Действие первое

М.М. Херасков

ДРУГ НЕСЧАСТНЫХ

СЛЕЗНАЯ ДРАМА.

ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА:

ПРЕЧЕСТ, главный Судия.

СВЕДОН, дворянин.

МИЛАНА.

ПАМФИЛ.

ДВА МАЛЬЧИКА.

ЗЕЛИТ.

Полицейские, служители.

ДЕЙСТВИЕ ПЕРВОЕ.

ЯВЛЕНИЕ I

Театр представляет горницу, где видна сущая бедность; вдали за ветхим завесом колыбель и пук соломы, на котором лежат два мальчика; посреди горницы прялка.

МИЛАНА (подходя к прялке). Заря уже началась; скоро солнце к большому нашему огорчению всю нашу бедность осветит; оно отгонит сон от гладом утомленных моих несчастных братьев… Ах! спите, бедные младенцы, и лучше спите вечно, чем для слез и страдания пробуждаться! – мы сей день будем без пищи… О! горестный день, на что ты начинаешься?.. Но братья мои оба стонут… Какие удары моему сердцу! Чем их успокою?.. Мы ничего не имеем, а они всего требуют. О! любезная мать, почто столь безвременно ты нас покинула?… Но они опять уснули. Вот минута моего успокоения! Начну опять работу. (Садится за работу.) Увы! сладкий сон! ты счастливым приличен… Бедные братья! Они страждут… Но батюшка уже вышел из дома; чувствительные сердца могут ему помочь. Ах! должна ли я надеяться на подаяния, когда и за труды наши ничего не получаем? ныне будто все в бедность пришли, и мы будто из человечества исключены; все от нас бегут, и нашей работы не требуют. О! пагубное рукоделие! ты, не насыщая нас, только долги наши умножаешь; ты полезно при общем изобилии и роскошах, а при скудости ты излишнее бремя несчастным. О! бедность! сколь ты ужасна. Какие сыскивать способы? куда идти? неужели вдаться в омерзительную жизнь, которая стыд и казни за собою привлекает?.. Небо, отдали от нас и мысли во беззакония влекущие! Ах! лучше честная смерть, нежели порочная жизнь. -Кто это? не отец ли? нет. Увы! это наш враг Зелит! Погибли мы!.. Он.

ЯВЛЕНИЕ II

ЗЕЛИТ и МИЛАНА.

ЗЕЛИТ (с суровостью). Когда вы заплатите мне те деньги, которыми два года вы мне должны? отдайте их, или вы…

МИЛАНА. Чем заплатить долг! Взгляни на наше бедное жилище, приметь все недостатки наши, почувствуй всю нашу нужду и сжалься над нами!..

ЗЕЛИТ. О! я чужой нужды не чувствую, и на вашу бедность не смотрю;отдайте мои деньги и живите как вы знаете.

МИЛАНА. Ах! сжалься над бедными детьми, моими братьями, которые уже другой день ничего не ели и которые должны умирать с голоду; сжалься для имени Бога! (Бросается на колени.)

ЗЕЛИТ. Не сжалюсь, не сжалюсь! Вот какое требование, не взыскивай своих денег. В тюрьму!

МИЛАНА. Но мои братья!.. Они умрут.… Посмотри на них; они спят и своего несчастия не чувствуют.… Поди, посмотри на них!

ЗЕЛИТ. Что мне до них нужды! Я долгу своего требовать, а не братьев твоих смотреть пришел; отдай долг или за отца ты ступай в работу, ступай, я ничего не слушаю!

МИЛАНА. Постой! не щади меня; дай мне в последний раз оплакать моих братьев и проститься с ними; пусти меня! (Она уходит за завесу.)

ЗЕЛИТ. Поди; но ты от меня не уйдешь, и я, конечно, мои деньги сегодня возвращу, чего бы это всем вам ни стоило. Я, слава Богу, имею твердое сердце и на женские слезы не жалюсь; а когда бы не так, то и я скоро бы нищим сделался. Неужто ли, кто ни поплачет, тому и долги прощать? Нет, я не так думаю.

МИЛАНА (выбегает, держа на руках спящего меньшего своего брата, обвитого пеленками). Этот еще спит; посмотри на него: как ты меня разлучишь с ним? Увы! он умрет. Посмотри, как он сух, бледен!…

ЗЕЛИТ (отворачиваясь и скрепляя себя, говорит прежде тихо). Такими уловками она и меня в жалость привести может; укрепимся. (Милане.) Отдай мои деньги, я говорю, или брось этого ребенка и ступай за мною в тюрьму! Ежели отец твой захочет тебя сам собою заменить, придет; ступай!

МИЛАНА. Праведный Боже! Что мне теперь делать? Ах! постойте на час. Бедные братья! умирайте, и, скончав жизнь вашу, возопите к Богу на причинителя безвременной вашей смерти. Ах! бедный отец, несчастные дети. Позволь, Зелит, мне его отнесть... Боже! Что с нами делается? (Она уходит.)

ЗЕЛИТ. Отнеси, отнеси! – это жалко, но свои долги терять умному человеку еще жальче; захотят работать, право откупятся…Что смотреть на вздохи и печали людские! это все слабость; а деньги мои; вот это важность! Но вот она. Ну! ступай за мною; ты довольно пригожа, чтобы…

МИЛАНА. Злодей! Не ругайся бедностью; ты честь мою порицаешь!

ЗЕЛИТ. Ах! у нищих будто честь и добродетель бывает?

МИЛАНА. Ежели бы я подобно твоей душу имела, и совесть моя от нападения гнусных пороков не защищалась, я, конечно бы, у ног твоих теперь не лежала; бесстыдным средством, как и другие, собрала бы имение и беззаконным ростом, как ты, его умножила бы; была бы у развратных сердец в почтении; не краснела бы, слушая непристойные речи; но мои благородные мысли…

ЗЕЛИТ. Ступай же с благородными мыслями в каторжную работу! (Тащит ее.)

МИЛАНА (обороняясь). Постой! беззаконный человек! дай мне свободу… Я заплачу твой долг… (Снимает у себя с шеи ленточку, на которой прицеплен маленький ящичек.) На! возьми за твои деньги; мне моя матушка, кончаясь, это отдала и сказала, что эта коробочка золотая; что в ней заключается какая-то важность, и чтобы я без нужды никому ее не отдавала…. Ах! конечно, она, бедная, предчувствовала, что мы будем в такой нужде, и для того беречь ее мне приказывала. На! возьми, это твоих денег стоит. Возьми!

ЗЕЛИТ. Ежели эта коробочка подлинно золотая, то я, справясь, подожду на вас дня три моего долгу. моим оскверненную!

ЯВЛЕНИЕ III

МИЛАНА (одна). Милосердный Боже! ты меня вразумил с этим беззаконным человеком толь счастливо разделаться, спасти дом наш от крайней гибели, спасти отца и меня от вечного по нашей нищете заключения и братьев моих от мучительной и жалостной смерти. О! несчастные младенцы! о! любезный мой отец! Кровь мою пролить бы я готова для вашего искупления; пожалею ли я моих ради вас украшений? они мне теперь не нужны, а нужны вам мои руки и труды мои. Бедные! не плачут ли они? нет, пусть они еще уснут… тем меньше свою бедность чувствуют. Сяду работать. (Садится.) Не проснулись ли они? (Встает.) Кто это стучит? ах! это батюшка!

ЯВЛЕНИЕ IV

МИЛАНА и ПАМФИЛ (идет в отчаянии с хлебом и деньгами).

МИЛАНА (бросаясь к нему). Батюшка! это ты?… но что с тобой сделалось? Ах! конечно, ты не можешь; ты бледен; волосы твои склокочены! Стонешь! ах! ты умираешь!.. молчишь!

ПАМФИЛ (повергнув хлеб и деньги). Возьмите эти деньги и пищу, злодейством моим оскверненную!

МИЛАНА. Батюшка! что я вижу? у тебя пистолет в руках! Но нет, ты честен.

ПАМФИЛ (бросясь на скамейку). Нет! я злодей!

МИЛАНА (упав к его ногам). Ах! что ты сделал?

ПАМФИЛ. Ограбил человека! Я преступник!

МИЛАНА. Боже мой! что я слышу! Ах! что тебя к этому принудило?

ПАМФИЛ. Близкая смерть моих младенцев, твое страдание и мое злосчастие!

МИЛАНА. И ты убил человека?

ПАМФИЛ. Нет! я принудил его отдать мне все, что он имел с собою. Я… я отнял его деньги и купил пагубную сию для вас пищу, которая позорную смерть приключит мне вскоре!

МИЛАНА. О! бедность, до чего ты людей доводишь! Как ты мог приступить к такому злодеянию?

ПАМФИЛ. Трепетал, колени мои дрожали, глаза мои меркли, голос мой в устах моих замирал! Я, приближаясь к первому, кто со мною встретился, не знаю, просил или требовал кошелька от него: он, увидя пистолет в моей руке, отдал мне свои деньги, а я остался неподвижен; познал всю гнусность моего поступка, вообразил казни заслуженные; и ежели бы не вспомнил о вас, бежал бы все возвратить! Но ах! дети мои, для вас учинился я злодеем и с охотою для вас умереть хочу… Питайтесь!

МИЛАНА. О! добродетельнейший преступник! О! чувствительнейший отец, успокойся! Нет, мы не вкусим этой пищи, в которой смерть твоя заключается; она в яд нам обратится… Возьми, возьми все сие; беги, ищи этого человека, которого ты ограбил; упади к ногам его, проси у него прощения; беги и отдали от нашего дома принесенную нам жизнь, казни и поношение навлекающую.

ПАМФИЛ. Добродетельная и несчастная Милана! дело уже сделано, увы! И я вечным остаюсь злодеем; совесть моя страждет; но сердце поражается жалостью, когда воображу, что вы от голода погибаете!

МИЛАНА. Не умрем мы от голода. Ах! батюшка, вынеси из нашего дома сию заразу, тебя у нас отнимающую и всех нас убивающую стыдом, поношением и неминуемой смертью; вынеси и брось ее… Я еще надежду на пропитание имею: пойду под окнами просить милостыню; стану в ногах лежать у человеколюбцев; буду рыдать и сказывать о нашем бедном состоянии; может быть, люди сжалятся; что выпрошу, то принесу в дом твой, разделю с тобою и с братьями.

ПАМФИЛ (бросясь к ней и обняв ее). Увы! несчастная; тебе ли прилично ходить по миру: на то ли ты рождена? Ах! еще ты не известна.

ЯВЛЕНИЕ V.

ТЕ ЖЕ И ПРЕЧЕСТ (отворяя потихоньку двери, со шпагою входит, провождаемый полицейскими служителями).

ПРЕЧЕСТ. Так это он! я нашел его.

ПАМФИЛ. Кто это входит? Ах! это тот, кто мною ограблен! Главный судья нашего города; я пропал!

МИЛАНА (без памяти упав на скамью). Увы! мы погибли!

ПАМФИЛ (на колени бросясь). Исполняй строгость закона надо мною: я на смерть готов! Все несчастья со мною совершились!

ПРЕЧЕСТ. Старик рыдает, девица в беспамятстве; везде бедность видна: какое плачевное позорище! (Памфилу.) Ты ли ограбил меня?

ПАМФИЛ. Бедность моя ограбила тебя.

ПРЕЧЕСТ. Поведите сего несчастного в темницу.

Хотят его вести.

ПАМФИЛ (вырвавшись). Иду!… Постойте!… Дети мои, прощайте! Увы! несчастная Милана! Боже мой! что вижу! она умерла; ах! она счастлива! прости!…

МИЛАНА (опомнясь). Куда?… батюшка?… куда ты идешь? Увы! я за тобою следую; ноги мои ослабли. (Ухватясь за полу его тащится за ним; но его от руки ее отрывают.)

ПАМФИЛ (уходя). Прости!…

МИЛАНА (в беспамятстве). Ах! Я умираю.

ПРЕЧЕСТ. Какое странное приключение! Что я вижу! (Глядя на Милану.) Это лицо мне знакомо; я часто встречался с нею на улице. Увы! в какой хижине беспримерные красоты скрываются. Она в беспамятстве. (Вынимает скляночку и дает ей понюхать.) Опомнись, прекрасная!

МИЛАНА (пришед в чувство и осматриваясь на коленях). Где батюшка? Увы, нет его! Государь мой!… ах! простите сего несчастного отца, который для своих детей впал в преступление; простите его и возьмите свои деньги, или с ним и нас заключите!

ПРЕЧЕСТ. Разве и ты в его преступлении участна?

МИЛАНА. И я участна! Все мы виновны; он для нас все сие делал; мы два дня не ели!

ЯВЛЕНИЕ VI.

ТЕ ЖЕ И МАЛЕНЬКИЙ СЫН (вбегает).

СЫН. Сестрица, сестрица! дайте мне поесть чего-нибудь; я умираю. Где батюшка?

ПРЕЧЕСТ (отворачиваясь). Боже мой! какое это состояние!

СЫН (бросаясь к Милане и обнимая ее). Но ты плачешь. Ах! тебе жаль меня; не плачь, сестрица, не проси ничего; я сыт, не плачь! Встань; лучше я просить буду!… Господин! (Бросясь перед Пречестом на колени.) Дайте нам что-нибудь на пропитание; мы голодны…

ПРЕЧЕСТ (смутясь, поднимает их). Встаньте, встаньте, несчастные дети! Я не для гибели вашей пришел сюда; но хотел узнать, какие причины имел отец ваш меня ограбить; вижу, что они важны, и его со слезами извиняю; отдаю вам все, что он похитил у меня; не плачьте и не ненавидьте меня. Я прощаю вашего отца.

МИЛАНА. Возьмите все назад и отдайте нам его! он жил век свой добродетельно; гнушался именем грабителей, а теперь сделался для нас злодеем: он умрет за нас; отдайте нам его!

СЫН. Где же батюшка?

ПРЕЧЕСТ. Забудьте горесть вашу… Правда, лучше бы просить помощи у людей, нежели грабить их; но часто не чувствуют богатые нужды бедных и без помощи их оставляют; я не таков. Возьмите все это, друзья мои; я вам дарю то, что прежде уступил по неволе; пойду освободить вашего отца и стараться о вашем счастии. Сии деньги здесь для него оставляю; я уверен, что они похищены не будут.

МИЛАНА (упав на колени). Бог награди тебя!… а мы уже теперь счастливы; но я слышу рыдание меньшего брата. Прощайте! возьмите деньги ваши назад; хлеб сей мы принимаем от вас в милостыню; он великодушием вашим от мерзкого поношения очищен. Пойдем, братец! будь (Пречесту) вечно столько благополучен, сколько мы тобою на сей час благополучны.

ЯВЛЕНИЕ VII.

ПРЕЧЕСТ. Достойна ты лучшей участи; ах! Ты ее достойна. (Милана уходит.) Но пойдем возвратить сиротам несчастного отца. О! Как она прекрасна, и сколько добродетельна! (Уходит, оставляя кошелек с деньгами.)

Конец первого действия.