Белый шум

– Ну что? – спросил Старший Астроном.

– Расшифровал… – уныло ответил Младший.

– Что, правда?!

– Угу. По большей части. Только мне кажется, не стоит это показывать Президенту.

– Уже интересно. Ну, покажи. Тьфу, ну и почерк у тебя! Читай сам.

– Ну хорошо, – вздохнул Младший, поправил очки и стал читать:

«Шестой космический канал снова с вами… Бжук Интергалактик – наш свободный выбор!»

– Что?.. – опешил Старший Астроном.

– Бжук. Интергалактик. Читать дальше?

– Читай, – кивнул Старший.

«Опытный ректилопрактик с дипломом удлинит ваш… Лучший курорт Галактики… Цнасск, и этим всё сказано! Ждём тебя, прохладные и липкие… сделает ваши тентакли гибкими и блестящими… Все на нерест! Пришло время сказать „тс!“ Кранчмамаки любят все. Сепульки оптом и в розницу…»

– Что?! – вытаращил глаза Старший Астроном.

– Честное слово, сепульки. Я подумал, что Вам будет интересно, на всякий случай записал адресок.

Старший Астроном пожевал губами.

– И что, все остальные сигналы такие же?

– Нет, только 95 %.

– А остальные 5?

– Тут я не совсем понял, – признался Младший. – Что‑то про какую‑то Запптаг, которая в 14‑й серии потеряла свою кладку яиц и теперь судорожно вспоминает, сколько их там было, семь или восемь.

* * *

Иов выкарабкался из‑под обломков дома, обвел взглядом выжженные поля, раздувшиеся трупы овец, изъеденные червями деревья, задумчиво нахмурил брови, а затем поднял глаза к небесам и спросил:

– У Тебя какие‑то проблемы? Ты хочешь об этом поговорить?

* * *

– Человек, ты проснулся?

– Как ты себя чувствуешь?

Над мисс Лейн склонились два бледно‑зеленых лица с огромными фасетчатыми глазами.

– Кто вы такие? Что вам от меня надо?

Лица переглянулись.

– Мы…

–.. двубальдеры.

– Нам…

– …нужен…

– …Супермен.

– Я вам ничего не скажу! – гордо ответила мисс Лейн. – Сколько бы вы меня ни пытали, я не выдам тайны Супермена.

– Человек! – сказал один двубальдер.

– Ты не понял, – подхватил второй.

– Нам не нужен…

– …ваш Супермен.

– Мы хотим…

– …своего собственного.

– Что‑что? – заморгала мисс Лейн.

– В ядре нашей планеты…

– …слишком много криптонита.

– Мы…

– …бессильны.

– У тебя…

– …иммунитет.

– А кремния у нас…

– …нет совсем.

– Тебе…

– …нечего опасаться.

– Твоя сила…

– …раскроется в полной мере.

– Ты будешь…

– …Супердвубальдером.

– Примерь…

– …униформу.

– Тебе…

– …у нас…

– …понравится.

И четыре зеленые руки протянули мисс Лейн розовое бикини с вышитой золотом монограмой «XL».

Паззл

Я проснулся ровно в шесть, с первым писком будильника. У меня хорошая реакция – я сразу нажал на кнопку, и будильник так и подавился своим писком. Нажимать на кнопки не раздумывая, даже не проснувшись толком – очень полезная способность.

Открыв глаза, целую долгую секунду смотрел в потолок. В предвкушении. Потому что знал, что увижу потом. А потом – повернулся набок и залюбовался своей женой.

Она прекрасна. Иначе и быть не может. Она просто нечеловечески красива.

У неё остренький подбородок и пухлые губы. Тонкий, изящно вылепленный нос, с чуть вздернутым кончиком. Волосы цвета червонного золота в беспорядке разметались по подушке, и из‑под них виднеется кончик розового уха. Остренький кончик, с нежной пушистой кисточкой.

Она – не человек.

Мы познакомились два года назад, на студенческой вечеринке, уже не помню, по какому поводу. Я заметил её издалека и был совершенно ошарашен – в тот момент еще не внешностью, и даже не тем фактом, что такое чудо, оказывается, учится на параллельном потоке (я уже слышал о ней краем уха) – а её удивительной раскованностью. Она вовсе не выглядела чем‑то неуместным или странным – обыкновенная нормальная девушка в стайке таких же студенток. Они щебетали о чем‑то своем, о девичьем, иногда смеялись – и она смеялась вместе со всеми, и не было в этом смехе ничего фальшивого. А иногда совершенно естественным жестом откидывала назад непослушную прядь волос – и тогда тоже на секунду становилось видно розовое заостренное ухо. «Глаза, я должен увидеть её глаза!» – подумал я тогда, и, честное слово, подошел только за этим. Мне нужно было убедиться.

Я тронул её за плечо, и девушка быстро обернулась. Огромные, в четверть лица, ярко‑синие глаза. И я в них утонул.

– Простите, Вы – Сим?..

Дерзкий взгляд поверх очков.

– Да, я Сим. А Вы – Хам.

– Мда… ну, вот и познакомились.

– Теперь можем быть на «ты».

Я наклоняюсь к её уху и шепчу: «Просыпайся!» Она, конечно, и не думает открывать глаза, хотя наверняка уже проснулась. Моя жена очень пунктуальна, а сейчас одна минута седьмого. Значит, уже целую минуту она не спит. Раньше она сама поднимала меня по утрам. Но на третий день нашей совместной жизни я купил будильник, и с тех пор она спокойно притворяется спящей, а я её бужу. Уже целых три дня.

Я просовываю руку под одеяло, кладу ладонь на мягкое, живое, дышащее – и с улыбкой замечаю, что дыхание на мгновение сбивается.

– Вставай, родная, я знаю, что ты не спишь.

«Сплю‑сплю!» – говорит её безмятежное лицо. Я начинаю мягко перебирать пальцами, и в уголках её губ появляются предательские ямочки.

– У тебя дрожат ресницы, – говорю я. – Просыпайся, малыш, хватит притворяться.

– Изверг, – сонно жалуется она. – Зачем разбудил?

– Ты не спала.

– А вот и спала!

– А обманывать нехорошо.

– Я не обманываю. Это часы спешат.

Она с улыбкой потягивается – и распахивает глаза. Огромные, в четверть лица, ярко‑синие глаза. И я в них тону.

– Аниме, – шепчу я.

– Что?

– Аниме. Это такой способ изображения. Я посмотрел на тебя и подумал: «аниме».

Она приподнимает край одеяла, оглядывает себя и усмехается.

– Ну тогда уж «хентай»!

Когда симам дали равные права с людьми, ничего страшного не произошло. Вопреки многочисленным мрачным прогнозам. Совершенно понятно, что при желании симы легко захватили бы наш мир и не встретили бы никакого сопротивления. Да вот этого самого желания у них и нет. Наш мир им интересен – но и только. Как нам бывает интересна их виртуальная реальность. Но кто из людей всерьез хотел бы завоевать виртуальный мир? И главное, зачем? Так же, как люди остаются жителями реального мира, симы – плоть от плоти мира виртуального. Мы можем лишь ходить друг к другу в гости. И на работу. Или, как моя жена, на учебу.

Когда я спросил однажды, что она нашла интересного в бухгалтерии, моя жена склонила голову набок и посмотрела на меня одним из своих странных взглядов.

– Ты не понимаешь, – сказала она. – Я влюблена в магию чисел.

– Уже пять минут седьмого, – говорю я.

– Неправда! – возражает она. – Без одной минуты шесть! Я точно знаю!

– Да‑да, – киваю я. – Я бы тоже знал, будь у меня в голове таймер.

– Одного таймера мало, – с преувеличенной серьезностью отвечает она. – Необходимо еще кое‑что. Например, ответственность, пунктуальность, и… уи‑и‑и!

Она хохочет, отбивается и скатывается с кровати вместе с одеялом.

– А теперь уже шесть? – как ни в чем не бывало спрашиваю я.

– Зверь! – произносит она с улыбкой, вместо ответа.

Я спрашивал у неё когда‑то, каким образом компьютерный разум на далеком сервере воспринимает сигналы от человеческого тела. Что такое «сладко» на языке нолей и единиц? Как выражается прикосновение ветра к щеке в двоичных кодах? Как программное приложение чувствует вкус поцелуя?

Она помолчала несколько секунд и спросила: «А как его чувствует человеческий мозг?» Я не нашелся, что ответить.

Её настоящее тело – где‑то там, в виртуальном мире, набор символов в какой‑нибудь многомерной матрице, я не очень в этом разбираюсь. Но меня это и не волнует. Здесь, рядом со мной, она живая, теплая, веселая. У неё гладкая кожа, под которой бьется совсем настоящее человеческое сердце. У неё всё настоящее. Здесь, в этом мире. И кому какое дело, что её сознание не привязано к этому телу, а находится в нескольких километрах от него? Что это меняет? Пусть с технической точки зрения моя жена – всего лишь специально созданное внешнее устройство для взаимодействия с компьютером. Я не хочу смотреть на свою жену с технической точки зрения. Даже если у неё в голове вместо мозга – странный сплав из нервов и проводников. И глаза такие огромные лишь для улучшения качества передаваемой видеоинформации. Огромные, ярко‑синие глаза, в которых можно утонуть. Она – живая.

Мы завтракаем на кухне остатками от вчерашнего ужина. Ужин, кстати, был вкусный. У моей жены незаурядный кулинарный талант – и вовсе не потому, что она имеет доступ к любой поваренной книге в Сети. Я тоже могу прочесть какой‑нибудь рецепт, и всё равно так вкусно не получится. Одно дело теория, совсем другое – практика.

Симы влились в нашу повседневность легко и естественно, как будто всегда жили рядом с нами. Их не так уж и много, к слову сказать. На шесть тысяч человек – один сим. Одна шестидесятая процента, или около того. Но они – лучшие.

Сим‑терапевт никогда не ошибается в диагнозе. Сим‑хирург не проведет неточный разрез. Сим‑бухгалтер не запутается в числах. А в спорте с ними и состязаться ни к чему, всё равно проиграешь. Хорошо, что симы почти не интересуются спортом. И с творчеством у них обстоит не очень. Музыканты‑исполнители выходят превосходные, а вот композиторы… Кстати, а много ли хороших композиторов среди людей? Один на шесть тысяч, и то в лучшем случае.

И само собой, из симов получаются идеальные полицейские. Мало того, что они сильнее обычного человека, обладают великолепной реакцией и непревзойденной координацией движений. Они не боятся умирать. Смерть физического тела для сима – всего лишь досадная неприятность и лишний расход денег на новую копию. Правда, раскошеливаться им приходится не так уж часто. Сима трудно убить. Очень‑очень трудно.

Мы болтаем о том, о сем. Недавно вышла очередная культовая книга, и моя жена её, конечно, уже читала. Я – ещё нет, и не собираюсь читать, поэтому она безбоязненно пересказывает мне сюжет – быстро, пропуская всё лишнее, только самые интересные места. Интересных мест, к слову, оказывается не так уж и много – как раз на одну чашку кофе. Потом мы обсуждаем фильм, который еще не видели и на который собирались пойти сегодня вечером. Конечно, моя жена могла и с ним ознакомиться, но не думаю, что она это сделала. Мы же хотели смотреть вместе.

– Я вернусь к шести.

– Не опаздывай, фильм начнется в полседьмого.

– Я никогда не опаздываю!

– Ну да, это часы всегда спешат.

– Вот именно!

Она чмокает меня в щеку и убегает на работу. Она уже вторую неделю подрабатывает в какой‑то конторе, вроде бы перепечатывает документы. Симы – замечательные секретарши, никогда не ошибаются. Поэтому их высоко ценят в любой конторе. Даже если они, как моя жена, работают всего два часа в сутки, до начала занятий. Это хороший, высокооплачиваемый труд.

Я однажды спросил, зачем она учится, если и так знает наизусть все учебники. «Даже в делопроизводстве есть много нюансов, которые не узнаешь из учебников, – ответила она. – А кроме того, мне просто нравится учиться.»

Она убегает, а я остаюсь мыть посуду. Мне на работу гораздо позже. Часа через два.

Так мы распланировали своё время, и почти не пришлось менять режим. С шести до шести она работает и учится, вечер мы проводим вдвоем, а в полночь моя Золушка засыпает. Её человеческое тело тоже нуждается в отдыхе, пусть и меньше, чем моё. А кроме того, наверняка есть дела и в родном виртуальном мире, требующие повышенного внимания. Поддерживать одновременно две личности для сима вполне возможно, но все‑таки затруднительно.

Это было два месяца назад, когда мы еще не были женаты. Что‑то случилось с сервером – не то проблема с железом, не то неопознанный вирус. Мы с ней в тот день гуляли по набережной, и вдруг она остановилась, схватила меня за руку и резко побледнела. «Мне плохо…» – и потеряла сознание. Потом я узнал, что это был не единичный случай, когда у симов пропадала или ухудшалась связь с сервером. Одни просто падали без чувств, другие из‑за помех начинали дергаться, как в припадке. Кто‑то свалился прямо посреди дороги и попал под автобус…

Пока сервер не привели в порядок, она боялась выйти из дому. А я неотлучно был с ней. Когда было объявлено, что в такой‑то день и час сервер по техническим причинам будет временно недоступен, она расплакалась. «Я боюсь, – сказала она. – Нас отключат, и всё исчезнет. Это же и есть смерть? Да?» Я пытался её утешить, говорил, что это ненадолго, и потом всё станет как было, даже еще лучше. «А если я стану другой? Если что‑нибудь случится с каким‑нибудь несчастным байтом? Это ведь буду уже не я!» «Ничего страшного, люди тоже всё время меняются, это нормально. Не бойся.» «Я боюсь, – прошептала она, отвернувшись, – что ты перестанешь меня любить.» Я никогда перед этим не заговаривал с ней о любви. Но тут пообещал, что не перестану. И держал за руку всё время, пока она была не здесь и не там. Просто держал за руку. Хотя, мог бы и отпустить, она бы ничего не узнала…

Мне пора на работу. Я переодеваюсь в костюм, надеваю очки и включаюсь в сеть.

Может быть, в нашем мире симы сильнее, ловчее и сообразительнее людей. Но здесь, в игровом пространстве, люди вне конкуренции. Нам доступна любая магия. Мы легко управляемся с любым оружием. У нас больше всех хитпоинтов. И мы совершенно не дорожим своими аватарами.

Человек‑мастеровой изготовит предмет, какого не найдешь ни в одной лавке. Человек‑маг одним заклинанием уничтожит целую армию, а человек‑клирик одним словом воскресит её. Но в основном, конечно, люди нужны для зачистки территории. От диких животных, от чудовищ, от разбойников… Или для рейдов по вражеским городам. Здесь, в виртуальном мире, тоже не всё спокойно.

Я не знаю, кто она на самом деле. Никогда не спрашивал, а если бы и спросил – она всё равно не ответит. Симы никогда не отвечают. Мне кажется, что она эльфийка. Но с таким же успехом она может оказаться и гоблином. Или троллем. Как бы то ни было, я беру заказы только на вынос монстров. И никогда – на разумные расы.

Я знаю, конечно, что через сутки игрового времени сожженный город вновь заполнится гоблинами. Но это будут уже не те гоблины.

Я почти уверен, что моя жена – эльфийка. Но я не хочу рисковать.

Мне хорошо платят за выполненные квесты. Достаточно, чтобы вести безбедное существование в любом из миров. У виртуальной золотой монеты сейчас очень хороший курс, почти семьдесят центов. И те триста золотых, что я выручил сегодня за гнездо гарпий – солидная сумма. Гарпии – тупые монстры. Из самых примитивных. Их можно уничтожать безо всякой опаски.

Она никогда не расспрашивает меня о работе. Будто чувствует. Но мне нечего стыдиться! Наоборот, я выполняю нужное, полезное дело! Избавляю её собственный родной мир от всякой нечисти и нежити. Меня там в любом городе знают и уважают, моё имя сорок пятое в общем рейтинге. Ведь правда же, чем меньше будет диких кабанов, волков и гарпий, тем лучше?

Я уверен, если бы она узнала, что я никакой не программист, а геймер – она бы всё поняла и не стала меня осуждать. В конце концов, я ведь тоже ничего не сказал, когда случайно обнаружил в её кармане пистолетную обойму.

Уже без пяти шесть. Она сейчас вернется. А я еще не готов!

Костюм, очки – в шкаф, компьютер – в режим ожидания, быстро переодеться, расчесать космы, сполоснуть лицо. Ну вот, вполне приличный вид!

«Я боюсь, – сказала она однажды вечером, отдыхая в кольце моих рук. – Я боюсь за тебя. В вашем мире всё так хрупко… Ты в любой момент можешь попасть под автобус, или свалиться с лестницы, или заболеть чем‑нибудь ужасным. У вас тут гуляют такие вирусы!» «У вас тоже бывают вирусы», – попытался отшутиться я. «Это другое, – ответила она серьезно. – Я не хочу, чтобы с тобой что‑то случилось. Пообещай, что не свалишься с лестницы!» «Только если ты пообещаешь, что там, у себя, не полезешь в логово к дракону», – я всё еще пытался обратить разговор в шутку. Она молчала долгую минуту, а потом покачала головой. «Нет. Не пообещаю.»

С тех пор я не охочусь на драконов. Так, на всякий случай.

Уже шесть пятнадцать, а её еще нет.

Ничего, всё в порядке. Она всегда приходит вовремя. Это часы спешат.

* * *

– Что случилось, дитя моё? – спросила Крестная. – Почему ты плачешь?

– Из‑за Вас, тетушка! – ответила Золушка.

– Из‑за меня?!

– Да! Вы меня обманули! Это платье не продержалось до полуночи, оно растаяло еще засветло! Перед всеми гостями…

Золушка уткнулась в ладони и зарыдала.

– Полночь? – удивилась Крестная. – А разве я что‑то говорила про полночь?

– Ну да, а разве не так?

– Нет, конечно! Я сказала, что волшебство закончится, лишь только часы пробьют двенадцать раз. Это было незадолго до трёх. Платье и карета исчезли ровно в пять. Три плюс четыре плюс пять – итого двенадцать. Считать умеешь?

Срок

– И что ты теперь намерен делать? – спросил Прежний глава правительства.

– Я? – Новоизбранный глава улыбнулся своей знаменитой располагающей улыбкой. – Ну, первым делом сниму со стены этот портрет.

– Чем тебе насолил Старик? – скривился Прежний. – Он был не так уж и плох.

Новый засмеялся.

– Если я скажу, что мне не нравится его рожа, это ничего? Не хочу, чтобы Старик за мной присматривал, пусть даже и со стены.

Прежний Глава кисло поморщился.

– Ладно, оставим это. А если серьезно? Что будешь делать на новом месте?

– То, что и обещал в предвыборной программе.

– У тебя ничего не выйдет.

– Ну почему же? Здесь нет ничего невозможного. Снизить налоги, отремонтировать дороги, ввести льготы для пенсионеров – это всё совершенно реально. Я же тебе показывал выкладки.

– Прекратить военные действия на юго‑востоке, заключить торговый союз с северо‑западом, остановить поставки оружия на юг, – подхватил Прежний. – Видел я твои выкладки, чушь собачья. Налоги надо повышать! А у пенсионеров и так достаточно льгот, жирно им будет. Единственное, что тебя должно заботить на новом месте – это продвижение Плана А. Только это имеет значение, об остальном можешь забыть.

– План А – самоубийство для страны, – строго нахмурился Новый. – Я удивляюсь, на тебя глядя! Ты же сам выступал против Плана, пока тебя не избрали. А как только получил власть, тут же сменил точку зрения! И с домохозяйками рассорился, а ведь они всегда тебя поддерживали. Какая муха тебя укусила?

– Во‑первых, План А гениален, и ты сам это скоро поймёшь, – ответил Прежний. – Если бы мне дали остаться еще на один срок… Я учел бы все ошибки и добился бы реализации Плана!

– И погубил бы страну.

– Нет! Я привел бы её к невиданному расцвету! Ты этого просто пока не понимаешь. Но План безупречен, просто я немного ошибся, всего пару раз.

– Не будем об этом спорить, – снова сдержанно улыбнулся Новый.

– Действительно, не будем, – легко согласился Прежний. – Ты прав, это бессмысленно.

Он нажал на кнопку селектора, бросил несколько фраз, и через минуту в кабинет вошел секретарь с неприметным ящичком в руках.

– Дела я тебе сдал, – сказал Прежний Новому. – Осталось самое последнее. Видишь эту штуку? Это и есть тот самый Черный Чемоданчик с секретом. Теперь ты его хозяин.

Секретарь поставил ящичек на стол. Прежний глава приложил ладонь к верхней панели, ящичек коротко бибикнул, и сбоку на нем загорелась зеленая лампочка.

– Проверка, – пояснил Прежний. – Отпечатки пальцев, температура, содержание алкоголя и наркотиков в крови… там уйма датчиков. Теперь давай ты.

Новый приложил ладонь к ящичку. Раздался щелчок, лампочка мигнула, Новый Глава охнул, закатил глаза и рухнул на пол.

Прежний отвел глаза от распростертого тела.

– Несправедливо, – пробормотал он. – Почему он, а не я?

Секретарь деликатно кашлянул.

– Пришли доклады с дальнего запада и ближнего востока. Хотите послушать?

– Нет. – Прежний покачал головой. – Это теперь его дело, а не моё.

Он указал подбородком на валяющегося без чувств Нового.

– Не хочу на это смотреть. В общем… будь здоров, я пошёл.

Вскоре после того, как Прежний Глава покинул кабинет, Новый открыл глаза, сел и потер затылок.

– Вы в порядке? – участливо поинтересовался секретарь.

– Угу. – Новый осторожно кивнул головой и поморщился. – В висках ломит, а так ничего. Детские воспоминания, университет… Всё на месте.

– На самом деле, мы не знаем, сколько может вместить человеческий мозг, – извиняющимся тоном сказал секретарь. – Но, видимо, информация хранится в связанном виде и занимает меньше места, чем можно было предполагать.

– Оставь технические подробности для кого‑нибудь другого, – отмахнулся Новый. – С дальнего запада и ближнего востока новости есть?

– Есть, – кивнул секретарь. – Оба вернули подарок с пространными извинениями. Сказали, что очень признательны, но у них уже есть такой, причем отечественного производства.

Новый Глава скрипнул зубами.

– Этого следовало ожидать. Их технологическая база не хуже нашей. Еще что‑то?

– Да. К Вам делегация ветеранов.

– Займи их чем‑нибудь, а лучше отошли к заместителю. Мне не до них. Надо подготовить новый проект налогообложения, война на юго‑востоке требует средств, одними поставками вооружений не обойдешься. Ну и План А надо готовить к четвертому этапу.

Новый глава окинул взглядом свой кабинет, остановился на портрете и коротко хмыкнул.

– Снять, как же… Старика так просто не снимешь!

* * *

В одной китайской провинции, на вершине горы, жил ученый отшельник, посвятивший свою жизнь врачеванию. Со всех сторон к нему приходили страждущие, и отшельник их лечил как мог, а вернее, как позволял ему тогдашний уровень развития китайской медицины. Посредственно лечил. Одного вылечит, другого угробит. Обидно это стало китайскому отшельнику. Взял он свой посох, взял мисочку риса (куда же без нее!) и пошел искать тайный китайский монастырь, чтобы тамошние китайские монахи (далее слово «китайский» для краткости заменю на К.) как‑то повысили его уровень врачевания.

Как ни странно, но однажды он набрел на этот совершенно тайный К. монастырь. И тамошний главный настоятель, старый К. с седой бородой, выслушав отшельника, сказал ему: «О пытливый К.! Мы не можем обучить тебя ничему в нашем К. монастыре, потому что это очень секретный, совершенно закрытый монастырь. Но, если ты прослужишь у нас простым водоносом всего десять лет и два месяца, то в награду за твое прилежание получишь удивительную способность проникать взглядом в самую суть вещей. Это должно помочь тебе при диагностике болезней.»

К. отшельник с радостью согласился, и всего через 10 лет и 2 месяца вышел из ворот монастыря, озирая окрестности глазами, более зоркими, чем у орла, ибо они видели не только крошечную муху на расстоянии трех полетов стрелы, но и истинную суть этой мухи (не время и не место сейчас рассказывать о ней).

И своим новым зрением он узрел вдали другой тайный К. храм. И всего через неделю уже стучал в его ворота.

А еще через 10 лет и 2 месяца вышел оттуда, наделенный небывалым интеллектом – что тоже должно было помочь ему для назначения нужного, безошибочного курса лечения. Привычно оглядев горизонт орлиным оком, К. отшельник пошел к третьему храму, видневшемуся вдалеке.

И так он обошел целых 7 храмов – все, что были на тот момент в Китае, и приобрел 6 новых способностей (он бы и 7 приобрел, но 4‑й храм, к сожалению, был заброшен, и оттуда К. отшельник смог вынести только спрятанные сокровища, а не знания).

Из третьего храма К. отшельник сумел выйти всего через 8 месяцев – обладая могучим разумом, он без труда сторговался с настоятелем. И приобрел за это время нечеловеческую силу и ловкость. Из пятого он уже не вышел, а вылетел – отслужив положенный срок, сумел вытребовать в придачу к неуязвимости для ядов и инфекций способность летать. В шестом храме его научили произвольно менять свой размер и внешний вид – ведь это все частности, главное – душа. А в седьмом он пробыл целых 19 лет вместо 10‑ти – то невыразимое словами учение, которое он приобрел там, котировалось слишком высоко. Правда, неизвестно, что именно это было и как оно могло помочь К. отшельнику в его врачевании.

На прощание настоятель 7‑го монастыря сказал отшельнику: «Теперь ты обладаешь достаточной силой и способностями, чтобы принести избавление от любых болезней. Лети к себе на гору и жди. Страждущие сами к тебе придут.»

И К. отшельник, преображенный посещением семи К. храмов, полетел на свою гору и стал ждать. Ждал он недолго. Не прошло и трех суток, как посланное К. Императором войско напало на него и забило до смерти. После чего ученые лекари извлекли из груди К. отшельника его сердце, выкололи всевидящие глаза и достали великомудрый мозг. А также собрали до капли всю кровь, и перемололи в мелкий порошок кости, и даже внутренности сохранили и бережно доставили в столицу. Ибо нет ничего на свете более целительного, чем должным образом обработанная плоть К. дракона.

* * *

Странствуя среди бездонной ночи Космоса на хрупкой космической посудине…

Нет, не так!

Странствуя среди океанских течений, рифов и бурунов, потерпел крушение бальсовый плот с путешественниками из народа Хрумба. Несчастные люди оказались в изоляции на необитаемом тропическом острове, вдалеке от цивилизации, без припасов и инструментов.

Всего за несколько поколений Хрумба почти полностью деградировали.

Дубины и каменные топоры, с которыми прибыли на остров их предки, пришли в негодность, а новых они делать не умели. Да и не сумели бы управиться с тяжелой дубиной без долгой упорной тренировки. Поэтому Хрумба перешли на примитивные плазменные пистолеты, где никакого особого умения не надо – знай целься да жми на курок.

Предки Хрумба тысячи лет разводили кур и овец, и им этого было довольно. Но отрезанные от мира потомки не сохранили секретов животноводства, и были вынуждены прибегнуть к генной инженерии, чтобы вывести супер‑мясной‑шерстяной‑и‑не‑бодучий скот.

Вместо теплых и надежных выдубленных шкур Хрумба стали носить тонкие тканные одеяния – не такие прочные и долговечные, зато дешевые и простые в изготовлении.

Забыв, как управлять вьючными и верховыми животными, Хрумба понастроили для себя неуклюжих машин, а утеря знаний о навигации заставила их осваивать воздушный транспорт.

Жрецы Хрумба, впадая в ересь и пытаясь объяснить божественный промысел естественными причинами, подались в ученые‑вероотступники. Это они от отчаяния и фатализма. Законы природы ведь безлики и неумолимы, с ними не имеет смысла спорить и бороться – в то время как с богами иногда можно и договориться.

В искусстве у Хрумба утвердилась гигантомания – уж если Рабочий, то не изящная деревянная статуэтка юноши с мотыгой, а Десятиметровая Голова Рабочего в Каске! Если Колхозница – то не бронзовая фигурка женщины с большими грудями – символом плодородия, а пара гранитных пирамид, смутно на эти груди намекающих.

И т. д.

Когда через сто лет к острову приплыл бальсовый плот с поисковой экспедицией, то прибывшие на нем старейшины пришли в такой ужас, что из милосердия съели всех несчастных Хрумба, весь их скот и посевы, а жилища разрушили и перемешали с пеплом от черного петуха. Дабы души этих потерянных детей могли наконец обрести покой.

* * *

Жил‑был король‑вдовец, славившийся своей мудростью и утончённым вкусом.

Было у него две дочки. Старшую звали Шарлоттой, а младшую – Матильдой.

Как это часто бывает с принцессами, обе они были донельзя избалованы и капризны. Но при всем при том девушки оставались королевскими дочками, и видные женихи слетались к их ногам, как мухи на мёд. В результате обе вышли замуж. И сразу принялись докучать своим мужьям разными придирками и капризами. Мужья терпели‑терпели, а когда терпеть больше уже не могли, пришли к королю и стали жаловаться.

– Моя жена, а Ваша дочь, – сказал муж Шарлотты, – не знает своего места. Вместо того, чтобы быть послушной женой и почитать своего супруга, она постоянно суется в мои дела, гоняет почем зря слуг с нелепыми приказами, а самого меня называет невежей и мужланом! Вразумите ее, Ваше Величество!

– Ваша дочь, а моя жена, – сказал муж Матильды, – постоянно мне перечит, что бы я ни сказал, и спорит по всем хозяйственным вопросам – в которых, кстати сказать, ничего не смыслит. Все, что я прошу у нее – она делает наоборот. Все, что я считаю правильным, она называет дурным, и наоборот. И она заглядывает во все комнаты, даже в те, куда я строго‑настрого запретил ей заходить! Вразумите ее, Ваше Величество!

Король обещал разобраться и позвал к себе главного мудреца королевства.

– О! – воскликнул мудрец, воздев палец. – О похожем случае я читал в одном восточном трактате. Все, что нужно – это рассказать принцессам ряд поучительных притч, после которых они сразу образумятся и постигнут великую мудрость Дзен.

– И что же это за притчи? – спросил король.

– Ну, в данном случае как нельзя лучше подойдет притча про кошку, которая не знала своего места и оттого бродила где вздумается.

– И что же стало с этой кошкой?

– Однажды она шла по лесу и встретила старую обезьяну. «Куда ты идешь?» – спросила обезьяна. «Я иду куда вздумается», – ответила кошка. «Это очень скверно, – сказала обезьяна. – Разве никто не рассказывал тебе истории про двух вольнодумцев и пустой кувшин?» «Нет, – ответила кошка, – а что это за история?» И обезьяна рассказала ей следующую историю:

В одной стране жили два вольнодумца, у которых на двоих был только один кувшин, да и тот пустой. Ни один из вольнодумцев ничего не клал в общий кувшин, из опасения, что другой вытащит и присвоит себе. И вот однажды из кувшина раздался голос: «О глупцы! Вы оба могли бы разбогатеть и прославиться, если бы у вас хватило ума бросить в кувшин хоть горсточку риса. Но ваша жадность уподобила вас тому глупому волу, который умер от жажды, боясь потерять свою тень!» «Что это за история?» – спросил тогда один вольнодумец. «И как можно потерять свою тень?» – спросил другой. «А вот как!» – ответил голос из кувшина и рассказал глупцам такую историю:

Жил‑был один вол, у которого была очень красивая тень…

– Короче! – перебил король. – Кошка в конце концов стала знать свое место?

– Нет, не стала, – ответил мудрец. – Но она постигла великую мудрость Дзен!

– Понимаю, – сказал король. – Ты ведь служишь мне верой и правдой уже тридцать лет?

– Да, Ваше Величество!

– Ну, послужил – и хватит. Эй, кто‑нибудь там, отрубите ему голову!

После чего король позвал своих дочерей и обратился к ним так:

– Дочери мои! Ваши мужья жалуются мне на вас, что вы дерзки и непокорны. Поэтому я решил подарить им два чудесных предмета, которые помогут исправить ситуацию.

Он достал два деревянных ларца и откинул крышки.

– Вот, дорогие мои, эти предметы. Кнут и ремень.[1]Я отдам их вашим мужьям и научу их, как ими пользоваться!

С тех самых пор Шарлотта всегда знала своё место, а Матильда ни в чём не перечила супругу.