Инфляция

Однако самые масштабные извращения коснулись расчета ценовых индексов. И понятно почему: ведь они явно или неявно присутствуют в большинстве экономических показателей. Возьмем, к примеру, ВВП: происходит суммирование добавленных стоимостей — и выходит номинальный показатель (то есть «в текущих ценах»); чтобы выяснить динамику в реальном выражении, нужно привести ВВП к ценам какого-то взятого за базу прошлого периода — для этого нужен индекс-дефлятор, и вот в нем-то уже притаились махинации. Или подсчитаем годовую динамику розничных продаж: сравним выручку ретейлеров сейчас и год назад, а для приведения к единой базе опять-таки разделим на дефлятор, отражающий среднее изменение цен за прошедший год. И так далее — почти никакая экономическая статистика без индексов цен не обходится. Потому-то правящие манипуляторы во всем мире видят в ценах главный объект для своих «инноваций» — и сейчас в этой сфере актуальны аж пять (только основных!) их типов.

Во-первых, каждый ценовой индекс высчитывается по корзине товаров и услуг, причем плавающей, то есть в нее входят не отдельные товары, а целые их группы. Скажем, «бифштекс» — это не товар, а название группы, куда входит также гамбургер: если по итогам месяца последний подорожал слабее первого, то выкидываем дорогой бифштекс и учитываем только цену гамбургера, ну и наоборот. Обоснование метода — гипотеза «идеальной субституции» (идеального замещения — ред.): по ней человек есть чистый потребитель, действующий сугубо рационально и пытающийся минимизировать расходы. То есть если, к примеру, в Испании подорожал хамон, то испанец сразу переключится на беркширскую ветчину — но в реальности он этого не делает, а продолжает покупать именно любимый хамон, пусть выросший в цене; такое упрямство сводит с ума правящих монетаристов по всему миру, особенно в Европе, где чиновники очень хотят всех уравнять, но народ сопротивляется. Таким образом, означенная гипотеза нереалистична и только занижает инфляцию.

Во-вторых, лукавая структура корзин. В США инфляция недооценивается в том числе из-за входящей в корзину индекса потребительских цен (ИПЦ) аренды жилья — ее стоимость падала вместе с ценой домов, приуменьшая общее инфляционное давление (сейчас жилье дорожает, но до пиков очень далеко). Дело в том, что на практике непропорционально большая часть арендаторов живет в экономически активных регионах, где есть хорошая работа; аренда там недешева, но статистики усредняют ставки равномерно по всей стране, включая депрессивные регионы и мелкие городки, чем занижают итог. Кроме того, различные методики используют разные корзины — в США есть CPI (индекс потребительских цен) и PCE (цены потребительской корзины): вроде одно и то же, но корзины разные. Британцы веками считали индекс розничных цен, но ЕС заставил их вычислять CPI по своей методике: по идее, итоги должны примерно совпасть, но на самом деле первый выше второго в полтора раза. В России помимо потребительской инфляции (ИПЦ) есть фиксированный набор товаров и услуг (ФНТУ): за март сего года первая выросла на 0,3% в месяц и 7,0% в год, а стоимость второго — на 0,6% и 9,5% соответственно; в целом с января 2003 года средний темп годового роста ИПЦ равен 10,1%, а ФНТУ — 12,3%; между тем, разумеется, в официальные дефляторы входит ИПЦ, а не ФНТУ — очень предусмотрительно (график 2).

Третий тип подтасовок касается отдельных товаров внутри корзин. Тут обычно происходит подмена, когда нерепрезентативная выборка торговых точек или прямые подлоги с вычислением цен дают неверное значение цены на конкретный товар. Иными словами, это не «цивилизованное» изменение методологии, а уже вполне себе криминальное мошенничество — однако оно широко распространено. Особенно наглы такие махинации при вычислении прожиточного минимума — в чью корзину включаются вредные для здоровья, но дешевые продукты; по товарам длительного пользования завышается срок жизни до износа — не секрет, что он изрядно упал за последние десятилетия, но применяются сроки старых времен (особенно этим любят заниматься статистики в России), ну и т.д.

Далее, манипуляции охватывают процесс усреднения цен разных товаров внутри корзин. Казалось бы, это чисто математическая процедура. У всех групп есть веса: считаем средневзвешенную цену и все — не тут-то было. Представьте себе для простоты, что в корзине всего два продукта. Один подешевел на 20% в год, другой на столько же подорожал. Пусть средний размер расходов на каждый из этих продуктов (а значит, и их вес в итоговой корзине) одинаков — тогда логично полагать, что суммарная инфляция равна нулю, то есть среднему значению между +20% и -20%, взятым с одинаковыми весами. Однако на самом деле статистики сообщат, что имеет место дефляция на 2% с лишним! И как такое возможно? Очень просто: они считают средневзвешенное не арифметическое, а геометрическое. В данном случае — квадратный корень из произведения 1,2 и 0,8; и выходит чуть меньше 0,98. Вот и минус 2% вместо законного нуля. Сюда же относятся и другие мелкие пакости статистиков — к примеру, «цепочные индексы».

Самая свежая махинация называется «гедонистические индексы» — с середины 1990-х в цены закладывается растущее «наслаждение» потребителя от современных товаров. В США такой подход охватывает компьютеры, аудио- и видео-, стиральные машины, холодильники, одежду и даже школьные учебники. Если, к примеру, цены за год выросли на 7%, но товар стал приносить потребителю на 2,5–3,0% больше наслаждения, то показывается инфляция 4,2%. И если, по мнению статистиков, новые куртки приносят на 10% больше наслаждения, чем старые, то при росте цен в 3% они покажут падение на 7% — чистый Оруэлл: «падение — это рост»! Лукавство тут в том, что если, скажем, новый ноутбук на 25% производительнее старого, то реально сократить расходы это не помогает, ведь нельзя же купить 0,8 ноутбука. Приобрести можно лишь целый агрегат, за который придется заплатить всю запрошенную сумму, а не «гедонистически уменьшенную». И ведь зарплату потребителю тоже платят не гедонистическую, а обычную!

Теперь смотрите, что получается. Независимые исследователи ведут свои подсчеты цен, используя старые методики и тем самым корректируя официозную статистику по всем направлениям. Ясное расхождение этих оценок стало видно с середины 1990-х, и к нынешнему моменту индексы потребительских цен по старой и новой методикам разошлись уже в среднем на 3,5% в год (график 3). Далее, министерство торговли США дает рост реального душевого ВВП и почти что достижение докризисного пика 2007 года, но коррекция ценовых извращений показывает сохранение спада, из-за которого показатель на самом деле опустился до значений 25-летней давности, — и более того, выясняется, что даже сам рекордный пик случился не в 2007, а в 2000 году (график 4). Реальные зарплаты (на одного занятого) вовсе не у вершины, как настаивает Бюро экономического анализа, а на добрую треть ниже нее и по-прежнему валятся — они уже пали до полувекового минимума (график 5). Соответственно, и спрос (реальные душевые розничные продажи) тоже на дне с 1960-х, а вовсе не поблизости от рекордного пика (график 6).

И так во всем, причем везде — к примеру, наш президент в 2003 году обещал удвоить ВВП за 10 лет: годы прошли (если за базу взять конец 2002-го), но даже официоз дает за этот период прирост лишь на 57%, а если сделать поправки на махинации, то и вовсе выйдет увеличение на жалкие 10–20%.