Стр. 128

В реальной жизни чувства сами овладевают нами в зависимости от важности того события, которое с нами произошло. На сцене реального повода, который сам собой вызывает наши чув­ства, не существует. Если даже я, например, буду держать в руках настоящий лотерейный билет, то ведь он на самом деле не выиграл и мне нечему радоваться, как и нечему огорчаться от мнимой потери денег.

И все-таки на сцене у актера театра пережи­вания в процессе действия возникают живые, че­ловеческие чувства в противовес штампованному, ремесленному изображению чувств, что нужно безжалостно изгонять.

Какие же это чувства и есть ли разница между жизненными и сценическими чувствами?

В жизни неприятности, связанные с потерей денег, еще долго будут причинять мне огорчения, и это жизненное чувство сразу пройти не может, если деньги не найдены. А на сцене истинное огорчение от мнимой потери денег сразу прохо­дит без следа, как только закрывается занавес. Если бы мы переживали на сцене чувства также, как переживаем их в жизни, то после спектакля нас пришлось бы утешать или лечить.

Актерам, исполняющим роли, сценические чув­ства доставляют творческую радость в тот момент, когда они искренне их переживают, и оставляют

Стр129

Чувство стыда, если они переживают их неискрен­не, фальшиво.

В самом деле, я могу на сцене искренне пере­живать сильное горе по поводу гибели любимого человека, и чем глубже будет это горе, тем больше я, как актер, буду испытывать творче­скую радость. В этом и заключается момент твор­чества. Вот что говорит об этой разнице Евгений

Багратионович Вахтангов:

«Если на сцене мы будем иметь дело с насто­ящими чувствами, то сцена перестанет быть ис­кусством. В самом деле, предположим, что какой-либо актер, которому по роли нужно ударить своего партнера, сделает это на самом деле. Тогда у партнера появится ощущение боли и чувство обиды. Но как будет себя чувствовать в данном случае зритель? Без сомнения, ему станет жалко побитого актера, но он будет жалеть не образ, исполняемый этим актером, а самого актера. По­битым окажется не образ, а актер, и от искусства здесь не останется и следа. Другое дело, если этот второй актер при помощи аффективных воспо­минаний возбудит в себе чувство боли и обиды, чувства аффективные, и первый, на самом деле не ударив второго, заживет аффективно чувством стыда, — здесь и только здесь мы будем иметь дело с искусством»^1.

¹ Е. Б. Вахтангов, Записки. Письма. Статьи, стр.284.