12.30 29 сентября Гитлер отправился встретить Муссолини и договориться о совместных действиях во время конференции. Чемберлен не предпринял аналогичной попытки — не искал встречи с Даладье, чтобы выработать политику противостояния двух западных демократий двум фашистским диктаторам. Чемберлен прибыл в Мюнхен в полной уверенности, что никто — ни чехи, ни даже фашисты не будут препятствовать его скорейшей договоренности с Гитлером[8].
Переговоры, начавшиеся в 12.45 в так называемом Фюрерхаусе на Кёнигплац, проходили спокойно и скорее напоминали формальную передачу Гитлеру того, что он хотел получить в назначенные им сроки. Собравшиеся перешли к делу после того, как выступил Муссолини. Муссолини сказал, что, «чтобы способствовать практическому решению проблемы», он привез с собой четкие предложения в письменном виде.
То, что Муссолини от своего имени выдвинул в качестве компромиссного решения, на самом деле было в спешном порядке составлено в Берлине Герингом, Нейратом и Вайцзекером. Геринг показал проект Гитлеру, и тот решил, что он может сработать, после чего он был передан итальянскому послу Аттолико, который на следующий день передал его итальянскому диктатору, незадолго до того, как тот отравиться в Мюнхен. Вот что представляли собой «итальянские предложения», которые не только предопределили повестку дня переговоров, но и легли в основу Мюнхенского соглашения. Все это было заранее подготовлено в Берлине.
|
|
Это было видно из текста, который очень напоминал отвергнутый Годесбергский ультиматум. Но этого не поняли ни Даладье с Чемберленом, ни их послы, присутствовавшие на переговорах. Муссолини «тактично выдал за свое сочетание англо-французских предложений и предложений Гитлера».
Теперь, когда «итальянские» предложения были так тепло встречены собравшимися, оставалось уточнить незначительные детали. Чемберлен захотел узнать, кто выплатит Чехословакии компенсацию за общественную собственность, которая перейдет к Германии вместе с Судетской областью. Гитлер резко ответил, что никакой компенсации не будет. Когда премьер-министр, ссылаясь на положение, согласно которому чехи, покидающие Судетскую область, не могли брать с собой скот (это было одно из годесбергских требований), воскликнул: «Значит ли это, что фермеров вышлют, а их скот оставят?» — Гитлер взорвался и закричал на Чемберлена: «Наше время слишком дорого, чтобы тратить его на такие мелочи!» Далее премьер-министр эту тему не развивал.
Сначала он настаивал на том, чтобы чешский представитель присутствовал на переговорах. Его страна, заявил он, «не может дать полной гарантии, что эвакуация с территории Судетской области будет закончена к 10 октября (такой срок был указан в предложениях Муссолини), если не будет заявлений об этом со стороны правительства Чехословакии». Даладье неохотно его поддержал. Он полагал, что «было бы желательно присутствие представителей Чехословакии, с которыми можно было бы при необходимости проконсультироваться».
|
|
Однако Гитлер был непреклонен. Он заявил, что не потерпит присутствия чехов. Даладье постепенно сдался, но Чемберлен выиграл в конце концов мелкую уступку. Договорились, что чешские представители смогут находиться «в соседней комнате», как выразился премьер-министр.
И действительно, во время вечернего заседания прибыли два представителя Чехословакии — доктор Войтех Маетны, посол Чехословакии в Берлине, и доктор Хуберт Масарик из министерства иностранных дел. Холодно встретив, их проводили в прилегающую к помещению переговоров комнату. Там они просидели в томительном ожидании с двух до семи, после чего к ним вошел человек из свиты Чемберлена, и обрушил на них дурные вести: достигнуто общее соглашение, о деталях которого он ничего сказать еще не может, но ясно одно — условия его гораздо жестче, чем франко-британские предложения. Когда Масарик спросил, получат ли возможность выступить представители Чехословакии, англичанин, заметил, что он, вероятно, не представляет, насколько тяжелое положение великих держав, и не понимает, как трудно вести переговоры с Гитлером.
В десять часов вечера двух несчастных чехов проводили к сэру Горацию Вильсону, верному советнику премьер-министра. Вильсон от имени Чемберлена ознакомил их с основными пунктами четырехстороннего соглашения и вручил карту Судетской области, на которой были отмечены территории с населением, подлежащим немедленной эвакуации. Когда чехи попытались протестовать, англичанин резко оборвал их, заметив, что ему больше нечего сказать, и быстро вышел из комнаты. «Если вы не примете условий, — уговаривал он их, — то вам придется улаживать свои дела с Германией один на один. Может быть, французы изложат вам то же самое в более мягкой форме, но, поверьте мне, они разделяют нашу точку зрения. Они — незаинтересованная сторона».
Это было правдой, какой бы горькой она ни оказалась для представителей Чехословакии. Во втором часу ночи 30 сентября[9] Гитлер, Чемберлен, Муссолини и Даладье (именно в таком порядке) поставили свои подписи под Мюнхенским соглашением, позволявшим немецкой армии вступить на территорию Чехословакии 1 октября, как и обещал Гитлер, и закончить оккупацию Судетской области к 10 октября. Гитлер получил то, в чем ему было отказано в Годесберге.
Оставался один болезненный момент — по крайней мере, для жертв - сообщить чехам, с чем они должны расстаться и в какие сроки. Гитлера и Муссолини эта процедура не интересовала, они ушли, перепоручив сделать это союзникам Чехословакии — представителям Франции и Англии.
На следующий день, 30 сентября, Чемберлен встретился с Гитлером на его мюнхенской квартире, чтобы обсудить положение дел в Европе в будущем. Кроме того, он намеревался упрочить свое положение в политической жизни Англии, для чего хотел просить Гитлера о небольшой уступке.
Гитлер был не в настроении. Он рассеянно слушал высказывания главы британского правительства, выражавшего уверенность в том, что Германия «проявит великодушие при проведении в жизнь Мюнхенского соглашения», и Гитлер не подвергнет бомбардировке Прагу, так как это повлечет «многочисленные жертвы среди гражданского населения».
Сказанное премьер-министром явилось только прелюдией к тому, что последовало дальше. Чемберлен извлек из кармана листок бумаги, в надежде, что они с Гитлером подпишут «документ» и немедленно его опубликуют: «Мы, фюрер Германии и канцлер, и английский премьер-министр, провели сегодня еще одну встречу и пришли к. согласию о том, что вопрос англо-германских отношений имеет первостепенное значение для обеих сторон и для Европы. Мы рассматриваем подписанное вчера вечером соглашение и англо-германские морское соглашение как символизирующие желание наших двух народов никогда больше не воевать друг с другом. Мы приняли твердое решение, что метод консультаций стал методом принятым для рассмотрения всех других вопросов, которые могут касаться наших двух стран, и мы полны решимости продолжать наши усилия по устранению возможных источников разногласий и таким образом содействовать обеспечению мира Европе».
|
|
Гитлер прочитал заявление и быстро его подписал, к большому удовлетворению Чемберлена. Введенный в заблуждение премьер-министр не знал того, что стало позднее известно из трофейных немецких и итальянских документов, а именно, что на встрече в Мюнхене Гитлер и Муссолини договорились при необходимости сражаться «плечом к плечу» против Великобритании.
В Праге настроение было, естественно, совсем иным. В 6.20 утра 30 сентября германский поверенный в делах поднял с постели чешского министра иностранных дел доктора Крофту, вручил ему текст Мюнхенского соглашения и сообщил, что правительству Чехословакии надлежит к пяти вечера того же дня прислать в Берлин двух представителей на первое заседание «международной комиссии» по надзору за исполнением соглашения. У президента Бенеша не оставалось другого выхода, кроме как подчиниться. Англия и Франция предали его страну, более того, они встали бы на сторону Гитлера, если бы ему вздумалось применить военную силу в случае непринятия Чехословакией условий Мюнхенского соглашения. В десять часов Чехословакия капитулировала.
До последней минуты Англия и Франция оказывали давление на страну, которую бросили на произвол судьбы и предали. В течение всего дня английский, французский и итальянский послы наезжали к доктору Крофте, чтобы убедиться, что чехи в последний момент не взбунтуются против капитуляции.
|
|
По настоянию из Берлина президент Бенеш подал в отставку 5 октября. Его пост временно занял генерал Сыровы. 30 ноября президентом того, что осталось от Чехо-Словакии (с этого момента название государства писалось именно через дефис).
Те территории Чехословакии, которые Чемберлен и Даладье не смогли передать Германии в Мюнхене, отдала ей так называемая международная комиссия. В этот спешно сформированный орган вошли итальянский, французский и английский послы, чешский посол в Берлине и барон фон Вайцзекер из германского министерства иностранных дел. Любой спорный вопрос о передаче дополнительных чехословацких территорий Германии разрешался в пользу последней. Нередко в таких случаях Гитлер и ОКБ угрожали применением военной силы. В конце концов 13 октября комиссия проголосовала за отмену плебисцита на территориях, где он должен был проводиться в соответствии с Мюнхенским соглашением. Нужда в нем отпала.
Польша и Венгрия, угрожая применением военной силы против беззащитной Чехословакии, словно стервятники, поспешили захватить свой кусок. Польше по настоянию министра иностранных дел Юзефа Бека досталась территория в районе Тешина площадью 650 квадратных миль с населением 228 тысяч человек, из которых 133 тысячи были чехами. Венгрия отхватила кусок побольше — 7500 квадратных миль с населением 500 тысяч венгров и 272 тысячи словаков. Эта территория была выделена ей 2 ноября во время встречи Риббентропа и Чиано.
Более того, раздробленной и беззащитной стране по наущению Берлина надлежало создать пронемецкое правительство явно фашистского толка. Стало очевидно, что впредь существование Чехословакии будет всецело зависеть от вождя Третьего рейха.