Глава 3

Моя мечта об Индии окончательно оформилась в Раджастане, родине королей. Оставив позади розовые здания Джайпура, автобус отправился на север по Биканер Роуд, борясь за право на свободный проезд по дороге с караванами верблюдов, одинокими верблюдами и даже верблюдами, спящими посередине трассы. Впереди простиралась обширная пустынная местность, в которой не было иной растительности, кроме маленьких чахлых кустиков.

Я крепко держался за ржавый поручень сиденья впереди меня, пока автобус, тяжело преодолевая рытвины, ехал по сельской дороге в направлении Чомона. Фантастический ландшафт земли, проступающий сквозь легкий туман поднятой пыли, напоминал фильм "Арабские ночи" или даже "Лоуренса Аравийского". По обе стороны от дороги вздымались холмы Аравалли, кое-где мелькали прилепившиеся к склонам древние форты из красного камня, большей частью полуразрушенные. Бывшие когда-то мощными аванпостами, теперь форты стали памятниками благородным раджпутам*. Наконец-то я приехал туда, куда хотел, подумал я.

Картуш дал мне очень точные объяснения, как добраться до ашрама. Приехав в Чомон, я сел на еще более древний и разбитый автобус, направляющийся в деревню Самод. Дальше автобусы уже не ходили.

На скалистом холме, возвышающемся над деревней, располагался величественный дворец Равала Самодского. Он имел три этажа и был окружен стеной из красного камня. Позади остались проезжие дороги, электричество, телефоны и прочие приметы цивилизации. Начиналось путешествие пешком сквозь средневековую Индию с обваливающимися руинами, грязными деревеньками, редкими скалами, лачугами с соломенными крышами и маленькими каменными храмами.

В Раджастане цвета и их дерзкие сочетания дразнят чувства и достигают наивысшего уровня эстетики, чем где-либо еще в Индии. Простые деревенские женщины, увешанные серебряными украшениями, носят одежды ослепительного оранжевого, ярко синего, нежнейшего розового, страстного красного и полного жизни зеленого оттенка. Огромные тюрбаны мужчин красного, пурпурного или бордового цветов бывают одноцветными или в горошек и прикрывают от жаркого солнца их сухие темные лица, похожие оттенком на местную землю. Весело раскрашенные земляные домики и красные груды острого перца, разложенные у их стен на просушку, яркими пятнами выделяются на высохшей бесплодной земле.

Тропинка, ведущая к деревне под названием Амлода, была полна нарядно одетыми селянами, идущими в одном направлении. Должно быть, сегодня какой-то праздник, подумал я, или фестиваль, или даже матч по крикету. Я прошел мимо "кхатрий", сооружений, похожих на куполообразные беседки с каменными колоннами, построенных в честь великих воинов и их верных жен, которые кончали жизнь самосожжением на погребальных кострах своих мужей. Чем ближе я подходил к Амлоде, тем гуще становилась толпа.

Небольшой оркестр, музыканты которого были облачены в потрепанную униформу а-ля Армия Спасения, обходил маленькую площадь кругами, играя слащавую маршевую музыку на трубах, тромбонах, кларнетах и маленьких барабанах, - так западное изобретение видоизменилось на индийской почве. Я спросил, где можно найти Хари Пури Баба, и получил совет идти на восток, туда, где собралась большая толпа.

Пробираясь сквозь столпотворение, я огибал музыкантов, танцоров, кукольников, показывающих представления с тряпичными куклами, фокусников и многих других, спрашивая время от времени, как мне найти Хари Пури Баба. Я получал туманные ответы, сопровождаемые кивками направо или налево. "Он где-то там..." Мне уже начало казаться, что никто не знает, где на самом деле можно найти этого человека. Наконец меня направили к жертвенной площадке со священным очагом, где двенадцать жрецов-браминов совершали "хаван", жертвоприношение огню. Дым клубами поднимался над огороженной площадкой, покрытой большой покатой крышей из бамбука и соломы. Один из священников поднял голову и радостно улыбнулся мне. Позже я узнал, что его зовут Пандит Шеш Нараян. Именно он посвящал в баба.

Несколько крестьян подошли ко мне, почтительно поклонились, коснувшись моих ног, и стали с почтением глядеть на меня. А я стоял и смотрел, как в огонь бросают семена сезама, сухую кокосовую мякоть, душистую камедь, а потом тонкой струйкой выливают туда топленое молоко. Гармония ритмичных ведических мантр наполнила мое сердце покоем. Два брамина повесили гирлянды календулы мне на шею. "Как гостеприимны эти люди!" - подумал я. Пандит Шеш Нараян поздоровался со мной и пригласил поприсут-вовать на жертвоприношении. Я поблагодарил его, но ответил отказом, объяснив, что ищу Хари Пури Баба. Пандит указал на холм, возвышающийся над противоположной стороной деревни.

- Гуру Джи, - сказал он. - Там.

Я взглянул на холм и был так ошеломлен увиденным, что начал тереть глаза, а потом и очки. Не знаю, как мне описать увиденное так, чтобы вы не подумали обо мне слишком плохо? Думаю, я все же должен рассказать вам об увиденном, ибо вид, расстилавшийся передо мною, был столь живым и ярким, что я и сейчас вижу его как наяву: из голой скалы, на которой не росло ни травинки, выступали мягкие обводы бедер огромной женщины, и единственной растительностью на холме были волосы ее лона. Я тщетно попытался прогнать мысль о том, что приехал для встречи с целомудренным отшельником, который на самом деле живет в самом сокровенном месте огромной каменной женщины...

Карабкаясь на холм по тропинке, вьющейся меж больших камней, я увидел, что лоно каменной женщины было на самом деле пышно разросшейся рощей манговых деревьев. Когда я наконец взобрался наверх, то увидел перед собою настоящий оазис. Бамбуковые ворота были украшены стеблями сахарного тростника, ветками бананового дерева, сгибающимися под тяжестью плодов, зелеными кокосами, цветами ноготков, блестящей разноцветной фольгой и ярко-красной тканью. Пока я разглядывал это чудо, два крестьянина в тюрбанах успели пройти сквозь ворота ашрама.

Последовав за ними, я помахал рукой худому садху, восседающему на потрепанном одеяле у самого входа.

- Эй, ты! - крикнул он, вынув изо рта трубку чилима. На садху не было надето ничего, кроме набедренной повязки "линготи". - Эй! - снова выкрикнул он и преградил мне дорогу. Я постарался как можно лучше объяснить уважаемому, что хочу увидеть Свами Хари Пури Баба.

- Он ведь здесь, верно?

- Кто? - спросил садху зажав между пальцами ног спичечный коробок Чиркнув спичкой, он зажег чилим и выдохнул дым через нос.

Я раз за разом стал повторять ему имя Хари Пури Баба, пока наконец упрямец не согласился, что я пришел туда, куда нужно. Разговор продолжился при помощи языка жестов. Я слишком плохо владел хинди, а произношение баба оставляло желать лучшего из-за полного отсутствия зубов. Я сказал ему, что приехал из Америки, и, сложив руки перед грудью и кланяясь, выказал желание повидать Хари Пури Баба и засвидетельствовать ему свое почтение.

- Тик хайл, - сказал он, - Хорошо! - Но прежде, чем я успел пройти мимо, садху снова протянул руку ладонью вверх. - Билет! - потребовал он.

- Билет? - переспросил я. - Вы шутите?

- Ха! - воскликнул он, протягивая руку. -Билет!

- А! - наконец-то понял я и достал для него из сумки маленький шарик гашиша.

- Иди! - сказал садху.

Еще издалека я увидел прямую, полную достоинства фигуру, облаченную в одежды цвета охры. Баба сидел на большой деревянной платформе "тахт" и водил туда-сюда в воздухе руками, объясняя что-то нескольким обнаженным садху, сильно смахивающим на привидения из-за пепла, покрывающего их кожу. Волосы привидений, сплетенные в особые косички "джата", непокорной копной свисали вниз, напоминая плети баньянового дерева. Хари Пури Баба, напротив, был очень аккуратно причесан, редеющие черные волосы были завязаны в пучок на затылке, а редкая борода перехвачена шнурком чуть ниже подбородка. Хитрая улыбка пряталась под длинными усами, а на широком лбу три горизонтальных линии из сандаловой пасты горчичного цвета пересекались двумя красными точками "бинду". "Это знак мудрости", - подумал я.

Хари Пури Баба восседал на тигровой шкуре важно, как какой-нибудь генерал. Его хрупкое тело казалось большего размера, чем оно было на самом деле. Баба делил трон с садху, который был намного выше его, и которого, как я узнал позднее, звали Амар Пури Баба. Он выглядел не менее аккуратным и ухоженным, но старался казаться меньше размером из любви к своему "гуру-бхак", своему духовному брату. Двое этих людей были очень разными по характеру и внешнему виду, но бьшо в них обоих что-то такое, что делало их похожими на близнецов.

Как только я приблизился к платформе, Хари Пури Баба поднял обе руки, заставив свое шумное войско угомониться. Шесть призрачных лиц повернулись ко мне, и шесть ртов одновременно приоткрылись в изумлении. Они что, никогда не видели иностранца? Призраки оглядывали меня с головы до ног, и то же делал Хари Пури Баба. Амар Пури Баба не желал делать это столь явно и время от времени искоса бросал на меня полные подозрения вгляды. Хари Пури Баба наклонился вперед и ухватился за один из когтей тигриной шкуры.

- Бабаджи, вы Свами Х-х-х-а-р-р-р... - начал, запинаясь, я под пристальным взглядом восьми пар глаз.

- Конечно, это я, - перебил меня Баба на безупречном английском. - Ты пришел сюда, чтобы увидеться со мной, верно? Ну, так что тебе нужно?

Конечно же, я знал, что мне нужно, но вопрос застал меня врасплох. Среди собрания привидений послышалось бормотание и какой-то невнятный шум. Один из призраков что-то проворчал в мою сторону. Другой поднялся и, приблизив покрытое пеплом лицо к моему, вопросительно поднял брови, явно пытаясь добиться ответа. Опустив глаза, я помимо своей воли заметил, что на пенис садху было надето серебряное кольцо. Амар Пури Баба нахмурился.

- Ты ведь не говоришь на хинди? - спросил Хари Пури Баба.

- Я пришел просить у вас даршан, - сказал я дрожащим голосом, с лицом, красным от стыда. Хари Пури молча смотрел на меня, дергая себя за бороду.

Происходило что-то непонятное, что никогда не случалось со мною прежде. Мне казалось, будто я попал на сцену и отчаянно пытаюсь не забыть свою реплику, словно снова стал ребенком и пытаюсь ответить перед доской домашнее задание, которое позабыл сделать. Эти люди были похожи на судей, внимательно изучающих все, что я говорил и делал. Всего несколько мгновений назад имя Хари Пури Бабы было всего лишь записью в моем дневнике. И вот лицо, тело, голос и, более всего, особое присутствие внезапно заявили свои права на это имя.

Я прикоснулся к его ногам так, как уже привык делать, встречая святых людей, но в этот раз какая-то тяжесть потянула мою голову вниз, пока лоб не коснулся ног Хари Пури Баба. Ласковое похлопывание по затылку заставило меня сделать это. Я не стал глядеть Баба в глаза и вместо этого сделал медленный шаг назад. Просветленные призраки покачали головами в знак одобрения.

А, есть же еще один баба, тот, который сидит рядом и хмурится! Я прикоснулся к правой ноге Амара Пури Баба. Хари Пури Баба пригласил меня сесть справа от него. Там сразу же появилась подстилка из холстины, на которую я и сел. Баба подходили к Хари Пури Баба один за другим, брали его ногу в свои руки и прикасались к ней лбом, а затем подкладывали ему под бедро бумажку в десять рупий и монетку в одну рупию. Хари Пури Баба заметил мое удивление и сказал:

- Это просто маленькое пари между мной и "бхутами", которое я выиграл. Неужели ты проделал такой длинный путь, только чтобы встретиться со старым безумцем? - спросил он, указывая на себя. - Или ты просто пришел набрать воды? - И тут Хари Пури Баба кивнул на "кунд", родник, который какие-то сказочные великаны обложили огромными валунами. Пять каменных ступенек вели к водоему, на поверхности которого то и дело появлялись пузыри. Каменные изображения богов и богинь со всех сторон окружали бурлящую воду. "Должно быть, это сам потерянный Источник Молодости", - подумал я.

- Отсюда исходит жизнь, - сказал Хари Пури Баба.

- Бабаджи, я приехал в Индию, чтобы найти учителя, - сказал я и заметил, что с веток манговых деревьев за мной неотступно наблюдает банда худощавых серебристых обезьян-лангуров.

- Кого? Учителя? Учителя бывают разные, -ответил Баба.

- Я хочу познать себя, - объяснил я.

- Нет проблем, это очень легко, - ответил Хари Пури Баба, - садись с прямой спиной и дыши. Именно так, вдыхай и выдыхай. И все. Тебе вовсе не надо было уезжать так далеко от Англии, чтобы узнать это! - засмеялся он. И остальные баба засмеялись тоже, словно понимали, над чем смеются.

- Далеко от Америки, не Англии, Бабаджи, -поправил я его.

- Америки, Германии, Франции, Малазии!.. Что еще ты хочешь узнать? - спросил он.

Я ничего не смог ему ответить.

- Хорошо, - сказал Хари Пури Баба. - Тогда я приглашаю тебя в священную рощу богини Амлоды!

Хотя никто из присутствующих, кроме Хари Пури Баба, не говорил по-английски, все напряженно слушали ответы на ураган вопросов, которыми засыпал меня Хари Пури Баба. Первый вопрос был самым обычным: "Откуда ты?". С одной стороны, это очень неопределенный вопрос, с другой - очень важный, поэтому обычно его всегда задают первым. За этим вопросом последовало множество. Хари Пури Баба хотел знать обо мне все. Пока я отвечал, он продолжал изучать меня. Его явно удивило, что я американец. "Я думал, ты будешь англичанином", -сказал он. Что, ради всего святого, он имел в виду? Как это, я буду англичанином? - терялся в догадках я. Ему показалось странным, что, не смотря на то, что я был родом из Америки, говорил на английском, а не "американском". Он сказал мне, что даже не знал о том, что сам умеет говорить "по-американски". Я удивился еще больше. Может, я что-то не понимаю?..

Хотя я никак не мог разобраться, что же происходит в этом странном месте, и почти не разбирал слова на хинди, я замечал загадочные вещи. Меня угощали чаем, надевали на шею приветственные гирлянды цветов, добродушно подшучивали, снова и снова повторяя слово "рампури", и, похоже, этим словом называли меня. Интересно, что оно значит? Всеобщее настроение становилось все более непринужденным и радостным, а я изо всех сил пытался понять шутки, которые, должно быть, рассказывал Хари Пури Баба, потому что толпа все время смеялась.

Я спросил его, что это за праздник в деревне. Хари Пури перевел мой вопрос всем остальным, и в ответ снова раздался смех. Баба наклонил голову набок и спросил:

- Как? Ты не знаешь? Разве тебе никто не сказал?

Глубоко посаженные глаза и выдающийся нос Хари Пури Баба занимали большую часть его лица, губы же были наполовину скрыты усами. "У него было лицо мангуста и глаза лисы", - так Амар Пури Баба впоследствии отозвался о внешности Гуру Джи.

- Оглянись вокруг! А теперь посмотри вон туда, - сказал Хари Пури, указывая на огромную толпу внизу. - Ты видишь садху? Смотри, сколь ко браминов пришло. Многие добирались сюда из самого Уджайна, а некоторые - даже из еще более отдаленных мест. Они совершают "яджну", ведическое жертвоприношение огню. А теперь посмотри на публику, Рам Пури Джи. Сотни и сотни людей собрались здесь из-за великого события!

Разноцветные флаги и растяжки цвета охры были развешаны по всей деревне. Храм сверкал свежей побелкой. Повсюду были цветы: гирлянды "малас", букеты, цветочные лепестки и целые охапки цветов, которые держали в руках продавцы. Бродячие барды пели народные песни, но их едва было слышно из-за оркестра и громкоговорителей, которые с ужасающим скрипом передавали религиозные песни из индуистских фильмов. Вездесущие барабаны привносили в шум гипнотический ритм, напоминавший о первобытном прошлом человечества. Повсюду бродили продавцы трав, магических зелий и когтей животных. Высокопоставленные полицейские, одетые в накрахмаленные униформы, расхаживали тут и там, и повсюду мелькали раджастан-ские тюрбаны всех цветов и оттенков радуги.

- Зайдем внутрь, - сказал Хари Пури Баба, вставая. Он отвел меня в маленькую комнатку, сам сел на деревянную кровать, застеленную хлопковым матрацем, а меня заставил сесть на старый джутовый мешок у его ног. Один из баба принес кувшин с горячим молоком. Хари Пури Баба наполнил две чашки и протянул одну из них мне. Он достал с полки пестро раскрашенную коробку, вытащил оттуда три леденца и положил на тарелку передо мной.

- Это слишком много для меня, Бабаджи, -сказал я.

- Сьешь их все. Ты слишком тощий. Вижу, ты не слишком хорошо питался в последнее время, - сказал он, хмурясь и неожиданно выказывая материнскую заботу. - Со здоровьем нормально? Ты счастлив, доволен? Хорошо!

Я старался углядеть в поведении Хари Пури какие-то особые знаки. "То, что я вижу в его глазах, это мудрость? Может, просветление? - подумал я. - Не уверен. Он сидит словно статуя, с невероятно прямой спиной".

Я поглядел на его потрескавшиеся ступни, сплошь покрытые мозолями от долгих странствий, а потом быстро осмотрел комнату. На одной из стен почему-то висела старая заржавевшая сабля. Зачем тут оружие? Может, это символ знания?

- Зачем здесь эта сабля, Бабаджи? - спросил я.

- Чтобы отрубать головы британцам! - сказал он, подняв руку, и с жестокой властностью рубанул ею воздух. - Мы - простые баба, но даже такие простые баба могут быть опасными, - заметил Хари Пури, широко раскрыв глаза и потянув себя за ус. - Потому что не играем по правилам.

Я всегда думал, что смогу распознать реализовавшегося человека, воображал, что, как только такая встреча произойдет, я почувствую близость, будто встретил кого-то, кого знал в прошлой жизни, кого-то родного и близкого. Я думал, у такого человека должна быть длинная белая борода и цветок лотоса в руке...

- Мы можем потратить много времени на то, чтобы познакомиться, и в процесе узнавания будем проверять друг друга. Я буду проверять, станешь ли ты плодотворным учеником, а ты в своей неуклюжей манере будешь выяснять, являюсь ли я достаточно компетентным гуру. Так может быть, но я в этом не заинтересован, - сказал Хари Пури Баба.

Амар Пури Баба вошел в комнату и сел на кровать рядом с ним. Суровый баба внимательно осмотрел меня с ног до головы, а затем приклеился ко мне взглядом, следя за каждым моим движением.

- Видишь ли, - объяснил Хари Пури Баба, - я знаю, как ты получил вон ту шишку на голове.

Когда я в изумлении дотронулся до небольшого шрама, надежно скрытого волосами, Баба рассмеялся.

- Я не знаю тебя, но о твоей жизни знаю все, - сказал он. - Я читаю этот мир. В знаках сокрыта вся Вселенная, и по какой-то причине Бог научил меня понимать эти знаки. Конечно, ты хочешь знать, могу ли я научить тебя секретам души, "атма виды", показать тебе, кем ты на самом деле являешься. Ведь ты поэтому пришел? В нашей традиции есть условия, согласно которым человека можно назвать гуру. Первое условие таково, что, поскольку гуру обрел власть над смертью и реинкарнацией, он обладает силой вести остальных по тому же пути. Как ты узнаешь, где был я? Если человек находится в духовном поиске, стремясь познать Брахму, что на деле является познанием своего Истинного Я, между гуру и учеником устанавливается тесный союз. Цель этого союза - такая трансформация ученика, которая приведет к его самореализации и возможности самому стать гуру

Шастра - это единственный источник знаний об истинных вещах, лежащих за пределами чувственных восприятий. Что я имею в виду под словом "шастра"? Ты бы перевел это как "священное писание" или "текст", но я имею в виду совсем не тот текст, к которому ты привык. Это не написанный текст и не книга. Его не найдешь ни на страницах, ни на обложке. Конечно, можно напечатать мантры и звуки. Можно даже написать одну из версий рассказываемых историй, но их сила и власть содержатся между строк. На бумаге - это белое пространство, незатронутое чернилами. Напечатанное может восприниматься по-разному, ведь есть разные люди, духи и боги. Текст же - это традиция, проявляющаяся через того, кто ее хорошо знает.

Баба начали пробираться в комнату один за другим. Они касались ног Хари Пури Баба и садились на голую землю.

- Это я добился того, что они полностью разделись, - сказал Хари Пури Баба гордо.

Какой-то баба потянул за ремень сумки, висящей у меня на плече, пытаясь снять ее. Когда я в некотором раздражении обернулся к нему, Хари Пури Баба велел молодому человеку, которого он назвал Кедар Пури, вести себя прилично.

- Знание, ведущее к освобождению, может быть получено из источника, обладающего достаточным авторитетом. Таким источником является линия преемственности учителей. Традиция преемственности власти является эффективным способом передачи знаний так, чтобы время не исказило их. Невозможно достичь мудрости, не следуя гуру. Таким образом, путь становится целью. В нашей традиции гуру является хранителем ученика, жаждущего путешествовать по дальним пределам всех трех миров.

Хари Пури Баба начал казаться мне конечной целью всех моих мечтаний. Он был тем, кем смогу стать я, если буду упорным в продвижении по Пути Героев.

Но почему я не смог сам догадаться обо всем этом? Потому, наверное, что в каждом поколении множество ищущих мужчин и женщин тоже пытаются разобраться во всем сами, но мудрая Природа хранит язык и систему знаков, при помощи которых информация передается из поколения в поколение. Традиция позволяет человеку идти по пути, искать смысл жизни и осознавать самого себя в качестве части коллективной души, преодолевающей разрушительное воздействие времени. Если бы не было такого блага, как традиция, каждому ищущему приходилось бы начинать с самого начала и проживать бесчисленные жизни в попытках найти путь видения и понимания.

Конечно, вам все равно придется разбираться во всем самому. Все равно придется искать путь и идти по нему. Гуру может указать направление, помочь сделать первые шаги, учить, спасать из неприятностей, наконец, дать благословение. Но все равно идти вам придется своими собственными ногами.

Подождите... О чем это Хари Пури говорит? Не опасно ли это? Может, этот переменчивый человек, рациональный и иррациональный одновременно, представляющий опасность и защиту от нее, заботящийся обо мне, как мать или отец, просто завлекает мою душу в царство искушения?

- Ты действительно не знаешь, по какому поводу сегодняшний праздник? - спросил Хари Пури Баба мягким голосом. - Он в твою честь, - просто сказал он и широко улыбнулся. - Все празднуют по поводу твоего прибытия.

Хотя ни один из садху не понимал английского, казалось, что они все согласны с Хари Пури Баба, поскольку начали, как один, кивать головами.

Меня что, разыгрывают, облапошить решили, как это уже было пару раз на базаре? Я почувствовал дурноту, начала кружиться голова, и сильный запах благовоний не имел к этому никакого отношения.

- Я ждал именно тебя и знал, что ты придешь сегодня, - сказал Хари Пури. - Знаешь, что это значит: быть учеником, быть "чела"?" - Он не стал дожидаться моего ответа, - это значит, что у тебя есть проводник, защитник, тот, кто покажет тебе Путь и сделает все, что в его силах, чтобы увидеть, как ты доходишь до конца Пути, как это когда-то сделал он сам, чтобы ты смог показать этот Путь другим и уберег знания от исчезновения. Тебе понятны мои объяснения? Я кивнул.

- Есть еще одна вещь, - продолжил он, и его лицо посерьезнело. - Ты должен чем-то пожертвовать, должен предложить свою жизнь в обмен на получение знаний. Ты должен оставить мир, в котором родился, материальный мир, и перейти в мир духовный, мир йогинов и аскетов. Тебе придется оставить весь свой багаж позади, - сказал он и засмеялся. - Поэтому сейчас тебе нужно формально попросить меня об этом. Хочешь ли ты, чтобы я сделал тебя своим учеником?

- Ну... Вы столько мне рассказали, Бабаджи. Я все еще пытаюсь в этом разобраться. Дайте мне время подумать.

- Нет. Сейчас или никогда!

- Сейчас, - сказал я. Я всегда умел принимать мгновенные решения, даже такие важные, как это.

- Тогда сегодня я сделаю тебя своим чела, своим учеником.

Намах парвати пате хара хара махадев!

Приветствие Повелителю, мужу

Госпожи горы! Приветствие Шиве!

Обнаженные баба подтвердили решение Хари Пури Бабы восхвалением Великого Бога Шивы.

Пандит Шеш Нараян, брамин, который так широко улыбнулся мне в хаване, сел рядом и обнял меня за плечи, словно я был вернувшимся блудным сыном. Шеш Нараян был именно тем пандитом, который выполнял для каждого неофита, вступающего в ряды Джуна Акхары, то есть "Старого Ордена", "вирья хаван", ритуал инициации в саньясины. Сегодня он был главным во время выполнения ритуала "Шива-шакти яджны".

Я не смог понять ни слова из того, что пытался сказать мне пандит, даже часто повторяемого "рампури". Я обернулся к Гуру Джи, и тот перевел:

- Этот мудрейший человек только что сказал, что тебе повезло иметь такого гуру, как я. Хотя, может быть, очень не повезло. Бог знает.

Хари Пури Баба так ничего и не сказал, как переводится слово "рампури".

Сомнения начали одолевать меня.

- Не знаю, готов ли я, - запротестовал я. Ну почему все должно произойти так быстро? Может, мне лучше несколько дней подумать или повидать еще нескольких гуру, прежде чем принимать окончательное решение?

- Ты никогда не будешь готов к этому, - сказал Хари Пури Баба. - Это не то, к чему ты или кто-то другой будет когда-нибудь готов. - Он засмеялся, а я так и не понял, шутит ли он или говорит всерьез...

* Раджпуты, особая общность в сложной системе индийского кастового общества, переселились в провинцию Раджастхан в VII веке и сумели стать подлинными наследниками древнеиндийских кшатриев не только в искусстве государственного управления, но и во всех аспектах военного дела (Прим. пер.).