Смысл целого, заложенный в его частях

Первый критерий Эренфельса для обозначения организованного психического явления состоит в том, что отдельные раздражители (например, отдельные звуки мелодии), представляемые ряду людей, окажут на них иное воздействие, чем полный набор раздражителей (вся мелодия целиком). Иными словами, целое отличается от суммы своих частей. Итак, синдром есть нечто иное, отличное от суммы его составляющих^[63], однако здесь имеется одно важное различие. В нашем определении синдрома основное качество, которым характеризуется целое (смысл, аромат, цель), проявляется в каждой из его частей, если эти части получены не в результате редукции, а холистически. Конечно, это всего лишь теоретическое утверждение, не исключающее практических трудностей. В большинстве случаев мы сможем определить цель специфического поведения, лишь поняв целое, к которому относится эта цель. Вместе с тем имеется достаточно исключений из этого правила, чтобы мы смогли убедиться, что цель так же содержится в части, как и в самом целом. Например, мы слышим чей — то смех и тут же приходим к выводу, что этот человек не чувствует себя в безопасности. По одежде можно судить о самооценке человека. Естественно, что вывод, сделанный на основании части, менее точен, чем вывод, сделанный на основании целого.

Взаимозаменяемость частей

Второй критерий Эренфельса состоит в том, что элементы внутри целого взаимозаменяемы. Это означает, что мелодия сохранит свою уникальность, даже если будет сыграна в другой тональности, когда ноты будут совсем другими. Это напоминает взаимозаменяемость элементов в синдроме. Элементы, имеющие одну цель, взаимозаменяемы или психологически синонимичны друг другу; также взаимозаменяемы разные ноты, играющие в мелодии одну роль^[64].