Пиппи встречает дорогого гостя

Летним вечером сидели Пиппи, Томми и Анника у Пиппи на веранде и елиземлянику, которую они собрали утром. Был такой прекрасный вечер с аро-матом цветов, щебетанием птиц и... да, и с земляникой. Стояла тишина.Дети ели и почти не болтали. Томми и Анника думали о том, как замеча-тельно, что сейчас лето и в школу еще не скоро. О чем думала Пиппи, луч-ше не догадываться. - Пиппи, вот ты прожила на Вилле Вверхтормашками уже целый год, -сказала Анника и обняла подругу. - Да, время идет и становишься старой, - ответила Пиппи. - В концеосени мне стукнет десять, значит, лучшее время позади. - А ты думаешь жить здесь всегда? - спросил Томми. - Ну, до того,когда вырастешь и станешь морской разбойницей? - Откуда мне знать. Я думаю, не навсегда же мой папа останется нанегритянском острове. Как только он построит новый корабль, обязательноприедет за мной. Томми и Анника вздохнули. Вдруг Пиппи, сидевшая на ступеньке веранды, резко выпрямилась. - Глядите, да вот и он сам! - воскликнула она и показала на калитку. Она промчалась по дорожке в три прыжка. Томми и Анника несмело пошли за ней и увидели, как она бросилась нашею здоровенному толстяку с рыжими щетинистыми усами, на котором былисиние матросские брюки. - Папа Эфраим! - закричала Пиппи, повиснув у него на шее, и таксильно заболтала ногами, что ее большие туфли свалились на землю. - ПапаЭфраим, как ты вырос! - Пиппилотта Виктуалия Рульгардина Крусмюнта Эфраимсдоттер Длинныйчу-лок, мое любимое дитя! Я только что сам хотел сказать, как ты выросла. - Я это поняла, - ответила Пиппи. - Поэтому и поторопилась сказатьэто первая, ха-ха! - Малышка моя, ты такая же сильная? - Еще сильнее. Давай поборемся? - Так держать! - ответил папа Эфраим. В саду стоял стол. Пиппи и ее папа сели, чтобы помериться силой, аТомми и Анника смотрели на них. Только один человек на свете был такойже сильный, как Пиппи, - ее папа. Они сели друг против друга и, сцепив-шись ладонями, стали давить - кто кого поборет. Под конец рука капитанаДлинныйчулок все же слегка задрожала, и Пиппи сказала: - Когда мне исполнится десять, я поборю тебя, папа. И папа Эфраим был с ней согласен. - Ой, надо же! Я забыла вас познакомить. Это Томми и Анника, а этомой папа - капитан Длинныйчулок. Ведь ты негритянский король, верно, па-па? - Совершенно верно, - ответил капитан Длинныйчулок, - я король курре-курредутских негров, на острове, который называется Куррекурредут. Послетого как меня сдуло ветром с корабля в море, я выплыл на берег этогоострова. Ты ведь помнишь этот случай? - Я так и думала, - сказала Пиппи, - я все время была уверена, что тыне утонул. - Чтобы я да утонул? О нет, это так же невозможно, как верблюду про-лезть в игольное ушко. Меня держит жир. Томми и Анника посмотрели вопросительно на капитана. - А почему вы, дядя, не в одежде негритянского короля? - спросил Том-ми. - Она у меня в чемодане, - ответил капитан. - Надень ее, надень ее! - закричала Пиппи. - Я хочу видеть своего па-пу в королевском наряде. И они все вместе пошли в кухню. Капитан Длинныйчулок скрылся вспальне, а дети сели на дровяной ларь и стали ждать. - Совсем как в театре! - сказала Анника, полная напряженного ожида-ния. И вдруг - бум! Дверь отворилась, и на пороге показался негритянскийкороль в набедренной повязке из полос лыка и с золотой короной на голо-ве, на шее у него висела целая связка длинных бус. В одной руке он дер-жал копье, в другой - щит. И больше ничего. Из-под набедренной повязкиторчали толстые волосатые ноги, украшенные у щиколоток браслетами. - Уссамукуссор туссур филибуссор! - сказал капитан и угрожающе нахму-рил брови. - Ух, он говорит на негритянском языке, - с восторгом сказал Томми. -А что это значит, дядя Эфраим? - Это значит: "Трепещите, мои враги! " - Скажи, папа, а куррекурредуты не удивились, когда ты приплыл к нимна остров? - Жутко удивились. Сначала они хотели съесть меня, но когда я вырвализ земли пальму голыми руками, то придумали кое-что получше: сделали ме-ня королем. Тогда я стал править ими по утрам, а по вечерам строил ко-рабль. Строить пришлось долго, ведь я все делал один. Правда, это быллишь небольшой парусник. Когда он был готов, я сказал куррекурредутам,что должен ненадолго покинуть их, но скоро вернусь и привезу с собойпринцессу по имени Пиппилотта. Тогда они стали бить в барабаны и кри-чать: "Уссумплуссур, уссумплуссур!" - А что это значит? - спросила Анника. - Это значит: "Браво, браво!" Целых две недели я правил изо всех сил,чтобы правления хватило на время моего отсутствия. Потом я поднял паруси ушел в море, а куррекурредуты кричали: "Уссумкура куссомкара". А этозначит: "Возвращайся поскорее, толстый белый вождь!" Тут я взял курспрямо на Сурабаю. И что, вы думаете, я увидел первым делом, спрыгнув наберег? Мою старую добрую шхуну "Попрыгунью". И моего старого доброгоФридольфа. Он стоял у поручней и махал мне изо всех сил. "Фридольф, -сказал я, - теперь я буду снова командовать на борту". - "Есть, капи-тан!" - ответил он. Так что, Пиппи, вся старая команда на борту, а "Поп-рыгунья" стоит здесь, в гавани, и ты можешь повидать всех своих друзей. И Пиппи так обрадовалась, что залезла на кухонный стол, сделала стой-ку на голове и задрыгала ногами. Но Томми и Анника все же немножкорасстроились, оттого что у них отнимают Пиппи. - А теперь мы устроим праздник! - закричала Пиппи, снова встав на но-ги. - Такой праздник, что Вилла Вверхтормашками просто затрещит! Она накрыла в кухне стол и устроила сытный ужин. Все сидели за столоми ели. Пиппи съела три яйца вкрутую вместе со скорлупой. Она то и делокусала своего папу за ухо, чтобы показать, как она рада видеть его. Гос-подин Нильссон, который лежал и спал, вдруг прискакал в кухню и, увидевкапитана, стал от удивления тереть глаза. - Нет, вы только посмотрите! - воскликнул капитан. - Значит, господинНильссон все еще живет у тебя! - Ясное дело, живет, у меня есть еще домашние животные, представь се-бе, - сказала Пиппи и привела лошадь, которой тоже дали пожевать яйцовкрутую. Капитан Длинныйчулок был очень доволен, что его дочка так славно уст-роилась на Вилле Вверхтормашками, и радовался, что у нее был чемодан сзолотыми монетами и ей не пришлось бедствовать, пока его не было здесь. Когда все наелись, капитан достал из своего чемодана барабан колдуна,в который куррекурредуты обыкновенно отбивают такт во время танцев илижертвоприношения. Капитан Длинныйчулок сел на пол и стал бить в барабан.Звук у барабана был глухой и странный, вовсе не похожий на барабанныйбой, который доводилось слышать Томми и Аннике. - Звучит по-негритянски, - пояснил Томми Аннике. И Пиппи, сняв туфли, стала танцевать в одних чулках тоже очень стран-ный танец. Под конец король Эфраим исполнил дикий военный танец, которо-му он научился на острове Куррекурредут. Он дико размахивал копьем и щи-том, а его босые ноги стучали так сильно, что Пиппи закричала: - Смотри, чтобы пол не провалился! - Не беда! - отвечал капитан и продолжал кружиться. - Ведь теперь ты,моя любимая доченька, станешь куррекурредутской принцессой. Тут Пиппи вскочила и стала танцевать со своим папой. Они выплясывалидруг перед другом, громко хохотали, испускали дикие крики и делали такиепрыжки, что у глядевших на них Томми и Анники голова шла кругом. Ясноедело, и у господина Нильссона тоже, потому что он все время сидел закрывглаза. Постепенно танец перешел в раунд борьбы между Пиппи и ее папой-капи-таном. Капитан Длинныйчулок сделал такой бросок, что Пиппи залетела наполку для шляп, но там она сидела недолго. Она с ревом прыгнула черезвсю кухню на папу Эфраима. И секунду спустя она швырнула его так, чтоон, пролетев по кухне метеором головой вперед, приземлился прямо в дро-вяной ларь, задрав ноги кверху. Самому ему было оттуда не выбраться:во-первых, потому, что он был слишком толстый, а во-вторых, потому, чтосильно хохотал. Пиппи схватила его за ноги, чтобы вытащить из ларя, нотут он захохотал так, что чуть не задохнулся. Дело в том, что он ужаснобоялся щекотки. - Не ще-ще-ще-щекоти меня! - взмолился капитан. - Брось меня в мореили выкинь в окошко - делай что угодно, только не щекочи мне пятки! Он хохотал с такой силой, что Томми с Анникой боялись, как бы ларь нетреснул. Под конец он ухитрился выбраться из ларя и, как только встал наноги, бросился на Пиппи и небрежно кинул ее так, что она, перелетев че-рез всю кухню, нырнула прямо в печь лицом, а печка была полна золы и са-жи. - Ха-ха-ха! Вот вам и куррекурредутская принцесса, - с восторгомвоскликнула Пиппи, обратив черное от сажи лицо к Томми и Аннике. Потом,снова издав победный клич, кинулась на папу. Она отволтузила его так,что лыко только трещало и разлеталось по всей кухне. Пиппи удалось поло-жить папу на обе лопатки, она села на него верхом и спросила: - Ну что, признаешь себя побежденным? - Да, да, признаю, - согласился капитан. Оба они засмеялись, Пиппи совсем тихонечко укусила папу за нос, а онсказал: - Так весело мне не было с тех пор, как мы с тобой выставляли пьяныхматросов из кабачка в Сингапуре! Он залез под стол и достал свою корону. - Вот бы куррекурредуты посмотрели, как их королевские регалии валя-ются в кухне под столом на Вилле Вверхтормашками. Он надел корону на голову и стал расчесывать лохмы своей набедреннойповязки, которая сильно поредела. - Тебе придется отдать ее в художественную штопку, - предложила Пип-пи. - Не беда, зато мы славно повеселились. Он сел на пол и вытер пот со лба. - А скажи, Пиппи, дитя мое, часто ли ты врешь теперь? - Ну да, вру, когда есть время, но не очень часто, - скромно ответилаПиппи, - ведь ты и сам-то мастер приврать. - Да, я вру понемножку куррекурредутам вечером по субботам, еслитолько они вели себя хорошо всю неделю. Мы устраиваем небольшие вечеравранья и песни с факельными танцами под барабанный аккомпанемент. Чемсильнее я завираю, тем громче они бьют в барабан. - Надо же! - удивилась Пиппи. - Для меня так никто не бьет в барабан.Я хожу одна и вру сама себе до того здорово, что самой весело, но отэтого никто даже на гребенке не сыграет. Недавно вечером, когда я легласпать, то наврала сама себе длинную историю про теленка, который умелплести кружева и лазить по деревьям. И подумать только, у меня это вышлодо того складно, что я поверила каждому словечку! Я называю это "хорошонаврано"! Но чтобы для меня били в барабан - да ни в жизни! - Ну тогда я сделаю это для тебя, - сказал капитан Длинныйчулок и вы-дал для своей дочери длинную барабанную дробь, а Пиппи сидела у него наколенях, прислонив свое перемазанное сажей лицо к его щеке, так что онстал такой же черный, как она. Анника стояла и думала о чем-то. Она не знала, удобно ли это сказать,но не удержалась и сказала: - А мама говорит, что врать некрасиво. - Какая же ты глупая, Анника, - ответил ей Томми, - Пиппи врет непо-настоящему, а понарошку. Она выдумывает, ясно тебе, дуреха? Пиппи задумчиво посмотрела на Томми. - Иногда ты бываешь такой умный, что наверняка станешь кем-нибудь ве-ликим. Наступил вечер. Томми и Аннике было пора домой. День был богатыйприключениями, и до чего же было интересно посмотреть на живого негри-тянского короля! А как здорово для Пиппи, что ее папа вернулся. И все-таки, все-таки! Когда Томми и Анника легли спать, они не разго-варивали, как всегда, друг с другом. В детской было совсем тихо. Вдругпослышался вздох. Это вздыхал Томми. Немного погодя вздох послышалсяснова. На этот раз вздыхала Анника. - Ты чего это вздыхаешь? - с досадой спросил Томми. Но ответа он не услышал. Анника лежала, накрывшись одеялом, и плака-ла.