I. Общая характеристика толпы. Психологический закон ее духовного единства

Г. Лебон

ДУША ТОЛПЫ*

<...> С психологической точки зрения слово «толпа» получает со­вершенно другое значение. Сознательная личность исчезает, при­чем чувства и идеи всех отдельных единиц, образующих целое, име­нуемое толпой, принимают одно и то же направление. Образуется коллективная душа, имеющая, конечно, временный характер, но и очень определенные черты. Собрание в таких случаях становится орга­низованной толпой или толпой одухотворенной, составляющей еди­ное существо и подчиняющейся закону духовного единства толпы.

Одного факта случайного нахождения вместе многих индивидов недостаточно для того, чтобы они приобрели характер организован­ной толпы.

Тысячи индивидов, отделенных друг от друга, могут в известные моменты подпадать одновременно под влияние некоторых сильных эмоций или какого-нибудь великого национального события и при­обретать, таким образом, все черты одухотворенной толпы. Стоит ка­кой-нибудь случайности свести этих индивидов вместе, чтобы все их действия и поступки немедленно приобрели характер действий и по­ступков толпы. <...>

Не имея возможности изучить здесь все степени организации тол­пы, мы ограничимся преимущественно толпой, уже совершенно орга­низованной. Таким образом, из нашего изложения будет видно лишь то, чем может быть толпа, но не то, чем она всегда бывает. Только в этой позднейшей фазе организации толпы среди неизменных и пре­обладающих основных черт расы выделяются новые специальные черты и происходит ориентирование чувств и мыслей собрания в одном и том же направлении, и только тогда обнаруживает свою силу выше­названный психологический закон духовного единства толпы. <...>

Самый поразительный факт, наблюдающийся в одухотворенной толпе, следующий: каковы бы ни были индивиды, составляющие ее, каков бы ни был их образ жизни, занятия, их характер или ум, одно­го их превращения в толпу достаточно для того, чтобы у них образо­вался род коллективной души, заставляющей их чувствовать, думать и действовать совершенно иначе, чем думал бы, действовал и чув­ствовал каждый из них в отдельности. <...>

* Лебон Г. Психология народов и масс. СПб., 1995. С. 156—185.

Не трудно заметить, насколько изолированный индивид отлича­ется от индивида в толпе, но гораздо труднее определить причины этой разницы. Для того чтобы хоть несколько разъяснить себе эти при­чины, мы должны вспомнить одно из положений современной пси­хологии, а именно то, что явления бессознательного играют выдаю­щуюся роль не только в органической жизни, но и в отправлениях ума. Наши сознательные поступки вытекают из субстрата бессозна­тельного, создаваемого в особенности влияниями наследственности. В этом субстрате заключаются бесчисленные наследственные остатки, составляющие собственно душу расы. <...>

Элементы бессознательного, образующие душу расы, именно и являются причиной сходства индивидов этой расы.

Эти общие качества характера, управляемые бессознательным и существующие в почти одинаковой степени у большинства нормаль­ных индивидов расы, соединяются вместе в толпе. В коллективной душе интеллектуальные способности индивидов и, следовательно, их индивидуальность исчезают; разнородное утопает в однородном, и берут верх бессознательные качества.

Такое именно соединение заурядных качеств в толпе и объясняет нам, почему толпа никогда не может выполнить действия, требующие возвышенного ума. Решения, касающиеся общих интересов, принятые собранием даже знаменитых людей в области разных специальностей, мало все-таки отличаются от решений, принятых собранием глупцов, так как и в том и в другом случае соединяются не какие-нибудь выдаю­щиеся качества, а только заурядные, встречающиеся у всех. В толпе мо­жет происходить накопление только глупости, а не ума. <...>

Появление этих новых специальных черт, характерных для толпы и притом не встречающихся у отдельных индивидов, входящих в ее состав, обусловливается различными причинами. Первая из них зак­лючается в том, что индивид в толпе приобретает, благодаря только численности, сознание непреодолимой силы, и это сознание дозво­ляет ему поддаваться таким инстинктам, которым он никогда не дает волю, когда бывает один. В толпе же он менее склонен обуздывать эти инстинкты, потому что толпа анонимна и не несет на себе ответ­ственности. Чувство ответственности, сдерживающее всегда отдель­ных индивидов, совершенно исчезает в толпе.

Вторая причина — заразительность или зараза — также способ­ствует образованию в толпе специальных свойств и определяет их на­правление. Зараза представляет собой такое явление, которое легко указать, но не объяснить; ее надо причислить к разряду гипнотичес­ких явлений, к которым мы сейчас перейдем. В толпе всякое чувство, всякое действие заразительно, и притом в такой степени, что инди­вид очень легко приносит в жертву свои личные интересы интересу коллективному. Подобное поведение, однако, противоречит челове­ческой природе, и потому человек способен на него лишь тогда, ког­да он составляет частицу толпы.

Третья причина, и притом самая главная, обусловливающая появ­ление у индивидов в толпе таких специальных свойств, которые могут не встречаться у них в изолированном положении, — это восприимчи­вость к внушению; зараза, о которой мы только что говорили, служит лишь следствием этой восприимчивости. <...> Он уже не сознает своих поступков, и у него, как у загипнотизированного, одни способности исчезают, другие же доходят до крайней степени напряжения. Под вли­янием внушения такой субъект будет совершать известные действия с неудержимой стремительностью; в толпе же эта неудержимая стреми­тельность проявляется с еще большей силой, так как влияние внуше­ния, одинаковое для всех, увеличивается путем взаимности. Люди, об­ладающие достаточно сильной индивидуальностью, чтобы противиться внушению, в толпе слишком малочисленны и потому не в состоянии бороться с течением. Самое большее, что они могут сделать, — это отвлечь толпу посредством какого-нибудь нового внушения. Так, на­пример, удачное слово, какой-нибудь образ, вызванный кстати в вообра­жении толпы, отвлекали ее иной раз от самых кровожадных поступков.

Итак, исчезновение сознательной личности, преобладание личности бессознательной, одинаковое направление чувств и идей, определяе­мое внушением, и стремление превратить немедленно в действия вну­шенные идеи — вот главные черты, характеризующие индивида в толпе.

Таким образом, становясь частицей организованной толпы, чело­век спускается на несколько ступеней ниже по лестнице цивилизации. В изолированном положении он, быть может, был бы культурным чело­веком; в толпе — это варвар, т.е. существо инстинктивное. У него обна­руживается склонность к произволу, буйству, свирепости, но также и к энтузиазму и героизму, свойственным первобытному человеку, сход­ство с которым еще более усиливается тем, что человек в толпе чрезвы­чайно легко подчиняется словам и представлениям, не оказавшим бы на него в изолированном положении никакого влияния, и совершает поступки, явно противоречащие и его интересам, и его привычкам. <...> Толпа в интеллектуальном отношении всегда стоит ниже изолиро­ванного индивида, но с точки зрения чувств и поступков, вызываемых этими чувствами, она может быть лучше или хуже его, смотря по об­стоятельствам. Все зависит от того, какому внушению повинуется толпа. Именно это обстоятельство упускали совершенно из виду все писатели, изучавшие толпу лишь с точки зрения ее преступности. Толпа часто бывает преступна — это правда, но часто также она бывает героична. Толпа пойдет на смерть ради торжества какого-нибудь верования или идеи; в толпе можно пробудить энтузиазм и заставить ее, ради славы и чести, идти без хлеба и оружия, как во времена крестовых походов, освобождать Гроб Господен из рук неверных или же, как в 93-м году, защищать родную землю. Это героизм, несколько бессознательный, конечно, но именно при его-то помощи и делается история. Если бы на счет народам ставились только одни великие дела, хладнокровно обду­манные, то в мировых списках их значилось бы весьма немного.