Что кабану в ответ сказать, когда он все подати за два года себе присвоил? Смолчал, землю клыками порыл и снова на перепутье зверствовать подался

Разумеется, заманить четырёхклыкастого в западню захотелось всем. Даже сам Котофеевич, слегка пофыркая и поважничая, согласился с Фимкой. После совета, мы поужинали и стали устраиваться на ночлег. Кот забрался на толстенный сук раскидистого дуба, Фимка нашла под корнями уютную норку, а я с Барбосычем улёгся между больших корневищ, вышедших на землю. Солнышко опустилось за край леса и ночная темнота окутала всю землю.

Мне не спалось и я смотрел на небо. Вдруг, я заметил как одна из звёзд, ослепительно ярко вспыхнув, стремительно полетела вниз. За ней упало еще несколько звёздочек и я заметил, что небо опустело. С него исчезло много знакомых звёздочек. Оставшиеся звёздочки горели каким-то бледным, холодным светом. Стало отчаянно грустно и печально. Выходит и правда скоро на небе не останется ни одной звёздочки и казначей начнёт втридорога продавать звёзды и небо станет называться небом Казначея?

Тут я увидел, что звёздочки одна за другой становятся ярче, веселее и лучистей. «Это лесной царевич золотит звёздочки, - подумал я. - Значит не всё потеряно. Глядишь, и нам удастся выпустить звёздочки из казначейской кладовой. Принцесса свяжет теплую шаль для королевы и она станет добрее, но не оставит ли король казначея на службе и узнав его тайну?

Все наши короли почему-то любят заморских казначеев и поступают во всём по их советам. Как бы сделать так, чтобы и казначей стал добрее? Подарить ему чудо радости и любви? Однажды, на короткий миг он уже становился добрее, когда звёздочка подарила ему свой свет.

Почему желание быть самым богатым в мире казначеем оказалось в нём сильнее чистой радости и любви? Разве золото согревает сердце больше, чем доброта? Разве можно быть счастливым, когда вокруг тебя плачут? Где найти ключик к сердцу казначея? А может ли у казначея быть доброе сердце или где деньги там и бессердечие?

Чем больше я думал, тем больше возникало вопросов. В конце - концов, думая о прекрасной принцессе и лесном царевиче, уснул.

Утром меня растолкал добродушной мордой Барбосыч. Сразу стало хорошо и весело. На дубу лениво потягивался Котофеевич, искоса посматривая на суетившуюся у рюкзака Фимку. На небе светило яркое, горячее солнце. Немного перекусив, мы дружно взялись заманивать в западню четырёхклыкастого кабана.

Котофеевич важно пошел по столбовой дороге. За трусцой засеменила Фимка, а я с Барбосычем пошёл к оврагу. Подойдя к оврагу, я залез на самый высокий дуб и посмотрел на перепутье. За деревянным столбом с тремя табличками лежала громадная туша кабана. К его клыкастой морде отважно приближался Котофеевич, а Фимка подбегала к кабану сзади.

- Здравия желаю, ваше кабанье степенство! — весело крикнул кот.

- Какое тут здравие будет, когда почти год ни одного царевича из лат не выковырнул, - недовольно заворчал кабанище. - Сплошная скука. Не знаю, что и делать. Может с тебя пошкурную собрать?

- Ты чего, кабан? Сдурел что ли или на жаре мозги расплавились? — крикнул кот и на всякий случай прыгнул на столб. - Я к тебе от царевича с посольством иду, а ты ко мне со шкурными вопросами лезешь.

- От кого еще царевича, - поднял от земли тяжелую морду кабан и приблизился к столбу.

- Столб не подрывать! Он казначейское имущество, - встревожено прокричал кот. - За порчу имущества вычет из жалования положен.

- Что мне этот вычет? - равнодушно сказал кабан, опуская клыки к столбу. - Я жалование уже три года не получал. На подножном корму живу. На витязях с принцах да на бобрах с зайцами. А сегодня и с тебя пошкурную подать взыщу.

- Как бы с тебя самого мой принц пошкурную подать не снял, - гордо ответил Котофеевич, присматривая одним глазом куда бы поудобней в случае чего перескочить. - Он тебя уже давно у оврага дожидается. Или ты совсем оглох, что не слышишь как его латы звенят?