Дух Неба — Тэнре

Из древних и средневековых письменных источников (тюркских, монгольских, китайских, византийских, арабских, персидских и др.) видно, что среди тюркских и монгольских божеств, первенство принадлежало Тэнре. У тюрков и монголов культ Тэнре был устойчивым, и он частично сохранился у алтайских народов вплоть до сегодняшнего дня. Тюркские народы называли Духа Неба почти одинаково: татары — тэнре; алтайцы — тенери, тенгери; турки — танри; хакасы — тигир; якуты — тангара; балкаро-карачаевцы — тейри; кумыки — тенгири, монголы — тэнгэри и т.д.

По представлениям тюрков и монголов, все сущее на Земле подвластно Тэнре — воплощению небесного начала, создателю вселенной “Духу Неба”. Именно Тэнре выступал прежде всего как верховное божество, находящееся в небесной зоне Вселенной, распоряжающийся судьбами как целых народов, так и их правителей — каганов, ханов и т.д.

Кюк-Тэнре (Голубое Небо) — это небо не материальное, противопоставленное обычному, видимому небу. Облик Тэнре никому не известен. Понятие о нем было отвлеченным. Тэнре — дух. Его не представляли в виде человека или животного. Слова “Тэнре” и “Небо ” для тюрков и монголов были синонимами. Эпитеты “кюк” давались и некоторым животным, — таким как конь (књк ат), баран (књк тђкђ), бык (књк њгез), олень (књк болан), собака (књк эт), волк (књк бњре). Этот эпитет означал не масть животного (сивый), а его принадлежность к Небу, Кюк Тэнре, т.е. божественное происхождение.

Йер (Земля) и Тэнре (Дух Неба) у тюрков воспринимались как две стороны одного начала, не борющиеся друг с другом, а взаимопомогающие. Человек рождается и живет на Земле. Земля — его среда обитания. После смерти Земля его поглощает. Но Земля дарует человеку только материальную оболочку, а чтобы он созидал и этим отличался от других живущих на Земле. Тэнре при рождении человека дарует ему кут, а после смерти забирает ее. Тут есть элемент дуализма, но Тэнре остается главным. Из китайских источников известно, что древние тюрки продолжительность жизни человека ставили в зависимость от воли Тэнре. Билге-каган по поводу смерти Кюл-тегина сказал: “Человеческие сыны все рождены, чтобы умереть в установленное Тэнре время”. И поэтому за помощью тюрки обращались к нему, а если обращение было к Земле, то обязательно упоминался и Тэнре. Если Тэнре мог упоминаться без Земли, то Земля без Тэнре — никогда. Тэнре считался отцом, Земля — матерью.

Тэнре был свободен в своих поступках, но справедлив, он награждал и карал. От его воли зависело благополучие людей и народов. Выражения “тэнре — джарылкасын” — да наградит тебя Тэнре, “књк суккан” (проклятый небом) и “књк — сугыр” (небо проклянет) сохранились с древнетюркских времен до наших дней и связаны с верой в Тэнре.

Всевышнему Тэнре поклонялись, поднимая руки вверх, и клали земные поклоны, чтобы Тэнре дал хороший ум, разум, здоровье, помогал в справедливом деле в борьбе против врагов; другого не просили. И Тэнре оказывал помощь тем, кто его почитал и сам был активным. Тэнре являлся Богом Неба и был главным в мире. Прибавлением к его имени титула “хан” старались подчеркнуть его величие.

В памятнике в честь Кюл-тегина далее читаем: “Тэнре (Небо), руководя со своих (небесных) высот отцом моим Ильтеришем — каганом и матерью моей, Ильбильгя — катун, возвысил их (над народом)”. “Так как Тэнре (Небо) даровало (им) силу, то войско моего отца — кагана было подобно волку, а враги его были подобны овцам”.¹

Тэнре дарует каганам (ханам) мудрость и власть. На памятнике в честь Билге-кагана читаем: “После смерти моего отца, по воле тюркского Тэнре (Неба) и тюркской священной Йер-суб (Земли и Воды) я стал ханом”. “Тэнре, дарующее (ханам) государства, посадило меня самого, надо думать, каганом, чтобы не пропало имя и слава тюркского народа”.

После того как каган восходил на престол, он становился в государстве первосвященником и для народа, и для вельмож. Его почитали как сына Неба. Тэнре дарует кагану народ и наказывает согрешивших против кагана, “приказывая кагану, решает государственные и военные дела”.² Преступления или проступки против своего кагана обязательно карались Тэнре (или по его воле), ибо власть кагана давалась им. По воле Тэнре человек становился каганом и являлся как бы его ставленником до тех пор, пока сам был в согласии с Тэнре, был у него в милости. Но существовал институт выборности кагана, и во время выборов беки в душе чувствовали и говорили, что на него указывает сам Тэнре. Законный хан мыслился как “тэнгриподобный, возникший в Тэнре, тюркский мудрый каган”. К выбору кагана относились со всей ответственностью. Каган (хан) должен был быть храбрым, умным, честным, энергичным, справедливым, по всем свойствам быть настоящим Бозкуртом (волком), иметь уважение среди народа и у знати. С помощью таких качеств каган объединял все подчиненные ему тюркские племена и роды в единый народ — войско и становился во главе их. Только очень энергичные ханы умели “держать в руках” эту грозную для врагов силу. Каган (хан) должен был заботиться о своем народе и о Родине.

На древних каменных изваяниях VI—IX вв., найденных учеными на берегах рек Орхона, Толы, в Алтайском крае и в Туве, тюркские ханы — богатыри оставили потомкам такие обращения: “Вперед, вплоть до солнечного восхода, направо, вплоть до полудня, назад к солнечному закату, налево, вплоть до полуночи... Ради тюркского народа я не спал ночей, дней, не имея покоя... Да не исчезнет тюркский народ! Имя и слава тюркского народа да не исчезнет!”. “Серебряный мой народ, свободу, богатство, добро увеличивает...” Когда же каган управлял неправильно, то говорили, что Тэнре лишает его разума, требует его переизбрать. Обычно каган случайно погибал, т.е. отправлялся к Тэнре.

В материалах о тюрках, особенно в рунических надписях содержатся отдельные факты, из которых можно извлечь данные о наказании людей, а порой и целого народа высшим божеством Тэнре как смертью, так и другими карами за те или иные совершенные ими преступления или проступки.

Тяжелой каре Тэнре подлежали клятвопреступники, если они клялись им; так же каралось неповиновение кагану, не говоря уже о попытках его свергнуть, переход к врагу и т.п. Ведь каганы обычно жили в согласии с Тэнре, были им поставлены на престол. Смерть преступников, при каких бы обстоятельствах она ни последовала, связывалась с волей Тэнре: Тэнре карал гибелью, пленом и т.д. каганов и даже целые народы, если они оказывались не в согласии с Тэнре. Ослушание божества или противодействие его воле неотвратимо наказывалось смертью.

Наказания Тэнре боялись и сами каганы, несмотря на то, что свою власть они объявляли дарованной им. В китайской летописи описан случай, когда один из тюркских каганов решил было не выполнить своего обещания и не отдать свою дочь в жены императору династии Северная Чжоу. Однако он отказался все таки от такого намерения, причем только потому, что побоялся кары Тэнре. Идеи греха в смысле христианском и исламском не было. От Тэнре зависело благо и худо, добро и зло, счастье и несчастье во время земной жизни, а благодать и кара следовали тотчас за совершенные проступки. После смерти человека власть Тэнре над ним прекращалась.

Культ Неба — Тэнре — был и у монголов. Сведения о наличии у монголов культа верховного единого бога написаны в “Сокровенном сказании”. Там Тэнре называется еще и Вечным Небом. Чингиз-хан, обращаясь к сыновьям, говорит: “Вечное Небо умножит силу и мощь вашу и передаст в ваши руки Тогтаевых сыновей”. И далее: “Когда с помощью Вечного Неба будем преобразовывать всенародное государство наше”.³

Чингиз-хан говорил, что Тэнре (Вечное Небо) требует не только молитвы, но и активности: “...ты, Джурчедай, ударил на врага. Ты опрокинул всех: и джургинцев, и тубеганцев, и дунхаитов, и тысячу отборной охраны Хори-Шилемуна. Когда же ты продвинулся до главного среднего полка, то стрелою — учумах ты ранил в щеку румяного Сангума. Вот почему Вечное Небо открыло нам двери и путь”.

Как мы видим, Вечное Небо — Тэнре не только оказывает помощь, но и требует активности от своих почитателей, то есть кроме молитвы нужны и действия. Не этим ли объясняются потрясающие успехи древних тюрков на международной арене?

Дух Неба — Тэнре, как считают некоторые ученые, получил в средние века персидское название Ходай и впоследствии миссионеры мировых религий старались отожествлять его с христианским Богом или мусульманским Аллахом. Такое мнение, видимо, родилось под влиянием западой идеологии. По их представлениям, тюрки сами ничего не могут изобрести, придумать или сделать. Все у них воспринято у других народов — китайцев, персов, арабов, европейцев. Если взять якутов, то они никогда не соприкасались с персами, но слово “Худай” у них издревле употребляется наравне с Тэнре. Поэтому есть и такие ученые, которые считают слово “Ходай”, как и “Тэнре”, тюркского происхождения. Прошло тысячиелетие, но даже такие могучие религии, как ислам и буддизм, не сумели изгладить из памяти тюрков и монголов имя Духа Неба — Тэнре. Великий Дух Неба — Тэнре так никогда не стал ни Богом, ни Аллахом. Еще и теперь тюрки-мусульмане наравне с Аллахом употребляют в разговоре и в письме Тэнре.

Время проведения, правила ритуала жертвоприношения Великому Кюк Тэнре. Китайские сообщения о культах Кюк Тэнре малочисленны и лаконичны. В летописи “Чжоушу” о древних тюрках сказано: “В течение 5-го месяца тюрки имеют обыкновение убивать овец и лошадей, чтобы принести жертву Тэнре”. Другая запись: “Каждый год каган вел знатных людей в пещеру предков, чтобы принести жертвы, а в среднюю декаду 5-го месяца они собирались на р. Тамир, чтобы принести жертву богу Тэнре”.⁴ Ритуалы жертвоприношения Великому Кюк Тэнгри древнетюркскими народами пронесли через века и сохранили алтайские народы. Так, хакасы устраивают ежегодно в середине июня моление Тэнре. Это совпадает с датой моления, зафиксированной китайскими источниками, которые приходятся по современному календарю на срок между 5 и 10 июня. То же празднование в начале лета сохранилось и у татар, только в укороченном виде и под названием Сабан-Туй, а бурят, живущих в Забайкалье и Сибири, — под названием Субархан.

На протяжении почти полуторатысячелетнего периода (II в. до н.э. по XIV в н.э.) в тюркских и монгольских каганатах, ханствах и империях ежегодно в государственном масштабе устраивались грандиозные общественные моления — приношения жертвы Великому Духу Неба — Тэнре. Возглавляли эти моления Духу Неба Тэнре сами каганы, ханы, т.к. власть кагана считалась дарованной Тэнре, а поэтому он представлял в государстве первосвященника как для народа, так и для вельмож.

В начале лета, в указанное каганом время, в орду (в столицу) съезжались племенные вожди, беки, знатные полководцы и нойоны и т.д. Вместе с каганом (ханом) они отправлялись на священную гору, чтобы принести жеребенка в жертву Великому Тэнре. Моления Тэнре в этот день проходили по всему государству. На священные горы, долины, речки, озера и источники съезжались тысячи людей из близлежащих аулов и городов. Это было впечатляющее зрелище. Возле берез на священных землях горели десятки тысяч костров, где в жертву приносили лошадей, овец, ягнят. Целью моления было испрашивание урожая, благополучия на скот, хороших удоев молока, здоровья и разума людям, помощи в справедливом деле. Заканчивались они общим праздничным пиршеством, весельем, различными играми, состязаниями, скачками. К сожалению, у современных татар остались лишь эта материальная часть праздника (сабан-туй).

Письменные свидетельства об алтайских народах, особенно о тюрках Центральной Азии, не только фиксируют широкое распространение поклонения Тэнре как высшему божеству, но и подчеркивают торжественность церемонии жертвоприношений. О большой роли культа Тэнре у тюрков и монголов в прошлом свидетельствует и сохранение его древнего названия у современных народов, даже у тех из них, которые приняли ислам, ламаизм, христианство.

С отречением тюркских и монгольских ханств от религии своих предков (тэнгрианства) и принятием мировых религий прекратились грандиозные общетюркские моления Тэнре в государственных масштабах. В такой обстановке получили преимущественное развитие местные родоплеменные моления. Обрядовая сторона моления Тэнре стала ослабевать, а затем исчезать и превращаться в пережиток.

Зафиксированные у древнетюркских народов ритуалы в прошлом имели свои различные функции. И поэтому обрядовые действия различны. Одни сопровождались жертвоприношениями, другие ограничивались только молениями. Коллективное обрядовое действие (ритуал) жертвоприношения Тэнре производилось в виде акта первотворения. Ритуал был направлен на воссоздание Космоса в самой священной точке его пространства — у мирового дерева. Ритуал осуществлялся весенним утром в месте, соотносимом с центром: на горе у четырех священных берез. В ритуале акцентрировался восток: в этом направлении от деревьев разжигался большой, священный огонь. Кроме того, восток, весна и утро соотносились с началом пространства и времени, с местом и временем восхода Солнца. Восток становился в ритуале точкой отсчета при “создании” мира. Далее, постепенно продвигаясь по направлению солнца, возносили моление каждой горе, каждой реке, не только тем, которые видны, но и тем, которых не видно, но где они были. Путем произнесения названий гор, рек т.д. происходило символическое создание пространства. Оно “наполнялось” объектами по направлению от центра к периферии. Воссоздание Космоса осуществлялось по цикличной схеме — люди поочередно обращались к сторонам света и замыкали земной круг. Поскольку движение происходило по ходу солнца, тем самым замыкался круг времен. Таким образом, в ритуале происходило создание и освоение пространства, подкрепляемое вещественно. В начале обхода сторон света к восточной березе привязывали веревку. Совершив полный круг, ее притягивали через остальные березы и другим концом привязывали за крайнюю западную березу. Натянутая между четырьмя березами веревка зримо воспроизводила схему замкнутого пространства, имеющего границу —- залог стабильности, устойчивости. Та же символика семантического центра, замкнутого четырехугольного пространства, определяла формы многих ритуальных сооружений: “поминальных оградок” древних тюрков. В мифологической традиции мир надежен, если одни и те же координаты подтверждаются для всех его сфер. Он становится повторяемым, воспроизводимыми и, как следствие, — подвластным людям.

Известный ученый-исследователь Л.П.Потапов в Алтайском крае более полувека в полевых условиях изучал древнее верование тюрков. Им собраны и записаны ценнейшие материалы о сохранившихся молениях и жертвоприношениях Тэнре у качинцев и бельтиров, именуемых ныне обобщенно хакасами. Первое описание будет о качинцах.

“Моление устраивали на вершине одной и той же горы, обязательно у священной березы (бай каен). Если не было естественно растущей березы, то ее, выкопанную с корнями, привозили сюда и сажали. Если она не приживалась, то на следующий год привозили другую и снова сажали.

Абаканские качинцы (улус Троякова и др.) устраивали моления Тэнре на горе Саксор, на правом берегу Уйбата (приток Абакана). На него съезжались жители различных сеоков. Но организовывалось и проводилось моление качинцами какого-либо одного сеока по согласию, достигнутому на предшествующем молении. Сюда не допускались ни женщины, ни девушки. Даже домашние животные-самки (кобылицы или овечки) не могли здесь появляться. Приносимые в жертву ягнята были обычно самцами белой масти, но с черной головой или черными щеками. Они приносились в жертву в разном количестве (3-15 голов), в зависимости от числа хозяев, желавших принести свое животное в жертву Тэнре. Ехавшие на моление мужчины прикрепляли к своим головным уборам две ленты: белую и синюю. По приезде на гору ленты снимали, окуривали богородной травой — по-качински, ербен од — и прикрепляли к ветвям священной березы. На этом молении нельзя было находиться в головных уборах, как нельзя было и курить табак.

Моление вел выбранный старик, знающий алгыс, т.е. слова молитвенных обращений к Тэнре, именуемый алгысчан кизи. Он был в суконной одежде и высокой женской шапке. Позади священной березы (с запада), чуть поодаль, разжигали священный костер. Между ним и березой ставили наскоро сделанный из березовых сучьев столик, на него клали чашки, блюда и ложки из бересты. Моление начиналось без всякого камлания, с обращения к священной березе и к ее угощениям. При этом березу обходили (по солнцу) трижды, шествуя в таком порядке: впереди шел алгысчан кизи; за ним — двое (один с чашкой вина, другой с чашкой кобыльего молока); позади них — хозяева, ведущие своих жертвенных ягнят (подогнув им правую ногу), держащие каждый по березовой ветке; затем, толпясь, шли все остальные. Алгысчан кизи произносил слова благопожелания и просьбы священной березе, идущие за ним плескали ложками на ее вершину кумыс и молоко, а все остальные в это время кланялись ей. После третьего обхода останавливались, выпивали из чашек остатки кумыса и молока (каждый по-глоточку) и шли умерщвлять жертвенных ягнят. Это делали их хозяева старинным способом (осот согарча); поваленному на спину животному прорезали шкуру у грудной кости, просовывали в отверстие руку и обрывали аорту. При разделывания туши нельзя было пролить кровь на землю. Мясо варили и бульон с кусочками мяса ставили на столик; туда же помещали вино, молоко, сыр. Затем снова трижды обходили со столиком березу. После каждого обхода алгысчан кизи бросал Тэнре через вершину березы кусочки мяса (из бульона), сыра, брызгал кумысом и молоком, прося у Тэнгри всякого благополучия. Все при этом одновременно поднимали руки к небу, кланялись и восклицали: Тэнре! Тэнре! Вот несколько фраз из произносившегося стариком алгыса:

С девятью листьями священна береза,Тэнре!

Девять ягнят мы закололи, Тэнре!

Дождя просим,Тэнре!

Урожая испрашиваем, Тэнре!

Жизнь пусть будет благополучной, Тэнре!

Последним обходом вокруг священной березы моления заканчивались и начиналась ритуальная трапеза. После нее все недопитое и недоеденное — мясо, кости, шкура жертвенного ягненка (с головой и ногами) — сжигалось на священном огне. Мужчины садились и обсуждали жизненно необходимые вопросы сеока. Игр на горе после моления не устраивали. Перед разъездом договаривались о том, какой сеок и кто именно из него будет устраивать следующее моление. После спуска с горы начинались игры и развлечения.

Что касается моления Тэнре у бельтиров, то у него имелись свои особенности. Оно устраивалось бельтирами бассейна р.Теи в верховьях ручья Сары-Хол и носило ярко выраженный родовой характер. Готовясь к нему, выкуривали вино, заготовляли различные продукты для ритуальной трапезы и ягнят для жертвоприношения (восемь, а девятого — специально для Тэнре). Тот, кто доставлял последнего ягненка, свивал дома восьмисаженную веревку и приобретал тушу убитого орла или беркута. Накануне моления у этой птицы выщипывали перья, которые разбирали все, едущие на моление, самостоятельные домохозяева. Они дома изготовляли из них повязку на головной убор — ул дурбе. Не отделившиеся от родителей взрослые сыновья повязки не делали. В повязку кроме перьев добавляли и ленточки (красные, черные и белые). Перья и ленточки привязывали к веревочке в порядке чередования так, чтобы первые торчали вверх, а вторые свешивались вниз. Эту эффектную повязку надевали на головной убор в момент выезда на моление, предварительно сделав ей алас — окуривание травой ербен. В день моления мужчина, выделенный для доставки жертвенного животного, рано утром выезжал из дома, конечно, надев на шапку повязку. Он должен был утром по обычаю первым прибыть на место моления и сразу же разложить священный огонь. Поэтому его называли тутчан кизи. На вершине горы он подъезжал к растущим там четырем березам, расседлывал лошадь, расстилал чепрак (кичим) и клал на него свою шапку с повязкой, затем разводил костер около берез (где и совершались моления), огонь добывал обязательно огнивом. Неподалеку от главного огня (улуг от) раскладывал второй — “малый костер” (кичиг от). Первый костер предназначался для сжигания жертвенного животного, второй — для варки мяса остальных восьми ягнят, закалываемых на молении для ритуальной трапезы. Вскоре начинали появляться участники моления. Приезжали только одни мужчины. Каждый домохозяин, приехав, снимал шапку с повязкой и клал ее на чепрак к шапке от тутчан кизи. Заезжать на гору можно было только на жеребцах и меринах. Прибывшие на кобылах, оставляли их около горы и поднимались пешком или подсаживались к кому-либо. Женщины и девушки не могли не только приезжать на гору, но даже находиться в день моления около нее, там, где, например, оставляли кобылиц. Прибывшие мужчины (самостоятельные домохозяева, а также приехавшие без повозок и гости из других сеоков и племен) садились южнее малого костра. Все были без шапок. Рассевшись, начинали пить кумыс, колоть ягнят. Жертвенного ягненка умерщвляли древним способом, остальных — обычным, перерезая горло. Мясо жертвенного ягненка варили на главном костре, других — на малом. Сварившееся мясо жертвенного ягненка клали в отдельное деревянное блюдо (тепси), а во второе части мяса остальных восьми ягнят. Во время варки мяса один из бельтиров, знавший слова обращения к Тэнре, подходил к куче улдурбе и прикреплял их к длинной веревке (чильпаг). Он перевивал ее этими повязками, затем шел к крайней (восточной) священной березе и привязывал к ней один конец, а сам отходил к югу на всю длину веревки, держа в руках второй конец. Восточнее малого костра ставили туеса с аракой (по туесу от каждого домохозяина), и к ним приставлялся также особый человек. Позади человека с чильпагом (чильпаг тутчан кизи) становились двое бельтиров с тепси. Руководитель моления произносил слова обращения к Тэнре, а стоящий за ним у жертвенного кумыса брызгал им Небо (из берестяной ложки). Мужчины, державшие блюда с дымящимся мясом, вытягивали руки, а стоящий с чильпагом приподнимал веревку и помахивал ею, как опахалом. Все кланялись. Руководящий молением старик называл по имени выдающиеся горы и реки (большие и малые), поворачиваясь с востока на юг, запад, север и опять на восток, и для всех них поднимали вареное мясо, помахивали чильпагом, разбрызгивали кумыс и кланялись. После чествования Тэнре и угощения гор и речек мясо ягнят съедали, кумыс выпивали, а мясо жертвенного ягненка вместе с внутренностями, шкурой и костями сжигали на первом костре без остатка. Чильпаг привязывали между всеми четырьмя березами. Птицу с ощипанными перьями оставляли на березе, к которой привязывали чильпаг в начале моления. Она там высыхала.

После моления мужчины задерживались и обсуждали жизненые вопросы. Церемония заканчивалась до вечера, и все разъезжались по домам.

На основе фактического материала о ритуальной стороне моления Тэнре можно проанализировать некоторые его элементы. Ритуальная часть обряда этого моления насыщена древнетюркскими чертами. Кроме сроков и периодичности, а также общего характера рассматриваемого моления, укажем еще на эпитет божества: “Кюк Тэнре” — “Синее Небо”. Это характерная особенность древнетюркской и древнемонгольской ритуальной терминологии, которую пронесли через века и сохранили алтайские народы, несмотря на их сложную этническую историю”.⁵