Первичный крик 591

щий поезд. Мы стояли там и разговаривали с начальником стан-

ции, почтальоном, служащим железнодорожной конторы, так-

систом, да и вообще со всеми, кто мог там в это время нахо-

диться. Когда я был мальчишкой, я часто представлял себе при-

бывающий поезд, прежде чем заснуть. Мне представлялось, что

я стою прямо на полотне дороги и жду приближения поезда.

Вот он показывается вдали, на горизонте. Едва заметные клу-

бы пара становятся плотными облаками по мере того, как па-

ровоз приближается. Потом, когда мощный черный паровоз

приближался почти вплотную ко мне, я засыпал. Я чувствовал,

что когда поезд приблизился, я могу отдыхать. Я сказал Арту,

что чувствовал связь между теми грезами и своей склонностью

прятаться в темном чулане. В обоих случаях было темно. И в

обоих случаях я был один, наконец. В этих случаях мне было

одиноко, но тепло.

Я не мог вспомнить, как меня носили на руках и физически

ласкали в детстве, и вообще не помню физических проявлений

нежности и любви со стороны родителей, но я помню, как уют-

но я себя чувствовал, когда спал с матерью после обеда на ди-

ване. Помню также, как я тянулся ручками, чтобы прикоснуть-

ся к отцовской бороде. Вспоминаю я еще, как папа брился, за-

пах лосьона, которым он пользовался. Он всегда капал мне на

щеку обжигающую каплю спиртового лосьона и смеялся. Я

почти боялся прикасаться к отцу.

Четверг

Я сказал Арту, что очень расстроен тем, что дал ребенку уто-

нуть, не проронив при этом ни единой слезинки. «Если бы это

был чей-нибудь ребенок, то я бы ужасно жалел его», — заклю-

чил я.

Я объяснил Арту, что мне очень трудно принимать любые

изъявления признания моих успехов от других людей. Втайне я

испытывал трепетную радость, видя свое имя в спортивной

колонке газеты, но я страшно смущался, когда кто-нибудь по-

казывал мне эту газету. То же самое случалось, когда люди уз-

навали, что я на короткой ноге с Фордхэмом. Я бы предпочел,