Глава 9

― Присаживайся, устраивайся поудобней. ― Закос указывает на большое изогнутое кресло в центре помещения. Нервничая, выполняю просьбу.

― Я был весьма обрадован звонком твоего отца вчера вечером, ― говорит он, суетливо бегая по лаборатории, проверяя мониторы и запуская устрашающего вида медицинское оборудование. ― Но к моему глубочайшему сожалению, невозможно запустить всю аппаратуру по первому требованию.

О, да, док просто сгорает от нетерпения испытать на мне свое оборудование. Адамус ― могадорская лабораторная крыса.

Откидываюсь на спинку кресла, стараясь принять более удобную позу, пока Закос делает приготовления. Мне бы радоваться: моя уловка сработала. Я специально дал отцу подслушать, что я якобы не хочу быть использованным в эксперименте Закоса по передаче памяти, и уже через пять минут после этого отец звонил Закосу, давая ему «добро» на подключение моих мозгов к трупу Первой.

Генерал все так же ненавидит меня, считает трясущимся от страха слабаком, которого я и разыгрывал за столом. В итоге мизерные остатки совести Генерала получили достаточно оправданий, чтобы снова подвергнуть мою жизнь риску в лаборатории.

Пусть ненавидит. У нас это взаимно. Только теперь, после того, как мне снова удалось его обмануть, моя ненависть видоизменилась, приняв новую форму: презрение. Ведь я его одурачил.

Техника начинает жужжать.

Мне страшно, что пока я буду в отключке, что-то может пойти не так. Хотя, плевать. Больше чего-либо меня успокаивает мысль, что у Первой появится шанс выжить. Если технология и правда продвинулась, возможно, мне удастся пройти через процедуру целым и невредимым и спасти при этом Первую.

― Для полной готовности аппарату нужно еще минут двадцать, ― объявляет Закос.

Киваю. Док подходит к стальной панели у плиты, за которой находится тело Первой, нажимает несколько кнопок, и с уже знакомым гидравлическим свистом ячейка выдвигается.

Со своего места я вижу тело Первой. Закос нажимает на боковине стола несколько кнопок, а затем опять на панель. Хранилище со свистом закрывается.

― А разве вам не нужна... ― начинаю я, но вовремя останавливаюсь, пока не ляпнул «Первая». ― Разве не нужно подключать ко мне тело?

― Нет, ― отвечает Закос с профессиональной гордостью. ― Все электроды уже подключены к главному терминалу, ― говорит он, указывая на самый большой монитор. ― Все, кроме датчиков с гидравлическим приводом, управляется прямо отсюда: сканирование мозга, жизненно важные органы, настройки системы консервации...

― А в остальных ячейках у вас тоже тела? ― интересуюсь я.

― Да, ― кивает Закос. ― Несколько. Часть из них обычные земляне, которых я использовал для экспериментов. А остальные ― Встречающие.

Словно позабыв о факте моего предательства, Закос принимается объяснять, что когда лориенцы еще только искали планету, где бы им укрыться от могадорцев, они вступили в контакт с несколькими людьми с разных концов Земли. Могадорцы пленили их еще лет десять назад и подвергли серии допросов. Однако в ту пору могадорцы почти ничего не знали о человеческой физиологии или свойствах характера, а на тот момент наши методы ведения допросов были довольно-таки грубы. Так что часть этих «Встречающих» быстро раскололась, но очень скоро выяснилось, что информация касательно местонахождения лориенцев (которые сами рассказывали об этом во время контакта с Встречающими) почти всегда оказывалась неверной. Из-за этого мой народ ударился в бесконечные исследования по созданию сложной технологии отображения памяти, дабы найти более эффективное средство извлечения информации. Другими словами, вместо того, чтобы информацию просить, мы стали искать способ, как взять ее самим.

― Так что, по сути, эксперимент Ану, в котором ты участвовал, просто одно из ответвлений этих исследований. К несчастью, Ану потерпел неудачу, но меня это все равно заинтриговало. Процедура, которую ты скоро пройдешь, является результатом значительной оптимизации его разработок.

Кажется, Закос решил, будто это небольшое историческое отступление завершено, но мне хочется знать больше.

― А эти Встречающие что, так до сих пор тут у вас и хранятся?

На это Закос весело смеется.

― Не совсем. Мы так тщательно рылись в их мозгах в поисках информации о Гвардии, что в живых остался только один. Само собой, мы держим их тела в сохранности на тот случай, если наши технологии продвинутся дальше...

― А кто выжил? ― перебиваю я, возвращая Закоса к теме, которая точно будет интересна Первой, если, конечно, мы оба переживем этот эксперимент.

Закос молча смотрит на меня пару секунд, пробуждая во мне тревогу, не вызвал ли я у него подозрений.

Однако док лишь лукаво вскидывает бровь.

― Хочешь взглянуть?

Док резво отступает к панели у соседней ячейки и открывает хранилище. Как только туман рассеивается, я вытягиваю шею для лучшего обзора.

Внутри лежит красивый, крепко сложенный мужчина средних лет. От такого длительного пребывания в хранилище его кожа стала нереально белой: почти как у могов-искусственников. Но, как ни странно, он выглядит здоровым. Его глаза закрыты.

― Секундочку, ― говорит Закос, нажимая еще несколько кнопок внутри ячейки, а затем склоняется над мужчиной.

― Малкольм Гуд? ― вежливо обращается он к мужчине, как мог бы обратиться обычный земной доктор к обычному земному пациенту. ― Как у вас тут дела?

Малкольм Гуд открывает глаза.

По спине пробегает холодок, и в душе поднимается волна жалости к этому несчастному человеку, запертому в холодном ящике до конца своих дней.

― Здравствуйте, ― говорит мужчина, глядя на Закоса с выражением абсолютного доверия и бесхитростности. Такое впечатление, будто он совершенно не осознает, сколько времени прошло или чему его подвергали. ― Кажется, я забыл, где нахожусь, ― говорит он, наивно улыбаясь. ― Не подскажете, где это я?

Закос только посмеивается в ответ.

― Ну вот, ― говорит док, обращаясь ко мне, ― как-то так.

После чего нажимает на панели еще несколько кнопок, и Малкольм вынужденно ― под действием газа или инъекции ― возвращается в сон. Но за миг до того, как закрыть глаза, мужчина впивается в меня испуганным, вопрошающим взглядом.

***

Я в отключке. Сначала меня окружает лишь абсолютная пустота, она настолько черная, что я задаюсь вопросом: не это ли переживает Первая, когда исчезает? Затем появляются вспышки света и потрескивающие статические разряды электричества, и вот я уже подключен к памяти Первой.

Оглядываюсь вокруг, оценивая обстановку. Я в деревянной хижине, лежу на кровати, свесив голову с края матраса. Через трещины в напольных досках вижу бегущую воду: реку.

Реку Раджанг.

― Они тут!

Поворачиваю голову и вижу Хильду, Чепана Первой. Она выглядывает через щель в двери, держа оружие наготове. Хильда кидается ко мне, трясет за плечи, вытаскивает из кровати.

И тут я, наконец, понимаю, что я не просто зритель последнего воспоминания Первой, кем я, как правило, и был в прошлые разы. Нет, меня подключили непосредственно к ее ощущениям. И призрака Первой тут нет. Я полностью слился с Первой: каждой мыслью, каждым чувством. В носу стоит отсыревший запах хижины. По спине бежит пот. Я чувствую на себе взгляд Хильды, прикидывающей, готова ли я к схватке.

«Я не готова», ― думаю я. ― «Мне просто страшно».

Штурмовая группа могадорцев вышибает дверь, и Хильда бросается в бой: выбивает у мога нож и, пока он не очухался, одним ударом дробит ему трахею. Мог превращается в кучку пепла, а Хильда уже нападает на следующего, молниеносно сворачивая ему шею.

Страх настолько парализовал меня, что я не могу двинуться. Я знаю, что грядет. Хильда вот-вот умрет.

Сердце рвется на части. Я люблю эту женщину всей любовью Первой.

Еще один могадорец бросается в атаку. Хильда опрокидывает его на спину.

Но этот мог быстрее остальных. Он вытаскивает бластер и посылает заряд прямо Хильде в грудь.

Взор застилает красная пелена. Гнев, ужас и ярость Первой от потери Чепана ― моего Чепана ― накрывает меня с головой. «Нет, это все неправда, Хильда не может, моги не могли... это все моя вина...я не справилась, как я могла?» Все эти мысли принадлежат Первой, но я чувствую и слышу их, как свои. «Вернись! Не умирай! Нет-нет-нет! Они заплатят, не прощу, им конец». Бешенство, помноженное на обе наши души, нарастает. «Они пожалеют, о да, еще как пожалеют, мы заставим их пожалеть...»

И тогда я чувствую это... Словно внутри меня что-то ломается, выпуская нечто совершенно новое, но странно знакомое, даже забавно, почему я раньше этого не замечала, почему только шок смог это вскрыть? Пол хижины начинает трястись, мощный рокот идет откуда-то из-под земли и одновременно из меня самой. И когда внутри уже все начинает петь ― «сейчас они заплатят, сейчас они заплатят» ― на глаза вдруг опускается мрак и...

***

Тени. Руки движутся напротив лица, флуоресцентный свет пробивается сквозь темноту.

Я опять в лаборатории Закоса. Он цедит ругательства, срывая с моей головы электроды и настраивая модуль, к которому я подключен.

― Что случилось? ― спрашиваю я

Меня все еще потряхивает от пережитого. Несмотря на сумбурность, с которой прошла передача памяти, и ту бурю эмоций, которые я там испытал, я также ощутил нечто такое... как будто я был на грани понимания чего-то важного, обещания чего-то великого.

Но стоило мне и вернуться обратно, и ощущение исчезло.

― Показатели жизненно важных органов упали до предела гораздо быстрее допустимого. Если бы мы продолжили... ― Закос снова матерится.

Выпрямляюсь в кресле.

Док буравит меня взглядом.

― Ты что-нибудь помнишь? Узнал какую-нибудь полезную информацию, которую я бы мог отправить наверх?

Отрицательно качаю головой.

Конечно же, я вру. Мне и без сегодняшнего опыта многое известно о лориенской психологии и об отношениях между Чепаном и Гвардейцем. А жизнь Первой вплавлена в мой мозг вся до последней секунды. Все это у меня было уже после первого эксперимента.

Закос критически меня оглядывает. Видно, что он взволнован, волосы аж слиплись от пота, правда это не делает его менее пугающим.

― Я знаю: оно внутри, ― заявляет он.

От его слов мне становится не по себе.

― Ты можешь и не помнить явно, но я уверен: знание у тебя внутри, в твоем мозге. И я знаю, как вытащить его оттуда, ― продолжает Закос.

Больше похоже, что он разговаривает сам с собой.

― Наше понимание могадорской психики значительно превосходит наши знания о психологии лориенцев или землян. С моими техническими возможностями в области неврологии, я могу сделать то, чего не мог Ану. Трижды прогнать эти электротоки с максимальным значением и выдрать эту информацию из твоего мозга непосредственно на мой жесткий диск.

Закос внимательно смотрит на меня. Чувствую себя куском мяса на прилавке, такой у дока оценивающий взгляд, будто я вещь какая-то.

― Но для этого, ―горько усмехается он. ― Нужно, чтобы твой отец разрешил мне тебя убить.