Социальный мир 3 страница

У жителей мегаполисов и крупных городов, проживших на своей "малой родине" всю жизнь или большую ее часть (среди жителей мегаполисов таких людей, судя по данным нашего опроса, 90%, среди жителей больших городов – 80%), растущее с каждым днем количество "чужих" лиц на улицах вызывает фрустрацию. Особенно ярко это проявилось в ходе фокус-групп, проведенных в Москве, Санкт-Петербурге, Новосибирске, Воронеже и Самаре, где проблема "чужих" обсуждалась крайне эмоционально, а лейтмотивом дискуссий стало мнение, что приезжих стало слишком много, в результате чего коренные жители начинают чувствовать себя как гости.

· "Раньше в Москве такого не было. По крайней мере, у нас на Филях идешь – тихая деревня такая была, Фили. Идешь спокойно. Сейчас шаг сделал: "Гау, гау", – вообще уже невозможно! Я отвыкла даже в метро, везде, от русской речи. Так тоскливо, как будто бы я в гостях, а не они за границей. Да, я не дома" (ДФГ, Москва).

· "Они чувствуют себя чуть ли не хозяевами Воронежа. Кто они такие? Они гости" (ДФГ, Воронеж).

Стоит отметить, что и отношение к чужакам в мегаполисах и крупных городах гораздо более негативное, чем в других населенных пунктах страны. Так, если в целом по России уверены, что приезжие отрицательно влияют на ситуацию в их городе (селе), чуть менее половины опрошенных (43%), то жители мегаполисов и больших городов разделяют это мнение намного чаще (табл. 3).

Таблица 3

Оценка влияния приезжих на ситуацию в городе, %

О позитивном влиянии приезжих говорят всего 9% опрошенных. Почти треть россиян (31%) считают, что приезжие вообще не влияют на ситуацию в их городе или селе. При этом жители мегаполисов и больших городов намного реже разделяют данную точку зрения.

Воздействие приезжих на ситуацию особенно часто оценивается негативно в Южном федеральном округе (52% против 43% по России). Нейтральное отношение, мнение, что приезжие не влияют на ситуацию в их городе или селе, гораздо чаще выражают жители Дальневосточного федерального округа (46% против 31% по России). Жители Уральского округа чаще говорят о позитивном влиянии приезжих (15% против 9% по России).

Негативные установки в отношении приезжих, "чужаков" в сознании респондентов довольно тесно переплетены с националистическими установками. Так, на дискуссионных фокус-группах, даже без стимуляции модератора, разговор о "чужих", приезжих, моментально сводился к национальному вопросу.

· " Модератор: Хорошо. А кто такие "чужие"?

Участник: Вот не знаю, чужие – это нерусские, значит. Просто нерусские, наверное" (ДФГ, Самара).

Причем респонденты называли вполне конкретных "чужаков".

· " Модератор: Теперь мы поговорим о людях, которые в последние годы оказались не там, где они родились и жили, а в наших местах – то есть там, где мы живем. Ощущаете ли вы присутствие таких людей в нашем городе?

1-й участник: Как заходишь на базар, так сразу ощущаешь: и китайцы, и с Кавказа… Наших фактически там нет.

2-й участник: Цыгане по домам ходят периодически. По крайней мере, по нашему дому – точно в месяц два раза.

3-й участник: Да, конечно. Ходят по квартирам, побираются. Потом – грузины.

4-й участник: Армяне работать сюда приезжают, деньги зарабатывать.

5-я участница: По-моему, в прошлый год было их нашествие: таджики эти, или другое… Я забыла, как их там звали. Они под городом прямо лагерь образовали: женщины, дети, мужчины… Молодые, смотришь, и здоровые – они сидят на этих цементных ступеньках, все просят. Догоняет тебя, бежит за тобой с протянутой ручкой. Просто жуть какая-то, ужас берет, и все!

6-й участник: Вот те, что кавказской национальности, – эти чужие. У нас – Россия. У нас – исконно русский народ" (ДФГ, Новосибирск).

Данные массового опроса также подтверждают связь между негативными установкам по отношению к приезжим, "чужим" вообще, и национализмом. Так, те, кто говорит о негативном влиянии приезжих, гораздо чаще, чем в среднем, склонны разделять и националистические установки (табл. 4).

Таблица 4

Националистические установки
и оценка влияния приезжих на ситуацию в городе (селе), %

В целом же по России, как видно из приведенных данных, открыто демонстрируют националистическую установку 32% опрошенных. Чаще это респонденты с высокими доходами (37%), москвичи (39%), а также жители больших городов (41%). Более выраженной неприязнь к представителям иных национальностей оказалась также среди жителей Северо-Западного (37%) и Уральского федеральных округов (37%). Об отсутствии неприязни или раздражения по отношению к представителям каких-либо национальностей чаще говорят лица старше 50 лет (70% против 65% в среднем по России), жители села (73%), жители Приволжского (73%) и Дальне­вос­точ­но­го федеральных округов (73%), а также избиратели Г. Зюганова (70%).

Кто именно, какие национальные группы становятся объектом для неприязни части наших сограждан? Это, в первую очередь, так называемые "лица кавказской национальности" – представители стран Закавказья (азербайджанцы, армяне, грузины, абхазы), а также жители российского Северного Кавказа (чеченцы, дагестанцы). Именно их назвали подавляющее большинство ответивших на открытый вопрос, какие национальные группы вызывают у них лично раздражение или неприязнь (84%, или 22% по России в целом). Представителей других национальностей (цыган, таджиков, казахов, выходцев из Восточной Азии) респонденты упоминали гораздо реже.

Респондентов также попросили оценить степень распространенности национализма в их регионе – им был задан вопрос, есть ли в их городе (селе) такие национальные группы, которые вызывают неприязнь или раздражение у большинства местных жителей. Что такие группы есть, сказали 40% опрошенных. Чаще это респонденты с высокими доходами (49%), а также с высшим образованием (46%). О наличии этнических групп, вызывающих раздражение у большинства населения региона, чаще, чем в среднем, говорили и жители Северо-Западного (61%) и Уральского федеральных округов (49%).

Судя по ответам на открытый вопрос, какие национальные группы вызывают неприязнь у большинства жителей регионов, главными объектами "нелюбви" опять-таки оказалась "кавказцы" – их назвали 88% ответивших на вопрос (или 30% по выборке в целом).

Противоположного мнения - там, где они живут, нет национальных групп, которые вызывали бы неприязнь или раздражение у большинства населения, - придерживается почти половина россиян (48%). Чаще это респонденты с низкими доходами (56%). Об отсутствии в их регионе "раздражающих" большинство населения этнических групп значимо чаще, чем по выборке в среднем, говорили жители Поволжского (64%) и Дальневосточного (71%) федеральных округов.

Респондентам был задан открытый вопрос, почему названные ими национальные группы вызывают неприязнь и раздражение у большинства их земляков. Примечательно, что почти все опрошенные считают, что негативное отношение к представителям "чужих" национальностей вызвано исключительно их "поведением", которое оценивается крайне негативно. Так, половина ответивших на вопрос (или 18% по выборке в целом) говорили о вызывающем поведении этих людей.

· "Ведут себя вызывающе"; "дерзкие"; "нагло себя ведут"; "они с гонором и высокомерием"; "до предела наглые, развязные"; "агрессивные, непредсказуемые, ведут себя как хозяева, очень злопамятные"; "наглое поведение, бескультурье"; "поведение отрицательное, неуважение" (открытый вопрос).

Об этом же много говорили и участники групповых дискуссий:

· "Они такие более бойкие, нахальные, вызывающе ведут себя" (ДФГ, Москва).

· "Они могут демонстративно оскорбить, подсмеять как-то, на своем языке говорить что-то, глядя на тебя" (ДФГ, Москва).

· "И что очень неприятно – они неважно относятся к русскому населению. Даже высокомерно относятся" (ДФГ, Санкт-Петербург).

· "Ведут они себя очень нагло и вызывающе, особенно если их много" (ДФГ, Воронеж).

Четверть ответивших (или 9% участников опроса) объясняли неприязнь к представителям этих национальных групп их криминальным поведением:

· "Только воруют и обманывают"; "они воры, игралы, менялы, убивают, насилуют, аферисты, разлагают общество, им плевать на русских"; "они устраивают драки, убийства, спекулируют" (открытый вопрос).

· "Везут наркотики – много наркоманов стало"; "торгуют наркотиками"; "занимаются в основном продажей наркотиков" (открытый вопрос).

Точно такие же мотивы назывались и в ходе групповых дискуссий.

· "Если видишь цыгана или "черного" – значит, здесь криминал" (ДФГ, Санкт-Петербург).

· "Дело в том, что сейчас через кавказцев к нам идут все эти наркотики. Они их сюда везут, вот эти Грузия, Армения, Чечня, турки, таджики" (ДФГ, Воронеж).

Еще 11% ответивших на вопрос (или 4% по выборке в целом) объясняли неприязнь к представителям некоторых национальных групп их "экономическим" поведением.

· "На рынке сплошные кавказцы, владеют магазинами"; "захватили весь рынок в городе"; "все базары и рынки они скупили, а мы на них работаем"; "все рынки, вся торговля под ними" (открытый вопрос).

И на ДФГ "рыночная" тема обсуждалась весьма эмоционально.

· "Кто сейчас на рынках торгует? Не то что ближайшее Подмосковье, эти бабульки или кто, – у них все скупают просто" (ДФГ, Москва).

· "Кавказцы. Ну, это определенные люди, которые не хотят у себя на родине работать, а просто скупают у тех же старушек наших в Подмосковье и стоят на рынке. Держат места свои и не дают нашим честно заработанные картошку, морковку продать по той цене, по которой они хотят. То же мясо – они определенную цену держат, и попробуй дешевле" (ДФГ, Москва).

· "Раньше на рынке мы могли увидеть торгующего белоруса, прибалтийца со своим товаром, а сейчас заправляют только люди кавказской национальности" (ДФГ, Санкт-Петербург).

Часть ответивших (8%, или 3% участников опроса) говорит о бездельничестве, тунеядстве представителей этих национальных групп:

· "Попрошайничают, работать не хотят, побираются по домам" (открытый вопрос).

Какие-либо иные предпосылки формирования неприязни к "чужим" этническим группам назывались крайне редко. Так, 1% опрошенных ассоциировали такую неприязнь с чеченским конфликтом ("ассоциация, связанная с военными действиями в Чечне"; "потому что гибнут наши пацаны в стычках с ними"), еще 1% объяснял подобное отношениенеприятием внешнего вида ("не моются, грязные ходят"; "неприятная внешность"; "цвет кожи"). Всего только 2% опрошенных объясняли причины неприязни к "чужим" национальным группам не ситуативными факторами (в частности, поведением представителей этих этнических групп), а более глубокими – социокультурными и религиозными различиями ("другая культура"; "другой менталитет"; "они привыкли к закону гор, а у нас таких нет", "они другого вероисповедания, другой жизненный уклад").

Таким образом, респонденты, отвечавшие на вопрос, почему большинство жителей региона чувствует раздражение и неприязнь по отношению к представителям тех или иных национальных групп, целиком и полностью возлагают ответственность за эту неприязнь на самих "пришельцев", чужих. Участники ДФГ, рассказывая о причинах своей собственной неприязни, приводили, отметим, точно такие же аргументы, как и участники массового опроса. Это дает основания полагать, что последние нередко проецировали в свои ответы на вопрос, что думают об "инородцах" большинство жителей региона, собственные представления и эмоции, которые не решились выразить "от первого лица" – в ответах на вопрос, испытывают ли они лично неприязнь по отношению к каким-либо национальностям, – вероятно, не считая подобное откровенное признание в национальной неприязни социально одобряемым. Это означает, что реальный уровень национализма может быть несколько выше, нежели зафиксированный ранее - 34% опрошенных, открыто признающихся в неприязни к тем или иным этническим группам.

Следует обратить внимание на то, что респонденты, описывая и объясняя негативные эмоции в отношении этнических "чужих", в большинстве случаев ссылаются на собственный повседневный, бытовой опыт взаимодействия с представителями определенных национальностей – на рынке, на улицах, на работе, даже в собственном доме:

· "Мы всегда сталкиваемся с ними в основном в торговле. И там 80% негатива" (ДФГ, Санкт-Петербург).

· "В центре был один инцидент. Залезли несколько человек в автобус, не знаю, какой национальности, и не вылазят. Не рассчитываются, и кондуктор не может выгнать. "У нас нет денег. Мы что, пешком пойдем? Что, пешком пойдем, что ли?" Начали возмущаться, маленькие дети, и так далее, и тому подобное" (ДФГ, Новосибирск).

· "Я по работе ощущаю в нашем родном РСУ. Их нанимают, заключают договора. Мы, постоянные кадровые рабочие, – с нами почему-то не заключают, а с ними, с чурками, заключают, и платят им намного больше, чем нам, кадровым рабочим" (ДФГ, Новосибирск).

· "Вот приходили буквально позавчера, стучали в дверь, попрошайничали. Тоже парнишка. Это черненькие такие, не наши, да" (ДФГ, Новосибирск).

То есть представления о "раздражающих", неприятных национальностях формируются у большинства опрошенных на основе скорее повседневного опыта (который, как уже было отмечено, далеко не всегда оказывается удачным), нежели каких-либо идеологических обобщений относительно превосходства одной нации над другой. Таким образом, речь в данном случае идет не столько об идеологическом, "идейном" национализме наших сограждан (то есть более или менее осознанном принятии националистических установок), сколько о национализме сугубо "бытовом".

Впрочем, "бытовой" национализм весьма легко актуализирует в сознании респондентов мифы и фобии относительно представителей других национальностей, которые плавно перетекают уже в национализм "идейный", "объясняющий" поведение отдельных людей, вызывающее негативные эмоции, культурными, религиозными, этническими особенностями народов в целом:

· "Просто жизнь подсказывает, что так оно и есть. Вот взять чеченцев – они чуть ли не в два года автомат уже знают, или взять японца, который в два года на компьютере может уже, – это совершенно разные люди. Диаметрально противоположных полюсов" (ДФГ, Москва).

· "Мне кажется, общая такая ненависть может быть по многим причинам. Может быть, это религиозная основа, что азербайджанцы – мусульмане, а армяне и грузины – христиане" (ДФГ, Москва).

Особенно ярко это проявляется в обсуждении респондентами вопроса, выбрали бы они мэром города человека некоренной национальности.

· Модератор: Вы бы стали голосовать, например, если бы мэром Москвы баллотировался представитель некой иной национальности – предположим, азербайджанец?

1-я участница: Нет, если только приехал – нет, конечно.

2-я участница: Я бы сразу подозревала меркантильные интересы этого человека.

3-й участник: С Кавказа особенно – родственные связи, они сразу своих будут на места совать. Уже поэтому не стоит, с моей точки зрения.

4-й участник: Он обязан подчиниться старейшинам. Приедет на родину к себе, а тут старейшина скажет: мой племянник в Москву сейчас поедет, ты его пристрой. И он не ослушается своего старейшину" (ДФГ, Москва).

· " 1-й участник: Только за русского.

2-я участница: Я тоже. Потому что человек другой национальности… Может, <…> он будет ощущать давление своего круга, своей национальности… Ему сложнее будет, потому что давление будет – так или иначе" ( ДФГ, Санкт-Петербург).

Однако стоит еще раз отметить, что собственно идеологические националистические установки актуализируются в сознании респондентов отнюдь не спонтанно, не сразу же, как речь заходит об этнических "чужаках", а лишь после продолжительной дискуссии на данную тему. В этом контексте "бытовой" национализм отличается от национализма "идейного". В случае с "идейным" национализмом образ "национального врага" обретает четкость и цельность – более того, "врагу" приписывается осознанная враждебная мотивация. А вот в ситуации с описанным выше национализмом "бытовым" образ "неприятных" этнических групп гораздо менее четкий, более размытый. Часто даже затруднительно определить конкретную этническую принадлежность "чужака" ("лицо кавказской национальности"), а зачастую в этом нет и необходимости.

· " Модератор: Вот вы можете отличить азербайджанца от армянина?

1-й участник: А они сами отличают друг друга?

2-я участница: Нет, отличить я не могу, но просто условия жизни совершенно разные.

Модератор: А кого вы можете отличить?

3-я участница: Украинца от азербайджанца. Но когда речь идет о рынке, то в принципе все равно кто – азербайджанец или армянин.

4-я участница: Их – по поведению как-то.

5-й участник: Да неважно! Хоть вьетнамцы – какая разница? Те же китайцы на Дальнем Востоке – какая разница?" (ДФГ, Москва).

Эти люди скорее "чужие", "чуждые", нежели "враги":

· "Люди пришли со своим уставом в чужой монастырь. И совершенно у них другое поведение, ведут себя несоответствующим образом – вот в чем дело" (ДФГ, Москва).

Следует отметить, что националистическим установкам, в том числе обусловленным "бытовым" национализмом, в массовом сознании противостоят и интернационалистские ориентации, усвоенные многими нашими согражданами еще со времен широкой официальной пропаганды "дружбы народов". В данном случае такие ориентации выполняют роль своего рода защитного механизма, препятствующего принятию или вербализации националистических установок. Так, участники фокус-групп говорят, что национальный признак не должен быть критерием отнесения представителя той или иной этнической группы к категории "чужих".

· "В таких межнациональных: вот эти "черные", не "черные", "белые" – у меня такого нету… Чтоб человек был хороший – главное. А так просто смотрю, например… Мне все равно, черный он, белый – тем более если не сталкиваюсь так близко" (ДФГ, Самара).

Таким критерием должно стать скорее поведение.

· "Действительно, разделить можно на категории: те, кто приехал сюда работать, зарабатывать деньги, и другие – допустим, те же самые цыгане – они ходят, побираются, вымогают деньги" (ДФГ, Новосибирск).

· "Есть среди них нормальные, хорошие, которые работают. Именно криминальные элементы вызывают отрицание" (ДФГ, Москва).

Респонденты говорят и о том, что среди представителей "чужих" народов могут быть порядочные, достойные, умные люди:

· "Есть, например, ученые – армяне и азербайджанцы" (ДФГ, Москва).

· "Я тоже знаю много строителей таджиков, узбеков – прекрасные работники" (ДФГ, Самара).

· "В то же время у меня есть друзья, но их немного, их всего лишь двое – они кавказской национальности. У нас хорошие отношения, я не могу про них ничего такого сказать. Но опять же, я сужу по-своему – они студенты вуза, образованные люди" (ДФГ, Воронеж).

Впрочем, что примечательно: и "бытовой" национализм, и интернационалистические представления нередко сочетаются в сознании одних и тех же респондентов.

"Бытовой" национализм, равно как и "идейный", чреват нетерпимостью. Причем, судя по групповым дискуссиям, уровень этой нетерпимости по отношению к "чужакам" (особенно представителям "кавказской национальности") у некоторых респондентов весьма высок. Так, участники ДФГ готовы поддержать даже насильственные меры по "устранению" чужих со своей территории – от принудительной высылки до действий скинхедов.

· "Я считаю, выселить должны всех, кто нам мешает здесь" (ДФГ, Воронеж).

· "Вы знаете, если честно, я сам сторонник очищения этого. Я не говорю, что я сам поддерживаю или сам я фанат такой же, но я не против" (ДФГ, Воронеж).

· "Пусть они <скинхеды> эти рынки очищают. Кроме них никто не может противостоять…" (ДФГ, Москва).

· "А не зря все же Сталина поминают. Был порядок. Пусть жестко, но зато…" (ДФГ, Новосибирск).

Впрочем, стоит отметить, что в рассуждениях респондентов о том, каким же образом нужно решать эту, судя по эмоциональному накалу обсуждения, весьма актуальную проблему, чаще всего звучало слово "закон". С точки зрения участников ДФГ, регулировать подобные взаимоотношения следует именно законодательными мерами.

· "Вы знаете, должны быть просто законы такие, чтобы не нарушали ни правила общественного порядка, ни самые верхние власти, и подчинялись уже все остальные живущие… Вы же приходите в гости к кому-то, вы же не кладете ноги на стол? Хотя, может быть, дома вы кладете ноги на стол, чтобы они отдохнули. Так и здесь – должны быть правила общежития" (ДФГ, Москва).

· "Вот когда у нас будет закон, тогда у нас не будет ни "чужих", ни "родных" – ни каких. Есть закон – можно въехать. Нельзя – так нельзя" (ДФГ, Самара).

Следует также отметить, что в представлениях респондентов об этнических "чужаках" помимо националистических и интернационалистских компонентов присутствуют и межгрупповые стереотипы более "универсального" свойства. В принципе любой социальной группе необходима некоторая дистанция, отделение от "чужих" как своего рода идентификационный механизм. В этом смысле образ "чужого" становится своего рода зеркалом для восприятия самих себя. Интересно отметить: для большинства "коренных" жителей подобное сравнение – по тем или иным параметрам – оказалось отнюдь не в их пользу, что отчасти становится источником фрустрации и негативных эмоций в отношении "чужаков".

Например, судя по дискуссиям на фокус-группах, респонденты воспринимают приезжих, "чужих" как гораздо более адаптированных по сравнению с местными жителями – ведь именно они "держат наши рынки", "все ключевые точки и денежные места они разобрали", а тот факт, что это не местные жители, вызывает сожаление.

· " 1-я участница: У меня только чувство сожаления, что наши не могут. Почему они могут, а наши нет? Не то что я кого-то жалею – вот москвичей, нас, жалею, что кавказцы нас обирают, но почему мы пассивны? …А те не пассивные.