Ггава IV спутники здоровья: движение, закаливание

«Чудесное» исцеление Светланы Кругликовой

Если вы помните, первую, вступительную, главу о Системе Естественного Оздоровления я начала с того, что особо выделила слово «Система». Это не случайно. Как неоднократно уже говорилось, весь наш организм представляет собой не что иное, как сложнейшую само­настраивающуюся, саморегулирующуюся, самовосстана­вливающуюся систему. Простейший пример его способ­ности к саморегуляции — изменение частоты пульса. Вы перешли с ходьбы на бег, и сердце стало биться чаще. Стоит вам остановиться или пойти шагом, и сердце ответит на это сокращением частоты биений. На измене­ние ритма движения, как мы знаем, реагируют не только система кровообращения, но и дыхания, опорно-двига­тельный аппарат, активнее происходит и обмен веществ в каждой клетке. А теперь представьте, что одна из систем нашего организма действует в разладе со всеми остальными. Это неминуемо вызовет цепную реакцию «поломок», что и проявится в конце концов в виде той или иной болезни, а то и целого их «букета»

Не могу не вспомнить в связи со сказанным одну из своих больных океанолога Светлану Борисовну Кру-гликову. К сорока пяти годам в заведенной на нее в поликлинике АН СССР медицинской карте значилось более полутора десятков хронических заболеваний. Были там астматоидный бронхит и остеохондроз, опоясываю­щий лишай и панкреатит, язва желудка и гипертония, колит и гастрит, многие другие. Таблетки пила при­горшнями и заработала вдобавок лекарственную аллер­гию. Однако здоровье не только не улучшалось, но постоянно ухудшалось. Можно только удивляться, как она вообще была жива. На работе присутствовала ровно столько дней в году, чтобы только избежать отправки на пенсию по инвалидности. Причем и в эти дни приходила в институт больной. Кроме того, обнаружилась у Светла­ны Борисовны быстрорастущая опухоль в брюшной поло­сти. Надо срочно оперировать, а класть на операционный стол в таком состоянии нельзя: организм не выдержит. Знакомые онкологи просили хоть немного подлечить Крутикову, чтобы можно было удалить опухоль. Первая наша встреча со Светланой Борисовной состоялась в на­чале 1982 года. Мои рекомендации были простыми: ле­карства не пить ни под каким видом, исключить из рациона питания мясо, рыбу, соль, сахар, хлеб, сливочное масло, сладости. День начинать с двухчасовой гимнасти­ки, ходьбы, а еще лучше — бега, закаливающих процедур.

Кругликова неукоснительно выполняла все предписа­ния и через полтора-два месяца в ее здоровье произошел коренной перелом. Необходимость в операции отпала, поскольку опухоль начала уменьшаться, дорогу к врачам Кругликова забыла вообще. Несколько раз была в мно­гомесячных океанологических научных экспедициях. Слу­чалось, все члены экипажа перебаливали ОРЗ, а ей хоть бы что.

Чем же объясняется ее «чудесное» исцеление? Слово «чудесное» я взяла в кавычки только потому, что тако­вым оно может показаться лишь человеку, плохо знаю­щему свой организм. В действительности же все дело в нас с вами, в нашей готовности соблюдать предписания природы. Причем не какие-то отдельные, меньше всего требующие от нас жертв, например, отказа от любимых привычек и удовольствий, а все в комплексе, в системе. Иначе вы окажетесь в положении пианиста, пытающегося исполнить концерт П. И. Чайковского на рояле, в кото­ром ленивый настройщик «выборочно» подтянул лишь часть струн.

Достоинство Системы Естественного Оздоровления в том и состоит, что она дает возможность подтянуть все струны нашего организма. Для этого надо лишь воссоз­дать для себя условия, в которых формировался орга­низм наших далеких предков, развить те его качества, что сохранились до наших дней хотя бы в зачаточном состоя­нии, заново выработать утраченные под влиянием со­временной цивилизации. Это относится и к питанию, и к дыханию, но в наибольшей, пожалуй, степени к дви­жению и закаливанию.

Если вдуматься, все орудия труда на производстве, все бытовые электроприборы призваны сократить рас­ходование человеком его энергии. А наш организм — это копилка «наоборот»: чем больше энергии мы расходуем, тем активнее она наполняется силой и здоровьем. Это не значит, конечно, что мы завтра же должны отказаться от достижений человеческого разума, уйти в леса и питаться ягодами, кореньями и плодами, как первобытные люди. Но восполнить потери, которыми обернулась для нас цивилизация, деформировав наше сознание, подменив естественное питание искусственным, ограничив наши физические нагрузки, изолировав от капризов погоды, резких перепадов температур, абсолютно необходимо. И помочь в этом призваны методики, оптимизирующие жизненно важные функции организма. Что это означает на практике в отношении питания и дыхания, вы знаете. Настал черед более подробно рассказать о методиках, которые мобилизуют и развивают адаптационные воз­можности человека, проявляющиеся в процессе движения и терморегуляции.

Предварительно, думается, есть смысл уточнить, что означает само это словосочетание «адаптационные воз­можности». Понятие «адаптация» в переводе с позднела-тинского означает приспособление. В биологии — это приспособление строения и функций различных организ­мов к условиям существования. В физиологии и медицине обозначает также привыкание. Если рассматривать смысл этого термина с биологической точки зрения, с од­ной стороны, и физиологической — с другой, то даже неспециалист заметит, что применительно к человеку их разделяет пропасть. Биологически строение человека, функции его организма приспособлены к тому образу жизни, который вели наши пращуры. Физиологически же организм не привык даже, а вынужденно смирился с теми условиями, в которые его поставила современная искус­ственная, деградирующая цивилизация. Медицина же за­нята тем, что пытается перебросить шаткий мостик через бездонную пропасть, разделяющую биологическую и фи­зиологическую адаптации. Между нами говоря, занятие не просто неблагодарное, а и вполне бессмысленное. И когда я слышу призывы увеличивать ассигнования на улучшение медицинской помощи населению, у меня неиз­менно возникает вопрос: в чем, собственно, такое улуч­шение должно выражаться? В том, чтобы больные лежа­ли не в коридорах, а в палатах на одного-двух человек? Чтобы больше стало в аптеках лекарств, которые, говоря народным языком, «одно лечат, а другое калечат»? Что­бы исчезли очереди в поликлиниках? Возможно, это под­нимет наш престиж, и мы перестанем выглядеть дикаря­ми, затесавшимися в цивилизованное общество. Не со­мневаюсь, что и больным станет легче, хотя бы морально. Однако решат ли такого рода полумеры про­блему здоровья населения в целом? Рискуя навлечь на себя неудовольствие многих и многих, скажу, что это кратчайший путь к росту популярности того или иного политического деятеля, но не к долголетию человека.

Вырвавшаяся из-под контроля цивилизация калечит и природу, и нас с вами, мы же довольствуемся тем, что, образно говоря, просим выделять больше средств на производство йода для смазывания наносимых самим себе ран.

Если хотите жить — двигайтесь!

Если бы меня спросили, какой вид транспорта считаю лучшим, без колебаний назвала бы собачью упряжку. И потому только, что каюру порой приходится больше бежать рядом с нартами, чем ехать на них.

Он двигается, а значит живет, поскольку движение является непременным свойством живого. Мне уже при­ходилось говорить в одной из предыдущих глав, что я различаю два вида движения. Внешнее движение, смысл которого заключается в изменении положения нашего тела в пространстве, чтобы создать наиболее благоприят­ные условия для выживания, и внутреннее, обеспечиваю­щее как функционирование самого организма, так и энер­госнабжение мышечной ткани энергией, необходимой для перемещения нашего тела. Внешнее движение управляет­ся в значительной мере сознанием, внутреннее обычно регулируется автоматически нашим подсознанием, но на высшей ступени интеллектуального и физического раз­вития человек обретает способность сочетать сознание с автоматизмом подсознания. Оба вида движения неот­делимы друг от друга и являются двумя сторонами еди­ного процесса.

Мне представляется, что для начала занятий движени­ем лучше всего подходят йоговские упражнения Сурья Намаскар, которые открывают человеку широкую гамму чувств: от первоначальной сосредоточенности до глубокого внутреннего самопогружения с активизацией энерго­системы. Это не значит, конечно, что человек должен заниматься йогой и только йогой. Но в своих последующих поисках тех движений, которые ему доставляют удовольствие, он может активно включаться в созерца­ние внутреннего состояния своего организма, вполне со­знательно наблюдая даже последовательность включе­ния тех или иных групп мышц, суставов, связок и внут­ренних органов.

У йогов принято называть асанами то, что касается опорно-двигательного аппарата, и мудрами, если речь идет о внутренних органах. Я стараюсь объединить и то, и другое вместе, а также сочетать оба вида упражнений с дыханием. Это не значит, что к тому или иному движению жестко привязывается вдох и выдох. Все за небольшим исключением должно происходить произ­вольно. Дыхание у человека должно быть незаметным, но не потому, что он будет мало поглощать воздуха, а потому, что у него будет правильно сочетаться дыхание всего тела.

Я привержена, как вы уже знаете, той точке зрения, что мы дышим далеко не одними легкими, и считаю, что газы воздуха не только используются гемоглобином кро­ви, но и проникают в ткани нашего организма. Здесь следует учитывать и кожное дыхание, которое я стараюсь развить у своих учеников с помощью специальных упраж­нений. Обо всем этом можно было бы сказать очень много, но, думается, у нас еще будет возможность вер­нуться к затронутой теме в новых книгах и статьях.

Рассказывая о йоге и других восточных учениях, я воз­ражаю против мнения тех, кто считает их специфически восточным явлением. Это общечеловеческое достояние культуры, но в данном случае их лучше всего описали индусы. Учение йогов получило широкое распростране­ние в мире вполне заслуженно.

Одна из целей занятий йогой — это управление созна­нием, что для нас имеет особое значение. Изрядная часть взрослого населения нашей страны страдает гипертонией, что объясняется даже не стрессами, которыми сейчас принято объяснять все негативные явления в нашей жиз­ни, а постоянным, ни на минуту не ослабевающим напря­жением, в котором все мы незаметно для себя пребываем.

К слову сказать, отношение к стрессам у меня более чем лояльное. Еще в 30-е годы, когда училась в ин­ституте, я была увлечена парашютным спортом. И по случайному совпадению на эти же годы пришлось зарож­дение научных представлений о стрессах. И я уже тогда ярко представляла себе, что такое стресс, поскольку не раз испытывала его на практике полета.

Дело в том что раньше парашютные прыжки были сопряжены с гораздо большими сложностями, чем те­перь. Чтобы прыгнуть с самолета У-2, надо было встать на сиденье, перешагнуть стенку кабины, вылезти на кры­ло, хлопнуть пилота по плечу в знак готовности к прыж­ку, потом развернуться на 180 градусов, подойти к задней кромке крыла и уже отсюда сделать шаг в пустоту, в ничто. Все это, конечно, требует от человека огромного напряжения.

Но вот он прыгнул, дернул за кольцо, над ним рас­крылся купол парашюта, и тогда он испытывает трудно передаваемое, невероятное блаженство покоя. Удивитель­но приятное чувство после перенесенного напряжения. Хочется петь.

И тут видишь вдруг, что на тебя начинает невероятно быстро надвигаться земля. Вспоминаешь, что надо пра­вильно развернуться по отношению к ветру, чтобы не упасть спиной, выбрать площадку для приземления. На­пряжение снова невероятное.

Возможно, со временем ко всему этому можно при­выкнуть, но я так и не смогла, хотя сделала много десятков прыжков. И слава богу, что не привыкла, пото­му что никогда больше не испытывала большее чувство восторга, нежели то, которое охватывает тебя после при­земления. Обычная полевая ромашка кажется сказочным роскошным цветком необычайной красоты, а обыкновен­ный колосочек овса, который по воле случая вырос здесь же, представляется шедевром изящества.

Тогда уже убедилась, что чувство восторга, испытанное тобой после прыжка, безусловно, ведет к общему совер­шенствованию организма. Убеждена, что предельное напря­жение всех возможностей человека ему просто необходимо. Это, однако, не означает, что вся жизнь должна представ­лять собой один нескончаемый отрицательный стресс без надежды на грядущую радость. К чему это приводит, мы видим сегодня по замкнутым, ожесточенным лицам людей, по современному искусству, в котором находит отражение наш колючий неустроенный мир, лишенный подлинной красоты чувств, физического совершенства человека. Шедев­ром безобразия представляются фигуры, украшающие фонтан «Дружбы народов» на бывшей ВДНХ СССР. Их позы настолько лишены подлинной гармонии движения, что сами человеческие фигуры кажутся мне какими-то бездуш­ными автоматами с растопыренными конечностями. По моему твердому убеждению, чтобы скульптура жила, она должна изображать не результаты движения, а его процесс, динамику, как, например, фигурка Меркурия у Международ­ного центра торговли в Москве. Это бегущее, летящее существо, а не прилетевшее. Я иногда прихожу к нему и подолгу смотрю, как он движется. Вот так должны двигаться люди у меня на занятиях.

Заканчивая вводные замечания о роли движения в на­шей жизни, хотела бы подчеркнуть одну принципиально важную, на мой взгляд, мысль. Как бы ни был важен сам по себе любой элемент Системы Естественного Оздоров­ления, его воздействие на организм усиливает тесный союз со всеми другими элементами Системы. Поэтому познакомлю вас с последним из них — закаливанием.