Экономическая теория

Характеристика новой институциональной экономической теории. 60–70-е годы XX в. отмечены оживлением институционализма (преимущественно в США), выразившимся как в росте числа сторонников направления, так и в содержательном изменении институциональных воззрений. Как было отмечено ранее, старый институционализм не смог дать общезначимой программы исследований и это подтолкнуло к развитию в микроэкономической части экономической теории направления, которое ориентировано не на кардинальный пересмотр, а на мо­дификацию исследовательской программы. Появление данной теории связано с именем лауреата Нобелевской премии в области экономики Р. Коуза (р. 1910). Ключевые идеи нового направления изложены в статьях Р. Коуза «Природа фирмы» (1937) и «Проблема социаль­ных издержек» (1960). Работы Р. Коуза существенно скорректировали представления о предмете экономической тео­рии и включили анализ институтов в исследование проблемы экономическо­го выбора. Данный подход получил развитие в работах другого нобелевского лауреата – Д. Норта. Его подход ориентирован на объяснение структуры и изменения экономик в исторической перспективе на основе исследования взаимосвязей инс­титутов, организаций, технологии, влияющих на уровень трансакционных издержек и зависящих от последних.

В отличие от традиционного институционализма это направление получает название сначала неоинституционализма, а затем – новой институциональной экономической теории (НИЭТ). Новый институционализм предстает как учение, ориентирован­ное на человека, его свободу, открываю­щую путь к экономически эффективному, устойчи­во развивающемуся на основе внутренних стимулов обществу. В данном учении обосновывается идея ослабления воздействия государ­ства на рыночную экономику с помощью самого же государ­ства, достаточно сильного, чтобы установить в обществе правила игры и контролировать их соблюдение.

Если в качестве точки отсчета взять ортодоксальную неоклассическую теорию, то новая институциональная экономическая теория – модификация неоклассической исследовательской программы, а традиционный институционализм – новая исследовательская программа (по крайней мере в проекте) с точки зрения набора таких принципов, как методологический индивидуализм, рациональность, эко­номическое равновесие.

Новый институционализм принимает модель рационального выбора как базовую, однако освобождает ее от ряда вспомогательных предпосылок и обогащает новым содержанием¹⁷.

1. Последовательно используется принцип методологического индивидуализма. Согласно этому принципу реально действующими «акте­рами» социального процесса признаются не группы или организации, а индивиды. Государство, обще­ство, фирма, а также семья или профсоюз не могут рассматриваться как коллективные образования, поведение которых подоб­но индивидуальному, хотя и объясняются на основе индивидуального поведения. Утилитаристский подход, предполагающий межличностные сравнения полезностей и соответственно по­строение функции общественного благосостояния, также непри­меним. В результате институты вторичны по отношению к индивидам. В центре внимания новой институциональной теории оказываются отношения, складывающиеся внутри экономических организаций, тогда как в неоклассической теории фирма и другие организа­ции рассматривались просто как «черный ящик», внутрь которого иссле­дователи не заглядывали.
В этом смысле подход новой институциональной экономической теории может быть охарактеризован как наноэкономический, или микроэкономи­ческий.

2. Неоклассическая теория знала два вида ограничений: физические, порождаемые редкостью ресурсов, и технологические, отражаю­щие уровень знаний и практического мастерства экономических агентов (т.е. ту степень искусности, с какой они превращают исходные ресурсы в готовую продукцию). При этом она отвлекалась от институциональной среды и издержек по заключению сделок, считая, что все ресурсы распре­делены и находятся в частной собственности, что права собственников четко определены и надежно защищены, что имеется совершенная инфор­мация и абсолютная подвижность ресурсов, и т.д. Новые институционалисты вводят еще один класс ограничений, обус­ловленных институциональной структурой общества, также сужающих экономический выбор. Они подчеркивают, что экономические агенты действу­ют в мире положительных трансакционных издержек, плохо или недостаточно определенных прав собственности, в мире институциональных реальностей, полном риска и неопределенности.

3. В соответствии с неоклассическим подходом рациональность экономических агентов является полной, независимой и объективной (гиперрациональность), что равнозначно рассмотрению экономического аген­та как упорядоченного набора стабильных предпочтений. Смысл экономического действия в модели со­стоит в согласовании предпочтений с ограничениями в виде на­бора цен на товары и услуги. Новая институциональная теория отличается большей реалистичностью, что находит выражение в двух важнейших поведенческих предпо­сылках – ограниченной рациональности и оппортунистического поведения. Первая отражает факт ограниченности человеческого интеллекта. Зна­ния и информация, которыми располагает человек, всегда неполны, он не может полностью переработать информацию и интерпретировать ее применительно ко всем ситуациям выбора. Другими словами, ин­формация – ресурс дорогостоящий. В результате задача на максимум превращается, по мнению Г. Саймона, в задачу на поиск удовлетворительного варианта решения в соответствии с определенным уровнем требований, когда объектом выбора является не конкретный набор благ, а процедура его определения. Раци­ональность агентов будет выражаться в стремлении экономить не толь­ко на материальных затратах, но и на своих интеллектуальных усилиях. О. Уильямсон ввел понятие «оппортунистическое поведение», которое определяется как «преследование собственного интереса с использованием коварства»¹⁸ или следование собственным интересам, которое не связано с соображениями морали. Речь идет о любых формах нарушения взятых на себя обязательств. Индивиды, максимизирующие полезность, будут вести себя оппортунистически (ска­жем, предоставлять услуги меньшего объема и худшего качества), когда другая сторона не способна это обнаружить. Более подробно эти вопросы будут рассмотрены в следующей главе.

4. В неоклассической теории при оценке реально действующих экономических механизмов за точку отсчета принималась модель совершенной конкуренции. Отклонения от опти­мальных свойств этой модели расценивались как «провалы рынка», а на­дежды на их устранение возлагались на государство. Неявно предполага­лось, что государство обладает всей полнотой информации и, в отличие от индивидуальных агентов, действует без издержек. Новая институциональная теория отвергла такой подход. Привычку сравнивать реальные, но несовершенные институты с совершенным, но недостижимым идеальным образом Х. Демсец назвал «экономикой нир­ваны». Нормативный анализ должен вестись в сравнительно-институциональной перспективе, т.е. оценки действу­ющих институтов должны исходить из сопоставлений не с идеальными моделями, а с альтернативами, осуществимыми на практике. Например, речь идет о сравнитель­ной эффективности различных форм собственности, возможных вариантах интернализации внешних эффектов (в связи с необхо­димостью государственного вмешательства) и др.

Классификация и основные направления нового институционализма. Из-за огромной сложности предлагается несколько подходов к классификации современных направлений институциональной теории.

О. Уильямсон предложил следующую классификацию нового институционализма¹⁹ (рис. 1.1).

Рис. 1.1. Основные подходы к анализу экономических организаций

(«дерево институционализма»)

Неоклассической доктрине, по мнению Уильямсона, присуща преимущественно технологическая ориентация. Предполагается, что обмен совершается мгновенно и без издержек, что заключенные контракты строго выполняются и что границы экономических организаций (фирм) предопределяются характером используемой технологии. В отличие от этого новая институциональная теория исходит из контрактной перспективы – на первый план выдвигаются из­держки, сопровождающие взаимодействие экономических агентов. В одних концепциях, относящихся к этому направлению, предметом изучения является институциональная среда, т.е. фундаментальные политические, социальные и юридические правила, в рамках которых протекают процессы производства и обмена (например, конституционное право, имущественное право, контрактное право и др.). Правила, регули­рующие отношения в общественной сфере, изучает теория общественного выбора (Дж. Бьюкенен, Г. Таллок, М. Олсон и др.); правила, регулирую­щие отношения в частной сфере, – теория прав собственности (Р. Коуз, А. Алчиан, Х. Демсец, Р. Познер и др.). Названные концепции отличаются не только по предмету исследования, но и по теоретическим установкам. Если в первой акцент делается на потерях, которые порождаются деятель­ностью политических институтов, то во второй – на выигрыше в благосо­стоянии, который обеспечивают институты права (прежде всего – судебная система).

Другие концепции изучают организационные структуры, которые (с учетом действующих правил) создаются экономическими аген­тами на контрактной основе. Взаимодействие принципала и агента рассматривает теория агентских отношений. Одна ее версия, из­вестная как теория механизмов стимулирования, иссле­дует, какие организационные схемы могут обеспечивать оптимальное распределение риска между принципалом и агентом. Другая, так называ­емая «позитивная», теория агентских отношений обращается к проблеме «отделения собственности и контроля», сформулированной А. Берли и Г. Минзом еще в 1930-е годы. Среди ведущих представителей этой концепции – У. Меклинг, М. Джен­сен, Ю. Фама. Центральным для нее является вопрос: какие контракты необходимы, чтобы поведение агентов (наемных менед­жеров) в наименьшей степени отклонялось от интересов принципалов (соб­ственников)? Действуя рационально, принципалы при заключении контрак­тов будут заранее (ex ante) учитывать опасность уклоняющегося поведения, оговаривая меры защиты.

Трансакционный подход к изучению экономических организаций опирается на идеи Р. Коуза. С точки зрения этого подхода организации слу­жат цели сокращения трансакционных издержек.
В отличие от теории агентских отношений акцент делается не на стадии заключения, а на ста­дии исполнения контрактов (ex post). В одном из ответвлений трансакционного подхода главной объясняющей категорией выступают издержки из­мерения количества и качества товаров и услуг, предоставляемых в сделке. Здесь необходимо особо выделить труды С. Чена, Й. Барцеля и Д. Норта. Лидером другой школы является О. Уильямсон. Центральным для нее стало понятие «структура управления». Речь идет о специальных механизмах, которые создаются для оценки поведе­ния участников сделки, разрешения возникающих споров, адаптации к не­ожиданным изменениям, применения санкций к нарушителям. Другими словами, возникает потребность в структурах управления, которые регулировали бы отношения между участниками сделки на стадии ее исполнения (ex post).

Опираясь на схему О. Уильямсона, Р.М. Нуреев предложил развернутую классификацию современных институциональных концепций²⁰ (рис. 1.2), в которой выделяются неоинституциональная экономика и новая институциональная экономика.

Рис. 1.2. Классификация институциональных концепций

В ней под неоинституционализмом понимается НИЭТ, а новая институциональная экономика представлена французской экономикой соглашений и «прочими теориями» по терминологии О. Уильямсона. Необходимо отметить, что в предложенной схеме не отражено институционально-эволюционное направление современной теории, или эволюционная экономическая теория.

Развивающиеся направления в рамках новой институциональной экономической теории (новая политическая экономия, экономическая теория прав собственности, новая теория организации отраслевых рынков, новая экономическая история, экономическая теория трансакционных из­держек, конституционная экономическая теория, экономическая теория контрактов, право и экономическая теория и т.д.) различаются по степени моди­фикации жесткого неоклассического ядра. Имеющиеся различия не позволяют использовать приведенные выше названия как совершенные заменители.

Вместе с тем практически все исследователи в рамках НИЭТ используют не­сколько основополагающих принципов исследования: (1) методо­логический индивидуализм; (2) максимизация полезности; (3) ог­раниченная рациональность экономических агентов; (4) их оп­портунистическое поведение ²¹. Поэтому можно говорить лишь о модификации неоклассиче­ской исследовательской программы.

Ис­ландский экономист Т. Эггертссон предлагает проводить различие между неоинституциональной и новой институциональной экономической теорией, которое оп­ределяется глубиной модификации неоклассического подхода²². Сам термин «новая институциональная экономическая теория» был введен О.Уильямсоном в работе «Рынки и иерархии» (1975). Однако по содержанию новая институциональная экономическая теория оказалась существенно шире, чем предложенный им подход, поскольку эта теория включает в себя концепции, как принципиально не приемлющие элементы жесткого ядра, так и обновленные неоклассические модели, допускающие избирательность использования принципа ограниченной рациональности.

Новая институциональная экономическая теория является продолжением неоклассики, традиционной микроэкономической теории и не затрагивает ее жесткого ядра в той мере, в какой можно было бы говорить о появлении принципиально новой программы исследований, посколь­ку в различных формах используется предпосылка о максимиза­ции полезности, трансформировавшаяся в идею минимизации трансакционных издержек или суммы трансакционных и транс­формационных издержек, принцип методологического индиви­дуализма, экономического равновесия. В то же время, по мнению Т. Эггертссона, новая институциональная экономическая теория построена на существенном изменении элементов жесткого ядра. Так, О. Уильямсон оказался представителем новой институциональной экономической теории, что обусловлено прежде всего его интерпретацией рациональности, на основе которой гипотеза о максимизации экономиче­ским агентом ожидаемой полезности не может быть принята.

А. Е. Шаститко подробно характеризует особенности НИЭТ на базе сравнения с неоклассической теорией и старым институционализмом в работе «Новая институциональная экономическая теория: особенности предмета и метода» (2003), а также делает следующие выводы относительно НИЭТ ²³. Основополагающий тезис НИЭТ: (1) институты имеют значение и (2) институты поддаются исследованию. Предметно-методологические особенности новой институ­циональной экономической теории выражаются в том, что институты имеют значение как для эффективности размещения ресурсов, экономического развития, так и для распределения ограниченных ресурсов (богатства) между принимающими решения экономическими агентами. Иными сло­вами, реалистичный анализ взаимодействия между преследующи­ми собственные интересы людьми в рамках и по поводу институтов связан с решением как распределительных конфликтов, так и проблемы координации (планов, ожиданий, действий) при условии, что действующие лица ограниченно рациональны и по крайней мере часть из них ведет себя оп­портунистически по обстоятельствам. Таким образом, современное состояние НИЭТ позволяет говорить о новом институционализме как о самостоятельной, становящейся исследовательской программе.

Анализ проблем в ключе новой институциональной экономической теории ши­роко представлен в журналах «Journal of Institutional and Theoretical Economics», «Journal of Law and Economics», «Journal of Corporate Finance», «Economic Inquiry» и многих других, а также в материалах шести ежегодных конференций Международного общества специалистов в области новой институциональной экономической теории (www.isnie.org).

Трудности НИЭТ. Приведем некоторые выражения несогласия, с которыми сталкивается новая институциональная экономическая теория²⁴. Критики отмечают, что упор на трансакционные издержки (понятие которых остается расплывчатым) нередко оборачивается игнорированием производственных издержек, что недопустимо в экономическом анализе. По мнению эволюционных экономистов, поскольку представители НИЭТ выводят организации, право и другие социоэкономические феномены из процессов непосредственного взаимодействия индивидов, то они пропускают промежуточный уровень – привычки и стереотипы, которые занимают центральное место в старом институционализме. Дж. Ходжсон полагает, что все варианты нового институционализма, несмотря на различия в подходах, объединены общей идеей определения индивидуальных предпочтений как экзогенных и игнорированием процессов, управляющих их формированием. Традиционно отношения собственности связывались с понятием власти. В исследованиях новых институционалистов этот аспект остается в тени. Отсюда тенденция представлять иерархию как особый вид контракта, вертикальные социальные связи – как горизонтальные, отношения господства и подчинения – как отношения равноправного партнерства. По мнению леворадикальных кри­тиков НИЭТ, это одна из наиболее уязвимых ее позиций.

Однако конечная оценка новой институциональной экономической теории определяется ее сильными сторонами и реальными результатами, полученными на современном этапе развития теории.