Глава 20

Еще долго никто не отваживался заговорить. Молчание распухло, будто мокрая вата, расползлось по углам и заполнило всю гостиную, тяжело наваливаясь на друзей. Да и что тут скажешь? Уолтер почему-то подумал про американских плантаторов, которые иногда продавали своих детей, прижитых от рабынь. Бесчеловечный поступок! А тут ведь точно такая же ситуация, он продал свою дочь! Но глядя на герра Штайнберга, который с понурым видом рассматривал ковер, англичанин испытал приступ жалости. Фабрикант отнюдь не казался самодовольным. Видно было, что мучается. Ну а разглядывание ковра, бордового с аляповатыми зелеными цветочками, и вовсе казалось актом умерщвления плоти.

- Если тот вампир вам настолько ненавистен, почему вы решили устроить Бал? - не выдержал мистер Стивенс. - Чего тут праздновать? Тут плакать надо! Или это он вас заставил?

-Нет, насчет Бала - это моя идея. Из-за колбасы.

-?!... то-есть...?!?!?!

- Вы разве не знаете, что я занимаюсь производством кровяной колбасы? Между прочим, лучшей во всей Европе.

- Она тут при чем?

- Ох, мы сейчас все объясним! - заулыбался Леонард. Штайнберг-старший тоже улыбнулся, но как-то криво. - Дело в том, что мы хотим спасти мир!

- С помощью колбасы?! - возопил Уолтер. Кажется, еще ни в одном сценарии гибели или спасения мира колбаса не фигурировала.

Не дав сыну и рта раскрыть, фабрикант выпалил.

- Дело в том, что не все вампиры употребляют человеческую кровь. Некоторые ее не пьют, потому что иначе их сыновья грозятся собрать чемоданы и уйти на все четыре стороны... В общем, по этическим соображениям. Кроме того, даже те вампиры, которые ни в чем себе не отказывают, иногда любят полакомиться кровянкой. Для нас это... ну... что-то вроде шоколада. Вкусно, но долго на ней не протянешь...

- Еще как протянешь! - возмутился Леонард.

Штайнберг вздохнул и окинул взглядом гостей, ища сочувствия, но так и не найдя его, продолжил.

- Так вот, я решил пригласить как можно больше вампиров, а заодно и порекомендовать им мою колбасу. Устроить презентацию, потому что реклама - это двигатель торговли. Представляете, как взлетели бы продажи!

- Но на самом деле мы все это затеяли, чтобы спасти мир! - упрямо повторил сын. - Если вампиры узнают, что существует такая вкусная альтернатива человеческой крови как наша колбаса, они перестанут убивать. Так ведь?

- Конечно, Леонард, - произнес Штайнберг тем сочувственным и отчасти снисходительным тоном, каким маленьким детям объясняют, что золотая рыбка, плавающая кверху брюхом, на самом деле крепко спит.

Леонард подмигнул Уолтеру. Тот не знал, что и сказать.

- Я даже доходы приблизительно вычислил, - продолжал Штайнберг. - Набегала приличная сумма! И надо же случится такому огорчению. Как, ну как Берта посмела меня подвести? Теперь гостям никакая колбаса в рот не полезет, когда они узнают, как мы оскандалились. А уж как сам разъярится!

- Что ж, давайте думать, как нам обороняться от жениха, - сказала Гизела. - Уолтер здесь главный специалист по вампирам. Вот увидите, он что-нибудь предложит.

Штайнберг скептически обозрел англичанина.

- Конечно, конечно! - сказал Уолтер чтобы потянуть время, потому что ничего толкового ему на ум пока что не приходило. - Но для начала хочу уточнить кое-какие моменты. Скажите, как вампиры реагируют на просыпанную крупу? - задал он давно беспокоивший его вопрос. Уж больно странной казалась эта версия. Он запустил руку в карман и швырнул на пол пригоршню проса, которое, даже после неудачного эксперимента, продолжал носить с собой.

Взглянув на просо, вампир побагровел от негодования.

- Ну и манеры у вас, юноша! Прийти в гости и сразу напакостить! Да я вам от дома откажу! Немедленно соберите эту гадость! Все 119 зерен.

Эвике, стоявшая в сторонке, проворно начала собирать зернышки, время от времени задирая голову и вслушиваясь в разговор.

- А чеснок?

- Не выношу, - отрезал Штайнберг. - Но приходится добавлять его в ту колбасу, которую мы продаем смертным. Крестьяне любят, чтоб чесночку было побольше. Говорят, он перебивает ее естественный вкус.

- Но зачем вы посадили его в саду?

- Уже и по саду моему успели потоптаться? Экой прыткий! А посадил я чеснок на случай, если кто-нибудь из его приспешников проникнет к нам через забор. Мало ли что ему взбредет в голову.

- Значит, боярышник и шиповник тоже отпугивают вампиров. Но к чему надписи?

Фабрикант раздраженно пожал плечами.

- Потому что эти растения действуют на нас в фольклоре. Но для того, чтобы испугаться боярышника, нужно знать как он выглядит. Представьте себе вампира, который родился в большом городе, а с ботаникой знаком только по горшку с геранью на бабушкином окне. Думаете, такой поймет, что перед ним боярышник? Держите карман шире! Зато как прочитает надпись, сразу же испугается - все чин чинарем. Есть еще вопросы?

- Нет, кажется.

- А предложения? Тоже, небось, нет? Я так и думал. Видите ли, господин англичанин, все ваши штучки не годятся в нашей ситуации. Нам ведь не обороняться от него нужно - он так силен, что при желании одним пальцем всех раздавит - а перехитрить его. Это тоже невозможно. Мы застряли в сказке, где только он знает все правила.

- Ничего, Уолтер ведь этнограф, - сказала виконтесса. - Он должен разбираться и в сказках. Ты ведь поможешь, Уолтер?

Мистер Стивенс понял, что настал его звездный час. Иными словами, все астероиды сейчас посыпятся на его многострадальную голову.

- Ваша история напоминает сказку про Румпельштильцхена, - начал он. - Это та, где гном помог девушке спрясть золотую нить из соломы в обмен на ее первенца. Когда же девушка вышла замуж за принца, гном вернулся и потребовал платы. В конце концов, он сжалился нам бедняжкой и пообещал отказаться от своих притязаний, если она угадает его имя за три дня. Ей удалось подслушать, как гном пел песенку, в которой и упоминал свое имя. Так он проиграл этот спор. Следовательно, если вы узнаете его имя, он не станет вам более досаждать.

- Гениально! - воскликнул Штайнберг, направляясь к окну. - Потрясающе, никогда бы не додумался! - он закрыл окно и даже задвинул шпингалет, после чего обернулся к Уолтеру. - А зовут моего кредитора Виктор де Морьев. Спросите, откуда я это знаю, и я отвечу - потому что он оставил мне свое имя и адрес. Невнимательно слушаете, молодой человек. Вам, как исследователю, это минус.

А перед глазами Уолтера откуда ни возьмись появилась следующая картина.

...Поджав губы, крестьянка стоит у очага, сосредоточенно помешивая в котелке.

- Что ты делаешь, матушка? - доносится голос из колыбели. Там лежит маленький уродец, сморщенный и тонконогий.

- Варю пиво из яичной скорлупы.

- Вот это да! - восклицает подменыш. - Уже двести лет живу я на свете, а никогда не видывал, чтобы пиво варили из скорлупы!

Женщина медленно поворачивается и показывает фее раскаленную докрасна кочергу...

- Мы могли бы ее подменить, - ляпнул Уолтер, но сразу же поторопился взять свои слова обратно. - Это я не подумав! Давайте дальше размышлять...

- Нет, юноша, сказали "а," так извольте и "б" сказать. Что за идея такая?

- Очень плохая, нам все равно не подойдет.

- Хватит интересничать! - надвигался на него вампир. - Выкладывайте, что там у вас.

- Насколько я понимаю, вампиры в здешних сказках и феи в наших выполняют похожую функцию. Не всегда, но есть сходные моменты. Ну так вот, иногда феи воруют детей, оставляя на их месте других фей, чтобы люди кормили их задарма. Их еще подменышами называют. Вот я и подумал, что если мы воспользуемся этим мотивом, но с точностью до наоборот? Когда исчезла Берта, освободилось ее место. Кто-то же должен его заполнить. Что если мы положим своего подменыша в колыбель к феям? В сказках так не бывает, но почему бы нет, собственно?

- И правда, почему бы нет? Идея недурственная, - задумчиво проговорил Штайнберг. - В чем же загвоздка?

- В том, что в сказках подменыша всегда обнаруживают - зачастую, безутешной матери советуют варить яичную скорлупу в котелке. Заинтересовавшись, подменыш спрашивает, что она делает - но ведь маленький ребенок еще не умеет толком разговаривать! А когда женщина объясняет, он удивляется и выдает свой истинный возраст. После мать вынуждает фей его забрать, причем довольно болезненными для подменыша способами. Например, его могут прижечь раскаленной кочергой, или отхлестать крапивой, или бросить на навозную кучу. Вот феи и приходят за ним и возвращают матери ее настоящее дитя. Теперь понятно, почему это плохая идея?

- Но мы ж не будем навсегда менять, - не отступал вампир, - нам бы несколько ночей продержаться. Если мы найдем девушку, которая согласится заменить мою Берту на Балу...

- Не найдем! - убежденно сказал Леонард. - Никто не захочет впутываться в такую ав-вантюру.

- Отчего же не захочет? - подала голос Эвике. - Я могу.

Девушка шагнула вперед и сделала книксен, смущенно улыбаясь. Видно было, что ей неловко заговаривать с господами первой.

Штайнберг обошел вокруг Эвике, отмечая ее ясные голубые глаза, светлые, почти бесцветные брови и курносый носик. Округлое лицо было усыпано веснушками, крупными и яркими, как толченый кирпич. Девушка ничуть не походила на Берту. Наверное, поэтому ее совсем не жалко. Он взвесил на ладони ее косу, словно оценивая качество волос, посмотрел на Гизелу и довольно улыбнулся.

- Свадебное платье придется расставить, но вообще-то она мне подходит!

Обескураженная, Гизела только и могла что руками развести.

- А вот подходите ли вы мне, герр Штайнберг? - внезапно проговорила служанка, и взгляд ее похолодел. - Если решили, будто я задарма буду с вашим упырем миловаться, то сильно ошибаетесь. Раз уж я согласна изображать фроляйн Берту, то мне как актрисе причитается гонор.

- Гонорар, - автоматически поправила Гизела. - Но...

- А я что сказала? В общем, вы должны мне заплатить.

- Эвике, хватит! - одернула ее хозяйка.

- Полно, фроляйн Гизела, ваша служанка дело говорит. Любой труд заслуживает вознаграждения. Сколько ты возьмешь за услуги, милая девушка? - поинтересовался герр Штайнберг, рассчитывая что полуграмотная горничная умеет считать разве что до ста.

В чем-то он действительно оказался прав.

- Сто, - сказала Эвике.

- Конечно - конечно!

- Тысяч.

- Да ты, кажись, умом тронулась! - взревел вампир, но горничная и глазом не моргнула.

- Что, слишком мало запросила? Экая досада. Тогда увеличим сумму вдвое.

- Даже десятая часть от этой суммы - уже грабеж среди бела дня!

- Приму к сведению. Среди бела дня, сударь, вас и правда проще всего ограбить, - задумчиво протянула девушка.

На лбу вампира вздулись жилы, но Эвике продолжала как ни в чем не бывало.

- Предлагаю следующее - вплоть до самой свадьбы я буду притворятся вашей дочерью, зато сразу после сбегу с денежками. Уеду куда-нибудь поближе к экватору, где много-много солнца - пусть упыри меня там попробуют отыскать. Даже в джунглях можно неплохо прожить с таким капиталом! Когда Виктор меня хватится, будет уже поздно. А если он к вам сунется права качать, то скажите что, мол, сам виноват, недоглядел за женой. После свадьбы дочь отцу не принадлежит. С вас все взятки гладки. Кроме того, на Балу будет ваша Мастерица Эржбета.

- Мастер.

- Она самая. При необходимости она сумеет вас защитить.

Заложив руки за спину, Штайнберг задумчиво прошелся по гостиной.

- План, конечно, неплохой, но я все еще не понимаю, как у тебя наглости хватает требовать такую сумму.

- Подумайте, на какой риск я иду.

- Вот именно! - вставил Уолтер. - Виктор же сразу догадается, что Эвике не вампир.

- Чепуха! - замахал на него фабрикант. - Если я дам ей напиться своей крови, то вампиры ее учуют и примут девчонку за немертвую. То-есть, за немервую, которая совсем недавно хорошо отобедала. Риск минимальный! За что тут платить?

- А что будет после свадьбы? Нет, я постараюсь сразу же удрать, а если не получится? Мне ведь придется... - взглянув на хозяйку, Эвике умолкла.

- А вампиры вообще... ну это... ну... могут? - выдавил Уолтер.

Отец и сын ответили одновременно.

- Не знаю, - сказал Леонард.

- Еще как! - сказал Штайнберг.

Пару минут их взгляды бесцельно скользили по комнате, описывая дугу вокруг Гизелы.

- Отец, как ты можешь! - наконец опомнился Леонард. - Посовестился бы втягивать людей в свои игры! А ты, Эвике... да в своем ли ты уме? Так рисковать! Я этого не д-допущу!

- Отчего же, сударь? Может, я тоже хочу заработать. Не только же вам в роскошествах купаться.

- Если тебе нужны деньги, я их п-просто так тебе отдам!

- Э нет, сынок, сначала свой капитал сколоти! - встрял Штайнберг. - А моими деньгами не вздумай распоряжаться! Слишком тяжко они мне достались.

- Вот именно! И не нужны мне ваши подачки!

- Да вы что это оба?! Эвике, я был о тебе лучшего мнения! Не знал что ты... такая, - он посмотрел на горничную с внезапной гадливостью, будто она прямо на его глазах превратилась в какой-нибудь стафилолокк. - Гизела, ну хоть ты ей скажи!

- Опомнись, Эвике!

Но урезонить распоясавшуюся горничную было не так-то просто.

- Почему, фроляйн Гизела? - спросила Эвике, уперев руки в бока. - Я ведь служанка. Помните, вы читали мне книжку про то, как старый король послал рыцаря за море, чтобы тот привез его невесту? А когда они возвращались на корабле, камеристка должна была дать принцессе приворотное зелье, чтобы ее госпожа влюбилась в дряхлого женишка? Но рыцарь и принцесса по ошибке выпили зелье и полюбили друг друга. Скажите, кому пришлось лечь с королем в первую брачную ночь?

- Камеристке. Но "Тристан и Изольда" - просто легенда! У нас-то все по-другому!

- Это как же так у нас по-другому? Если не ошибаюсь, передо мной стоят два упыря, да и третий не за горами! Очнитесь, фроляйн. Мы в сказке. А во всех сказках служанка всего лишь разменная монета. Но если я буду монетой, так чур золотой! Ну, что скажите, герр Штайнберг?

- Пятьдесят, - процедил тот.

- Что, двести тысяч да еще и пятьдесят? Вообще здорово!

- Разорения моего хочешь, мерзавка?!

- Хочу, - призналась Эвике, - но вряд ли увижу. Потому что на свете нет справедливости, в этом я уже убедилась. А от вас не убудет. Снова заработаете, времени хватит. Век-то у вас долгий... если Виктор не укоротит.

- Вот ведь ушлая! Фроляйн Гизела, где вы только нашли такую? Ну хорошо, двести пятьдесят и не грошом больше.

- Триста.

- Что?!!!

- Я передумала.

- Ну знаешь, это уже ни в какие рамки! - запыхтел фабрикант.

- Договорились?

- Куда ж мне деваться?

- Деньги вперед.

- Что, прямо сейчас? Наличными?!

- За дуру меня держите? - усмехнулась девушка, - Завтра утром поеду в город и открою счет в банке, а вы туда переведете деньги. Сразу всю сумму. И чтобы без всяких там хитростей. Если хоть одного нуля не досчитаюсь, пеняйте на себя. Сдам вас Виктору с потрохами. Ясно?

- Куда ясней, - пробормотал вампир. - Ну что, по рукам?

- По рукам!

Эвике плюнула себе в ладонь и протянула ее Штайнбергу. Все таки избавиться от приютских привычек ой как нелегко.

***

Рассевшись по диванам в Китайском Кабинете, они выжидательно смотрели на графа, который со свойственной ему тщательностью обдумывал услышанное.

- Нет, герр Штайнберг, - наконец произнес граф безаппеляционным тоном, - я никогда не дам согласия на это предприятие. Я понимаю, что ваши друзья-вампиры не употребляют человеческую кровь, стало быть и общаться с ними совершенно безопасно, - Уолтер на всякий случай прочистил ухо мизинцем, но граф продолжал как ни в чем не бывало, - Да и сам виконт де Морьев - очень славный господин, иначе бы вы не просватали за него дочь. Но все равно, это в одинаковой степени опасно и подло. Просто объясните виконту, что невеста передумала. Как благородный че... уп... тва... существо, он не станет принуждать Берту к замужеству. Я не позволю, чтобы под крышей моего замка процветал обман! Так же хочу напомнить, что пока Эвике здесь служит, она выполняет мои приказы. Мои, герр Штайнберг, а не ваши.

- Ничего я ей не приказывал! - раздраженно отозвался вампир. - Это было ее собственное решение.

- Вот как? Эвике, поди-ка сюда, - поманил ее граф.

Изрядно побледневшая, горничная приблизилась к нему на ватных ногах. Хозяин занес руку и Уолтер готов был ринуться на защиту, но граф всего лишь взял девушку за подбородок, приподнимая ее опущенное лицо.

- Это правда? Ты действительно сама предложила?

- Да.

- Почему?

- Не робей, моя милая, - подбодрил ее Штайнберг, - расскажи хозяину про то, как мы славно поторговались давеча.

При этих словах в лице графа что-то изменилось - потух взгляд, прежде пылавший негодованием, а морщины показались еще глубже.

- Неужели? Хотя мне следовало догадаться. На какой сумме вы остановились?

- Триста тысяч, - сообщил Штайнберг, поморщившись, словно у него в сердце кольнуло.

- По крайней мере буду знать, что ты не продешевила. Ты всегда была умницей, Эвике. Прирожденный математик. Как же ты намерена распорядиться такими деньгами?

- Я хотела...

-... сделать ноги отсюда, - договорил за нее вампир. - В джунгли бежать. У вас преданные слуги, ваше сиятельство. Интересно, "преданный" и "предать" - однокоренные слова?

- Как знать... Эвике? Ну что ты, девочка, - он погладил ее по голове, и девушка вцепилась в его руку. - А это лишнее. Не стоит целовать мне руки... Это я должен просить у тебя прощения, а ты себя не вини. Ты мне ничем не обязана. Я предал тебя еще раньше. Мне не следовало брать тебя из приюта, тем самым взращивая в тебе ложную надежду. Ты, конечно же, рассчитывала что будешь жить во дворце и донашивать великолепные наряды за своей госпожой. А вместо этого вы с Гизелой перелицовываете тряпки столетней давности. Я ведь все вижу, все замечаю... Простите, девочки. Делайте что хотите, я не буду мешать. Какой вес имеют мои приказы, если я не в состоянии позаботиться о самых близких? Никудышный из меня господин, да и отец тоже... Все, хватит жаловаться! Что-то мы совсем раскисли. Жизнь продолжается, так ведь? А я даже рад, что вы обе теперь пристроены. Пойду к себе, нужно еще парочку гробов закончить, - он кивнул присутствующим. - До свидания, герр Штайнберг. Леонард. Уолтер. Гизи... Берта.

Попрощавшись, он вышел из залы, за ним и потянулись жених с невестой, Эвике же стояла с опущенными плечами и глядела прямо перед собой. Уолтеру вдруг захотелось приободрить ее как-нибудь. Обнять. Сказать что-то приятное. Ведь кроме него никто не понимает, что это за ощущение, когда в тебе разочаровались все родные.

Перед тем, как выйти за дверь, Уолтер все таки окликнул девушку.

- Эвике! Ты не сделала ничего дурного - вот и граф это понял. Тебя никто не осуждает.

- Спасибо, сударь, - с чувством произнесла та. - Без вас я бы ни за что не догадалась!

Подошедший вампир подставил ей локоть, на который она, не колеблясь, положила руку.

- Что, малышка Эвике, ушли твои друзья?

- Это ничего, - отозвалась девушка, - с такими деньгами я себе новых куплю.

- Ого! Ну тогда пойдем, доченька?

- Хорошо, папенька!

Эвике сладко улыбнулась, но в глазах у нее было достаточно свинца, чтобы отлить пулю. Или серебра. Вампир поневоле вздрогнул.

- А знаешь, - сказал он задумчиво, - я бы и вправду хотел, чтобы ты была моей дочерью. Есть у тебя деловая хватка. И сердце из кремня.

Девушка посмотрела на него долгим взглядом.

- Знаете, сударь, сегодня я в первый раз порадовалась своему сиротству.