Предисловие переводчика

Когда в апреле 2005 года я пришел в анастасиевское экопоселение Родники, я не особо задумывался о том, что для создания полноценного живого альтернативного поселения необходимо что-то большее, чем просто «приехать на землю и поселиться там». Я не посмотрел ни на людей, которые должны были стать моими соседями и сотрудниками, ни на сложившиеся между ними отношения, обычаи и договоренности (а равно отсутствие таковых), ни на финансовые условия, ни на юридические документы будущего поселения – я просто приехал, воткнул в землю колышек, поставил палатку и остался там жить. Настолько жгучей была моя жажда обрести свою собственную землю и свою свободу, которой я не видел в городской жизни, что все остальное для меня не имело значения. Я не искал поселение, я не искал подлинных единомышленников – я искал просто землю, где можно было бы жить, которая смогла бы стать мне домом

И первые полгода после того, как я построил-таки свой первый дом на своей земле, я был счастлив. Без всех этих городских искусственных сложностей, без многолетнего труда и ипотеки, без миллиона бумаг – просто благодаря своей решимости, упорству, своим рукам и помощи близких людей, я стал хозяином своего Дома и своего собственного кусочка Родины. Наверно, счастье всегда сопутствует тому, кто остается верен своей мечте и доводит ее воплощение до конца

Однако уже на второй-третий год моей жизни в Родниках стало ясно, что построить свой дом и построить живое поселение, где бы я мог жить и трудиться в окружении друзей и единомышленников – это две большие разницы. Для создания поселения необходимы согласованные усилия многих людей, нужна определенная разумность и целеустремленность, умение договориться друг с другом, нужно понимание законов, по которым развиваются человеческие сообщества. Ничего этого в Родниках не было. Люди приходили в поселение, высказывали кучу грандиозных идей, начинали что-то делать, наталкивались на непонимание и противодействие соседей, безрезультатно пытались договориться, ссорились и ругались, разочаровывались и уходили. И на шестой год жизни в «поселении» я чувствовал себя таким же отшельником, «чужим в чужой стране», как и в первый. По истечении семи лет существования «поселение» состояло из 11 человек, большей частью пожилых одиноких женщин. Ни какого-либо производства, ни своей школы, ни системы управления, ни ясных правил на полях не было. Это был Дикий Запад, где каждый пытался по-своему выжить и отстоять свои личные интересы, и ясного понятия того, ради чего мы вообще здесь собрались вместе, не было ни у кого

Сегодня, спустя шесть лет после моего прихода в Родники, ситуация с организацией анастасиевских поселений мало изменилась. Конечно, те помещики, которые поселились на своей земле с самого начала и за эти 5-7 лет прошли через все мыслимые и немыслимые «притирки» и конфликты, сейчас уже очень серьезно задумываются о таких вещах, как община, устав, единые правила, общие договоренности, финансовая прозрачность, равномерное распределение власти и ответственности и т.д. Эти люди начинают интересоваться опытом Ковчега и других успешных поселений, начинают анализировать и искать закономерности. Однако новички – все те, кто сегодня приезжают в существующие поселения «искать свою землю», а равно подавляющее большинство организаторов новых поселений – как анастасиевских, так и других, - мыслят и сегодня ровно так, как мыслил в 2005 году я: самое главное – хорошая земля, а все остальное – «приложится». Если удастся найти живописный участок на южном склоне на берегу горного озера – то все остальное не имеет значения. Даже если окажется, что из 100 человек, взявших гектары по соседству с твоим, ни один никогда не станет твоим другом

В итоге, первый шаг, с которого организаторы начинают создание поселения, - это поиск земли. Чем красивее место, тем, как хочется думать, больше шансов на успех. И мало кому приходит в голову, что в реальности все может быть как раз наоборот: чем красивее земля, тем больше в группу притягивается пассивных инвесторов, желающих выгодно вложить свои средства в привлекательную недвижимость и совсем не настроенных что-то делать на своем поместье и жить в нем. Тогда как относительно невзрачную землю (как в Ковчеге или в СветоРусье) жертвы «гектарного соблазна», как правило, обходят стороной, оставляя место реально активным поселенцам… Кто бы мог подумать?

Кто бы мог подумать, что чем дальше поселение от города и чем хуже к нему дорога, тем быстрее оно заселится постоянными жителями, а не наоборот?

Кто бы мог подумать, что в тех поселениях, где есть строгие правила и всем нарезают одинаковые участки, люди окажутся счастливее и будут жить более мирно, чем в поселениях, где провозглашена свобода, и каждый может взять себе столько земли, сколько пожелает?

И кто бы мог подумать, что те прекрасные люди с добрыми взглядами, поющие вдохновенные песни о светлом будущем Новой России и так любящие природу и животных, окажутся такими безответственными, эгоистичными, меркантильными соседями и просто неадекватными людьми, когда дело дойдет до решения вопроса о поведении на территории экопоселения их собак? Кто бы мог подумать, что какой-то вопрос о собаках расколет поселение на два непримиримых лагеря и доведет бывших единомышленников до открытой ненависти друг к другу?

А ведь таких незаметных, на первый взгляд, но, тем не менее, статистически неумолимых закономерностей в деле создания альтернативных поселений – огромное множество. И, самое удивительное, одни и те же «грабли» повторяются из раза в раз в самых разных поселениях, даже таких, которые находятся на разных континентах и населены людьми, казалось бы, совершенно непохожих культур! И вот, оказывается, многие из тех, кто участвовал в опытах построения новой, счастливой жизни, оставили нам интереснейшие, живые описания всех этих сложностей, проблем, поисков, удачных и неудачных решений, через которые им довелось пройти. Оказывается, люди интересовались вопросом о том, как построить успешное, счастливое, устойчивое общество, очень-очень давно. На эту тему уже многое написано! – не только красивые идеи, но и реальный опыт! И, как и во всем, здесь есть самые разные истории – и блистательных побед, и сокрушительных поражений. Глядя на них, мы можем со вздохом разочарования сказать: «Ну, раз уже столько времени люди пытаются, а на земле до сих пор не рай, то и у нас ничего не выйдет!», а можем вдохновенно расправить плечи и броситься в бой: «Если это получилось хотя бы у одного из десяти, значит это возможно!»

Одно и то же знание может послужить спасением для того, кто настойчиво стремится к победе, и железобетонным оправданием собственной неудачи для того, кто не решается сделать еще один шаг вперед.

Насколько важно отстаивать свою исключительность, повторить тысячи ошибок, но найти-таки решение самому? Насколько важно быстро и эффективно достичь желаемого? В конечном счете, каждый сам выбирает ответы на эти вопросы; наша же задача состоит в том, чтобы сообщить новость, которая для кого-то может оказаться спасительной: Успешный опыт создания альтернативных поселений существует, и существуют даже описания пути к нему, вплоть до конкретных шагов. И если прислушаться к голосу тех, кто прошел его до нас, мы можем начать свой собственный путь не пробираясь ползком сквозь колючую проволоку, а стоя на плечах гигантов.

Когда в 2009 году я впервые открыл книгу Дианы Кристиан, я был поражен. У меня было такое чувство, что автор просто сидел у нас на кухне, в каком-нибудь поселении Родники и слово в слово слышал все наши разговоры о наболевшем. Я открываю какой-нибудь абзац «Типичные ошибки при создании экопоселений»и вижу список из шести пунктов, где один к одному описана наша Родниковская действительность. Я начинаю читать пример «В поселении Willowbend в глубине штата Алабама был такой случай…»- и у меня возникает ощущение, что тот, кто это писал, подслушал разборки на нашем последнем собрании. Я открываю параграф «А вот как поступают поселения, добившиеся успеха»- и читаю слово в слово то, что до меня настойчиво пытались донести ребята из Ковчега. И ведь все это написал человек, никогда не бывший в России и на тот момент еще не читавший никаких книг Мегре!

Похожего было очень много. Настолько много, что сразу стало ясно, что книгу просто необходимо донести до наших российских экопоселенцев. И в особенности потому, что автор совсем не ограничивается описанием этих так хорошо знакомых нам проблем – автор пишет очень-очень конкретные вещи о том, что можно с ними сделать! Что с ними сделали, как их решили те поселения, которые считаются успешными. И хотя различий между «нами» и «Западом»тоже оказалось немало, само видение этих различий оказалось удивительно полезным - как для понимания людей с «неортодоксальными взглядами» внутри самого анастасиевского движения, так и для понимания того, «куда катится»наша страна и куда она будет катиться дальше, если мы будем выбирать те стереотипные решения, которые подкидывают нам официальные СМИ и правительство.

И вот, мы углубились в этот текст и начали с ним работать.

В процессе работы над переводом я увидел много интересных и важных моментов, влияющих на развитие экопоселений, о которых я мало задумывался раньше. Прежде всего, я увидел коренное различие в мотивации – почему люди создают альтернативные поселения – здесь, в России и там, на Западе.

Мечта почти любого известного мне горожанина, заинтересовавшегося темой экопоселений, - прочитал ли он книги Мегре или нет, - это стать Хозяином, самодостаточным единоличным властелином на своей земле, который сам решает все хозяйственные и политические вопросы так, что «эти ребята сверху» ему «больше не указ». Настолько нас всех достала советская принудиловка, коллективиловка и уравниловка, что «Я САМ!!!»становится просто болезненной необходимостью для любого мужчины, которому больше невтерпеж «молчать в тряпочку». И поэтому образ самодостаточного родового поместья, в котором «все мое» и куда я пускаю «только своих», становится пределом мечтаний.

На Западе, как оказалось, все по-другому. Вся эта Американская Мечта, вековой культ «сильного мужчины» и этого самого «Я САМ!!!», культ частной собственности, «мой дом – моя крепость» дошел до такого предела, когда люди попросту разучились общаться друг с другом, утратили смысл этого общения.

Соседи практически не общаются с соседями, не ходят в гости. Как говорится, утром «Хай!», вечером «Бай!».¹¹ Сосед, другой человек, другой мужчина, другая женщина уже на подсознательном уровне не могут восприниматься иначе, как соперник, конкурент, еще один скрытый претендент на мое пространство, мою землю, моего мужа, мой успех... И в этих условиях идея о том, что возможно мирно и счастливо жить ВМЕСТЕ!, звучит как неожиданная, как революционная, как утопия: «опять эти недобитые commies¹²... «И именно эта идея – жить вместе – становится краеугольной в идеологии американской контркультуры, альтернативщиков и экопоселенцев. Если среднему американскому домохозяину (особенно если он сумел расплатиться со своими кредитами) сказать: «мы за самодостаточное родовое поместье!», он не поймет фишки: «у меня ЕСТЬ своя земля, я самодостаточен!» А вот если сказать «Мы будем жить ВМЕСТЕ в кругу единомышленников, близких людей» - вот это будет Идея!

11 Цитата из письма русской женщины, живущей в американской деревне. Источник - http://shkolazhizni.ru/archive/0/n-43797

12 Коммунисты, коммуняки (амер. слэнг)

В каком-то смысле можно сказать, что Запад опередил нас, и для того, чтобы понять весь глубинный смысл этого странного желания быть вместе, творить вместе, строить дома группой, по-соседству, нам необходимо сначала вдоволь наиграться в своих содружествах родовых поместий в полную независимость и Дикий Запад с крутыми ковбоями и револьверами. Как сказал один из наших помещиков, Нужен ли в поселении Родники Общий Дом? Конечно же, нужен! Ведь если будут только родовые поместья, где каждый будет самодостаточен, то где же мы сможем похвастаться друг перед другом, кто кого самодостаточнее? Должна быть какая-то нейтральная территория, этакий салун, где все самодостаточные ковбои могут на равных собраться, пощеголять хромированными ревóльверами и ручными медведями, померяться своей богатырской силушкой, устроить дебош, побить посуду и по-братски скинуться, чтобы за нее расплатиться... А иначе... Какой толк от того, что ты сам себе хозяин, если никто об этом никогда не узнает?

Но, наверно, может оказаться и так, что в чем-то и Россия опережает Запад, ибо люди, понявшие из «Зеленых Книг» больше, чем другие, смогут пережить по-новому свою связь с принадлежащим им кусочком земли – не как собственность, но как сопричастность и ответственность за эту землю.

История не любит крайних и окончательных решений, и каждое новое поколение, каждая новая цивилизация по-своему расставляет приоритеты в этих вечных вопросах – свое и общественное, сам или вместе. И сегодня у каждого экопоселенца есть шанс попробовать, прожить на опыте несколько возможных вариантов и сказать в итоге свой ответ.

Еще одно отличие Запада от России, которое очень впечатлило меня, - это то, что там, в Европе и Америке, нет никаких книг Мегре, но в разных концах планеты люди все равно с удивительным единодушием создают свои маленькие «общества Будущего» и точно так же, как наши экопоселенцы, с первого взгляда выделяют друг друга в толпе, узнают «своих». Как им это удается, как они понимают, что вот этот человек – «наш», если они не могут спросить его «а ты читал «Анастасию»? Если не существует какого-то формального символа, признака, по которому можно было бы распознать единомышленников? Я был на конференции экопоселений Европы в Португалии и видел своими глазами, как это происходит. Они узнают друг друга по стилю одежды, по глазам, по интонации, по неизвестно откуда возникающей симпатии, по какой-то синхронистичности мыслей – они узнают друг друга на невербальном уровне, на уровне чувств, и для этого не требуется даже знать общий язык. Я сам пережил это волшебное ощущение близости, синхронности с людьми самых разных национальностей – немцами, итальянцами, словенцами, американцами... Едва увидев друг друга, мы уже понимали, что этот человек – близкий, один из НАС...

Любые идеи, записанные в самой лучшей книге, можно исказить, превратить в догму и использовать для деления всех людей на «правильных практикующих» и «врагов», «заблудших». Можно завести официальный сайт Движения и разместить там руководящие инструкции о том, как правильно понимать Идею, а какое понимание считается подменой образов. Можно годами ломать копья о том, как спасти Движение от подмены или ошибки образного периода. Можно выбрать себе в соседи тех, кто прочитал ВСЕ Книги и нарисовал план поместья, - и все равно жестоко ошибиться. Но вот это удивительное чувство узнавания, вот эта любовь с первого взгляда, вот эта синхронность мыслей и чувств – мне очень сложно представить, что ЭТО может подвести, что ЭТО способно ошибаться. И мне кажется, что если бы и мы в наших поселениях, выбирая тех, кто будет жить рядом, смотрели не на то, какие книги человек читал, а прислушивались к вот этому чувству близости, мы жили бы намного гармоничнее.

Наконец, третья важная вещь, которую открыла для меня книга Дианы Кристиан, - это ясная, выпуклая панорама того, что же такое пресловутая частная собственность на землю, которую сегодня так много пропагандируют, в том числе и сами анастасиевцы. Когда читаешь рассуждения о том, к каким уловкам следует прибегать, чтобы банк смилостивился и выдал группе кредит на покупку земли, когда, как что-то само собой разумеющееся, звучит мысль о том, что община предоставляет своим нуждающимся членам деньги под проценты, когда как успешное решение описывается ситуация, где община сумела расплатиться со своими долгами на 12-й или 18-й год, - очень сложно удержаться от содрогания и отвращения. Однако такова реальность в современных Соединенных Штатах – почти любая покупка недвижимости осуществляется через частный заем (в лучшем случае) или банковский кредит. Из всей совокупной суммы, которую покупатель платит за землю, до 2/3 (!!!) достается банкам в виде кредитных процентов, т.е. кто бы у кого бы и для чего бы ни купил землю – больше всех выиграет от этого банк, который будет финансировать покупку. А купить землю за имеющиеся наличные средства просто оказывается нереально. Ну и, конечно, не следует забывать о том, что до 10% от цены недвижимости получит еще риэлтор – человек, которого нанял продавец, чтобы найти такого выгодного покупателя, как вы.

А цены на землю постоянно растут, и гораздо быстрее инфляции, по банальной причине: каждый из собственников, купивших свои несколько акров с такими затратами пота, крови и слез, естественно, хочет при продаже хотя бы вернуть свои деньги. Допустим, рыночная цена земли была 200000 долларов. Но для ее покупки пришлось взять кредит и уплатить 200000 продавцу и еще 200000 банку. Неужели после этого человек согласится уступить свое кровно нажитое достояние меньше, чем за 400000? К тому же, при продаже 10% придется отдать риэлтору, а значит, чтобы опять-таки ничего не потерять, нужно накинуть цену до 444000! И потом, не нужно забывать про инфляцию: 400 тысяч, полученных сегодня – это не те 400 тысяч, которые я потратил несколько лет назад. Значит хорошо бы накинуть еще хоть какие-то проценты!

И ведь это только естественное стремление компенсировать фактически понесенные расходы! Что уж говорить о тех, кто пытается еще и заработать при перепродаже? Вот так, без всякого злого умысла, каждые 10-15 лет цены на землю больше, чем удваиваются.

Нужно ли гадать о том, кому выгодна такая система? Долго ли нужно считать, чтобы понять, что проигрывают в этой ситуации как покупатели, так и продавцы, потому что продавшему старый дом нужно же будет теперь купить новый! И, тем не менее, вся эта система продолжает сохраняться, потому что где-то в подкорке каждого американца продолжает жить американская мечта «богатого папы» Роберта Кийосаки – разбогатеть исключительно за счет инвестирования в выгодную недвижимость. Если цены на недвижимость не будут расти, где еще останется та беспроигрышная стабильность, в которую можно будет вложить деньги и без труда получать стабильный доход?

Я останавливаюсь так подробно на этом вопросе по одной простой причине: Россия сейчас... нет, не идет, а правильнее сказать, - катится по этому же пути. У нас уже много где распроданы перекупщикам бывшие колхозные и государственные земли, у нас уже тоже появилась ипотека, и цены на землю у нас уже вырастают в 10 раз не за 20 лет, а всего за 3-4 года. И у нас уже тоже звучат те же заманчивые лозунги: «хочешь стабильности – вкладывай в недвижимость!» Я не знаю, управляет ли кто-то этим процессом осознано, или это просто естественная инерция, но, как и в США, единственная сторона, которой это реально выгодно, – очевидна. Будем ли мы, русские, поддерживать эту систему? Будем ли ратовать за частную собственность на землю или найдем другой, более гуманный и общеполезный вариант? Будем ли лелеять американскую мечту стать «богатым папой» или найдем способ богатеть не за счет соседей? Будем ли брать ипотечные кредиты и поддерживать банковскую систему? Вот еще один исторический выбор, перед которым стоят сегодняшние экопоселенцы.

Итак, обо всем этом –

· как создать не просто самодостаточное поместье, но живое сообщество, крепкий коллектив, новую модель отношений, новую культуру;

· как реализовать идеалистические мечты в существующих жестких финансовых, юридических и экономических условиях, как совместить «физику» и «лирику»;

· как выявить истинные намерения людей, собравшихся в одну группу, и при каких условиях они смогут создать единое поселение;

· что способно объединить людей крепче, чем общие прочитанные книги;

· как предотвратить и как решать типичные проблемы экопоселений и альтернативных сообществ;

· как находить «своих» людей и как разрешать конфликты, не делая никого виноватым?

· как живут и чем дышат наши американские соратники по строительству счастливого будущего, и в чем нам повезло больше, чем им – с огромной любовью и здоровым юмором рассказывает книга «Творим совместную жизнь» - результат обобщения огромного опыта самых разных поселений и сообществ.

Приступая к работе над книгой, мы исходили из того, что готовим прикладное издание для конкретного круга людей – создателей российских экопоселений и общин. Именно этот – прикладной – подход обусловил некоторые особенности нашего перевода, о которых хотелось бы сказать

1) Ясность мысли важнее буквальности перевода. Работая над текстом, мы стремились к тому, чтобы, прежде всего, досконально понять мысль автора, а затем передать эту мысль наиболее подходящими русскими словами, даже если итоговая фраза не совпадала с источником буквально. В оригинальном тексте встречалось немало мест, которые при буквальном переводе на русский язык можно было бы истолковать двусмысленно или не понять вообще. В таких случаях мы стремились переформулировать предложение так, чтобы смысл становился однозначным, где-то вставляя дополнительные поясняющие слова, где-то, наоборот, сокращая слишком громоздкие конструкции. В тех местах, где были вопросы, которые мы не могли решить самостоятельно и при помощи Яндекса, я задавал вопросы по электронной почте лично Диане Кристиан и получил подробные разъяснения

Хотя, при всем при этом, наш перевод отнюдь нельзя назвать вольным – он достаточно буквален как в плане соответствия конкретных предложений оригинала конкретным предложениям перевода, так и в плане передачи литературного стиля автора

2) Разъяснение непонятного и погружение в культуру. Различия между американской и российской культурами неизбежно отражаются и в языке, и далеко не каждому английскому слову легко подобрать соответствие даже просто потому, что в нашей реальности отсутствуют многие явления, общеизвестные в США. И если давать в переводе просто транскрипции слов, обозначающих такие явления, – консенсус-фасилитатор, Си-Эс-Эй-фарм, мультилистинговая служба, девелопер, земельный траст, свит-лодж и т.д. – без объяснения смысла всех этих терминов, то в тексте образовалось бы немало «черных дыр», из-за которых удобочитаемость книги в целом существенно ухудшилась бы. Поэтому для придания тексту максимальной прозрачности нам пришлось погрузиться в исследование самых разнообразных областей жизни – от устройства автономной канализации загородного дома до административного устройства США, от истории Соединенных Штатов до специфического сленга американских альтернативщиков, комьюнити-активистов и нью-эйджеров. Для прояснения неизвестных слов мы привлекали замечательный словарь ABBY Lingvo, всепроникающий Яндекс, Википедию и множество других веб-сайтов – как русских, так и англоязычных - и, в самых крайних случаях, писали письма с вопросами самой Диане, автору книги. Итогом этой работы стали полторы сотни подстрочных примечаний, которые, как нам хочется верить, успешно выполнят роль моста между культурами и позволят читателю существенно расширить свой кругозор

Подробнее о переводе некоторых особо значимых и сложных терминов я пишу ниже.

3) Небольшие сокращения специфически американских реалий. Мы довольно долго думали, переводить ли всю книгу или некоторые главы опустить. Дело в том, что ситуация с приобретением земли, юридическим оформлением и с финансированием экопоселений в России и США сильно отличается (в США – в «худшую» сторону), и если писать прикладное пособие для российских организаторов экопоселений, то многие рекомендации, рассчитанные на специфические (более жесткие) американские реалии, в наших условиях окажутся не только бесполезны, но и, пожалуй, даже вредны. Поэтому поначалу мы думали, что коль скоро наш текст носит прикладной характер, то нет смысла терять время на перевод рассуждений о том, какой вид корпорации больше подходит для регистрации общины как юридического лица в плане налогообложения, или о том, где и как найти банковский кредит на приемлемых условиях (ибо без кредита цены на землю в США для многих групп оказываются неподъемными). Однако чем больше я читал все это и ужасался над теми кабальными условиями, в которых оказались наши американские собратья со всеми их ипотеками и частной собственностью на землю, тем больше я понимал, что промолчать об этом тоже язык не поворачивается. Ведь очень многие русские всерьез говорят о том, что хотят жить «как на Западе» и очень плохо представляют себе, что на самом деле это означает. Поэтому, в конечном счете, большую часть финансово-юридической проблематики я решил сохранить. Какая-то часть из написанного по этой теме действительно будет полезна российским экопоселенцам, а какая-то – просто позволит прочувствовать, «как живут на Западе» и увидеть, насколько благословенные условия для создания экопоселений имеются у нас, в России. В окончательном варианте текста мы полностью опустили только одну 16 главу и сделали несколько небольших сокращений в тексте других глав – т.е. убрали чисто технические моменты (какие статьи американских законов применять, как их обходить и т.п.). При этом все места сокращений мы обозначали знаком <...>, чтобы при необходимости можно было обратиться к оригиналу и отыскать пропущенное место. Так что можно и здесь считать перевод аутентичным

Было несколько моментов, которые вызвали особые трудности при переводе и заставили долго и мучительно выбирать между несколькими вариантами, ни один из которых не казался идеальным. О некоторых из них мне хочется здесь сказать, чтобы ответить на возможное недоумение со стороны тех читателей, кто посчитает выбранный вариант не самым лучшим

1) intentional community – ключевое понятие всей книги, не имеющее аналога в русском языке. Буквально оно переводится как «целевое сообщество», «сообщество с намерением», «идейное сообщество» - все буквальные варианты на русском языке, на мой взгляд, звучат либо коряво, либо слишком экзотично и не рождают прямой ассоциации с «группой людей, выбравших жить вместе ради реализации общей идеи о правильном образе жизни и желаемом будущем». Наиболее близкими по смыслу из известных мне русских понятий, вызывающих в голове более-менее ясный образ, представляются «альтернативное сообщество» и «альтернативное поселение», и хотя эти словосочетания не является точным переводом, они гораздо вернее передают картинку, идею, и поэтому мы решили оставить в тексте именно их. Иногда, когда это подходит по смыслу, мы переводили intentional community просто как «община».

2) cohousing. Двойная сложность этого понятия связана с тем, что оно само по себе не является оригинальным американским термином, а является калькой или переводом с датскоязычного оригинала, который, как мне передал Михаил Шестеро, изучавший англоязычную литературу по кохаузингу, буквально переводится на русский как «живое сообщество». Английское же слово cohousing буквально означает «совместное строительство», «совместное домохозяйство». Какой-либо русской традиции в переводе этого понятия также обнаружить не удалось – книги по кохаузингу на русский не переведены, в сети мы нашли один-единственный русскоязычный сайт на эту тему – да и тот составлен таким же волонтером без лингвистического опыта, как и мы.

Лавируя между попытками сохранить идентифицирующее обозначение конкретного идеологического течения, передать названием его смысл и сохранить благозвучность, мы, в конце концов, остановились на компромиссном варианте, и используем в тексте три (!) взаимозаменяемых термина – «кохаузинг», «живые жилищные сообщества» и «домовладельческие общины». (Точнее, когда речь идет о движении в целом, мы пишем «кохаузинг», а когда о конкретных общинах – «живые жилищные сообщества» или «домовладельческие общины»). Какой из этих вариантов устоится и войдет в русскоязычный обиход, пусть решит история.

3) sustainable – решили переводить традиционно как «устойчивый» в тех местах, где имеются в виду сразу все аспекты этого понятия (экологический, экономический, социальный); в других же случаях, когда имеется в виду конкретно экологический аспект устойчивого развития, используем слово «экологичный» как более привычное русскому уху.

4) ecovillage – однозначно переводили как «экопоселение»: в современном российском обиходе это слово давно уже вытеснило кальку начала 90-х «экодеревня».

5) shared group household - букв. «разделяемое (совместно используемое) группой домохозяйство».

Для перевода этого термина, с учетом его истории и области применения, я ввел неологизм «квартирная община»и, в целом, считаю этот вариант удачным.

6) income-sharing community – буквально «община, делящая (поровну) доход». Для перевода использовали общеупотребительный русский аналог «коммуна», хотя это не совсем точно из-за того, что размыто значение самого по себе слова «коммуна» в русском языке. В американском английском используется два термина для обозначения коммун с различной степенью тесности экономических связей:

income-sharing community – коммуна, в которой общим является получаемый коллективом доход, но при этом каждый может иметь также и личное собственное имущество; assets-sharing community – коммуна, в которой обобществляются (складываются в общий котел) не только доходы, но и приобретенное ранее имущество всех участников, т.е. степень экономической близости и взаимозависимости гораздо сильнее.

Поскольку в данной книге Диана Кристиан не останавливается подробно на различиях этих типов общин, а упоминает о них вскользь, мы решили не вводить никаких неологизмов и использовать в обоих случаях одно и то же слово.

7) vision statement – буквально «фраза, описывающая образ (общины)». Термин, который заставил нас особенно сильно ломать голову, потому что речь идет не о любом тексте, описывающем образ общины (тогда можно было бы использовать «формулировка образа»), а о специальном сокращенном и легко запоминаемом варианте такого описания. В итоге нашего с Оксаной мозгового штурма, моих последующих размышлений и обсуждения на переводческом форуме, мы не придумали ничего лучшего, чем «ключевая формула образа» и «краткая формула образа». Я не считаю эти варианты идеальными, однако времени на то, чтобы изобрести что-то более совершенное у нас уже не было. Будет здорово, если кто-нибудь из читателей этой книги предложит ясное и благозвучное русское соответствие на будущее.

8) composting toilet – с этим словом было, пожалуй, больше смеха, чем затруднений. Очень многие, русские, читающие англоязычные тексты об экопоселениях, бывают сильно заинтригованы таинственным явлением composting toilet, которое очень часто преподносится как некая революционная экотехнология, безусловное свидетельство экологической «продвинутости» живущей на земле общины. Каково же было наше удивление, когда мы нашли, наконец, в Википедии разъяснение этого слова – так называется обычный деревенский туалет с дыркой (ну, или с усовершенствованной до эргономичной сидушки дыркой) в полу, в котором накаканное добро присыпается сверху опилками, чтобы сократить разведение мух. В России подобные «экотехнологии» можно встретить в любой деревне, а вот в США, как оказалось, обычный народ уже давно забыл, что это такое. Централизованная канализация и туалеты со смывом распространены настолько широко, что в некоторых штатах обычные деревенские туалеты считаются «противоречащими санитарным нормам» и попросту запрещены законом. И, собственно, именно в решимости нарушить эти законы и заключается, как выяснилось, революционность технологии. Вот до такого абсурда может дойти в своем развитии цивилизация

Отдельно хочется сказать о переводе названий американских экопоселений и общин. Когда мы стали исследовать этот вопрос, то с удивлением обнаружили, что в русской переводческой традиции нет сколько-либо устоявшегося образца перевода имен собственных подобного рода (т.е. названий общин и сообществ), как, впрочем, и вообще географических названий. Отдельные географические имена переводятся на русский язык пословно, другие – транскрибируются, т.е. передаются максимально близко к оригинальному звучанию, независимо от смысла. К примеру, на карте США есть города Нью-Йорк и Новый Орлеан. В оригинале первая часть обоих названий звучит одинаково: New York и New Orleans. Но по необъяснимым причинам в названии одного города слово New переведено, а в названии другого – оставлено в транскрипции. Более того, даже одни и те же географические названия звучат по-разному на изданиях карты мира разных годов. Так я видел, что одни и те же острова на одной карте обозначались как Кабо-Верде (транскрипция португальского Cabo Verde – Зеленый Мыс), а на другой – как Острова Зеленого мыса.

Аналогичным образом, государство на Атлантическом побережье Африки известно и как Кот д’Ивуар (франц. Cote d’Ivoir – Берег Слоновой Кости), так и Берег Слоновой Кости (любопытно, что второе название используется обычно применительно к колониальному периоду истории страны, а первое – к современному, после достижения политической независимости, хотя написание названия на языке оригинала все это время было одно и то же).

Аналогичным образом, мы не обнаружили единого подхода к переводу названий экопоселений и общин. В русском переводе В.Шестакова книги Роберта Гилмана «Экодеревни и устойчивые сообщества» (текст легко найти в интернете): The Farm и Cristal Waters - переводятся пословно (Ферма, Кристальные Воды), однако многие другие (Soldiers Grove, Lost Valley etc) передаются транскрипцией, хотя их перевод ничуть не сложнее и ничуть не менее благозвучен – Солдатская Роща, Затерянная Долина.

Вдоволь поломав голову над этим вопросом и перебрав различные варианты, мы в конце концов решили остановиться на следующем, комбинированном решении:

1) Если название общины уже встречается в переводных русскоязычных источниках (Ферма, Лост Вэлли) либо уже сложилась какая-то устная традиция произношения в известных нам экопоселенческих кругах (Этхэвен), то мы следуем этой традиции.

2) Если название вымышленное и используется в качестве иллюстрации, т.е. когда Диана пишет «...community that I’ll call…» (а таких примеров в книге много), мы переводим название на русский язык, стараясь передать его смысл (когда это нужно, видоизменяя его, чтобы сохранить игру слов, как в случае с Pueblo Encantada – Pueblo Nada: Край Мечты – Край Ничто).

3) Для остальных названий: если название может быть легко и благозвучно переведено на русский язык пословно, по смыслу (особенно, если оно было бы неблагозвучно в транскрипции, как Соуинг Сёкл), мы используем дословный перевод (Abundant Dawn, Morningstar Ranch, Sowing Circle – Щедрый Рассвет, Ранчо Утренняя Звезда, Круг Сеятелей).

4) Если дословный перевод невозможен из-за неясности происхождения слова или отсутствия точного аналога в русском языке, а равно если такой перевод был бы неблагозвучен, название поселения передается транскрипцией (Дансинг Рэббит, Мидоуданс, Зендик Артс).

На русском языке мы даем названия общин и поселений без кавычек – как географические имена.

А для того, чтобы, при возникновении интереса к конкретной общине, читатель смог найти ее в интернете по имени, мы при первом (в рамках каждой главы) упоминании каждой из них даем в скобках оригинальное название на английском: «Экопоселение Этхэвен (Earthaven Ecovillage)». Плюс к этому, полный список имен (на обоих языках) всех упомянутых в книге поселений дается в одном из приложений.

В заключение этого пространного предисловия хочу ответить на вопрос, который мне уже несколько раз приходилось слышать от разных людей, связанных с экопоселениями и родовыми поместьями в России – считаю ли я зарубежный (и в частности американский) опыт создания общин применимым для нашей страны? Особенно к содружествам родовых поместий и подобным поселениям, которые нельзя назвать общинами в полном смысле этого слова?

Я считаю, что главная задача – моя и книги - не в том, чтобы указать на «правильные» и «неправильные» образцы, а в том, чтобы помочь увидеть общую картину, показать как взаимосвязаны между собой разные явления, показать почему «А» почти всегда влечет за собой «В», а не «С», помочь увидеть, откуда растут ноги у тех конкретных явлений и проблем, которые мы уже сейчас по факту наблюдаем в наших поселениях.

Да, безусловно, есть вещи, в которых американские и российские поселения различаются. Да, есть какие-то рекомендации (особенно сугубо прикладные – юридические или финансовые), которые могут оказаться неэффективными в российских условиях. Есть схемы и алгоритмы, которые будут работать в одной группе и потерпят провал в другой. Но есть некоторые закономерности поведения человека в группе, закономерности общения и отношений между людьми, которые остаются неизменным и для «нас», и для «них» просто потому что мы - люди, и люди все-таки родственных культур. И, что важнее всего, даже независимо от того, каковы «объективные законы», я знаю, что найдутся те, для кого именно эти знания, этот опыт, эти слова могут оказаться тем самым недостающим звеном, тем самым ответом на давний вопрос, тем самым вдохновением на новый решительный шаг, которое они узнают не на уровне логики, а на уровне какого-то «шестого чувства», иррационального переживания истинности.

А окончательный ответ в любом случае даст практика: можно попробовать и вилкой, и молотком, и болгаркой, но если ничто другое не помогает, почему бы, в конце концов, и не почитать инструкцию?

Ольховой Дмитрий

8 февраля 2012