Эволюционный институционализм

Исходные представления. С возникновением институционализма на рубеже XIX–XX вв. связано и рождение эволюционной экономической теории (ЭЭТ). После создания эволюционной теории Ч. Дарвином английский философ Г. Спенсер на основе его идей всеобщего развития и селекции разработал универсальную фи­лософскую систему, описывающую движение природной и социаль­ной жизни на принципах эволюции. Попытки перенести эволюционные идеи на экономическую почву были неплодотворны до тех пор, пока не была выделена «единица селекции» – та субстанция, которая обладает устойчивостью во времени, передается от одних экономических субъектов другим и вместе с тем способна к изменению. Т. Веблен является автором ключевых идей и концепций, образу­ющих современную институционально-эволюционную теорию. Отвер­гнув представление о человеке как о рациональном индивиде и выдвинув само понятие институтов как «устойчивых привычек мышления, присущих большой общности людей», иссле­довав их происхождение из инстинктов, привычек, традиций и соци­альных норм, Т. Веблен впервые подверг научному анализу пути и фор­мы развития институтов. Т. Веблену принадлежит и сама идея о том, что институты могут быть уподоблены генам и что эволюция в хозяйственной системе и в живой природе протекает если не по общим, то по близким законам.

С середины 1970-х годов выявилось, что именно институционализм, ведущий начало от Т. Веблена и Дж. Коммонса, существенно преобразившись, сумел выступить той теоретической силой, которая объединила вокруг себя разнородные направления, противостоящие неоклассике.

В качестве примера охарактеризуем идеи 1970-х годов американского экономиста Дэвида Гамильтона. В «Эволюционной экономической теории» (1970) Д. Гамильтон представил классическую и неоклассическую теории как «ньютонианские», т.е. руководствующиеся принципом механического равновесия, который управляет движением экономической системы. Он придерживался дарвиновского понимания хозяйственной эволюции как «открытого» процесса, не имеющего заданного «центра тяготения» и основанного на историческом отборе общественных институтов. В качестве движущих факторов этой эволюции рассматриваются изменения в человеческой природе, социальной организации, технике и культуре в целом. Д. Гамильтон останавливается на различии между неоклассическим и институциональным пониманием рынка. Он подчеркивает первичность «производства» по отношению к «бизнесу», изобретений – по отношению к накоплению капитала, технической деятельности – по отношению к деятельности по извлечению прибыли. Отсюда, рынок для институционалистов – не отражение «естественного порядка», а «продукт культуры, призванный регистрировать то, что общество считает нужным регистрировать»²⁵.

Современный эволюционный институционализм. Современными представителями эволюционного институционализма являются Р. Нельсон, С. Уинтер, Дж. Ходжсон и др. Эволюционный институционализм развивается под влиянием трудов Т. Веблена, Й. Шумпетера (1883–1950), Д. Норта и др. Эволюционная экономическая теория получила новый импульс в 1982 г., когда была опубликована известная работа Р. Нельсона и С. Уинтера «Эволюционная теория экономических изменений», изданная на русском языке в 2000 г. Если в США организационно оформленное течение институциональной экономической мысли существует давно, то Европейская ассоциация эволюционной политической экономии (EAEPE) создана только в 1988 г. Нужно отметить, что в 2002 г. она провела свою XIV Международную конференцию (www.eaepe.org).

В 1990-е годы эволюционная теория начинает развиваться и в России. Активные исследования в этом направлении ведутся учеными Инсти­тута экономики РАН, ЦЭМИ РАН и других научных учреждений. Например, проводятся исследования, направленные на развитие эволюционной макроэкономики²⁶. В Москве функционирует Центр эволюционной экономики, в том числе печатающий работы известных институционалистов.

Пользуясь обзором А.Н. Нестеренко, дадим характеристику эволюционного институционализма²⁷.

В отличие от неоклассической доктрины, рассматривающей экономическую систему как механическую общность изолированных друг от друга индивидов (атомизм) и выводящей свойства системы из свойств составляющих ее элементов (индивидов), институционалисты подчеркивают важность связей между элементами для формиро­вания свойств как самих элементов, так и системы в целом. Этот подход, обозначаемый понятием «холизм» или «органицизм», провозглашает преобладание социальных отношений над психо­физическими качествами индивидов, что определяет сущностные свой­ства экономической системы. Органический подход разделяли и некоторые представители классической школы, но ни у кого из них, за исключением К. Маркса, эта идея не занимала центрального места. Современная наука все в большей мере сосредоточивается на изучении взаимодействия между элементами системы, следуя положениям теори­и систем и кибернетики.

Большин­ство представителей этого направления раз­деляют принятую современной наукой точку зрения о дуалистичес­ком характере элементов системы. Каждый элемент обладает «неза­висимыми» свойствами как автономная единица, стремясь их поддер­живать и функционировать как «целое», и «зависимыми» свойствами, определяемыми принадлежностью элемента к системе (целому). Таким образом, система определяет свойства входящих в нее элементов, но не полностью, а частично. В свою очередь свойства системы вбирают в себя характеристики образующих ее элементов, но имеют и особые свойства, которые не представлены ни в одном из элементов.

Согласно современному научному видению, экономика рассмат­ривается как эволюционная открытая система, испытывающая посто­янные воздействия внешней среды (культуры, политической обстановки, природы и т.д.) и реагирующая на них. Поэтому эволюционный институционализм отрицает важнейший постулат нео­классической теории – стрем­ление экономики к равновесию, рассматривая его как нетипичное и очень кратковременное состояние. Влияние факторов, способствую­щих приближению системы к равновесию, перекрывается более мощ­ными внешними воздействиями и, что самое главное, эндогенными силами, порождающими в системе бес­конечный процесс изменений и развития.

Главный эндогенный механизм такого рода – «кумулятивная причинность» – понятие, сформулированное Т. Вебленом, которое может быть переведено как «положительная обратная связь». Эффект кумулятивной причинности Т. Веблен объяснял тем, что действия, направленные на достижение цели, могут в принципе разворачиваться до бесконечности: в процессе деятельности меняется и человек, и цель, к которой он стремится. Подобное наблюдение применимо и к экономике. Поэтому «современная наука все в большей мере становится теорией процесса последовательных изме­нений, понимаемых как изменения, самоподдерживающиеся, самораз­вивающиеся и не имеющие конечной цели». Процессы, характеризу­ющиеся положительной обратной связью, присущи открытой системе (неоклассическое равновесие – результат процесса с отрицательной обратной связью в закрытой системе).

Положительная обратная связь может привести к заверше­нию процесса, если достигнутому результату присущи самоподдержи­вающиеся свойства и устойчивость (эффект блокировки). Устойчивые социопсихологические и социоэкономические структуры и становятся тем, что Т. Веблен и его последователи называют «институ­том». В качестве иллюстрации эффекта блокировки Т. Веблен приводит политические и экономические структуры Великобритании накануне первой мировой войны, которые сложились еще в начале эпохи про­мышленной революции. Став устойчивыми и самоподдерживающими­ся, эти институты перестали соответствовать требованиям времени и обусловили отставание британской экономики от германской.

Устойчивость системы, возникающая вследствие эффекта блоки­ровки, время от времени нарушается, когда внутренние и внешние фак­торы подрывают совместимость и взаимную «сцепленность» институ­тов. Одним из главных факторов экономических изменений (причем в отличие от неоклассической школы не экзогенных, а эндогенных) институционалисты считают технологическое развитие.

Социоэкономический институт – центральный элемент анализа в институционально-эволюционной теории. Но принципы функциониро­вания институтов приложимы и к индивиду, так как индивид склонен действовать на основании самоподдерживающихся социокультурных норм (привычек, стереотипов) и общепринятой практики – разнообразных «рутин». Они служат ориентирами в очень сложном и меняющемся мире, полное знание о котором недоступно челове­ку. Поэтому экономическое поведение индивида является лишь частично рациональным (принцип «ограниченной рациональности»), не максимизирующим полезность и в высокой степени ригидным (негибким).

В целом критика неоклассических положений занимает очень большое место в работах современных эволюционных институционалистов. Хотя представители этого направления хотят утвердить сравнительно новые подходы в научном сообществе, однако их научные и практические выводы не столь впечатляющи, как в НИЭТ. Некоторые видные ученые признают, что отношения между ЭЭТ и неоклассикой гораздо слож­нее. Институционально-эво­люци­онная теория значительно шире, чем неоклассическая, и по объекту анализа (социально-экономические и социально-психо­логические основания экономической деятельности), и по методологии (изучение институтов в процессе их эволюционного развития). Это позволяет рассматривать неоклассику как теорию, которая дает упрощенное по сравнению с институционально-эволю­ционной теорией видение экономических процессов.

В работах институционалистов этого направления содер­жатся попытки выделить характерные черты современной экономичес­кой эволюции. Так, Дж. Ходжсон отмечает, что главное влияние на экономическую теорию оказала физика XIX в., а эволюционная парадигма – альтернатива неоклас­сической идее механической максимизации при статичес­ких ограничениях. Среди теорий экономической эволюции Дж. Ходжсон выделяет два направ­ления: теории развития (К. Маркс и его последователи, Й. Шумпетер и др.) и теории генетики (А. Смит, Т. Веблен и др.). Принципиальное разли­чие между ними состоит в том, что первые не признают «генетического кода», передаваемого от одной ступени эволюции другой; вторые же исхо­дят из наличия «генов». Эволюционный процесс является «генетическим», поскольку он некоторым образом вытекает из совокупности неизменных существенных свойств человека. Биологические гены – это одно из воз­можных объяснений, но альтернативы включают человеческие привычки, индивидуальность, сложившуюся организацию, социальные институты, даже целые экономические системы²⁸.

В рамках первого направления Дж. Ходжсон различает сторонников «од­нолинейного», детерминистского развития (это прежде всего К. Маркс) и теоретиков «многолинейного», т.е. поливариантного развития (ряд последователей К. Маркса). В рамках второго (генетического) направления также проводится деление на «онтогенетическую» (А. Смит, К. Менгер и др.) и «филогенетическую» (Т. Мальтус, Т. Веблен и др.) составляющие. Если «онтогенетическая» теория предполагает неизменность «генетичес­кого кода», то «филогенетическая» исходит из его трансформации. Фи­логенетическая эволюция предполагает развитие различных генетических правил посредством некоторого кумулятивного процесса обратной связи и последующего эффекта. Но в филогенетической эволюции не заложена необходимость конечного результата, состояния равновесия или покоя. Однако «филогенетическая» теория распадается на два противо­речивых подхода – дарвиновский и ламаркианский. Первый, как извест­но, отрицает, а второй признает возможность наследования приобре­тенных признаков. По мнению Дж. Ходжсона, современные последователи Т. Веблена ближе к генетике в ламаркианском смысле, чем к дарвинизму. В целом современная эволюционная теория разделяет филогенетичес­кий подход в его дарвиновском или ламаркианском вариантах.

Основные особенности. Таким образом, основные свойства современной эволюционной теории²⁹:

1. Отказ от предпосылок оптимизации и методологического индивидуализма. Эволюционные институционалисты вслед за старыми отвергают представление о человеке как о «рациональном оптимизаторе», действующем в отрыве от общества.

2. Акцент на исследовании экономических изменений. Эволюционисты вслед за Т. Вебленом и другими старыми институционалистами рассматривают рыночную экономику как динамическую систему.

3. Проведение биологических аналогий. Если многие классики и неоклассики уподобляли рыночное хозяйство механической системе, то эволюционисты трактуют хозяйственные изменения в значительной мере по аналогии с биологическими (например, уподобляя совокупность фирм популяции).

4. Учет роли исторического времени. В этом плане эволюционные институционалисты похожи на посткейнсианцев, однако если последние больше внимания уделяют неопределенности будущего, то первые – необратимости прошлого, подчеркивая в связи с этим различные динамические феномены, являющиеся следствием необратимости исторического времени и приводящие к неоптимальным для экономики в целом результатам. Подобные феномены – это проявления зависимости от прошлого пути развития.
К таким феноменам они относят кумулятивную причинность,
а также гистерезис и блокировку. Гистерезис (hysteresis) представ­ляет собой зависимость конечных результатов системы от ее
предшествующих результатов. Блокировка (lock-in) – неоптимальное состояние системы, которое является результатом прошлых событий и из которого не существует мгновенного выхода.

5. Использование понятия «рутины». По мнению эволюционистов, в поведении хозяйствующих субъектов главенствующую роль играют рутины – стандартизованные правила принятия решений и осуществления деятельности, применяемые в течение определенного периода без корректировки (хотя при определенных обстоятельствах они могут претерпевать незначительные изменения). Это понятие является базовым в эволюционной теории фирмы, которая будет рассмотрена в гл. 6.

6. Благосклонное отношение к государственному вмешательству. Предыдущие свойства эволюционно-институционального анализа указывают на то, что экономические изменения не имеют внутренней тенденции обеспечивать оптимальные результаты. Поэтому, с точки зрения эволюционистов, государственное вмешательство может оказать позитивное влияние на экономику.

Исследователи отмечают, что экономическая теория включает в себя два взаимоисключающих аспекта: первый – теорию развития (эволюции) экономической системы и второй – теорию ее структуры и функционирования. Во втором аспекте экономическая теория никогда не может стать эволюционной (как в биологии генетика не заменит анатомию и физиологию). Для системного анализа эволюционный институционализм должен создать не только теорию экономической эволюции, но и теорию функционирования экономической системы.