Страх рвал душу на части. Терзал сердце и затмевал разум, который хаотично пытался найти выход из сложившейся ситуации

- Нет. - Шумно выдохнув, все же выдавил из себя Видегрель и сильнее сжал пальцами корпус телефона, чтобы хоть так скрыть дрожь в руках. - К сожалению, нет. Тут ты не поможешь. Никто не поможет.

Теперь на лице Видегреля больше не было даже красных пятен. Оно побледнело настолько, что теперь казалось серым и мертвым. Он тяжело дышал, глубоко вдыхая в себя воздух и почти не выдыхая его, и лихорадочно бегал взглядом по комнате, словно искал выход, которого не было.

- Что случилось, ты можешь мне сказать? - спросил мужчина, чувствуя, как страх закрадывается и в его душу. Страх за здоровье любовника, который, казалось, вот-вот грохнется в обморок.

- Я... – вдох, ворвавшийся в легкие, так и не нашел выхода. Перед глазами неожиданно поплыло, и Видегрель плотно смежил веки. Сказать... рассказать... поделиться тем ужасом, что сейчас скручивал внутренности в тугой жгут... нет... невозможно. Только не сейчас, когда все было так хорошо. Было... все именно что было. Скрывать вечно не получится, не выйдет, а когда Садис узнает, то все полетит к чертям в адову пропасть. Уже летит, как камень, брошенный с обрыва в бездну. - Я не могу. - Острая боль пронзила губу, когда Видегрель нервно закусил ее, и соленая горячая влага коснулась языка, оставляя во рту металлический привкус. Точно такой же, как после той жуткой ночи в кубе, после яростных ударов Садиса.

Видегрель покачнулся и чуть не упал со стула. Корпус телефона затрещал в его ладони и Садис вскочил, подхватывая любовника и крепко прижимая его к себе.

Холодная кожа, мокрая, от проступившего пота. Несмотря на сумасшедшее напряжение, весь дрожит, словно оказался в сырую погоду под пронизывающим ветром.

- Успокойся, прошу тебя. - Тихо проговорил Садис, поглаживая Видегреля по волосам. Видит бог, сейчас ему больше всего хотелось выхватить у него мобильный и посмотреть на то проклятое сообщение, но он дал себе зарок... после того случая на Рождество, он поклялся, что больше не позволит себе никакого насилия по отношению к любовнику. Даже в такой мелочи, как просмотр звонков и сообщений. Он не деспот... если Видегрель захочет, сам расскажет. А пока... - Ничего не бойся. Я с тобой. - Проговорил мужчина и, склонившись, прижался губами к темной макушке любовника. - Расскажи мне... это ведь не выход, отмалчиваться.

Сильные и очень теплые объятия. Нежный, проникновенный голос, совсем не свойственный Садису, ласкал слух, но от этого страх становился только сильнее. Видегрель прижался к любовнику и с силой смял его рубаху пальцами свободной руки.

- Это выход. - Тихо проговорил он, сдерживая подкативший к горлу тошнотворный ком. - Это выход. Выход. - Истерика подкралась так незаметно, что Видегрель и не понял сразу. Он просто сжимал рубашку Садиса и смеялся, глотая брызнувшие из глаз слезы, понимая, что рассказать придется и после этого рассказа все будет сломано окончательно.

С любовником творилось что-то ужасное. И самым гадким было то, что он боялся говорить... попросту боялся повторения прошлого конфликта. А значит, снова ребенок... беззащитный мальчишка, который...

Осознание чего-то чудовищного пробрало Садиса, казалось, до мозга костей. Все началось с Этельстена, а значит, случилось что-то, что связано с этим парнем. Что-то, о чем Видегрель до истерии боялся ему сказать. Что-то...

- Кто? - спросил Садис, крепче прижимая любовника к себе и чувствуя, как краска сходит и с его лица. - Мой ученик? Умино? Говори!

Видегрель замер. Сердце его отчаянно билось в груди, причиняя боль, а кровь шумела в ушах так, что, казалось, он слышит отдаленный гудок поезда. Перед глазами плыло. Голова кружилась, а слюна во рту стала горькой как желчь. Но Садис требовал ответа. Стискивал его все сильнее в своих удушающих объятиях и требовал сказать. Но ни звука не сорвалось с губ Видегреля. Только короткий кивок и сдержанный вопль, ободравший своими острыми колючками горло.

Садис застыл, глядя прямо перед собой. Значит, чутье и в этот раз его не подвело. Лучше бы подвело... он ослабил хватку и опустил взгляд на Видегреля. Но не видел его... только тьму и алые прожилки в ней, пульсирующие, как и кровь в его висках. Быстро, ритмично...

- Рассказывай... - с уст сорвался хриплый выдох. Ладонь накрыла гладкие волосы любовника, прошлась вниз... пальцы зарылись в густые пряди на затылке Видегреля. - Рассказывай... - повторил он, когда из горла любовника вырвался отчаянный всхлип.

Ласковые прикосновения к волосам. Вкрадчивый голос, почти нежный, но с явной угрозой. А потом... до боли сжатые в пальцах пряди, но ни воспротивиться, ни сказать, что больно Видегрель не посмел. И приказ... именно приказ, хоть и отданный тихим голосом...

- Я не знаю. Просто не понимаю, что произошло и почему... я... Садис... я не знаю.

- Что было в сообщении, покажи. - Садис не знал, зачем просит. Увидит ли он сквозь плотную пелену гнева, который удавалось сдерживать единственно лишь памятью о клятве... и осознанием того, что Видегрель растерян и сам ничего не понимает. Только очень боится, что снова пострадает от его рук. - Я обещал тебе, помнишь... больше никакой боли, никаких издевательств... - он разжал пальцы и отступил от любовника на шаг. - Я не причиню тебе вреда. Покажи сообщение. Не бойся.