Одежда жителей Беларуси в Х-ХШ вв

Тема 6: Одежда населения средневековой Беларуси Х-ХУШ вв. — 2 часа

Одежда жителей Беларуси в Х-ХШ вв.:

· женская одежда

· мужская одежда

· обувь

· украшения

2. Одежда сельского населения Беларуси ХIV-ХVIII вв.:

· женская одежда

· мужская одежда

· головные уборы, аксессуары

· обувь

3. Одежда шляхты и горожан ХIV-ХVIII вв.:

· мужская одежда;

· женская одежда, влияние европейской моды;

· головные уборы и аксессуары;

· типология обуви.

4. Основные виды тканей и их характеристика:

· сырьё;

· домотканые ткани;

· фабричные ткани;

· импортные ткани.

Рекомендуемая литература:

1. Андреева Р.П. Энциклопедия моды. Спб., 1997.

2. Беларускае народнае аддзенне. Мн., 1975.

3. Древняя одежда народов Восточной Европы. М., 1986.

4. Дучыц Л.У. Костюм жыхароў Беларусі Х-ХІІІ стст. М., 1995.

5. Курилович А.Н. Белорусское народное ткачество. Мн., 1981.

6. Маленко Л.І. Беларускі народны касцюм. Мн., 2001.

7. Мальдзіс А.І. Беларусь у люстэрку мемуарнай літаратуры XVIII ст.: нарысы быту і звычаяў. Мн., 1982.

8. Мерцалова М.Н. История костюма. М., 1972.

9. Молчанова Л.А. Очерки материальной культуры белорусов ХУ1-ХУ111 вв. Мн., 1981

10.Раманюк М.Ф. Беларускае народнае адзенне. Мн., 1981.

ОДЕЖДА БЕЛОРУСОВ ХУ1-ХУЩ вв.

МАТЕРИАЛ ОДЕЖДЫ

дежда — один из основных
элементов материальной куль­
туры народа, в котором с
предельной выразительностью прослеживаются нацио­нальные особенности и соци­альное неравенство. Своеобразие одежды в значительной степени обусловливается природно-климатическими условиями и ес­тественными ресурсами края, которые спо­собствуют формированию соответствующих типов одежды, изготовленных из доступ­ного сырья.

Древнейшими видами сырья в Белорус­сии, используемыми для изготовления одежды, были кожа, мех и шерсть домаш­них и диких животных, льняное и конопля­ное волокно. Эти материалы оставались до­минирующими в народной одежде вплоть до XX в.

Преобладающая масса населения — крестьянство — обработку сырья произво­дила в домашних условиях издавна из­вестными способами и специальными ору­диями. В городах и местечках Белоруссии сырье перерабатывали специальные ремес­ленники, число которых на протяже­нии XVI — XVIII вв. постоянно возрас­тало.

В описях похищенного имущества, реестрах, составленных после смерти владельца, при перечислении приданого поч всегда отмечаются значительные запа полотна и различных вещей, изготовленн из него.

О больших запасах полотна и полот! ной одежды сообщается в жалобе свящ< ника на дворянина Мелешко, поданной рассмотрение в Гродненский суд ², в акт минского городского суда, относящихся XVI в.³

Разносортные полотна и изделия из н являлись необходимой составной част! приданого невесты не только у шляхты духовенства, но и у крестьян, ремесле яиков.

Господарский кузнец Янович наряду прочими вещами дал своей дочери в пр даное «сорочек женских и мужских 1 простицы 2, наметцев 10, ручников 7» Крестьянка Аннуша Оношковская, выхо; замуж, принесла в дом мужа «сорочек же) ских 5, полотна кужольного 15 локоть, н; метцев тонких 6, а толстых 3, згребнины 1 локоть»⁵.

У господствующего сословия полотн шло на изготовление нижнего белья («б(лизны»), а также постельных принадле» ностей, столового белья: простыней, навслочек на подушки и перины, скатертей, руч­ников, полотенец, сервет, товальней и т. д.⁶

Значительный расход полотна дворян­ское сословие покрывало за счет податей с населения. Крестьяне должны были в каче­стве обязательного налога давать либо го­товое полотно, либо пряжу, либо обрабо­танное для пряжи льняное и конопляное волокно.

Для изготовления одежды у всех сосло­вий широко использовалось сукно, тканное преимущественно из шерсти домашних овец.

Крестьяне вырабатывали сукно, как и в более поздние века, в домашних условиях традиционными, издавна сложившимися методами.

Во многих феодальных имениях для вы­делки сукна сооружались сукновальни — фолюши (польск. го1ш>2) при мельницах⁷. Во второй половине XVIII в., например, в Кричевском, Чечерском и Рогачевском ста-роствах, Могилевской экономии насчитыва­лось 176 мельниц, на 54 из них были фо­люши ⁸.

В XVIII в. некоторые крупные белорус­ские магнаты в своих владениях основыва­ют промышленные мануфактуры, крупней­шими из которых были суконная фабрика (Радзивиллов) в Несвиже, полотняная и суконная фабрики (Сапегов) в местечке Ружаны и др. Продукция этих предприя­тий в большей своей массе реализовывалась в пределах государства. Издавна в феодаль­ной Речи Посполитой широко было разви­то цеховое сукноделие. Все местные сукна по установлению 1565 г. изготовлялись ши­риной 2 локтя коронных без каймы («край-ки»), а длиной в штуке 30 локтей, декати­ровались и постригались за исключением кира и каразеи ⁹.

Однако огромное потребление полотна и сукна при сравнительно слабой развитос­ти местного промышленного производства обусловливало значительный ввоз этих тканей. На основании древнебелорусских таможенных книг можно заключить, что сукна ввозились почти из всех государств феодальной Европы, так как большинство ввозимых сукон называлось по месту их изготовления (страна или город): ангель­ское, белское, ческое, фламское, флорен-ское, французское, гирлецкое, гданьское, гамбургское, испанское, голендерское, люн-ское, моравское, немецкое, нурское, во-лавское, отоманское, шлёнское, шведское, влоское и т. д. ¹⁰

Для королевского двора и магнатов вво­зились высококачественные фландрские сукна. Дешевые импортные сукна наряду с сукнами местной работы пользовались большим спросом у мелкой шляхты, ме­щан и зажиточной части крестьянства. Большой спрос находила английская ка-разея — сукно среднего качества, а также люксовые сукна голландских мастеров из городов Лейде, Гауда и др.¹¹ Импорт де­шевых сукон (герлица, каразея, моравское, чешское, глоговское, мухояр и др.) значи­тельно превосходил импорт дорогих (ан­глийское, шифтух), количество которых составляло лишь несколько десятков пос­тавов'¹². Основная заграничная торговля с Западной Европой велась через морские порты Гданьск, Крулевец, Ригу. Из Поль­ши в Белоруссию импортные ткани ввози­лись через города Брест и Гродно. Им­портные полотна и сукна различных сортов немецкие купцы ввозили через Кельн. В древнебелорусских актах XVI в. часто упоминается одежда, изготовленная из привозных тканей: «зипун белый полотна коленского з баволною... шаловары ческо-го сукна»¹³; «газука серого сукна мурав-ского, колпак сукна утерфинового лисами подшитый... рукавицы сукна лионского...»¹⁴ В документах часто упоминается фалюн-дыш («фалендыш», «фалюндуш», «фолюн-дыш») — сукно среднего качества, которое в XVIII в. пользовалось большим спросом у бедной, «убогой», шляхты ¹⁵. Называется фалюндыш английский, голландский (го-лендерский), герлецкий, бечинский, гилен-ский.

В расцветке сукна преобладали крас­но-коричневые оттенки: «фалюндыш бур-натный» ¹⁶; «ермяк фалюндышу бурнатного» ¹⁷; «колпак чырвоного сукна фалюнды­шу» ¹⁸; «сукна фалендышу кгранатового локти двадцать» ¹⁹.

Для пошива женской одежды использо­вался мухояр (тур. тисЬо]]'аг, тисЬо]']'ег)— довольно плотная ткань из козьей шерсти: «шата мухояру гвоздикового»; «мухояру два поставы»²¹; «пара летников — один мухоеру турецкого» ²². Документы называ­ют мухояр («мухоер») турецкий, немец­кий, венецианский («венецкий»): «хоро­ший мещанский мухояр не дорогой турец­кий, более прочный, нежели адамашек первоклассный венецкий».

На пошив верхней одежды употребля­лось косматое сукно — бая: «сукна фален­дышу кгранатового локти дванадцать и треть, баи чирвоное венецкое локти чоты-ри» ²⁴. В XVII в. баю привозили из Ан­глии, а в XVIII в. ее начали вырабатывать в местных сукенницах Речи Посполитой.

Верхнюю одежду шили из толстого сукна — кира (тур. куг — серый, пепель­ный): «десять поставцов киру шебединско-го... пришло мне»²⁵; «керу белого локот осмь» ²⁶. В XVIII в. кир становится до

ступным широким народным массам.

Для изготовления одежды широко упс треблялись лондонское (люнское) сукн «лундыш» («от поставу сукна лундышу п грошей шесть» ²⁸); камлот английски? брюссельский (бруксельский), турецкий баракан — тяжелый, полушелковый; ха ба — толстое белое сукно, которое привс зилось с Востока нередко в виде готовы: изделий; каламайка — полосатая светлы тонов шерстяная ткань, из которой снача ла шились шлафроки у знати, а впоследст вии женские юбки и пояса для мужчин — у крестьян. В актах встречаются и други названия шерстяных тканей и сукон: кара зея, кучбая, капица, сибирка и др. *⁹

Закупка шелковых тканей, цены на ко торые достигали баснословных размеров была разорительна для экономики госу дарства. Поэтому правительство неодно кратно издавало указы, запрещавшие ме щанам и простому люду носить одежду и: дорогих шелков и бархата. Только магнат екая верхушка располагала материальны ми средствами изготовлять одежду и: шелка — едвабья. У мещан, широких ело ев бедной шляхты шелковая ткань исполь зовалась лишь для украшения празднич ной одежды.

Самой известной шелковой тканью бы; адамашек. Это общеевропейское названш происходит от места изготовления — го рода Дамаска в Сирии. Адамашек («ада' машок», «адамасок», «адомаска», «одомаш ка») был одноцветным либо в узоры — матовые листья, цветы, овощи нг блестящем фоне: «шубка адамашки ша> рое»³⁰; «летник одомашки чорной»^э1; «адамашку червоного в трех кусках локтей 18» ³²; «орнат адамаску зеленого» ³³. Самым дорогостоящим был адамашек Генуэзский кармазиновый (по 20 злотых 2 гроша за локоть). Наиболее дешевым был адамашек влосский полушелковый, лу-кисский подлейший и в валках найподлей-ший ³⁴.

Атлас (гатлас) по-арабски значит «гладкий» — блестящая ткань, часто упо­минавшаяся в документах XVI — XVII вв.

В документах называется атлас фло­рентийский, лукисский, венецианский (ве-нецкий), узорный, цветной, кармазиновый. Цены на атлас были весьма высокими ³⁵. Даже для королей атлас покупали в огра­ниченном количестве. Согласно скарбовым реестрам, для Владислава Ягеллы купили только 2 локтя атласа для оборок (бры­жей) на рукава, за который уплатили од­ну гривну ³⁶.

Алтабас (от тур. «алтун» — золото, «баш» — голова) часто упоминается в до­кументах XVI в. Нередко эту ткань назы­вали злотогловом и среброгловом.

Брокат — французская шелковая ткань, которая в отличие от алтабаса, плотно пе­ретканного золотом или серебром, только местами перетыкалась золотыми или се­ребряными нитями.

Тафта (перс. 1аг1а) — тонкая шелковая ткань, часто упоминаемая в старобелорус­ских актах: «поес на тафте зеленой» ³⁷.

Камка (перс. катсЬа) — сорт дорогой шелковой ткани, издавна импортируемой из стран Востока. Шла на пошив одежды польско-литовской знати. Владислав Ягел-ло собирал от воевод волосских как годо­вую дань 100 коней и 100 штук камки ³⁸.

Паволока — наиболее древнее название тонкой шелковой ткани обычно пурпурно­го (шарлатного) цвета. У всех славян ис­пользовалась для пошива княжеских и ко­ролевских плащей.

Из многочисленных дорогих импортных тканей наибольшей известностью у во­сточнославянских народов с древности пользовался аксамит (в переводе с греч.— из шести нитей). По преданию аксамит впервые был завезен в Европу с Востока в конце XI в. ³⁹

Аксамит шел на изготовление различ­ных видов королевской одежды и одежды магнатов. Другим сословиям он был недо­ступен из-за баснословной дороговизны. В 1593 г. за штуку аксамита для королев ского двора было уплачено 32 гривны, т. е. 16 фунтов серебром ⁴⁰.

Предметом роскоши являлся и бархат, который ввозился также в небольших ко­личествах. Так, в 1605 г. через Брест было ввезено 870 локтей фалюндышу и только 25 локтей бархата и полубархата ⁴¹. Бар­хатные ткани в основном были однотонны­ми, но художники средневековья запечат­лели бархаты и с богатым растительным орнаментом ⁴'.

Шелка и бархаты в эпоху Киевской Руси привозились с Востока через Визан­тию, а в эпоху развитого феодализма — из стран Западной Европы.

Растущая потребность в шелках и их чрезмерная дороговизна толкали прави­тельство и магнатов к созданию шелко­ткацкого производства в пределах своего государства ⁴³.

С глубокой древности сырьем для изго­товления одежды, головных уборов и обу­ви служили шкуры и меха домашних жи­вотных и зверей, обитавших в местных ле­сах. В XVI—XVIII вв. Белоруссия являлась как бы посредником в торговле мехами между Московским государством и Западной Европой. Белорусские историки утверждают, что «в структуре ввоза куп­цами товаров из Русского государства пре­обладали меха. Особенно массовыми были закупки беличьих шкурок» ⁴⁴. В то же вре­мя белорусские купцы поставляли на внеш­ний рынок в большом ассортименте и объ­еме кожевенные и меховые товары. Со­гласно таможенной книге г. Могилева, только за январь — май 1709 г. среди про­чих товаров «в прусы» было вывезено: юфти —2872 пары, тимцов —350 штук, белки могилевской —6500 штук, шкур ба­раньих —200 штук, «корсаков» —400 штук, росомах —69 штук, лисиц —42 бунта, /

СОК ------ 29 СОрОКОВ, НОркИ 13 СОРОКОВ, XI

стов собольих —7'/г сороков, волков — штук, куницы —4 сорока, хорьков —7 с роков ⁴⁵. Много мехов вывозилось в По/ шу через города Брест и Гродно ⁴⁶.

Ввозимые шерстяные, шелковые тка и дорогие меха шли не только на пош одежды местной знати, но и на дары кры скому хану.

В Великом княжестве Литовском с I родов собиралась специальная подать ордынщина. В 1501 г. ордынщина исчисл лась в 14 сороков соболей, 13 постав сукна махальского, 46 поставов сук трицкого, 7 поставов сукна лунского, 4 п става сукна новогонского ⁴⁷.

Международная торговля тканями, м хами, готовыми изделиями из мехов и тк ней содействовала созданию определенн го однообразия в видах одежды. Западн европейская придворная мода, широ] распространившаяся в эпоху развито феодализма в страны Восточной Еврот значительно нивелировала одежду госпо ствующих сословий. Национальное сво образие дольше сохранялось в одежде пр стонародья.

ПЛЕЧЕВАЯ И ПОЯСНАЯ ОДЕЖДА

Основные сведения по одежде насел! ния XVI—XVIII вв. почерпнуты нами и актов, составленных по разнообразны поводам. Особенно много подобной ш формации имеется в реестрах и опися имущества шляхты различной степени з< житочности, составленных по случаю сме(ти, дарения, передачи по наследств] В перечне одежды и украшений покойни­цы пани из имения Гатово и Нового Дво­ра (инвентарь конца XVI в.), например, значится: «напрод: смуковица мухояро­вая, лисами подшита, шубка чорного сук­на простого лисами подшита, кожушок старый сибирковый один, мятлик мухо­яровый, подшитый почеревесинами бобро­выми, чорный; газука фурстатова старая, индорачки два: один мухояровый, а другой фурстатовый старые ободва; однорядка чорная, шубка кроликами подшита, шапки две мухояровых, кунами подшитых... ху-сты, которые для потребы небожчицы при ей милости: напрод, кошуль долгих 15, рантушков 13, фартушков 5... заложек му­хояровых две, лисами подшитых и третья

тоже лисья, но не покрыта».

Многочисленные судебные акты о хи­щении имущества также называют весьма разнообразный ассортимент мужской и женской одежды, головных уборов и обу­ви. В жалобе священника на дворянина Мелешку, поданной на рассмотрение Грод­ненского суда (документсередины XVI в.), перечисляются следующие предметы жен­ского костюма: «саян зеленый жоны моей з оксамитом пурпуриянский, другой саян синий порпруянский з оксамитом, кабат куньи крыт одомашкою гвоздиковою, кол-нер перловый, брамка перловая, пояс, зо­лотая тканица з анкгенинем сребным позо-лотистым, два поесы оксамитные, плахт четыре коленских, плахт кужольных шесть, серпанок, пять сорочек мужских кужоль­ных, три поставов полотна кужольного, семь поставов згребных, перстенков три золотых с камнем, которые дей коштовали шестнадцать золотых, чотыры перстенка серебряных, перел двадцать трапок, шап­ка оксамитная женская куницами подши­та, ручников семнадцать локоть, скатертей два, чепцов осьмь, бобров два поробленых, куниц шесть» ⁴⁹.

О видах женской одежды богатые све­дения содержат актовые материалы о бра­коразводных делах. Родители, а за неимением их родственники невесты давали за ней приданое по своим средствам. Чем больше было приданое, тем самостоятель­нее и независимее было положение женщи­ны в семье мужа. Наряду с деньгами и скотом обязательной составной частью всякого приданого являлась одежда. В этих документах отражается сословное и имущественное неравенство, проявляюще­еся в количестве вещей, качестве мате­риала, в наличии и ценности украшений. Приведем некоторые конкретные при­меры.

Господский кузнец кроме коров, быч­ков, телят, жита дал за своей дочерью «три сукни, одна бурнатая, а другая си­няя, третья зеленая, а сермяги женские две, а кожух, а сорочек женских и муж­ских 10, простицы 2, наметцев 10, ручни­ков 7, колнеры шелковые 2, чепцов прос­тых 10, деруги 3, а постель: перина, поду­шек 2, скатерти 2, одна великая, а другая

ЯП

малая, шапка куняя женская».

В актах Гродненского земского суда опубликована жалоба крестьянки, которая пошла в дом мужа «со всем статком сво­им, которого дей статку было: грошей дей есми готовых принесла 40 грошей, сорочек женских 5, полотна кужольного 15 локоть, наметцев тонких 6, а толстых 3, згребнины 16 локоть» ^я.

Боярин Дьякович, требуя через суд возврата имущества своей родственницы по случаю ее смерти, называет кроме де­нег и домашних животных «посаг водле множности свое», который он дал за ней: «чепец шелковый, сукни 3 лунских, шпон­ка золотая и пояс оксомитный» ⁵².

Уже из этих примеров видна разница в качестве одежды в крестьянском и дво­рянском приданом. У крестьянки полотно своей работы и одежда преимущественно из домотканины, у дворянок одежда из импортных тканей, украшения из золота, серебра, жемчуга.

При перечислении одежды по любому случаю почти всегда упоминаются сорочки либо кошули, причем количество сорочек всегда в несколько раз превышает количе­ство других предметов.

В инвентаре имения Светичовского пе­речисляются «сукня жоноцкая ("Г'/г коп.), шапка жоноцкая гамалитовая, перина и подушек 3, сорочек мужицких осьм, жо-ноцких сорочек десять» и далее, что взяли из «маетности войта: сукню жоноцкую колтрышовую, жупицу лунскую блакит-ную, сермяг чотыры... скатертей две, соро­чек мужицких десять, жоноцких сорочек осьм» ⁵³.

Сорочка («кошуля»), изготовленная из домашнего полотна, а у богатых — из им­портного, являлась обязательным состав­ным элементом женского, а в равной мере и мужского костюма у всех сословий эпохи феодализма. Как видно из приведенных документов, уже в XVI в. широко бытова­ли два термина для названия этой одежды, причем нетрудно определить, что древне-славянское название «сорочка» было в обиходе у крестьян, духовенства и дворян­ства православного вероисповедания, а «кошуля» — в шляхетской среде. «Кошу- \Д лей» обычно называли рубахи, которые, носили представительницы богатого сосло- «вия. Нередко они были с дорогими укра- %^

Я 4

шениями: «кошуля з золотом».

В источниках часто указывается и ма­териал сорочек: кужель, згребье, импорт­ное коленское (кёльнское) полотно. При всей скоротечности женской моды у бога­того сословия, о чем неоднократно писа­ли средневековые писатели, сорочка, ви­димо, менее всего подвергалась измене­ниям.

Покрой сорочки можно восстановить лишь по упоминаниям отдельных ее ча­стей, сравнивая их с более поздними об­разцами, хорошо нам известными. Так, по 4 отдельным замечаниям можно судить, что сорочки были длинными и поверх их наде­вали поясную и плечевую одежду. В ре­естрах радзивилловского имущества ука­зывается: «полотна голендерского на 12 кошуль и на ночные кошули, батиста наманкеты кошуль» ⁵⁵. Из этого можно за­ключить, что рукава имели манжеты («манкеты») — свободно падающие на кисть фалдистые обшлага, известные в конце XIX — начале XX в. и в празднич-ных сорочках белорусских крестьянок, причем в крестьянских сорочках воротник («ковнер») и манжеты делались также из более тонкого, деликатного материала, не-] редко покупного коленкора при холщовой сорочке (у Радзивиллов же к сорочке из импортного полотна пришивались батисто­вые манжеты).

Название подмышечной ромбовидной вставки в позднейших крестьянских со­рочках «цвелих», «цвилих» указывает на то, что эта вставка когда-то делалась так­же из другого материала, так как в XVI— XVIII вв. была широко известна плотная ткань того же названия.

В документах, касающихся зажиточной части населения, при описании мужских сорочек весьма часто отмечаются украше­ния вышивкой, иногда золотом, серебром: «кошуль коленских музских пять»; «ко-) шуль коленских шесть: одна з золотом,! другая з серебром, третья з шолком чыр-воным, четвертая з шолком чорным, а две невышываных, тые коштовали грош, коп; полшосты» ⁵⁶.

Отсутствие указаний на украшения в женских сорочках объясняется, по-види­мому, тем, что в актовый материал обычно попадали сведения от более состоятельных сословий, у которых уже в эпоху феода­лизма поверх сорочек надевалась другая одежда, из-под которой сорочка не была видна.

Наличие украшений на мужских со-

/рочках у богатых сословий дает возмож-

; ность утверждать, что сорочки служили у

них не только нижним бельем, но, как и у

крестьянина, выходной одеждой.

В реестрах, судебных актах, инвента-рях называются и другие виды комнатной плечевой и поясной одежды магнатов В описи имущества Радзивиллов перечис­ляются «сукно гранулевое на сюртук, сук­но на сак, На сподницу, турецкой материи на две сподницы; шелка на шлафрок, ак­самиту кармазинового на воротник сурду-та, оранжевого на фрак, пуговиц больших для фрака и сурдута». В документе пере­числяются различные сукна на «камизель-ки, жупаны, куртки, сподни, кафтаны» и т. д. ⁵⁷

В списке вещей, вывезенных из мона­стырской кладовой в местечке Кобрин (се­редина XVIII в.), перечислены различные по материалу платья («сукни»): сукня верхняя, сукня сподняя, сукня суконная, сукня французского сукна, сукни сподняя и верхняя камлотовые, сукня верхняя по-пелицами подшита, сукни грудеторовые да плюс грудетору на одну сукню 12 лок­тей ⁵⁸.

Из этого перечня трудно судить о по­крое платья, но, видимо, это была до­вольно длинная и просторная одежда, если на ее изготовление' шло так много мате­риала.

Сукней в XIX в. у белорусов называ­лось платье вообще, и только в ряде мест так называли верхнюю суконную юбку. Последнее понятие, по-видимому, появи­лось позже в крестьянской среде, где юб­ка, надеваемая поверх сорочки, являлась необходимым компонентом женского ком­плекса одежды.

Сукни шились из различных материа­лов: сукна и шерсти («сукня муравская купленая за коп 3» ⁵⁹), шелка и бархата («сукня кнежнина бурнатного оксами-ту» ⁶⁰).

В описях имущества называются сукни немецкие, сукни польские, разные по мате­риалу и цвету: «сукня верхняя зеленая фельпой белой подшита; сукня верхняя се­рого сукна со шлицами; пара одна сукен зеленого сукна с золотым рудо-желтым галуном и т. д.» ^т Различные по материалу и цвету сукни часто упоминаются в актах: «сукня голубая порпьянская с кнафлями»; «сукня влоского сукна бурнатная и с жу-рубьями (украшениями.— Л. М.) сереб­ряными»; «сукня гвоздиковая лунская»; «сукня сукна летского (польского.— Л. М.)»; «сукня лецкая зеленая за рубль грошей»; «сукня лунская и з епанчею»; «сукни три лунских»; «сукня серая парпи-анская»; «сукня колтришу синего жен­ская»; «сукни три: одна бурнатная, а другая синяя, а третья зеленая» ⁶*. Сук­ней называли определенный вид одежды с рукавами и воротником, а платье вообще называли «убранье»: «убранье каразеевое белое, коштовало копа грошей»; «убранье чырвоное кармазиновое коштовало грошей коп две» ⁶³.

В актах часто называются другие виды женской одежды — саян и андарак в отношении к одежде крупного духовенства и феодальной знати, культура которых испытывала значительное польско-шляхет­ское влияние: «соян чорный утерфиновый з оксамитным кшталтом; другой соян зе­леный люньский з кшталтом оксамит­ным»; «женский саян фурстатовый чор­ный» ⁶⁴; «саян зеленый жоны моее»⁶⁵: «соян сукна утерфину зеленого» ⁶⁶.

Упоминание о саянах весьма часто встречается в старобелорусских памятни­ках письменности, относящихся к XVI в., что свидетельствует об их раннем широ­ком бытовании. Упоминаются саяны в ак­тах Гродненского суда: в заявлении о по­хищении денег и вещей из Гродненского повета Скидельской волости от 1565 г. («соян женоцкий сукна люнекого зеленого з оксамитом, за полтрет копы грошей справленый» ⁶⁷); в актах Минского город­ского суда 1582—1590 гг.; в жалобе Яна Милашкевича на минских мещан, напав­ших на него на Ляховской Луке и похитив­ших «с возка с тлумком соян чорный утерфиновый з оксамитным кшталтом, другой соян зеленый люнский з кшталтом оксамитным»; в заявлении о нападении подданных Виленской капитулы на дочь Матыса Сосновского: «женний саян фур-статовый чорный, кшталт оксамитный коштовал дей коп шесты грошей тры»; в заявлении о наезде урядника логоиского на двор Заозерский: «саян жоны моее ки­тайки бурнатное дупли с кольцом сребря-ным, кшталт оксамитный коштовал... трыдцать коп грошей литовских, саян доч­ки моее, адамашки Гвоздиковой, з аксами­том, который коштовал двадцать коп гро­шей лит.» ⁶⁸ Говорится о саянах и в актах о литов­ских татарах. По жалобе Шабановича «взято шуба льсья, саян фолендышу зеле­ного з оксамитом чорным, который кошто-вал девять коп грошей» ⁶⁹. В судебном де­ле князя Кульзимана с земянином Мень-чинским говорится: «3 клети гвалтовне взято между прочим саян жоноцкий фай каразыевой з оксамитом за чотыре копы грошей справленный, другий саян люнский синий з пасманниками за полтрети коп грошей справленный»; в жалобе князя Ахмета на княгиню Януху: «Гвалтовне взяли между прочим саян сукна муравско-го серый с оксамитом, коштовал три копы грошей» ⁷⁰; в деле татарина Войны Логу-шевича: «Згинул саян сукна шебединьско-го синий, который коштовал полтрети ко­пы грошей литовских» ^п. Упоминается о саянах и в других белорусских судебных актах: «А што се дей дотычеть о саяне сукна утерфину чорного небощицы матки моее... тот дей саян небощик отец мой ма-чосе моей отдал» ⁷².

Все приведенные примеры свидетельст­вуют о том, что саян был одеждой шляхет­ского сословия и в XVI — XVIII вв. яв­лялся весьма распространенным предме­том костюма. Какой был покрой этой одежды, по приведенным примерам ска­зать трудно. Некоторые польские авторы характеризуют саян как род плечевой одежды типа куртки, выводя название от итальянского 8аюпе — кафтан. В словаре Линде под словом «саян» значится — «старинное короткое жолнерское платье, с поясом» ⁷³. Современный белорусский язы­ковед А. М. Булыка вслед за польскими авторами также считает, что саян — это женский плащ⁷⁴. Некоторые памятники прямо называют саян «жоноцкий», жены, дочери и т. д. Именно это позволяет гово­рить о том, что саяны были не только женской одеждой. Короткая суконная куртка своеобразного покроя — сая-ник — была обнаружена в Гродненской области во время экспедиции сектора эт­нографии 1954 г. Но подобный вид одеж­ды в конце XIX — начале XX в. был яв­лением спорадическим, в то время как юбка с пришивным лифом или без него под таким названием была широко извест­на у населения северо-восточной Белорус­сии.

В конце XIX — начале XX в. саяном называли шерстяную юбку, которую шили обычно в комплексе с безрукавным ли­фом — кабатом, лейбиком. Саян из одно­тонной цветной либо клетчатой шерстяной ткани, обычно покупной, являлся одеждой нарядной, праздничной. Его украшали на­шивкой из шерстяных, шелковых лент, иногда кружевом, позументом.

Данные актов, а также более поздние материалы по белорусской народной одеж­де и одежде некоторых других славянских народов дают право предположить, что са-ян являлся и поясной женской одеждой своеобразного покроя.

В описаниях саяна весьма часто ука­зывается на аксамитный кшталт — ко­роткий лиф с двумя помочами для под­держки платья на плечах. Аналогичный покрой имели саяны, широко известные в Литве. Покрой лифа сближает белорус­ский саян с русским сарафаном. Саяны, известные у русских, исследователи харак­теризуют как распашной сарафан с прой­мами или плечами ⁷⁹.

В Курской губернии проживала инте­ресная этническая группа «саяны», которая выделялась среди других жителей края бытовыми особенностями и прежде всего способом ношения сарафана — саяна осо­бого покроя и расцветки ⁷⁶. Известны бы­ли саяны и в отдельных районах Смолен­ской и Черниговской губерний.

В словаре И. Срезневского саяны не значатся, это дает повод говорить, что данный термин, а возможно, и тип одеж­ды появился в Великом княжестве Литов­ском где-то на рубеже XIV—XV вв. В актах XVI в. этот вид одежды пред­ставляется как хорошо и широко извест­ный. Вместе с белорусскими переселенче­скими группами термин этот проник в Россию, где зачастую им называли одеж­ду уже несколько другого типа.

Андарак («индерак»)—вид поясной женской одежды — также довольно часто упоминается в древнебелорусских письмен­ных памятниках. Андараки, как и саяны, являлись одеждой богатых слоев общества и шились поэтому обычно из импортных шерстяных тканей: «индерак адамашки чирвоное» ⁷⁷; «индорачки два: один мухо­яровый, а другой фурстатовый»⁷⁸; «индерак бархановый, брушками лисими под­шитый» ⁷⁹. В актах упоминаются адамаш-ковые андараки, «попеличками» подшитые, украшенные «золотыми пасаманами». В настоящее время уже устоялось мнение о происхождении названия от немецкого слова «1_1п1еггоск».

Описания андарака настолько лаконич­ны, что не позволяют определенно гово­рить о его покрое. Эта деталь не интере­совала судебных исполнителей и истцов, основной задачей которых было установле­ние ценности предмета. Лишь по беглым замечаниям польского писателя XVI в. («лучше, когда девка ездит на коне с сай­даком, нежели когда обтянется тесным андараком»⁸⁰) можно заключить, что ан-дарак был одеждой узкой в отличие от широкой сукни.

Об одежде крестьян и городских низов сведения весьма скудные. Сравнительно обстоятельный перечень предметов народ­ного костюма находим в заявлении дворя­нина Девятловского о похищении у его подданных имущества при нападении «врадника» пани Халецкой на село Семе­новичи Гродненского повета. Было взято «у Ивана Лысого пять овчин сырых, 2 сер­мяги и кобыла; у Мартына Толкевича — 24 локтя сукна, 4 простицы синие, кожухов жоноцких 2, шапка жоноцкая и вол; у Дмитра Михайловича коваля... кожух и сермяга; у Павла Семеновича — кожух, сермяга, топоры 2, простиц синих 2, соро­чек кужельных жоноцких 3, копа грошей, наметков тонких 5...; у Власа Михайлови­ча кожух жоноцкий, сермяга жоноцкая ж, сорочек мужских кужельных 5, а жоноцких 6... ручников 20, полотна кужельного ло­коть 40; у Кунца Михайловича 5 простиц синих, сорочек кужельных жоноцких 6, на­метков 7, пряжи 2 копе, кожух и сермяга, овчин выробеных 10; у Лукьяна Яткеви-ча — кожух, сермяга, сокиры 2, копу гро­шей, сорочек мужских кужельных 6, а па-чесных 4, жоноцких кужельных 5, простиц синих 5, чорных 2, полотна кужельного локоть 10...; у Демьяна... сорочек муя 7, полотна кужельного локоть 10, со] у Андрея Дедовича—кожух, сермяга, стиц синих 7, сорочек 15...; у Сенка Д вича — кожух, сермяга... и юпу ж< кую» ^ш.

В описях кроме верхней одежды (в хи, сермяги) отмечаются большие за домотканого полотна и изделий из Это свидетельствует о том, что имени лотно являлось основным сырьем для товления различных видов одежды, г ду с хорошо известными по поздне! материалам вещами называется прос По контексту трудно определить, чт< собой представляла. Некоторые толке ли древнебелорусских терминов опре ют простицу как простыню. Их не ел ет, что простыня синего и черного ю Документом 1579 г. опровергается ■ толкование простицы: «У пост вел за две недели, жонки от мене две у^г на име Авдотья и Овгеня и шкод по' ли, напрод, узяли... простиц синих дв вых, стоили по гроши сорок, а на с простицы чорные, стоили по гроши цати...» ⁸². Здесь прямо сказано, что стицы черные надеты на убежавших щинах. Если учесть, что комнатная екая одежда простонародья вплот! XX в. складывалась из сорочки и он цы, то можно думать, что простицей ] вали юбку, изготовленную из дома1 сукна или полотна. Хотя такое наз] юбки в позднейшее время не зафик вано. Чрезвычайно интересно, что ук. цена простиц. Черные простицы сто» два раза дешевле синих и ценились н го меньше бараньего кожуха и до (синие) полотняных кошуль и се Значит, простицы были из дорогой т хотя в сравнении с саянами, которые нивались до 30 коп грошей, это дей тельно бедная одежда. Можно также | положить, что свое название простиц лучила от простого покроя в отлич: затейливых платьев знатных дам.

В описях имущества главным обе феодальной знати значатся сподницы из различных тканей: сподница аксамитовая, атласная... адамашковые, черные с роговка-ми и без них, атласная зеленая, золотом вышита и т. д.⁸³

«Спадшца» в современном белорусском языке обозначает юбку вообще безотно­сительно к ее материалу, расцветке, покрою и украшениям. Судя по приведенным вы­ше примерам, в таком же значении этот термин употреблялся и в средние века.

Из поясной женской одежды в актах называется фартук («фартух», «хвартух»): «со рочку и фарту х взял»⁸⁴; «хвартухов коленских два» ⁸⁵; «полотна на ворки, што овес усыпать у дорогу, и на два фартухи двум челядинкам купили локоть 16, стор­говали локоть по десять шелегов»⁸⁶.

Как видим, фартуки изготовлялись из полотна, а на фартуки прислуги в богатых домах использовалось даже импортное (коленское) полотно.

Из плечевой женской одежды, широко бытовавшей у шляхты всех степеней зажи­точности, чаще всего упоминаются кабаты, камизельки, смуковицы, гарсеты, сукманы. Все предметы, за исключением смуковицы, находим в комплексе народной одежды позднейшего времени. Однако утверждать, что и в XVI — XVIII вв. они были харак­терны для комплекса народной одежды, у нас нет никаких оснований. Скорее всего, в широкий крестьянский обиход эти виды одежды вошли после отмены крепостного права, когда крестьянская масса становит­ся лично независимой от феодальной знати. Это не означает, конечно, что кабаты, ка­мизельки, сукманы совсем не были извест­ны в простонародном обиходе. Горожане, дворовая челядь еще в эпоху феодализма кое-что воспринимали от костюма господ­ствующих сословий. Однако предметы костюма, одинаковые по названию и функ­циональному назначению, у разных сосло­вий не были идентичны ни по материалу, ни по покрою. Кдг*^ЯТ — широко известное название без­рукавной крестьянской одежды конца XIX — начала XX в.— в старобелорус­ских памятниках письменности не всег­да относился к безрукавной короткой одежде. В актах XVI в. упоминаются мужские и женские длинные кабаты с ру­кавами. Кроме матерчатых упоминаются и меховые кабаты: «кабаты два суконный голубьш»⁸⁷; «кабат куньи крыт одомашкою Гвоздиковой»⁸⁸.

В актах часто называется жупица: «жу-пица бархату чорного»; «жупица чорного влоского сукна»; «жупица серая порпьяновая»; «жупица парпьяну зеленого» °; «на пугвички на жупицу... дал два гроша»°.

Кабаты и жупицы были как в женском,, так и в мужском комплексе одежды.

Преимущественно женской одеждой яв­лялись летник и нцщювка. Летник — длинное платье с рукавами и воротником: «летник одомашки черной, а в нем 14 ло­коть; в того летника колнер бобровый за копу грошей»⁹¹. Летники с рукавами — широко известный вид одежды у русских цариц и бояр. Польские писатели XVI в., однако, упоминают летник и как женскую юбку ⁹². Интересно, что в конце XIX — начале XX в. белорусские крестьяне Брест чины шерстяную юбку также называли летником.

Шнуровка — кафтаник женский со шну­рованием и корсетными металлическими пластинами. Благородные девицы начинали носить их с детства, что немало вредило здоровью ⁹³. Шнуровки носили крестьян­ские девушки в XIX в. Это были обыкно­венные безрукавки, нередко даже без шнурования, а с застежками впереди на пу­говицы либо крючки.

Из актов известна женская плечевая одежда «юпа», «юпка»: «взято... юпу жо-

94 • 95

ноцкую»; «юпа самоделки серой».

Польский исследователь Мухлинский вы­водит это название от арабского а!гиЬка. У арабов так называлась туника без рукавов. По белорусским источникам юпка всегда была с рукавами длиною до локтя либо до кисти. Надевали юпы поверх шнуровки и шили из той же материи, что и сподницу, в комплексе с которой ее носили, или из другой ткани. Юпки были либо фалдис-тые сзади с просторными передними пол­ками, либо плотно пригнанные к стану, застегнутые впереди на пуговицы. Зимние! юпки подшивали мехом, летние — китай­кой либо блестящим полотном. Летом по­верх ее ничего не надевали, только наки­дывали платки, зимой же надевали кунту-шек, подшитый мехом, либо утепляли саму! юпку горностаями и беличьим мехом. В XVIII в. юпки стали носить крестьянки, которые шили их из гранатового или голу­бого сукна, иногда с меховым ворот­ов ником.

Во время этнографической экспедиции Академии наук БССР 1953 г. в ряде дере­вень белорусского Полесья отмечено быто­вание термина «юпка» применительно к кофточкам, которые носили девушки. Коф-точка-юпочка шилась в талию, по низу с оборкой, спереди застегивалась на пугови­цы, имела длинные рукава и воротник. В мужском комплексе одежды наряду с предметами, однотипными с женскими, бы­ли компоненты, свойственные только муж­скому костюму.

~"В актовых материалах весьма часто упо­минаются жупаны: «жупан фалендышевый бурнатны» ⁹⁷; «жупан чорный з кгузика-ми»⁹⁸; «жупан червоного сукна фалюнды-шевого с кнафлями серебряными, который коштовал осемь коп грошей литовских»; «жупан аксамитный черный, китайкою зе­леною подшитый, коштовал коп трыдцать пять»⁹⁹; «жупан муравский шарый, з кгу-зиками едвабу зеленого, коштовал две ко­пы грошей»; «жупан муравский шарый коштовал две копе грошей лит.»; «жупан мишинский серый»; «жупан бурнатный фалюндышевый коштовал семь коп»'¹⁰⁰.

В жалобе оршанского возного Григория Мишкевича на Сергея Максимовича гово­рится: «...жупан шкуры лосей з кнеблика-ми серебряными, у которой дей управил полъосмы копы грошей» ¹⁰¹. В судебных де­лах могилевских мещан также упоминают­ся «жупан фалендышевый бурнатый с кне-бликами позлотистыми, даный коп шесть гроши десять» ¹⁰²; «Стенку цекляру барву сам пан райца сторговол у пана Даниели Войтовича сукна зеленого карнового на кунтуш локтей пять и пол... на жупан сук­на кгранатового локтей пять и трець... шнурка едвабного до кунтуша и до жупана локтей двадцать девять... на подшите жу­пана полотна и киру купили. Кгузики до жупана дали осм. десять. Гаплики и ници осм. десять... Кравцу за работу за тры штуки, за кунтуш, за жупан и за уборы (шапка и боты.— Л. М.) заплатили золот. четыре и осм. пять» ^ш; «сукно муравское на жупан у дорогу» ¹⁰⁴. В описях панского имущества перечисляется по нескольку жу­панов. После смерти шляхтича Гавриила Побикровского инвентарем зафиксировано кроме всего прочего: «жупан аксамитный, красный, подшитый зеленой китайкою, петлицы золотые... жупан белый влоский, богазией подшитый» ¹⁰⁵.

Жупан — древний вид типично мужской \ плечевой одежды, характерный для поль­ской, белорусской и литовской шляхты.

Жупанами в давние времена славянские народы (поляки, чехи и др.) называли ста­рост, войтов, солтысов и других начальни­ков. В Литве жупанами называли крупных феодалов и вообще людей богатых. Некото­рые исследователи полагают, что именно отсюда и произошло название верхней одежды, которую носили первоначально представители власти той или иной жупы— территориального района. Предположение это выгодно отличается от других, основанных на случайных звуковых совпадениях с турецкими и латинскими словами ¹⁰⁶..

Как видно из вышеприведенных приме­ров, жупаны шились из дорогостоящего сукна, подшивались полотном, застегива­лись на крючки («гаплики») и пуговицы («гузики»), украшались «шнурком едваб-ным», «кнебликами позлотистыми» либо серебряными. Шили жупаны и из шкуры лосей.

Феодальная знать поверх жупанов обыч­но надевала кунтуши. Обычай носить жу­паны в паре с другой верхней одеждой со­хранился у белорусской шляхты до середи­ны XIX в.

Весьма распространенной плечевой одеж­дой мужчин был кафтан, кафтаник: «каф-таник китайчаный, коштовал коп полто­ры» ¹⁰⁷; «кафтан замшевый» ¹⁰⁸; «кахтан крашеный» ¹⁰⁹; «купили каптан» ^1!°. Термин «кафтан» восходит к турецкому каг1ап. На Востоке одежда под таким названием, сши­тая из шелка, парчи и других ценных тка­ней, являлась почетной и раздавалась мо­нархами высшим сановникам при получе­нии должности. Одевали в кафтаны по осо­бой милости и прибывающих послов.

Кафтаны упоминаются в белорусских документах с начала XVI до конца XVIII Они были различны по материалу и п крою. У шляхетского сословия встречали» кафтаны шелковые, из шкуры лося, сукн китайки и других привозных тканей. Ка< танами называли короткую одежду тих солдатской куртки с карманами для ден(и бумаг, а также длинную, которую носил под кунтушем вместо жупана. Кафтан обычно шились с длинными рукавами, разрезом впереди посередине, застегив; ющимися на пуговицы либо крючки.

В XVI — XVII вв. кафтаны широко бы товали у русской феодальной знати: «/ князи и бояре тогда въздевают на себ. порцы да сорочицу, да кавтан» *.

Типично мужской поясной одеждой яв ляются порты, портки: «портки каразьп мененые, дано копу грошей» ^ш; «шаты об рал, шубу кунью, плащ, порты»'¹¹³. В шля> хетской среде портками называли исподнш штаны из домотканины или порта, поверх которых надевались обычно широкие, меш­коватые, сшитые из адамашки и других плотных тканей шаровары. У крестьян по­лотняные портки до XX в. являлись не­редко единственным видом поясной муж­ской одежды.

Шаровары («шаловары») как вид одеж­ды заимствованы у восточных народов (тур.-перс. 8е1уаг), широко были известны у славян с древности. Шили их чаще всего из сукна: «згинуло ему дей... шаловары чес-кого сукна»¹'¹⁴.

В актовых материалах поясная мужская одежда называлась также «сподни», «шта­ны»: «штаны лосиные, 2 штанов паламито-вых» ¹¹⁵.

Мужская и женская одежда эпохи фео­дализма, как и крестьянская XIX — нача­ла XX в., имела много общих черт. Общ­ность прослеживалась в нательной и ком­натной одежде. Полотняные сорочки носи­ли мужчины и женщины. В женском имужском комплексе была безрукавная одежда и одежда с рукавами нередко одно­го и того же названия и близкая по элемен­там покроя. Много общего было в назва­ниях и покрое верхней одежды.

Различия по полу и социальному положе­нию особенно отчетливо проступали в ви­дах поясной одежды, в материале, характе­ре украшений, а также расцветке тканей.

ВЕРХНЯЯ ОДЕЖДА

С глубокой древности европейские наро­ды поверх нательной и комнатной одежды носили верхнюю одежду, которая изготов­лялась из более теплых, тяжелых сортов сукна, полусукна и полотна. Суровый кли­мат восточноевропейской равнины вынуж­дал широко» пользоваться меховой одеж­дой. Так как верхняя одежда стоила доро­го, она чаще всего попадала в актовые кни­ги. В древних судебных актах, инвентарных описях движимого имущества, в завеща­тельных реестрах и других памятниках древнебелорусскои письменности имеется немало сведений о различных видах верх­ней одежды всех сословий феодального общества. По имеющимся данным можно составить довольно четкое представление о названиях, материале, украшениях, а в ряде случаев и о покрое верхней одежды. В письменных источниках зафиксировано более сорока названий верхней одежды: однорядка, епанча, мятлик, копеняк, ермяк, делия, ферезья, чуга, бурка, кафтан, беке­ша, плащ, газука, делюра, доломан, зипун, катанка, охабень, локтуха, казакин, теги-ляй, торлоп, венгерка, чамара, кирея, шуба, кожух, тулуп, сермяга и др.

Многие из этих названий имеют анало­гии у восточных и западных соседей бело­русов — русских и поляков.

Верхняя одежда белорусов XVI — XVIII вв. сохраняла много названии, из­вестных еще в период Древнерусского государства и широко распространенных и у других восточнославянских народов — русских и украинцев.

Среди русских исторических одежд XIV — XVIII вв. значатся: сермяга, каф­тан, охабень, ферязь, однорядка, шуба (русская, турская, польская), тулуп, зипун, опашень, кожух, чуга, ормячок и др. ^пб И. Срезневский кроме этих названий при­водит следующие: епанча, • мятлик, плащ, тегиляй, торлоп ^п7. А. Терещенко по ис­точникам XVII и XVIII вв. называет сре­ди прочих доломан, кунтуш и др.^1!18

Много общего в названиях верхней одежды у белорусов и поляков. В старо­польских энциклопедиях А. Брюкнера и 3. Глогера перечислены почти все предме­ты верхней одежды, известные нам по бе­лорусским памятникам письменности XVI — XVIII вв. В данном случае следует учитывать, правда, еще и тот факт, что в польских исследованиях нередко явления быта белорусского народа причисляются к польским. Многие из древних названий верхней одежды широко бытовали у бело­русских крестьян вплоть до XX в.

В этнографических исследованиях по одежде принято классифицировать различ­ные части костюма прежде всего по типам покроя. Недостаточность сведений по сред­невековому белорусскому костюму не поз­воляет взять за основу этот принцип.

Наиболее целесообразной является клас­сификация по материалу, из которого из­готовлялась одежда: сукно, полотно, мех, импортные ткани. При такой классифика­ции довольно отчетливо прослеживается классовая дифференциация в одежде, а классовая принадлежность в свою очередь влияла на тип покроя отдельных предметов.

Во все периоды белорусской истории ме­ховая верхняя одежда являлась обязатель­ной у всех классов общества.

Древнейшим видом меховой одежды, известным всем восточнославянским, а так­же многим славянским народам, проживав­шим в сходных климатических зонах, был кожух из бараньих шкур. Кожух являлся господствующим в меховой одежде бело­русского крестьянства вплоть до нашего времени.

Название «кожух» часто упоминается в белорусских актах XVI — XVIII вв.: «кожух бараний с колнером, купленный за полторы копи грошей лит.»; «покрали ко­жухи два новых бараньих с ковнерами боб­ровыми»; «кожушок белинный, за коп шесть купленный»"¹⁹.

В актовых материалах на протяжении всего рассматриваемого периода часто упо­минается шуба как повсеместно распрост­раненный вид меховой одежды. В отличие от кожухов, которые шились чаще всего и бараньих шкур, шубы изготовлялись и: более дорогих мехов и всегда покрывалис: тканью различного качества и расцветки «шуба лисья сукном серым порпьяныи крыта»; «шуба лисья, крытая сукном чер ным влоским»; «шуба чомлотовая»; «зоста вил ми шубку китайчаную зеленую брюшками лисьими подбитую»; «шубка лентваровая баранья ческим сукном кры> та»; «шуба чешская, кролики подбитая»; «згинула ми шубка ейского сукна з воза, подбита кроликами, у которую вправил три копы грошей»¹²⁰. Шубой называли длинную меховую одежду с рукавами, хо­тя древние источники свидетельствуют, что шуба могла быть и короткой без рукавов, которую обычно надевали под плащ. 3. Глогер считает, что название «шуба» от турецкого скирре вместе с определенным видом одежды проникло в Западную Ев­ропу во времена крестовых походов, когда вообще наблюдался приток в европейские страны восточных тканей, одежды, вооруже­ния и, само собой разумеется, терминоло­гии'¹²¹. У европейского рыцарства этот вид одежды, как и у турок, не имел рукавов. На­родами Восточной Европы было усвоено только турецкое название, а тип покроя с длинными рукавами и широким отложным воротником весьма напоминал древнесла-вянские кожухи. В свою очередь нагольные кожухи, как и шубы, обычно покрывали сукном и даже импортными шелками.

Шубы обычно застегивались на крючки или пуговицы («кнафли»), которые у бога­тых нередко были серебряными или позо­лоченными: «шубка... з осьма кнафлями серебряными»¹²².

Шубы, как и кожухи, носили мужчины и женщины. Мужские шубы, по сообщению 3. Глогера, обычно были длинные, прямо­го покроя, тогда как женские, сшитые из более деликатных мехов (белки, горностая) и называемые часто уменьшительно «шуб­ка», «полушубок», встречались длиной до колен или несколько ниже колен и выкра­ивались в талию ¹²³.

Шубы наряду с мехами являлись пред­метом белорусского экспорта. Так, белорус­скими купцами в польские города через Брест за февраль — май 1583 г. было вы­везено 13 штук бельих хребтовых шуб, 5 куньих шуб; в 1605 г.—5 шуб горностаевых, 239 бельих хребтовых, 32 бельих брюшко-вых, 3 бобровых, 17 куньих ¹²⁴.

Судя по письменным источникам XVI в., в среде польско-белорусской шляхты широко бытовала безрукавная, подши­тая мехом одежда, которая называлась де-лией: «знашли у стайни узду криговую и дилею медвежию»; «делея блакитная лунская» ¹²⁶; «дылия бурнатная» ¹²⁷.

Делия («делея», «дилея», «дылея», <<дьглия») по покрою весьма напоминает турецкую шубу без рукавов либо с корот­кими рукавами, чтобы руки (особенно правая) были свободны для владения ору­жием, так как делию нередко надевали по­верх рыцарского снаряжения. Делии, на­деваемые на панцирь при верховой езде, были короткими.

Делия была свободного покроя и так же, как шуба, покрывалась сверху материей различных цветов (пурпурного, пунцового и др.). Как и к шубе, к делии пришивался большой меховой воротник, по поводу ко­торого шутили, что трудно понять — то ли это ковнер у делии, то ли делия у ков-нера ¹²⁸.

Меховая одежда женщин знатного сос­ловия называлась еще «торлоп»: «жене еготорлоп куньи»; «жоноцкйи торлеп». Торлопы обычно шились из дорогих ме­хов: куниц, горностаев, соболей. Только в одном документе XVI в. указывается цена за торлоп бараний в 70 грошей ^ш.

По данным древнерусских памятников письменности, торлоп был в широком оби­ходе у феодальной русской знати. У прос­того народа торлоп не был известен' ни в ранние, ни в более поздние века.

Белорусские акты наряду с другими ви­дами меховой одежды называют тулуп.

Верхняя одежда из сукна и полотна не менее древняя, чем меховая. Широко из­вестным видом матерчатой верхней одежды у белорусской шляхты был доломан («долома»). Название и сам тип одежды п< ностью копируют турецкие доломаны нарядные плащи янычар. Воениы~ё~плац называемые доломанами, известны был* многих европейских народов. Гусаре* доломаны, надеваемые на доспехи, бы короткими, но чаще встречались длинн до ступней, с узкими рукавами, стянуты у локтей. Зимние доломаны шились из I лее теплого, плотного материала (сукн; летние — из цветных шелковых, атласн

м у 149

тканей: «доломан атласовыи» *.

Весьма распространенной верхней оде дой в среде господствующего сослое были ферязь, мятлик, тегиляй, епанча и }

Ферязь («ферезья», «фаразия», «фа] зея», «ферезыя») — верхняя одежда различных сортов тканей ярких расцвет наиболее характерными из которых б красный и голубой: «фаразыю фалендьи лазурного... отвезли»; «ферезыю чыр; ную» ¹³⁴. Ферязь подбивали дорогими ] хами рыси, соболя, лисицы.

Название этой одежды, видимо, ещ< период Киевской Руси перешло к воск ным славянам от греков, у которых г слово обозначало платье, одежду вообг Ферязь у русских и белорусов — одеж свободного плащеподобного покроя с и рокими рукавами и длинным висячим с: ди воротником. Она не подпоясывала впереди сверху донизу застегивалась на 1 говицы, нередко позолоченные либо из д(гоценных камней (рубинов), которые(новременно служили и украшением.

В белорусских актах упоминается м) лик — древнейшее одеяние русских княз(о котором сообщается еще в древнерусск летописях. Мятлик шили из дорогих Т1 ней и подбивали ценными мехами: «мятл дупли китайки бурнатное, горлы кунньп подшиты, купленный за коп двадца лит.» ¹³⁵

Тегиляй («тягилей», «тягиляй»)—л(кая верхняя одежда, изготовленная: дорогих импортных тканей: «тегиля камчатых 12» ¹³⁶; «тегилей дупли бурнат-ное»¹³⁷. Тегиляй шили с короткими рукава­ми и высоким стоячим воротником. У русской знати тегиляем назывался также толстый стеганый кафтан, который наде­вался для защиты от ранений.

Все эти виды одежды в одинаковой мере характерны для древнебелорусской и древ­нерусской знати. Некоторые из них извест­ны были западным соседям белорусов — полякам.

В широком обиходе у белорусской шлях­ты, городского и местечкового мещанства, а также у сельского населения были раз­личные виды суконной верхней одежды.

Епанча («епонча», «опонча», «опан-ча»)— верхняя одежда широкого плаще-видного покроя, нередко без рукавов, упо­минается в актах начала XVI в.: «две опанчи бурских» ¹³⁸. Название этой одежды восходит к славянскому «опона», «опон-ка»— плотное суконное покрывало от дож­дя. Такими опонами покрывали коней: «опонча од седла с коня згинула»¹³⁹. Епанча была сравнительно недорогостоящей одеж­дой: «опонча багазией подшита коштовала 70 грошей»; «опонча серая кошт. 24 гро­ша»¹⁴⁰. Епанча являлась хорошей защитой от дождя и холода. Во время походов к ней пришивался башлык для защиты головы от непогоды. По покрою епанча близка верх­ней одежде, называвшейся киреей и бур­кой.

Кирея — одежда прямого покроя, ши­лась из плотного сукна (кира), от которого и получила свое название. А суконный пЛащ такого же кроя только с башлыком назывался буркой. У крестьян аналогич­ная кирее одежда называлась чуей, чуйкой. Чуйки и бурки из сукна домашней работы белорусские крестьяне донашивали еще в 40-х годах XX в.

В первые десятилетия XX в. у белорус­ских крестьян широко бытовали и другие виды древней суконной одежды — армяк, сермяга, однорядка, латуха, катанка, каза­кин, кафтан и т. д. В XVI — XVIII вв. так называли и одежду господствующего сословия. И размежевание тут шло, глав­ным образом, по качеству материала: армяк из сермяжного сукна домашней выделки носило простонародье, из импортного до­рогостоящего — шляхта.

В акты чаще попадала одежда из им­портных тканей, так как она больше инте­ресовала истцов и судебных исполнителей: «ермяк дей чорного сукна ческого изшар-пан»¹¹⁴¹; «а у Ахмета Ордашевича взято: секирка, ермяк сукна чырвоного люньского з шнурами, справленный за 3 копы гро­шей»¹⁴²; «ермяк лунский, блекитный с шну­рами едвабными чырвоными, коштовал полтрети копы»¹⁴³. Лишь у некоторых поль ских писателей XVI в. об армяке го как об одежде простой, причем го пренебрежительно: «сначала ходил* но, а теперь уже в ярмяке»¹⁴⁴.

Термин «армяк» («ермяк», ««кгермяк», «гиермяк») восходит к т муагтак. Гваньини, живший в Бело/: XVI в., отмечал, что гиермяк — д до щиколоток одежда из шерсти ли. на — была типичной в Московии. I нию 3. Глогера, гиермяк пришел в I в период «ягеллонский» с Востока, ясь на древних писателей, он сое что их надевали тогда на заседай! скои рады '.

Можно предполагать, что армяк вание, и определенный тип одежды] белорусско-литовских феодалов пр] Польшу, а на белорусско-литовск! лях он бытовал и в среде крестьян.

Довольно часто в актовых мате] упоминаются сермяга и однорядка. (ги серого или коричневого цвета из то сукна обычно упоминаются в числе щенного у крестьян имущества или го с них во время полевых рабе внезапных вражеских набегах.

В актах Гродненского земского с] поводу различных событий мужские 1 ские сермяги упоминаются около 30 с Тот факт, что в старопольской энци! дни 3. Глогера сермяга не упоминает! ворит о том, что для поляков этот вид ды не был характерен. У Срезневског «Материалах для словаря древнеру» языка» много говорится о сермяге ] мяжном сукне, весьма распространен! русских. На Гродненщине сермяга начале XX в. была господствующей ней одеждой у белорусских кс ян >⁴⁷.

В письменных источниках XXVIII вв. не встречается название «лату-ха» применительно к верхней одежде. Однако по данным XIX—XX вв., латуха из сукна домашней работы серого, черного, чаще коричневого цвета была широко из­вестной верхней одеждой у белорусских крестьян юго-западной Брестчины. Латуха украшалась обшивкой из цветной тесьмы и шерстяными цветными шариками — «куклами», поэтому новые латухи были весьма красивы, и объяснение названия бедностью этой одежды (от заплаты, лат­ки) весьма несостоятельно. В эпоху феода­лизма латухой («локтушей») называли большой теплый платок, который женщины накидывали на плечи, прикрывая спину, грудь и руки до локтя. О такой латухе сообщается во многих древнебелорусских памятниках письменности. Глогер отмечает, что локтушей от непогоды прикрывался па­стух ¹⁴⁸. Можно думать, что это уже нечтодругое, отличное от платка, так как муя на вряд ли прикрывался бы женским т ком. В истории костюма случаи разви одежды с рукавами от накидки не еди! ны. Подобное наблюдалось с епанчой, (кой. Получив название от наплечного п. ка, крестьянская латуха покроем вес напоминала свиту — верхнюю одежду, давна бытовавшую на Полесье. На пер порах латуха, видимо, чем-то отличалас свиты, иначе не было смысла давать н< название. Но со временем разница в рое исчезла, а название осталось.

В наиболее раннем перечне вер: одежды в скарбовой книге метрики Ли ской (1502—1509 гг.), опубликова! М. Довнар-Запольским, кроме шуб са1 различного качества называются охаб однорядка, кафтан и др.: «И я дал сан царю на охабен адамашки жолтое 14 кот...а еще кроме того дарю пять ло сукна лунского на однорядку... ка(кармазину черленого, кафтан атласу него... на кожух бараний полкопы грои охабец оксамиту зеленого на золоте тою черленою подложен, с пуговицамр ребряными позолоченными... торлоп к; голый... торлоп лисий брюшковый гол охабень одомашки голубое китайкою р желтою подложен с пуговицами серебр. ми позолоченными... бурки — шелк чс ный, а рудо-желтый, а голубой... ино ему газука оксамитная на золоте зел турская китайкою черленою подложе пуговицами серебряными позолочены а тая газука куплена у пана Ивана Саш охабен одомашковый—9 коп грошей»¹⁴¹ послал королю шубу кунью и охабень тайки черчатое».

Охабень в XVI в. и у русских одеждой знатного боярства, шился и: рогих импортных тканей. В белорус памятниках письменности XVIII в. бень уже не встречается. Этот вид оде; известный еще в древнерусский пе истории, у белорусов в последние века дальней эпохи был вытеснен другими ви­дами верхней одежды. Неизвестен был охабень и у белорусского крестьян­ства.

Однорядка — долгополая, однобортная одежда с рукавами, без воротника—также преимущественно одежда шляхетского сос­ловия. Однорядка упоминается в описях имущества дворян средней зажиточности, принадлежавших, как правило, к русскому старинному боярству, земянству правос­лавного вероисповедания, в быту которых сохранялись многие явления древнерус­ской культуры. Однорядка шилась из им­портных тканей: «однорядка пурпьянская серая»; «однорядка лунская с серебром»; «однорядок блокитный лунский, в нем бы­ло 12 кнафлей серебряных, в них важило 15 золотников серебра»¹⁵¹.

В энциклопедии 3. Глогера однорядка не упоминается. Следовательно, у поляков такой вид одежды был неизвестен.

Если охабень и однорядка находят себе аналогии только в одежде русских, то га-зука была известна также у поляков и че­хов. Газука — длинный прямого кроя плащ с рукавами, который шился, как пра­вило, из импортного сукна: «газука чер-

1 ^9

ная влоская», «газука фурстатова стара» ¹⁵³.

Чамара (от перс, сгатага) — также длинная одежда с рукавами, с застежкой на пуговицы: «чемара до ложка мухояро­вая, себерками подшитая»¹⁵⁴; «чамару фа-лендышевую бурнатную»¹⁵⁵. При польском короле Станиславе Августе особенно мод­ными были суконные чамары с короткими рукавами, обшитые на груди и у пояса: шнурками "⁵⁶.

Наряду с верхней одеждой, восходящей; к древнерусским образцам, белорусская: шляхта и зажиточная прослойка городско­го и местечкового населения в XVI —XVIII вв. восприняли некоторые виды венгерской и польской верхней одежды. Значительный приток одежды и головных уборов венгерского типа наблюдался при Стефане Батории.

Со времен Батория у польско-белорус­ской феодальной знати вошли в моду копе-няки.

Копеняк («кобеняк», «кабеняк») не раз упоминается в белорусских актах XVI в.: «кобеняк белый з него снял» ¹⁵⁷; «згинул кабеняк бели каразыевой»¹⁵⁸; «оборвали на нем копеняк»¹⁵⁹. По имеющимся дан­ным, однако, трудно судить о покрое копеняков ¹⁶⁰. Название этой одежды во дит к турецкому «карапак», что у т) обозначает плащ с башлыком.

По мнению 3. Глогера, от венгра XVI в. заимствован кунтуш (венг. коп! который впоследствии, благодаря опр ленному стечению обстоятельств, ст. вится национальной польской одеж, Как и некоторые другие виды оде» кунтуш в свою очередь пришел к венг с Востока (тур. кошоз), г