Ремесла и умения

- медицина

серьезность раны проверяли при помощи лука. Лук в древней Скандинавии вообще пользовался особым уважением, его считали оберегом, который может отвести болезни и колдовство (сравним с действием чеснока против вампиров в европейской традиции). В «Старшей Эдде» есть такие строки:

Рог освяти, опасайся коварства, лук брось во влагу; тогда знаю твердо, что зельем волшебным тебя не напоят.^[49]

Кроме того, на амулетах также часто встречается вырезанное рунами слово laukar — лук.

Верили также в возможность определять глубину раны по вкусу крови. Это видно из рассказа одного умного исландца Снорри Годи. Найдя после одного сражения большой кусок сгустившейся крови, он поднял его, помял в руке, положил на язык и сказал: «Это кровь из глубокой раны уже умершего человека».

Если верить известиям, попадающимся в сагах, скандинавы умели залечивать самые тяжелые раны, для чего употребляли мази и теплые припарки из лекарственных трав. Операции делались просто, неискусно и без особенных приготовлений. Кроме ножа и щипцов, не знали никаких хирургических инструментов.

Очень большие раны зашивались. В одной саге конунг Хрольф спрашивал Торира Железный Щит, много ли получил он ран. «Не так, чтобы слишком много, — отвечал Торир, — но у меня такая царапина от твоего меча, что я нахожу себя гораздо неповоротливее против прежнего, однако ж не думаю, чтобы она была глубока». Конунг захотел осмотреть рану. Торир снял одежду, и все увидели, что живот у него был распорот и внутренности чудом держались у него внутри. «Ты ранен тяжело, — сказал король, — едва ли можно помочь тебе; однако ж внутренности не выпали; я найду лекарство и берусь вылечить тебя». Конунг обмыл рану, взял иголку с ниткой и сшил ее; потом приложил к ране пластырь, перевязал ее. Он ухаживал за больным, как только мог. Вскоре Торир выздоровел.

Есть «Сага о Храфне сыне Свейнбьёрна», который приходился родичем одному из упомянутых выше исландцев. В ней рассказывается о многих случаях врачебного искусства Храфна из Арнефьорда. Одного больного, у которого распухли голова, живот, руки и ноги, он излечил тем, что выжег ему на груди, голове и между пальцами крестообразные рубцы. Не прошло и полугода, как больной выздоровел. Потом просила его помощи какая-то женщина: она была близка к отчаянию от сильного давления в груди. Храфн отворил ей кровь из руки, и больная поправилась. Сумасшедший, которого едва могли удерживать несколько человек, вновь обрел рассудок, когда Храфн выжег ему несколько рубцов на голове. Другой больной страдал каменной болезнью; Храфн начал пользовать его, но больному стало хуже: все тело опухло. Некоторые умные люди приглашены были на совет — консилиум. Посоветовавшись с ними, Храфн решился на операцию: велел больному лечь, отыскал, где находится у него камень, подвинул его с места, сколько было можно, и принял предосторожности, чтобы он не скрылся опять, потом сделал разрез и вынул два камня. Наконец перевязал рану и приложил к ней пластырь. Больной выздоровел. За это, как и за другие лечения, Храфн не взял денег.

Особым умением врачевания ран славились женщины. Саги часто говорят о них как о хирургах, которые не только делали операции, но и выхаживали раненых в «послеоперационный период».

Считалось, что для проведения операций и ухода за больными были необходимы легкие и нежные руки.

Иногда медицинские представления были откровенно фантастичны. Так, считалось, что у храброго человека сердце меньше, чем у труса, потому что в большом сердце больше крови, а она поселяет робость в людях.

Один исландец по имени Торгейр сын Хавара слыл на всем острове за бесстрашного человека. В «Саге о Греттире» говорится, что жили три храбреца и все они были люди большого мужества, вот только Тормод боялся Бога, Греттир — темноты, а Торгейр — ничего не боялся. Когда он умер, осмотрели из любопытства его сердце; нашли, что оно очень невелико. По замечанию сочинителя саги, тем подтвердилось мнение сведущих людей, выдаваемое ими за истинное, что Торгейр сын Хавара был настоящим храбрецом.

Исследования и наблюдения привели северян к открытию, что в теле человека 214 костей, 30 зубов и 315 жил. Думали, что гнев человека имеет начало в желчи, крепость сил — в сердце, память — в мозге, смелость — в легких, смех — в селезенке, вожделение — в печени, как о том рассказывается в «Саге о побратимах».

Саги донесли до нас много примеров того, что викинги лечили, накладывая руки на больные части тела или погладив их. Так Олав Толстый (Святой) избавил одного мальчика от опасного нарыва на шее, а другого — от сильной боли в боку. «В руках короля, — говорит сага, — жила такая же исцеляющая сила, какую приписывают людям, имевшим особенную способность в этом искусстве; о таких говорили, что у них добрые руки».

Весьма распространенным заболеванием в эпоху викингов был ревматизм.

Кроме того, у многих скандинавов в то время наблюдались проблемы с зубами, однако совсем другие, чем у современных людей. Кариесом страдали немногие, зато зубов люди лишались постепенно из-за твердой и грубой пищи.

- резьба по дереву

- кузнечное дело

Тут надо особо оговорить, что искусство кузнеца в древней Скандинавии считалось магическим. Власть над огнем и магия металла обеспечивали кузнецам репутацию могущественных колдунов. Присутствие кузнецов в инициационных обществах (мужских союзах) было зафиксировано еще у древних германцев.

Попробуем проанализировать с точки зрения колдовского искусства кузнеца отрывок из «Саги об Эгиле»:

«Скаллагрим был искусный кузнец. У него было много болотной руды. Он велел построить кузницу у моря, далеко от Борга, на мысе, который называется Рауварнес. Скаллагриму показалось удобным, что там поблизости был лес. Но он не нашел там такого камня, который ему показался бы достаточно твердым и ровным, чтобы ковать на нем железо. Там на берегу нет камней, а повсюду мелкий песок. И вот однажды вечером, когда другие люди легли спать, Скаллагрим вышел на берег, столкнул в море лодку с восемью скамьями для гребцов, которая у него была, и поплыл на ней к островам посредине фьорда — Мидфьордарейар. Там он опустил за борт якорный камень, а потом бросился в воду, нырнул, поднял со дна большой камень и положил его в лодку. После этого он сам взобрался в нее и вернулся на берег. Там он перенес камень к кузнице, положил перед дверями и позже ковал на нем железо. Этот камень лежит там до сих пор, и около него много шлака. Видно, что по камню много били и что он обточен прибоем и не похож на другие камни, которые можно найти в том месте. Теперь его не поднять и вчетвером.

Скаллагрим занялся кузнечным делом очень усердно, а работники его жаловались и считали, что им приходится слишком рано вставать.

Тогда Скаллагрим сказал такую вису:

Кузнецу подняться

Надо утром рано.

К пламени мехами

Ветер будет позван.

Звонко по железу

Молот мой грохочет,

А мехи, как волки,

Воя, кличут бурю».^[35]

Для нас прежде всего интересно, что выбор камня происходит вечером, когда у прекрасного скальда, знатока рунической магии Скаллагрима, которого считали берсерком и оборотнем, прибывает сила. Кроме того, он как будто ведом некой силой, которая указывает ему, где именно надо остановиться посреди фьорда и где именно лежит под водой камень.

Кузня Скаллагрима, как и многие другие кузни, стояла на отшибе — в месте, удобном для совершения магических обрядов.

Исследователи отмечают, что между кузнецами и шаманами возникал симбиоз, как это, вероятно, и было в случае со Скаллагримом. Отдельные черты «магии металлов» в сочетании с тайнами шаманов сохранились и в известном древнегерманском мифе о кузнеце Вёлунде. М. Элиаде указывал, что «тайны металлов» напоминают нам те профессиональные секреты, которые передаются в ходе посвящения в шаманы. В обоих случаях мы имеем дело с практикой эзотерического характера.

- ткачество

- скорняжничество