Синергетика научного познания

Ввиду исключительно высокой сложности эффектов, анализ которых предстоит выполнить, продолжение разговора целесооб­разно начать со специфики вопросов эпистемологической методо­логии при исследовании проблем квантового вакуума.

Сложность и внутренняя парадоксальность этих проблем сму­щала даже основоположников современной физики. «Наиболее непостижимая вещь в мире, — говорил Эйнштейн, — заключается в том, что мир постижим».

В биографии Бора есть такой эпизод. Однажды он отдыхал в горах, живя в альпийской хижине. Условия были далеки от сани­тарных норм. Как-то раз, моя посуду, Бор заметил: «Наш язык напоминает мне это мытье посуды. У нас грязная вода и грязные полотенца, а мы тем не менее хотим сделать посуду чистой. То же самое и с языком. Мы работаем с неясными понятиями, оперируем логикой, пределы применимости которой неизвестны, но, несмот­ря на все это, хотим добиться ясности в понимании природы!»

Расширяя горизонты познания, физики всегда развивали свою науку прежде всего в трех направлениях: изучение очень большо­го, очень маленького и очень сложного. Исследование проблем квантового вакуума, как видно из предыдущих глав, продвигалось во всех этих трех направлениях одновременно.

Если говорить о сложности этих проблем, то она также носит тройственный характер. Во-первых, это необходимость рассмат­ривать проблемы, обладающие сложной внутренней структурой. Во-вторых, структура каждой части этих проблем и сама может оказаться запутанной. И наконец, в-третьих, это высокая слож­ность проблемы для понимания. Из всего сказанного ясно, что в нашем случае мы имеем дело с такими проблемами, сложность которых близка к максимально возможной. Вспоминая снова слова Дирака, сказанные им об этих проблемах, можно заметить, что, насколько он был прав, говоря о значении этих проблем, на­столько же ошибался, считая их исследование не слишком слож­ной задачей.

В чем же должны состоять особенности методологического подхода к исследованию этих проблем сверхвысокой сложности, руководствуясь которыми можно будет не допустить в процессе

работы слишком много ошибок? Посмотрим, какие рекомендации можно извлечь, обращаясь к современным исследованиям по ме­тодологии и философии науки.

Первый в ряду этих вопросов касается реалистического отобра­жения действительности. В настоящее время можно говорить о четырех моделях.

1. Наивный реализм. Признается существование реального мира и предполагается, что он именно таков, каким мы его воспри­нимаем.

2. Критический реализм. Допускается, что реальный мир не во всем такой, каким он нам кажется.

3. Гипотетический реализм. Мы предполагаем, что мир имеет определенную структуру, что элементы этой структуры частично познаваемы. Проверка гипотез об этой структуре осуществляется на опыте.

4. Синергетический реализм. Мир представляет собой динами­ческую саморазвивающуюся систему, обладающую иерархичес­кой структурой и характеризующуюся наличием внутренних про­тиворечий. Исследование этой системы осуществляется путем по­строения альтернативных взаимодополняющих теоретических моделей, проверка которых осуществляется опытным путем.

Учитывая высокую сложность круга проблем, рассматривае­мых на страницах этой книги, следует отдать предпочтение послед­ней, синергетической модели.

Второй вопрос относится к определению правильного соотно­шения между фактами и теоретическими идеями. Знаменитый русский ученый-физиолог Иван Петрович Павлов говорил, что факты для ученого подобны воздуху для птицы — это та опора, которая поднимает его ввысь. Но ученый не должен превращаться в архивариуса фактов, говорил далее Павлов. При всей их важнос­ти факты остаются безжизненными, если их не одухотворяет твор­ческая идея.

Говоря о соотношении фактов и обобщающих научных идей, следует вспомнить эпистемологическую триаду «индукция — де­дукция — абдукция», о которой шла речь в гл. 4.5. Первый метод хорошо известен по творчеству Ф. Бэкона, Галилея и Ньютона, второму отдавал предпочтение Декарт, который утверждал, что метод научного познания сводится в основном к получению след­ствий из абсолютно достоверных постулатов. Абдукция — это спо­соб построения гипотез на основании имеющихся эксперимен-

тальных фактов и отбор из числа этих гипотез той, которая наи­лучшим образом оценивает исходную эмпирическую информа­цию. Абдукция естественным образом дополняется гипотетико-дедуктивным методом, существо которого состоит в получении следствий из выбранной гипотезы для их последующей проверки на опыте.

Этот сравнительный обзор особенностей различных методоло­гических подходов к углубленному исследованию проблем кван­тового вакуума позволяет сделать однозначный выбор в пользу синергетического метода отображения реальности и гипотетико-дедуктивной методики. Такой методологический выбор при всех его преимуществах равнозначен отказу от построения идеальной и близкой к совершенству теории. Вместо этого речь может идти о построении комплекса альтернативных теоретических моделей, подчиняющихся принципу дополнительности Бора. Надо заме­тить, что такой методологический подход соответствует теореме Геделя, из которой следует невозможность построения всеобъем­лющей аксиоматизации того или иного научного направления.

Процесс формирования достаточно строгой физической тео­рии проходит, как правило, в три этапа: систематизация и обобще­ние эмпирического базиса, идеализированное отображение объек­та и формулировка фундаментальных уравнений теории, исполь­зование теоретической модели для интерпретации известных яв­лений и предсказание новых эффектов. Заметим, что при решении задач второго этапа интуиция нередко играет более существенную роль, чем логический анализ.

Отмеченная выше высокая сложность изучаемых проблем тре­бует бережного отношения к лингвистической и семантической стороне исследования. Например, с точки зрения концепции фе­номенологии Э. Гуссерля надо различать такие понятия, как «явление», «феномен» и «сущность». Согласно этой концепции фено­меном можно называть только такое явление, которое полностью раскрывает собственную сущность. Принимая такую позицию, казимировский вакуум, например, можно называть феноменом, так как в этом явлении выражена его собственная сущность. А вот эффект спинорного излучения называть феноменом нельзя, пото­му что за ним стоит такая сущность, как возмущение квантового вакуума.

При построении теоретических моделей целесообразно прояв­лять осторожность в использовании идей философии фаллиби-

лизма (см. гл. 4.5). Следуя этим идеям, можно прийти к утрате таких концептуальных структур реальности, как «истина», «объ­ективность» и др.

И пожалуй, последнее методологическое замечание — об опас­ности предвзятых идей. Уместно вспомнить мысли, которые вы­сказывал по этому поводу Луи Пастер. Мы не делаем ничего, гово­рил он, не имея предвзятой идеи. Но нужно проявлять мудрую осторожность, чтобы не верить выводам, вытекающим из этой идеи, до тех пор, пока не будет получено ее подтверждение в тща­тельно поставленных и неоднократно повторенных в независимых лабораториях экспериментах.

Обобщая выполненный анализ, можно сформулировать цент­ральную синергетическую догму научного познания: стартовый этап научного исследования состоит в формировании исходной концептуальной идеи, которая может быть в начальном варианте получена внелогическим, интуитивным путем, а последующие этапы состоят в подготовке взаимосогласованных программ теоре­тического моделирования изучаемого явления и его эксперимен­тального исследования. Что касается роли интуиции, то об этом достаточно подробно говорилось в гл. 4.9. Нетрудно заметить, что в основе этой эпистемологической догмы лежит синергетическая триада трех взаимосвязанных элементов: базовая идея — экспери­мент — теория.

Глава 5.7