Глава 5

Утром следующего дня Снейп в бодром расположении духа вошел в кабинет.
- О, все в сборе! – он разочарованно мотнул головой и игриво причмокнул губами. – Печально, еще пятнадцать минут до начала рабочего дня, - констатировал он, взглянул на часы. – Эх, не получится вас уволить за опоздание, - профессор прошествовал на свое место, по пути встретившись с любопытствующим взглядом Малфоя. – Итак, подводим итоги вчерашнего соревнования. Отчитывайтесь, господа, - Снейп обвел взглядом Чанг, Забини и Крама, но тут же посмотрел на Малфоя, который не сводил начинающий раздражать профессора любопытствующий и чуть лукавый взгляд.
- Буду краток, - сказал Забини и подвинул увесистый сверток к Снейпу. Тот продолжал играть в гляделки с Драко.
- Молодцом, Забини. Крам, как у вас дела?
- Дюжина клеток уже в вашей лаборатории, господин профессор, - отчеканил Крам. Снейпа весьма интересовало, где болгарин умудрился найти в Лондоне диких кроликов, но в данный момент его озадачивал и изводил немигающий взгляд действующего подопечного.
- Чанг? – Снейп чуть не рявкал.
- Я… я не смогла… - пробормотала Чжоу, опустив взгляд.
- Тогда чего пришла? Для тебя отбор закончился, можешь подыскивать себе другое место работы, - не обращая внимания на молча собравшуюся и покинувшую без возражений и лишних вопросов кабинет профессора Чжоу, Снейп резко повернулся к Грейнджер. – Ты, что, рассказала ему, что мы с тобой спали? – поинтересовался профессор. Ошеломленные взгляды устремились на Гермиону.
- Конечно, нет, - улыбнулась Гермиона. – Вы сами только что это сделали, - весело закончила она.
- Кажется, мы чего-то не понимаем, - озвучил Крам витавшую в воздухе мысль.
- Успокойтесь, ребята. У профессора такой юмор, - улыбнулся Драко, взглянув на Гермиону, которая всем своим видом давала знать, чтоб Малфой вел себя поскромнее и не выдавал ни ее, ни Тонкс.
- Хм, тогда, Грейнджер, дайте мне ваше зеркальце. Хочу убедиться, что я сегодня настолько неотразим, что покорил даже мистера Малфоя. От его взгляда мне так жарко, боюсь, таким пылким взором он мне дырку в черепе прожжет, - Снейп театрально улыбнулся Драко. – Малыш, не объяснишь папочке свой повышенной интерес к моей величественной персоне? – проворковал профессор.
- Ну что вы… наслаждаюсь моментом, - Малфой примирительно поднял руки.
- Каким моментом? – уточнил Снейп.
- Моментом вашего неведения… - загадочно парировал Малфой.
- О, чародей, терзающий струны моей души, - Снейп низко поклонился Драко, сложив ладошки, - будь милосерден, снизойди до недостойного тебя, о лучезарный блонди, пролей свет медоточивых знаний твоих и…
- Да наслаждаюсь зрелищем, как вы, уважаемый профессор, изощряетесь здесь, не зная, что можете быть любимы, - не выдержав многословной и витиеватой, но от этого не менее сатиричной тирады, выложил Малфой.
- Драко! – возмущенно вскрикнула Гермиона.
Снейп тут же перестал идиотничать и переводил взгляд с Малфоя на Грейнджер и обратно. С лица начальника слетело радостное и благолепное выражение, он стал серьезным и каким-то отстраненным. В кабинете повисла тягостная тишина. Снейп молча подошел к шкафчику, достал из него три флакона и кинул их Краму. Тот, памятуя о своем легендарном спортивном прошлом, с легкостью и незабытой до сих пор сноровкой поймал все три в полете.
- Во флаконах вирус, - Снейп увидел, как Крам крутит в руке флакон. – Можете не искать – надписи на них нет. Инфицируете половину принесенных кроликов, по симптомам определите заболевание и составите зелье для лечения занесенной инфекции. Кто первый справится, того и возьму на работу, - безапелляционно закончил Снейп и направился из кабинета прочь.
Когда Крам и Забини покинули кабинет, поспешив выполнять задание, Гермиона обратилась к Малфою.
- Зачем ты это сказал? – судя по тону, Гермиона была недовольна. – Ты видел его реакцию? Кошмар, я думала, он в тебя вот-вот запустит каким-нибудь непростительным.
- И не говори, - выдохнул Драко, с силой проводя ладонями по лицу. – Кажется, я и правда перегнул палку.
- Хорошо, хоть имя не назвал, - Гермиона сокрушенно покачала головой.
- Снейп не настолько глуп, чтоб не вычислить… - начал оправдываться Малфой. – И вообще, может, он в курсе всего и вся, и только мы, как идиоты, думаем, что знаем больше профессора. Ведь давал же себе слово не лезть в личную жизнь, - Драко хлопнул себя по лбу, но потом взглянул на Гермиону и чуть не восторженно произнес, - но ты не представляешь, до чего хотелось увидеть выражение его лица, когда ему сообщают, что о его жизни кое-что стало известно сторонним…
- И ты туда же… - буркнула Гермиона. – Становишься похожим на начальника.
- Это естественно, - подтвердил Драко. – С волками жить – по-волчьи выть.
- Ты не волк, - протестовала Гермиона. – Ты – кот, - она мягко улыбнулась парню. – И мне бы очень хотелось, чтобы ты как можно дольше им и оставался.

* * *

Снейп задумчиво брел по коридору больницы. Сейчас ему хотелось побыть в одиночестве и подумать. Профессор нашел пустую палату и, задвинув шторы на окне поплотнее, устроился в плетеном кресле напротив койки для пациента. Малфой ляпнул сегодня нечто, что повергло Снейпа в пучину сомнений и размышлений. Конечно же, он понял, о ком говорит Драко – о Тонкс. Даже после увольнения она не давала покоя. Сколько лет уже прошло с тех пор…
Он помнит ее с первого дня ее пребывания в Хогвартсе. Смешная и неловкая девчонка, которая не может усидеть на месте – ей постоянно нужно было чем-то заниматься. Ее нельзя было не заметить с ее врожденным даром метаморфа, которым она плохо умела управлять. По цвету ее волос всегда можно было определить ее настроение. Когда у нее что-то не получалось или получалось не так, как требовалось, волосы становились выцветшего грязно-розового цвета. Когда же, наоборот, Тонкс что-то удавалось сделать правильно, без ошибок – цвет волос тут же менялся на яркий розово-алый. За четыре года Снейп изучил все оттенки ее волос и с уверенностью мог сказать, что она чувствует в тот или иной момент. Позже, когда Нимфадора немного повзрослела и смогла научиться контролировать свои эмоции, Снейп уже сомневался в том, в чем он мог он был уверен по отношению к Тонкс ранее. И от этого Дора стала ему еще интересней. Снейпу было любопытно разгадывать ее. Именно поэтому на своих занятиях он подходил к ней чаще, чем к остальным, чтобы своей презрительной оценкой выудить из нее хоть какие-то эмоции. Зачем ему это было нужно – он и сам не знал. Сначала ему было просто интересно. Но в один прекрасный день он понял, что девчонка испытывает к нему какие-то чувства. И это была не ненависть, как у большинства студенток. И не отвращение. Наоборот, чем больше Снейп ругал или отчитывал Нимфадору Тонск, тем ярче и сильнее была ее привязанность к нему. Снейпа пугало такое положение вещей. По многим причинам. Во-первых, он преподаватель. Он старшее ее, а она всего лишь юная особа и, как все девчонки в ее возрасте, мечтает о большой и красивой любви. А Снейп не был похож на прекрасного принца из волшебных сказок. И он это прекрасно понимал, да и не старался походить на вымышленных персонажей. Профессор надеялся, что в скором времени Тонкс поймет, что ей следует обратить свое внимание и свои воздыхания на другой объект. Но этого так и не произошло. Краем глаза, на занятиях по зельям и в обеденных перерывах, Снейп наблюдал за Тонкс, с кем она общается и как. Профессор мог сделать вывод, что Тонкс была одиночкой. У нее не было подружек, да и с парнями она не особо ладила. К ней подходили однокурсники, большей частью не чтобы предложить прогуляться в Хогсмит, а попросить списать очередное домашнее задание. Снейп уважал эту девчонку, превратившуюся к седьмому курсу в замечательную симпатичную девушку. Да, Тонкс было чем похвастаться. Не то, чтобы худышка, но и не полная. Приятная мягкая женственность и округлые формы. Снейп часто ловил себя на мысли, что совершенно не о том думает, когда смотрит на нее, но ничего не мог с собой поделать. Долгими зимними вечерами, когда почти все студенты покидали стены школы на Рождество, Снейп сидел у камина с бокалом огневиски и пытался проанализировать, что же его так зацепило в этой Тонкс. У нее были незаурядные знания и способности в зельеварении. Это плюс. Она была одной из пяти лучших студенток Северуса Снейпа. Но к остальным четырем Снейп не проявлял повышенного внимания. У Тонкс была необычная внешность, которую она с легкостью могла менять. Она умела даже повеселить или поднять настроение, виртуозно меняя облик. Не зря ее и Грюм приметил, а потом ходатайствовал за нее в аврорате. Но тогда она была оригинальным цветком, одновременно нежным и колючим, мягким и острым, благоухая приятным живым ароматом и одновременно превращаясь в камень. А еще она была соблазнительна. Профессор знал, что то, что он испытывает к Тонкс, совершенно не похоже на любовь, о которой пишут в бульварных романчиках. Когда он смотрел на Тонкс, у него не повышалось давление, не учащалось сердцебиение, не подгибались ноги, руки не тряслись – в общем, профессор совершенно не чувствовал себя идиотом. Но Тонкс все равно чем-то манила его. Когда Снейп оставался наедине со своим внутренним я, то он, ничуть не стесняясь, сам про себя констатировал, что совсем не прочь переспать с Тонкс. Именно так. Он хотел ее. Вожделел. И старался как можно реже думать об этом, хотя низменные животные инстинкты брали свое, и по ночам в постели, удовлетворяя свою похоть рукой, он позволял себе самые смелые сексуальные фантазии с участием Нимфадоры Тонкс. Наверное, именно опасаясь, что может не сдержаться и предложить адюльтер на последнем для нее в Хогвартсе выпускном вечере, а также за возможные неприятности и проблемы, которые эта связь может принести им обоим, Снейп сказался больным и так и не появился тогда. А потом она ушла… С одной стороны, Снейп мог спокойно вздохнуть – причина его неудовлетворенных фантазий покинула пределы обитаемой им территории и появились новые проблемы, связанные с прибывшим на обучение в Хогвартс Гарри Поттером. С другой стороны, Снейп не мог избавиться от наваждения по имени Нимфадора Тонкс. Она не просто не отпускала его, но стала преследовать по ночам. Довольно часто Снеп видел ее во снах. Совершенно разных и не похожих друг на друга. А потом он снова встретил ее – на первом совместном собрании Ордена и аврората. Она изменилась – констатировал Снейп. Взгляд стал более взрослым, рассуждения взвешенными, да и сама она стала более раскованной и уверенной в себе. Такой Тонкс нравилась профессору еще больше. Его снова стали посещать бесплотные иллюзии и фантазии по отношению к девушке. Долго ли, коротко ли, но судьба подарила Снейпу шанс – после войны с ним связалась Минерва МакГонагалл и предложила работать под ее началом на первых порах на благо магического общества, обеспечивая зельями пострадавших во время войны, а потом и целый отдел организовался. Именно тогда Снейпа посетила мысль пригласить Нимфадору Тонкс работать в свою команду. Ему стоило много сил, времени и нервов, чтобы Грюм добровольно отпустил одну из талантливейших авроров работать в совершенно другой области. Тем не менее Снейп добился своего. Теперь Тонкс была у него, как говорится, под боком. Он неоднократно хотел подойти к ней и предложить встречаться, но каждый раз его что-то останавливало. Он, как подросток, смущался и боялся. Все, на что его хватало, так это вместо комплимента отвесить очередную словесную оплеуху, которых она в большинстве случаев не заслуживала. Снейп ненавидел себя за все это: за то, что не знал, с какого бока подойти, не умел преподнести себя красиво на блюдечке с голубой каемочкой, не знал, как вести себя с девушками, а самое главное – он не хотел взваливать на себя груз ответственности. Он ведь прекрасно знает, что какой бы серьезной и понятливой Тонкс ни оказалась, она будет строить в своих мечтах замки из песка: любовь до гроба, семью, детей и долгую счастливую жизнь вместе. Снейпа эти мысли угнетали. Он был уже не так молод, но мысли о семье его пугали. К тому же, ему всего… пятый десяток, а он до сих пор, как мальчишка, грезит о сексе с подчиненной, но даже не может все обустроить так, как ему хочется. Да и Тонкс масла в огонь подливает своим присутствием. Ей давно пора бы замуж, да она все резину тянет. Почему? Вон, Молли Уизли в ее годы уже, наверное, пятого нянчила, а эта все еще… Хотя кто бы говорил – одергивал себя Снейп. Сам не лучше. Хотя профессор не мог отрицать того факта, что Тонкс периодически с кем-то встречалась. По крайней мере, свои физиологические инстинкты она удовлетворяла, в отличие от Снейпа. Он бесился и ревновал ее к тем, кто осмелился прикасаться к ее телу. Он столько лет ее воспитывал, изучал, а они просто брали и пользовались. А ведь Снейп больше заслуживал ее ласк. Снейп снова и снова себя одергивал, ловя на мысли, что ведет себя и мыслит, как подросток.
И вот сегодня, когда Малфой так надменно, как показалось Снейпу, сказал о том, что кто-то может любить его… профессор понял, что все годы его терзаний и страданий прошли впустую. Тонкс любит его, до сих пор оставаясь одиночкой, а это значит, что она позволит приблизится к ней, позволит насладиться ароматом ее волос и кожи, позволит… Но действовать надо достаточно быстро – пока Тонкс насовсем не покинула его, с каждым днем становясь более чужой, далекой. С каждым днем забывая о нем и притупляя чувства, пока они не станут лишь воспоминанием.