Условный театр» В. Э. Мейерхольда

Всеволод ЭмильевичМейерхольд и никто иной – именно он, вечно ищущий и никогда не останавливающийся, грандиозный даже в своих ошибках, – был одним из первых режиссеров‑коммунистов, был глашатаем и провозвестником партийного искусства, искусства, принадлежащего народу и ведущего народ за собой властно и неудержимо.

В тот момент, когда многие еще колебались в выборе своего пути, Мейерхольд, разрывая со многими старыми друзьями, откровенно и точно признал для себя единственным и подлинным путем создание политического театра.

Как все гениальные люди, Всеволод Эмильевич был сложен. Как все первооткрыватели и пролагатели новых путей, он был настойчив, изобретателен и смел. Как истинный талант, он был несравненно беспредельно щедр: сундук с его сокровищами никогда не запирался. Из него брали, не стесняясь, и берут по сей день.

В грубых чертах весь пройденный Мейерхольдом режиссерский путь распадается на три части. «Вся история деятельности Мейерхольда, — говорит Б. Гусман в статье “На переломе”, — разбивается, примерно, на следующие три, неравномерных по времени, периода: если рассматривать всю его дореволюционную деятельность, как первую ступень диалектической триады — тезис, то пооктябрьские постановки заключают в себе все черты второй диалектической ступени — антитезиса, а его дальнейшие постановки — дают нам все элементы синтеза». [4, 12]

Быть может, вся сила Мейерхольда и заключается в том, что он никогда не мог остановиться на какой-нибудь определенной, раз на всегда установившейся теории и вечно стремился все к новым и новым берегам. Мейерхольд по самой природе своей — режиссер-бунтарь, поставивший театр дыбом и сокрушивший основы старого театра, приблизив его к живой действительности превратив его из праздной забавы в одно из орудий общекультурного строительства.

Если МХАТ был театром отгородившейся от живой жизни вымирающей интеллигенции, то театр Мейерхольда стремится слиться с жизнью и стать орудием борьбы в руках нового «хозяина жизни» — пролетариата.

Режиссер в его лице перестает быть механическим исполнителем воли литератора-драматурга. Он становится творцом, организатором спектакля в целом, включая сюда и драматургический материал, который подвергается переработке долженствующей вскрыть Творческий замысел, вкладываемый им в спектакль.

Начальным толчком в направлении условного театра для Мейерхольда стали его эстетические разногласия и творческий разрыв с К.С. Станиславским, к этому времени – уже приобретшим мировую известность в качестве режиссера реалистического направления. Кардинально изменив свои творческие приоритеты, Мейерхольд обрушился на метод сценического реализма, которому отдал несколько лет своей работы в МХТ. Перемена позиции потребовала от Мейерхольда серьезного уровня полемики: противопоставление высокому художественному авторитету Станиславского требовало столь же высокого художественно-теоретического авторитета. Потому Мейерхольд много работал над такими, предельно условными театральными направлениями, как комедия Дель Арте и традиционный японский театр – Но и Кабуки. [21, 68]

Важнейшим компонентом в концепции условного театра для Мейерхольда становился зритель – его творческое воображение, которое по данным в спектакле намекам, знаковым и символическим изображениям способно продолжить, достроить общую объемную картину, воспринять мысль и идею спектакля. Условный метод полагает в театре четвертого творца, после
автора, актера и режиссера; это - зритель. Условный театр создает
такую инсценировку, где зрителю своим воображением, творчески,
приходится дорисовывать данные сценой намеки.

«Условный театртаков, что зритель ни одной минуты не забывает, что перед ним актеры,которые играют, а актеры, что перед ними зрительный зал, а под ногамисцена, а по бокам - декорации. Как в картине: глядя на нее, ни на минуту незабываешь, что это - краски, полотно, кисть, а вместе с тем получаешьвысшее и просветленное чувство жизни. И даже часто так: чем большекартина, тем сильнее чувство жизни» - писал Мейерхольд в журнале «Весы» в 1907 году.[21, 295]

Главным эстетическим средством условного театра становится его зрительный образ, воплощенный в декорации, костюме, гриме, в пластической выразительности актера и ритме сценического действия. Главным «врагом» условного театра становится жизнеподобие; ни зритель, ни актер не должен забывать, что перед ним – не сколок жизни, но театральное зрелище; не подробно воспроизведенный муляж места действия, но – декорации, построенные на подмостках сцены. Сценическое слово для Мейерхольда становится вторичным, вспомогательным средством изображения; именно это, по мнению режиссера, способно уберечь спектакль. ­

Условный театр Мейерхольда – это, прежде всего, театр главного творца спектакля - режиссера, в котором локализуются ум, воля и власть. В этом театре неоспоримый диктат режиссера, актеры же, воспитанные в определенной «биомеханической системе», должны стать «строительным материалом», глиной - зеркалом режиссерского замысла.

Мейерхольд менял приемы, отдельные положения, но основные принципы его искусства сохраняли силу. Это - глубокая современность творчества, выражавшаяся иногда в непосредственных откликах на текущие события и всегда в новом взгляде на различные явления жизни. Это - отношение к зрителю как к соучастнику создания спектакля. Это - отказ от мелочного воспроизведения действительности во имя крупных идейно-художественных обобщений и отсюда - стремление к масштабности характеров, чувств, событий. Это - поэтическое восприятие мира, сказывающееся на всей композиции спектакля и в сценических формах. Это - музыкальность, лежащая в основе всего построения действия. А огромный эмоциональный заряд, вносимый Мейерхольдом в каждое творение, придавал особую остроту столкновениям борющихся в спектакле сил - возникали глубокие контрасты глубоко трагедийных и ярко комедийных сцен, неистового напора и мягкого лиризма. Эти и другие контрасты, сочетаясь сочным воплощением конкретных явлений действительности, помогали Мейерхольду строить то, что он называл «условным театром на базе реализма».