Джон Лар

«Может быть, потому, что я янки»

Яживу в Хампстеде, в доме, построенном в стиле Эдуарда VII. Из окон верхнего этажа, выходящих на юг, открывается вид на весь центральный Лондон. Вечером, когда дует ветер и мимо окна моей мансарды проносятся облака, кажется, будто стоишь на носу корабля. Передо мной мигает огнями Лондон. Я вижу собор Святого Павла; над панорамой церковных шпилей и вер­хушек деревьев возвышаются башня Управления почт и теле­графа, здание парламента с Биг Беном и шпили Вестминстер­ского аббатства.

Центр столицы от меня лишь в пятнадцати минутах езды, однако, стоя на балконе своей квартиры, я слышу, как ухают со­вы в парке, и вижу, как клонятся на ветру тополя. Я прожил в этом доме десять лет. Здесь в спальне родился мой сын. Здесь мы с женой незаметно превратилась в пару средних лет. Наша жизнь меняется, а пейзаж как будто остается все тем же, и, тем не менее, не перестает поражать меня. На меня это действует успокаивающе. Я никогда не предполагал, что буду эмигрантом.

Меня всегда удивляет лондонское небо. Создается впечат­ление, что оно совсем близко. Из-за этого низкого неба кажется, что ты врос корнями в землю. Лондонцы с недоверием относят­ся к высотным зданиям. Поначалу это меня удивляло. Но теперь я понимаю, в чем дело. Они не хотят отрываться от земли и на­ходят утешение в том, что постоянно украшают свой клочок земли. Мой дом, вместе с рядом подобных ему домов, расположен жен на отрезке земли параллельно улице Ингландс Лейн. довольно оживленная улица, которая, как это ни удивительно, выглядит совершенно так же, как в начале века. Высокие деревья создают над ней тенистый навес, а по вечерам она освещает­ся электрическими фонарями викторианской эпохи.

У нас нет собственного сада, но сад есть при каждом доме. За домами находится общий парк, где я часто играл в крокет, футбол, собирал сливы и гонял кошек. Сначала я этого не пони­мал, но теперь понимаю: лондонский сад - это символ цивили­зованности британцев, он заставляет лондонца замедлить темп жизни, отвлечься от собственного величия и обратить внимание на величие мироздания. Когда я смотрю на нашу улицу, я думаю о том, что Нью-Йорк создан для работы, а Лондон создан для того, чтобы в нем жить.

Как и всем преуспевающим американцам, мне с детства бы­ло привито честолюбивое желание - непременно стать «крупной шишкой», однако в Лондоне я по-настоящему прочувствовал изречение Р.Х. Тони: «что для щуки свобода, то для пескаря смерть». Лондонцы часто ругают свой город, называют его ста­рым, скучным, говорят, что он в упадке. «Почему вы решили здесь жить?» - часто спрашивают меня. Эти люди восхищаются Нью-Йорком и тем духом предпринимательства и динамизма, которым он проникнут.

Несмотря на все свои проблемы, Лондон куда более про­грессивный и удобный город. Ведь общество, подобно ребенку, не может нормально развиваться, находясь в состоянии посто­янного нервного напряжения. В Лондоне можно жить и чувст­вовать себя в относительной безопасности, благодаря достиже­ниям системы здравоохранения, всеобщего среднего образова­ния и системы соцобеспечения. Возможно, здесь я зарабатываю двадцать раз меньше, чем я бы мог заработать в Америке, однако и жизнь здесь в двадцать раз лучше.

(«Англия»)