Глава пятнадцатая

молиться, но главным образом тогда, когда это происходило на вершине горы или в лесной глуши, когда я шел и разгова­ривал с Богом.

Старые модели, когда все садятся в кружок и смотрят в пол, раньше сводили меня с ума, и я всегда верил, что не могу считаться посвященным христианином, если не буду подчи­няться этому. А затем появилась модель «24-7»!

Я думаю, в этом нет ничего волшебного, но концепция полной свободы, когда я нахожусь один в комнате, когда я могу быть самим собой и полностью выразить себя во всей своей странности, стала САМЫМ освежающим, освобожда­ющим и восхитительным переживанием. Тот факт, что я мог так поступать, и Бог все равно вступал со мной в контакт, был для меня подобен освежающей воде горного источника, омывающей меня.

Теперь я мог рисовать и писать стихи на стенах; я мог растя­нуться на полу и слушать благочестивые ритмы барабанов и баса. Совершенно неожиданно этот час или два, или даже три часа сливались во что-то такое, что ты терял само ощу­щение времени.

Моя смена кончалась так быстро, что мне стало казаться, что меня обманывают! Разве это не удивительно? Мне не хватало времени (хотя у меня был час или два), чтобы помо­литься или соединиться с Богом так, как мне этого хотелось! Это было что-то такое, о чем я раньше только читал в книгах и никогда не думал, что это произойдет со мной — уж точно не в молодости! Это полуночное напряжение стало достав­лять мне удовольствие, и когда я был на работе, я частенько посматривал на часы, ожидая своей «смены» в молитвенной комнате».

Неудержимый энтузиазм Карла и Марка Маркевича, неподра­жаемого руководителя «Молодежи с миссией» в Англии, приве­ли к тому, что команда лидеров этого служения в Западной Ев­ропе приняла решение открыть молитвенные комнаты по все-