Ш.Фицпатрик. Повседневный сталинизм. Социальная история советской власти в России в 30-е гг.: город. М. 2001

…1930-е гг. были для советского народа десятилетием огромных трудностей и лишений, гораздо хуже, чем 1920-е. В 1932-1933 гг. все основные хлебородные районы поразил голод, вдобавок еще в 1936 и 1939 гг. плохие урожаи вызвали большие перебои в продовольственном снабжении. Города наводнили новые пришельцы из деревень, жилья катастрофически не хватало, а карточная система грозила рухнуть. Для большей части городского населения вся жизнь вертелась вокруг бесконечной борьбы за самое необходимое - еду, одежду, крышу над головой.

С закрытием городского частного сектора в конце 20-х гг. и началом коллективизации наступила новая эра. Американский инженер, вернувшийся в Москву в июне 1930 г. после нескольких месяцев отсутствия, описывает драматические последствия нового экономического курса:

“Кажется, все магазины на улицах исчезли. Исчез открытый рынок. Исчезли нэпманы. В государственных магазинах в витринах красовались эффектные пустые коробки и прочее декоративное оформление. Но товары внутри отсутствовали”.

Уровень жизни в начале сталинского периода резко понизился и в городе, и в деревне. Голод 1932-1933 гг. унес по меньшей мере 3 - 4 млн. жизней и на несколько лет повлиял на рождаемость. Хотя политика государства была направлена на то, чтобы оградить городское население и дать крестьянам принять на себя главный удар, горожане тоже пострадали: смертность росла, рождаемость падала, и потребление мяса и сала на человека в городе составляло в 1932 г. меньше трети от того, что было в 1928 г.

В 1933 году, худшем за все десятилетие, средний женатый рабочий в Москве потреблял менее половины количества хлеба и муки, потреблявшегося таким же рабочим в Петербурге начала XX в., и меньше двух третей соответствующего количества сахара. В его рационе практически отсутствовали жиры, было очень мало молока и фруктов, а мяса и рыбы - всего лишь пятая часть от нормы потребления на рубеже столетия. В 1935 г. положение несколько улучшилось, но неурожай 1936 г. породил новые проблемы: угрозу голода в отдельных сельских районах, бегство крестьян из колхозов и длинные очереди за хлебом в городах весной и летом 1937 г. Самый лучший урожай довоенного периода, надолго сохранившийся в народной памяти, был собран осенью 1937 г. Однако последние предвоенные годы принесли с собой новый виток дефицита и еще большее падение уровня жизни…

С переходом к центральному планированию в конце 1920-х гг. дефицит товаров стал неотъемлемой чертой советской экономики… В 1930-е гг. дефицит считался временной проблемой, частью общей тактики затягивания поясов, одной из жертв, которых требовала индустриализация. Нехватки тех лет, в отличие от послесталинского периода, действительно были вызваны столько же недопроизводством потребительских товаров, сколько и системными проблемами распределения. В первую пятилетку (1929-1932 гг.) приоритет отдавался тяжелой промышленности, а производство потребительских товаров занимало хорошо если второе место. Коммунисты приписывали также нехватку продовольствия стремлению кулаков “припрятать” хлеб, а когда кулаков не стало, - объясняли ее антисоветским саботажем в цепи производства и распределения. Однако какие бы рациональные объяснения ни давались дефициту, игнорировать его было невозможно. Он уже стал центральным фактом экономической и повседневной жизни.

Когда в 1929 - 1930 гг. впервые начались перебои с продовольствием и появились очереди за хлебом, население было встревожено и возмущено… Скоро стало еще хуже. Зимой 1931 г. украинскую деревню поразил голод. Несмотря па молчание газет, весть о нем разлетелась мгновенно; в Киеве, Харькове и других городах приметы голода были налицо, вопреки всем усилиям властей ограничить передвижения по железной дороге и доступ в города. На следующий год голод охватил основные хлебородные районы центральной России, Северного Кавказа и Казахстана. Информацию о нем по-прежнему скрывали, и в декабре 1932 г. были введены внутренние паспорта в попытке поставить под контроль бегство голодающих крестьян в города. Нехватка хлеба периодически возникала и после того, как миновал голодный кризис. Даже в хорошие годы хлебные очереди в отдельных городах и районах принимали достаточно тревожные размеры, чтобы вопрос о них был вынесен на заседания Политбюро.

Наиболее серьезный и широкомасштабный рецидив хлебных очередей случился зимой и весной 1936 - 1937 гг., после неурожая 1936 г. Еще в ноябре сообщалось о нехватке хлеба в городах Воронежской области, вызванной якобы наплывом крестьян, приезжающих за хлебом в город, потому что в селах нет ни зернышка. В Западной Сибири той зимой люди стояли за хлебом с 2 часов ночи, местный мемуарист описал в своем дневнике огромные очереди в маленьком городке, с толкотней, давкой, истерическими припадками. Женщина из Вологды писала мужу: “Мы с мамой стояли с 4-х утра, и даже черного хлеба нам не досталось, потому что вообще никакого не привезли, и так почти по всему городу”. Из Пензы мать писала дочери: “У нас ужасная паника с хлебом. Тысячи крестьян ночуют у хлебных ларьков, за 200 клм. приезжают в Пензу за хлебом, прямо неописуемый ужас... Был мороз, и 7 чел., идя с хлебом домой, замерзли. В магазине стекла перебили, дверь сломали”. В деревне было еще хуже. “Мы стоим в очереди за хлебом с 12 часов ночи, а дают только по килограмму, даже если умираешь с голоду, - писала мужу женщина из ярославского колхоза. - Два дня ходим голодные... Все колхозники стоят за хлебом, и сцены бывают ужасные - люди давятся, многих зашибли. Пришли чего-нибудь, не то умрем с голоду”.

Перебои с хлебом возникли вновь по всей стране в 1939 - 1940 гг. “Иосиф Виссарионович, - писала Сталину домохозяйка с Волги, - что-то прямо страшное началось. Хлеба, и то, надо идти в 2 часа ночи стоять до 6 утра, и получишь 2 кг ржаного хлеба”. Рабочий с Урала писал, что в его городе за хлебом нужно вставать в очередь в 1-2 часа ночи, а иногда и раньше, и стоять почти 12 часов. Из Алма-Аты в 1940 г. сообщали, что там “возле хлебных магазинов и ларьков целыми днями и даже ночами стоят огромнейшие очереди. Зачастую, проходя мимо этих очередей, можно слышать крики, шум, перебранку, слезы, а иногда и драки”.

Дефицит не ограничивался хлебом. Не лучше было положение с прочими основными продуктами питания, такими как мясо, молоко, масло, овощи, не говоря уже о столь необходимых пещах, как соль, мыло, керосин и спички. Рыба тоже исчезла, даже из районов с развитым рыбным промыслом…

Задание 9. Оцените данное выступление, типичное для того времени. Подумайте, сделано ли оно добровольно? О чем свидетельствует выступление С.И.Сырцова? Против кого была направлена чистка партии 1933 г.? Кому она была выгодна? Вспомните, когда и при каких условиях проходили ранее чистки партии?

Из выступления С. И. Сырцова во время партийной чистки 1933 г. // Отечественная история. XX век. Под ред. А.В.Ушакова. М. 1997[15]

Мои взгляды вытекали из пессимистической оценки хозяйственных итогов 1930 г., преувеличивали недостатки, без учета того, что... значительная часть недостатков обусловлена отчаянным сопротивлением социалистическому строительству классовою врага во всех областях, особенно кулачества....Эти взгляды и характеристика хозяйственных итогов 1930 г. привели меня к оценкам перспектив и задач на 1931 г., расходящимися со взглядами ЦК. В своей речи по контрольным цифрам на 1931 г. я утверждал, что провалы по качественным показателям чрезвычайно затрудняют успешное развертывание нашего народного хозяйства в будущем году.

Эти пессимистические оценки...привели меня к капитуляции перед трудностями и к антипартийному предложению сделать предстоящий год - годом исправления ошибок во всех областях работы, а также годом проверочным в отношении коллективизации. Грубо, ошибочно противопоставляя задачу, которую я считал неотложной - организационно-хозяйственного укрепления колхозов и борьбы за их качество задаче ускоренного создания новых и новых колхозов, я утверждал, что “в этом году проблема правильной организации труда является исключительно важной и совершенно обязательной, ибо этот год в отношении коллективизации будет проверочным годом”... Я давал фактически искаженную оценку положения в колхозах, смазывая их достижения, и разбрасывался такими характеристиками, как “хищническая растрата производительных сил, происходящая от нашей бестолковщины, неправильного подхода к делу” и т.д....были неправильны, больше того, преступны, как идущие вразрез с линией партии, и мои предложения и указания т, Ломинадзе на необходимость “сужения фронта капитального строительства”. “Лево”-правый блок в своих позициях и предложениях по существу скатывался к отрицанию того, что “мы уже вступили в период социализма”, и на деле ревизовал установку на проведение пятилетнего плана в 4 года.

Смыкаясь в основном, как правильно указано в резолюции ЦК и ЦКК, с платформой правых уклонистов, “лево”-правый блок во многом повторял положения троцкистов.

Давая неправильную оценку бытового положения рабочих масс (характеристика состояния снабжения, мои утверждения, что в области реальной зарплаты рабочего класса “имеется большое неблагополучие, главное, нарастающее”), раздувая и преувеличивая факты бюрократизма, неправильно их обобщая и перекладывая ответственность за значительную часть этих бюрократических извращений на партийное руководство, “лево”-правый блок заимствовал в арсенале своей борьбы с партийным руководством клеветнические утверждения контрреволюционных троцкистов об ухудшении положения рабочих масс, бюрократизме, зажиме самокритики и отсутствии у партийного руководства умения предвидеть...и умения своевременно исправлять свои ошибки.

Из этого же источника заимствовано и мое предложение о повышении цен на ряд товаров для предотвращения и преодоления тех затруднений в области финансов и обращения, наличие которых мы неправильно усматривали в хозяйственной обстановке 1930 г.

Эта борьба с генеральной линией, ошибочно нами в то время считавшаяся лишь совокупностью частичных поправок, не противоречащих генеральной линии партии, привела к системе взглядов, враждебной руководству партии, и влекла за собой борьбу против руководства, нападки и обвинения, которые были направлены на расшатывание его авторитета и безграничного доверия к нему партии. Эти нападки и дискредитация означали ни что иное как фактическую помощь антипартийным течениям в их попытках добиться смены руководства, хотя бы субъективно участники “лево”-правого блока этой задачи и не ставили.

Эта система взглядов и линия поведения “лево”-правого блока...привели к повторению того преступления, которое логикой вещей обусловлено для любой оппозиции, становящейся на путь борьбы - фракционному противопоставлению своих взглядов и деятельности взглядам и деятельности партийного руководства, т.е. нарушению резолюции X съезда партии о единстве партии.

Задание 10. Репрессии являлись составной частью политики тоталитарного государства. Проанализируйте и сравните цифры, приведенные в пособии. Подумайте, являлись ли репрессии необходимыми мерами во внутриполитической жизни?