Глава 19

Во вторник утром я готова была взорваться. Или всех убить. Мэтт так и не позвонил. А перезвонить ему сама я не могла — на моем определителе его номер не высветился. Где он живет, я тоже не знала. Как глупая девчонка, просидела выходные у телефона, дожидаясь звонка. Даже в школе так себя не вела, а тут изгрызла все ногти, прикончила тонну мороженого и перелопатила гору документов, пытаясь отвлечься от томительного ожидания, — уже голова шла кругом, и все ради парня, который за это время обо мне, наверное, и не вспомнил.

Самое странное, что я не понимала, почему. Я ему действительно нравлюсь, это видно. Так почему же он не дает о себе знать?

— Как жаль, — сказала Эмми равнодушно, когда во вторник утром я позвонила ей пожаловаться на жизнь. — Наверное, не дожил до понедельника.

Я невольно рассмеялась. Эмми всегда так говорит, когда после свидания парень бесследно растворяется (у меня, разумеется, такое случается чаще, чем у нее). «Жаль. Наверное, умер, — с каменным лицом говорит она. — А ведь такой молодой. Кошмар».

Эмми удалось меня рассмешить, однако настроение от ее слов нисколько не улучшилось. Я терялась в догадках — вдруг я умудрилась чем-то обидеть Мэтта при расставании, хотя понятия не имею, чем.

— Да ладно, Харпер, наверное, у него дел по горло, — предположила Эмми, осознав, что соболезнования по поводу безвременной кончины меня не слишком утешили. — Они, мужчины, все это по-другому воспринимают. Сама знаешь. Ему небось и в голову не пришло, что он должен позвонить.

— Да не хочу я, чтобы он думал, что что-то мне должен, — пробормотала я. — Мне казалось, он сам захочет позвонить.

Эмми опять предложила поговорить с ним, и я опять отказалась. Мы не в школе, чтобы тайком подсовывать ему записочку, где нужно отметить галочкой «да», если я ему нравлюсь. Хотя от робкой школьницы я сейчас мало отличаюсь. Может, и правда, записку ему подбросить — еще так свернуть треугольничком, чтобы уж совсем как в пятом классе?

В девять тридцать, когда до первой назначенной на сегодня встречи с клиентом оставалось полтора часа, Молли по внутренней связи сообщила мне, что кто-то пришел. Я вздохнула. Похоже, на прошлой неделе все мои знакомые дружно отбросили условности и решили отныне сваливаться как снег на голову. А рабочего графика у меня, выходит, не предполагается?

Сперва у меня мелькнула мысль, что это Мэтт. Хоть я и злилась на него за почти пятидневное молчание, неожиданный визит мог бы реабилитировать его в моих глазах. Питер, например, когда мы с ним жили вместе, никогда не заходил ко мне в офис, хотя работал отсюда в двух шагах. Мне было досадно, что его не хватало на такой приятный романтический пустячок. Так что если Мэтт способен в будний день убежать из студии, чтобы заскочить ко мне, то весьма вероятно, что я и прощу его за подозрительное пятидневное отсутствие.

— И кто там? — поинтересовалась я у Молли, закончив размышления.

— Джил, ваша подруга, — прошептала она в трубку. — Вид у нее очень расстроенный.

— Боже мой! — У меня тревожно забилось сердце. — Спасибо, Молли. Проводи ее сюда, пожалуйста.

Я направилась было к двери, но тут она распахнулась, и на пороге возникла Молли с вытаращенными от удивления глазами за толстыми стеклами очков, а рядом с ней заплаканная, растрепанная и помятая Джил — никогда ее такой не видела.

— Спасибо, Молли, — пробормотала я, кинув ей благодарный взгляд за спиной Джил, которую я заключила в объятия.

Молли беззвучно, одними губами произнесла «Удачи!» и удалилась, закрыв за собой дверь.

— Как ты? — спросила я, по-прежнему обнимая Джил и успокаивающе гладя ее по спине. Плечи у нее затряслись, и она зарыдала, уткнувшись мне в пиджак. — Алек что-то с тобой сделал? Джил, клянусь, я его прибью!

Я действительно готова была его убить. Достали мужчины, причиняющие боль мне и моим близким! Почему бы не выместить свой гнев на Алеке как на представителе мужской половины человечества. К тому же я еще не встречала человека хуже — Питер по сравнению с ним просто душка: хотя бы успел проявить свою мерзкую, подлую натуру до женитьбы.

— Нет, — наконец отпустив меня, сказала Джил. Глаза у нее были краснее некуда — видно, несколько дней не спала и все время плакала. — Ничего он не сделал. Просто я все думала, думала... Мы можем присесть?

Я, поспешно кивнув, усадила Джил в кожаное кресло напротив моего стола. Она медленно опустилась в него и с благодарностью взяла протянутый мной бумажный платок. Я села рядом и погладила ее по руке. Джил помолчала, вытирая слезы, потом изящно высморкалась — у меня так никогда бы не получилось. Вечно я трублю, как слон. Надо же, оказывается, и сморкаться можно грациозно.

Наконец, всхлипывая, она что-то пробормотала, уткнувшись в платок.

— Что?

— Я должна от него уйти, — повторила Джил. Еще пару раз всхлипнув, она заморгала. — Правильно?

Последнее было похоже скорее на покорность судьбе, чем на вопрос. Я не знала, что сказать. Она подняла на меня глаза, отражающие мучительные раздумья, как будто Джил усиленно искала ответ на какой-то вопрос.

— Правильно? — повторила она уже более уверенно.

Я кивнула.

— Да. Правильно.

Как еще я могла ей ответить? Да и не думаю, что она ждала от меня чего-то другого. Джил, согласно кивнув, снова поднесла к глазам платочек. Плакать она уже не плакала; сидела, не поднимая головы. Я успокаивающе гладила ее по руке.

— Мне понадобится твоя помощь, — наконец произнесла она, по-прежнему глядя в пол. — Я знаю, что ты не занимаешься разводами, но ты ведь поможешь мне собрать нужные бумаги?

— Разумеется, помогу, — поспешно заверила я. — Сделаю все, что в моих силах. У меня есть знакомый по Гарварду, Дэвид Ахерн, лучше него в Нью-Йорке по бракоразводным процессам никого нет. Позвонить ему?

— Хорошо, — слабо кивнула Джил.

— Ты все правильно решила, — сказала я, помолчав.

Джил, не поднимая глаз, кивнула.

— Я знаю. Но это так тяжело.

Она снова заплакала, и я, подвинувшись вместе с креслом ближе к ней, обняла и прижала к себе. Ее тело сотрясали рыдания, а у меня от боли и жалости разрывалось сердце.

— Ты была права.

Наконец выплакавшись, Джил откинулась на спинку кресла и нехотя посмотрела мне в глаза.

— Насчет Алека?

Джил ответила не сразу.

— Нет. Насчет меня. Что если даже я и хочу, чтобы все было идеально, это не значит, что так и будет.

Не помню, чтобы я когда-нибудь говорила такое вслух, хотя думала, не скрою, особенно когда она собиралась замуж за Алека.

— Я ведь...

Джил прервала меня с едва заметной горькой улыбкой.

— Знаю. Не говорила. Но я-то знала, что ты думаешь.

— Ох! — Мне стало ужасно стыдно, что подруге пришлось тогда почувствовать мое неодобрение. Я-то вовсе не хотела ее огорчать. — Извини.

— Не извиняйся. Ты была права.

Я медленно кивнула, и несколько минут мы просидели, не произнося ни слова.

— А почему ты передумала? — наконец спросила я.

Еще неделю назад Джил убеждала меня, что у нее все нормально, что Алек не мог ей изменить, что они пытаются наладить отношения и скоро все будет просто замечательно.

Она криво улыбнулась.

— Ты помогла.

Каким образом я ей помогла? На прошлой неделе я разговаривала с ней точно так же, как Мег и Эмми. И потом еще этот досадный случай, когда я отключила телефон, отправившись в постель с Мэттом, и она не смогла до меня дозвониться... При мысли о Мэтте заныло сердце. Куда он пропал? Ладно, сейчас не до него. Сейчас главное выяснить, как Джил решилась расстаться с мужчиной, в котором видела воплощение своего идеала.

— Ты и твой эксперимент, — пояснила она с той же грустной полуулыбкой.

— То есть?

— У тебя хватило смелости попробовать, несмотря на то что пришлось поступиться убеждениями. И ты поняла, что даже если притворство облегчает некоторые моменты в жизни, достичь совершенства можно только не изменяя себе.

— Правда? — не дав себе времени поразмыслить, спросила я.

Пока мне не представилось случая сформулировать с такой четкостью, что же я выяснила в ходе эксперимента, но Джил, несомненно, попала в точку.

— А разве нет?

— Наверное, да, — задумчиво произнесла я.

И подумала о Мэтте. Перед ним я не притворялась. А совершенства как не было, так и нет, хотя пять дней назад казалось, что невозможное возможно. Но если так, куда он запропастился?

У Джил вновь полились слезы, и я наклонилась ее обнять.

— Джил, мне так жаль, — искренне сказала я.

Все эти годы она посматривала на меня чуточку свысока, ведь она знала, по ее словам, «как захомутать парня», и это слегка выводило меня из себя, однако я ни в коем случае не хотела, чтобы она страдала. Чтобы все было так плохо. Она моя подруга. Пусть бы уж жила со своим мужем долго и счастливо, как в сказках пишут.

— Я справлюсь, — сказала Джил, вымученно улыбаясь и промокая щеки свежим платком. Но глаза тут же снова наполнились слезами. — Но без тебя мне не обойтись. И без Мег. И Эмми.

— Конечно, — тут же заверила я. — Мы с тобой.

— Знаю, — прошептала она сквозь слезы и благодарно сжала мою руку.

Джил просидела у меня еще час, и когда в одиннадцать пришел записавшийся на встречу клиент, я все еще думала о ней. Побеседовав с главой исследовательского отдела «Бейкерсгрейн» о возможности получения патента на новый вид зерновых хлопьев, я закрыла за клиентом дверь, заказала обед из китайского ресторана и попросила Молли ни с кем меня не соединять. Нужно было передохнуть и собраться с мыслями.

Однако не успела я откинуться на спинку кресла и закрыть глаза, как Молли вызвала меня по внутренней связи. Я в недоумении уставилась на аппарат: неужто умудрились так быстро доставить обед?

— В чем дело, Молли? — стараясь не выдать раздражения, спросила я.

Обычно она ухитрялась великолепно отбиваться от звонков и посетителей, если мне нужна была минутка тишины и покоя.

— Э-э, извините. Вас тут хотят видеть, — голос понизился до шепота. — Это Мэтт Джеймс.

Сердце замерло, и я резко выпрямилась в кресле.

— Впускай, только не сразу, дай мне минутку. Спасибо, — добавила я, спохватившись.

С колотящимся от волнения сердцем я рылась в сумочке, поочередно вытаскивая консилер, влажные салфетки, губную помаду и пудреницу. Поспешно подправив макияж — что вышло, то вышло, — я провела по волосам расческой и откинулась в кресле, пытаясь принять как можно более спокойный, деловой и непринужденный вид. Мэтт не должен догадаться, что я все выходные просидела у телефона. А то выходит, я последние остатки гордости растеряла. Нет уж, у меня своих дел хватает, чтобы еще о нем думать.

— Здравствуй, Харпер, — поздоровался вошедший Мэтт.

У меня перехватило дыхание. Как всегда хорош собой. За пять дней, что я его не видела, он успел сделать новую стрижку, и его густые темные волосы заметно укоротились. Загорелое лицо гладко выбрито, а оливкового цвета футболка подчеркивает ярко сияющие изумрудные глаза. Туго обтягивающие джинсы тоже подчеркивают все, что надо, с тоской заметила я, когда он повернулся закрыть за собой дверь.

— Здравствуй, Мэтт, — сдержанно поздоровалась я, вставая с кресла, но не выходя из-за стола.

Я глядела на него настороженно, хотя сердце прыгало в груди, а мысли крутились вокруг той упоительной ночи, когда мы до утра занимались любовью. Хорошо, что нас разделял мой рабочий стол. Я разрывалась между желанием броситься на Мэтта, чтобы сорвать с него одежду, и желанием задушить его собственными руками — заставил меня впустую ждать и даже не оставил номер своего телефона!

— Извини, Харпер, что я несколько дней не давал о себе знать, — сказал он, будто прочитав мои мысли.

Вид у него был пристыженный, и я смягчилась, однако тут же напомнила себе: нечего расслабляться и позволять, чтобы ему все вот так запросто сошло с рук. Как-никак, я пустила его к себе в постель. А он считает, что можно неделю где-то болтаться, а потом как ни в чем не бывало заявиться ко мне на работу? Так что в ответ я только фыркнула.

— Ты, наверное, злилась, — виновато пожав плечами, продолжил Мэтт. — Эмми утром бормотала себе под нос что-то про смерть и похороны, — недоуменно добавил он. — Не знаю, о чем она, но у меня сложилось впечатление, что это как-то касается нас с тобой.

— Понятия не имею, — сухо обронила я, едва сдерживаясь, чтобы не рассмеяться, и мысленно пообещала придушить ее — понежнее, разумеется, — когда увижу.

— Просто, понимаешь, в выходные пришлось разгребать кое-какие дела, — смущенно объяснил Мэтт. — Конечно, следовало тебе позвонить. Мне правда стыдно. Нам было так хорошо той ночью. Поэтому я сейчас и пришел. Ужасно хотелось тебя увидеть.

Я вновь скептически фыркнула, надеясь, что ледяной холод заглушит рвущиеся из глубины моего сердца вопли «Люблю тебя!».

И тут зазвонил телефон. На мгновение я застыла в замешательстве. Снять трубку? Или сделать вид, что я не слышу или мне не до звонков? Наконец, вспомнив, что может позвонить Джил, я решила ответить.

Трубка откликнулась донельзя взволнованным голосом Мег:

— Харпер? Извини, что отрываю. Я знаю, ты занята, но я попросила Молли меня соединить. Ты говорила утром с Джил?

Несмотря на тревожный голос, мне очень хотелось, сославшись на занятость, попросить ее перезвонить попозже. Мэтт явно пришел просить прощения (или, возможно, чтобы сбросить со стола все бумаги и, опрокинув меня на гладкую поверхность, страстно заняться любовью. Нет, наверное, все-таки нет. Надо меньше смотреть «Богатых и несчастных»).

— Да, говорила, — осторожно ответила я, украдкой взглянув на Мэтта.

И тут у меня появилась мысль. Я, конечно, не сильна в плетении интриг, но неплохо было бы заставить Мэтта почувствовать хотя бы капельку того, что я пережила за выходные. Будем бить врага его же оружием. Поэтому, выкинув из головы опасения о том, что подумает Мег на том конце провода, я произнесла:

— Сегодня вечером за ужином? Ладно, с удовольствием. Перезвоню попозже, — и повесила трубку, не обращая внимания на удивленные возражения Мег.

— Кто это был? — спросил Мэтт.

Мне показалось, или в его голосе послышались ревнивые нотки?

— Питер, мой бывший, — не моргнув глазом соврала я, надеясь, что он не услышит, как бешено колотится сердце. — Я сегодня с ним ужинаю, — как можно непринужденнее добавила я. — Он пытается наладить отношения и хочет меня вернуть.

— Вот как... — Мэтт, похоже, ничего подобного не ожидал. Он шумно вздохнул. — Тогда ладно. Я-то зашел спросить, не согласишься ли ты со мной поужинать. Но раз у тебя другие планы...

Я уже готова была перемахнуть через стол, броситься к его ногам и молить о прощении. Заверить, что у меня с Питером давно ничего нет, что по телефону звонил вовсе не он, что я просто хотела заставить его поревновать таким дурацким способом... Нет, нельзя. Мэтт не объявлялся пять долгих дней. Пять долгих дней я чахла в одиночестве, ожидая звонка.

— Ты прав, у меня другие планы. Как-нибудь в другой раз.

— Ага, — грустно протянул Мэтт, направляясь к выходу. — В другой раз.

Я смотрела ему вслед. И что, вот так все закончится? А вдруг я вообще зря возомнила, что нравлюсь ему? Сейчас он возьмет и исчезнет из моей жизни навсегда. Нет, так просто я его не отпущу.

— Почему ты не позвонил, Мэтт? — выпалила я, удивляясь собственной горячности.

Он тоже удивился.

— Я же звонил. В воскресенье.

— Ну да, а до этого три дня ни слова. И номер не оставил. — Слова лились сами собой. Обида, которую я все это время скрывала, выплеснулась наружу. — Можно подумать, ты меня вообще знать не хочешь.

— Харпер, да ты что? — виновато глянул на меня Мэтт. Мне его даже жалко стало. — Ну прости меня, пожалуйста. Я вовсе не хотел тебя обижать. Просто иногда я так зашиваюсь, что не понимаю, какой сегодня день...

Я не знала, что ответить. Его раскаяние казалось таким искренним, в глазах тревога, плечи поникли — весь такой растерянный и смущенный. Он сделал еще шаг к выходу и поднял на меня глаза.

— Пожалуйста, Харпер, прости, — взявшись за дверную ручку, снова произнес он. — Я дурак, что не позвонил. Ты мне очень нравишься, ты ведь знаешь. Удачи тебе на сегодняшнем ужине.

И ушел, оставив меня беспомощно глядеть ему вслед, гадая, правильно ли я поступила.