Катастрофический риск

Надо включить это понятие в методологию оценки рисков, разработки стра­тегии организаций, их приоритетов и ценностей.

Сильных примеров набирается, к сожалению, достаточно. Почему банков­ские риски с вполне законными, прозрачными операциями с государственны­ми казначейскими облигациями оказались катастрофическими для многих организаций в августе 1998 г.? Не несет ли вступление России во Всемирную торговую организацию катастрофических рисков для некоторых фирм?

Но это риски от внешних изменений. Риски собственных решений также могут быть катастрофическими. Причем как пассивные риски (отказ, уклоне­ние от назревших нововведений). Бывали случаи, когда реструктуризация при­водила к разрушению компании. Переход на новые виды продукции оказы-

вался роковым. Впрочем, запаздывание с решениями насчет того и другого, отказ от них также влекли не менее бедственные последствия.

Есть и абсолютный риск. Если катастрофический риск, как правило, не­дооценен лицами, принимающими решения, крах оказывается непредвиден­ным и внезапным, то абсолютный риск есть сознательный выбор между двумя возможностями: либо крупный выигрыш, либо полный проигрыш. К примеру, инвестиции на соблазнительных условиях при крайне неопределенных обсто­ятельствах. Или срочное освоение производства новой продукции без возмож­ности предварительного исследования рынка.

Азарт прогресса

Современный мир обуял шквал нововведений. В его основе - неуемная жажда все более и более расширенного потребления.

Линия на тотальное ускорение нововведений навязывает азарт прогресса всем и каждому. Допустим, кто-то не хочет. Ему дороже здоровье, покой, ему достаточно традиционных ценностей. Он тяготится непрерывным обновлени­ем своей предметной среды, оно вызывает ощущение бренности, мимолетнос­ти и непрочности жизни. Постоянными становятся только изменения.

Движение здорового консерватизма нам пока мало знакомо. Но истоки у него давние.

На флаге Индии изображен круг, от центра которого расходятся как бы лучи. Это колесо прялки со спицами. Ему тысячи лет. Махатма Ганди, духов­ный вождь нации, высоко чтимый ею и сейчас, учил народ свой воздержанию от избытка, приверженности такому труду, которого хватит на всех, но кото­рый не будет засорять землю, воздух и воду.

Западные и наши "зеленые" уже давно не просто экологисты. Все настойчи­вее они добиваются от своих соотечественников (производителей и покупате­лей) резко умерить темп инновационной гонки, перестать тратить вещество при­роды, труд и свое время на прихоти новизны, видя здесь тупик цивилизации.

Почему и зачем люди бросают новейшие предметы, нередко имеющие высо­кую цену, чтобы приобрести не такие уж явные преимущества? Но это факт. В США и Канаде автомобили с надежной гарантией безотказной службы на 7 лет морально устаревают за 2-3 месяца. Внимание потребителя привлекают усовер­шенствования тормозов, клапанов, дверей, руля, дизайна, а также сверхкомфорт.

Но где-то, наверное, есть предел.

В своем докладе Римскому клубу небезызвестные супруги Медоузы ут­верждали, что предел ставят земные ресурсы. Некоторые полезные ископае­мые близки к исчерпанию. Мы рискуем богатством потомков!

Иначе ставил проблему Э. Тоффлер. В будущем человечество ждет шок от этой гонки. Футуршок, инновационный шок. Нас заклинит. И вот тогда ны­нешняя эра нововведений начнет выдыхаться от собственного перенапряже­ния. У людей появится своего рода инновационная усталость. И они, навер­ное, по-другому посмотрят на свою жизнь.

Непостоянство, непрерывная текучесть вещного мира, скорая смена кри­териев красоты, галопирующая мода... Всеобщая неопределенность, относитель­ность среды не оставляют места привязанности к окружающим предметам. Сам

образ жизни человека перенасытится изматывающим разнообразием. Неког­да и не к чему привыкнуть! А как это скажется на человеческих отношениях? Возникнет риск для психологической устойчивости человеческого рода. У этого предела новизна станет терять свою привлекательность. Самостоятельной цен­ностью станет постоянство жизни. Как когда-то в старину, к нововведениям будут относиться придирчиво, настороженно.

Туда же начнут склонять и рациональные соображения. Безудержные рас­траты ресурсов, сил, времени и почти сразу - в отходы. Потоки "нового мусора" -вполне годные, лишь чуть использованные ненужности. Стремительно укора­чивающийся жизненный цикл каждого новшества превратится в "черную дыру", способную всосать в себя овеществленный и живой труд человечества.

Как изменится общественная мораль такой постинновационной эры? Вер­нется ли она к мудрой грусти библейского Экклезиаста - "суета сует - все суета!" - или породит что-то иное, мы знать не можем. Но пусть представле­ние о неабсолютной правоте господствующей ныне линии движения побужда­ет нас к трезвой иронии в отношении дел своих.

А как быть тем, кто не хочет инсульта уже сейчас?

Что же, как бы ни относиться к происходящему, мы - дети этой эры. И настоящая интенсификация инновационных процессов, ускорение нововве­дений необходимы стране как фактор цивилизации, организациям - как сред­ство конкуренции, людям - как способ улучшить свое существование. Тем не менее здоровое общество не может быть монолитом. Несогласные во все вре­мена пытались соскочить с подножки поезда. Бегство от цивилизации, индус­триализации и потребительства (за рубежом это социальное настроение назы­вают эскапизмом) имеет много форм, начиная от Лыковых из "Таежного тупи­ка" В. Пескова и, возможно, кончая нынешними "городскими крестьянами", меняющими урбанизм на фермерство, и даже религиозными общинами в го­рах. Встречается эскапизм и в глубоких недрах больших городов - различные контркультуры, одиночки или товарищеские группы, живущие по альтерна­тивным нормам или стремящиеся жить так.

А научно-технический прогресс и модернизация есть процессы самосовер­шающиеся. Их нельзя остановить. Разве что террором. Регулировать же цену за прогресс люди в состоянии и обязаны Прогресс слишком серьезное дело, чтобы его доверять технократам и предпринимателям. Смогут новые обще­ственные силы подчинить их гуманным целям - будем платить за новшества деньгами, а не здоровьем и жизнями людей.

Степень риска - величина управляемая. Но - в известных пределах. Не­вероятно представить себе завод, министерство, региональную власть, или даже парламент, где приняли бы к серьезному рассмотрению вопрос сколькими по­гибшими, искалеченными или заболевшими мы заплатим за каждую новую тысячу автомобилей?

Скажем, типичный завод "Лакокраска" отравляет выбросами среду. Но общество, власть, население, сами работники этого завода считают это соци­ально приемлемой платой за промышленные лаки или за эти рабочие места.

Так что риск всегда был социальной нормой, глубоко вошел в культуру. Эта последняя в конечном счете и определяет реальный выбор.