All’alba dell’ottavo giorno apparvero sull’orizzonte i minareti d’oro e gli alti palmizi delle Isole Fortunate

Nella Reggia si era disperati.

Il Reuccio Piombofino aveva sfondato col suo peso la sala del Gran Consiglio e stava immerso fino alla cintola nel pavimento a mosaico. Biondo, con gli occhi azzurri, tutto vestito di velluto rosso, Piombofino era bello come un dio, ma la malìa si faceva ogni giorno più perversa.

Ormai il peso del giovinetto era tale che tutti i buoi del Regno non bastavano a smuoverlo d’un dito.

Medici, sortiere, chiromanti, negromanti, alchimisti erano stati chiamati inutilmente intorno all’erede incantato.

Non altre adoro — che Piumadoro...

Oh! Piumadoro,

Bella bambina — sarai Regina.

E Piombofino affondava sempre più (и Чистый Свинец погружался все больше), come un mortaio di bronzo (как бронзовая ступка) nella sabbia del mare (в песок моря).

Un mago aveva predetto (один маг предсказал; predire) che tutto era inutile (что все было бесполезно), se l’aiuto non veniva (если помощь не придет) dall’incrociarsi di certe stelle benigne (от стечения определенных благожелательных звезд; croce — крест).

La Regina correva ogni momento alla finestra (королева бегала каждую минуту к окну) e consultava a voce alta gli astrologhi delle torri (и советовалась громким голосом с астрологами на башнях).

— Mastro Simone (мастер Симон)! Che vedi, che vedi all’orizzonte (что ты видишь, что видишь на горизонте)?

— Nulla, Maestà (ничего, Ваше Величество)... La Flotta Cristianissima (христианнейший флот) che torna di Terra Santa (который возвращается из Святой Земли).

E Piombofino affondava sempre (а Чистый Свинец все погружался).

— Mastro Simone, che vedi (мастер Симон, что ты видишь)?...

— Nulla, Maestà (ничего, Ваше Величество)... Uno stormo d’aironi migratori (стаю перелетных цапель)...

— Mastro Simone, che vedi (мастер Симон, что ты видишь)?...

— Nulla, Maestà (ничего, Ваше Величество)... Una galea veneziana (венецианскую галеру) carica d’avorio (нагруженную слоновой костью).

Il Re, la Regina, i ministri, le dame erano disperati (король, королева, министры, дамы были в отчаянии).

Piombofino emergeva (Чистый свинец был на поверхности) ormai con la testa soltanto (уже только головой); e affondava cantando (и погружался с песней):

Oh! Piumadoro (о, Золотое Перышко),

bella bambina (красивая девочка) — sarai Regina (ты будешь королевой).

E Piombofino affondava sempre più, come un mortaio di bronzo nella sabbia del mare.

Un mago aveva predetto che tutto era inutile, se l’aiuto non veniva dall’incrociarsi di certe stelle benigne.