Откровение святого Иоанна Богослова, 10:1-11

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ

Однажды ты проснешься и поймешь, что все в твоей жизни до этого самого дня было неправильно. Чудовищно неправильно. Бессмысленно, бесцветно, пусто... И ты захочешь сбежать из своей собственной жизни.

Сорваться и сбежать! Бежать куда глаза глядят! Прочь. Прочь. Прочь... Только бы не видеть ничего этого больше. Себя-прежнего не видеть! Никогда... И ты побежишь, бросив все. Бросив то, что было для тебя дорого и важно. И на миг почувствуешь облегчение. Облегчение, которое дает только... смерть. Убить свою жизнь, чтобы остаться в живых. Ты сделаешь это. Обязательно сделаешь! А потом опомнишься... Но дороги назад уже не будет.

В свете сумрачного утра похожая на саван про­стынь. Мокрая от слез подушка. Бездыханная, почти звенящая тишина. И рядом - это, такое любимое, такое желанное и такое чужое, бесчув­ственное, почти мертвое тело. Рядом с ним - с этим телом - Ева проплакала всю ночь. Словно с покойником... Она прощалась.

- Глеб, пожалуйста... Пожалуйста... - сле­зы душили Еву, все ее тело сотрясалось от судо­роги, душа выворачивалась наизнанку. Почти те­ряя сознание, Ева вновь и вновь пыталась найти в себе силы, чтобы сказать ему это, чтобы вы­молвить, прошептать: - Все, Глебушка... По­жалуйста... Отпусти меня... Прошу. Просто от­пусти...

Глеб всегда думал только о себе. Так часто случается - красота портит мужчин. Женская любовь дается им в долг, ссужается без всякой меры, без всяких гарантий на возврат вложен­ных чувств и душевных сил. И потому они не знают ей цены. Они как бездонная пропасть - разверзаются, чтобы забрать и уничтожить. Вза­мен - только минута полета над бездной. Упо­ительного, сладостного, завораживающего поле­та. За секунду до смерти...

Природа, кажется, специально награждает та­ких мужчин всем, чем только возможно, - кра­сотой, силой, умом, удивительной, соблазняющей чувственностью. Экономит только на одном - на сердечности. При таком количестве досто­инств без этой «безделушки» вполне можно обой­тись. Влюбленной, любящей женщине много, в конце концов, не надо. Она согласится и на ма­лое - быть бы рядом с тем, кого она любит, и чтобы он... Нет, не любил. Хотя бы просто не­много ценил. Может быть, понимал. Чуть-чуть, самую малость. Был добрым...

Но зачем тебе быть добрым, если у тебя есть все, чего ты хочешь? Ты улыбаешься, и окружаю­щие уже не могут тебе ни в чем отказать. Они сча­стливы с тобой общаться, предлагают тебе свои услуги, открывают для тебя новые возможности, помогают. А ты просто принимаешь это с улыб­кой, которая так для них дорога. Зачем быть доб­рым?.. В крайнем случае, можно просто изобра­жать доброту, и этого будет вполне достаточно. Больше, чем достаточно! Красота, находящаяся ря­дом, учит быть непритязательным и сговорчивым.

Глеб, абсолютно голый, лежал на кровати, зало­жив руки за голову, и бесстрастно смотрел в по­толок. Во всем его облике читалась вселенская ску­ка. Он словно бы говорил Еве: «Боже мой, сколь­ко можно, девочка?.. Я слышал это уже тысячу раз... Это так скучно и неоригинально. Все рав­но ты никуда не денешься. Так что, давай обой­демся без драмы. Лишнее, право». Ева все пони­мала. Она понимала Глеба лучше его самого. И от этого ей становилось еще больнее, еще нестер­пимее, еще горше. Она могла читать его мысли. Но он в это никогда не верил. А зря.

- Послушай, Ева... - устало протянул Глеб, поднимаясь с кровати. - Давай обойдемся без драмы. Лишнее, право.

Он сел на кровать, повернувшись к Еве спи­ной. Своей большой, сильной, внушающей бла­гоговейный, восторженный трепет спиной. Спи­ной, за которой ей всегда так хотелось спрятать­ся, глядя на которую раньше, она чувствовала себя маленьким, счастливым ребенком. Даже сейчас она инстинктивно потянулась к ней, по­тянулась к этой его спине, чтобы притронуть­ся, прижаться, обнять... Когда мужчина удаля­ется, женщина испытывает потребность следо­вать за ним. Тихо, неслышно, шаг в шаг.

Но сейчас, сделав над собой немыслимое уси­лие, Ева сдержала себя. Она сдержала свой не­вольный порыв, свою слабость. Впилась рука­ми в подушку, словно ухватилась за какой-то по­жухлый куст на самом краю обрыва, и в который уже раз за эту ночь омылась слезами. Они брыз­нули из ее глаз сами, словно ее тело - это один большой баллон с водой, сжатый тысячью атмо­сфер. Ева понимала, что не должна позволить слабости одержать над собой верх. Они с Гле­бом должны расстаться. Она должна прекратить это. Глеб не любит ее и никогда не любил. Он игрался, пользовался, ему было удобно. А любить - нет, он даже не знает, что это.

Глеб встречается с другими. Всегда встре­чался. Они знакомы уже четыре года, и все эти четыре года... У него есть специальная запис­ная книжка - потертая, в обложке из зеленой кожи. Убористым, твердым мужским почерком, страница за страницей, в нее бесстрастно вписа­ны сотни женских телефонов. И все девушки, ко­торые значатся в этом списке, знают о том, что их место в его «книге судеб». Глеб вправе не скры­ваться, он вправе быть честным. Он может себе это позволить. Он называет эту книжку - «мой маленький зеленый друг», а еще, также в шут­ку, «службой спасения».

Когда Глебу скучно, а скучно ему бывает ча­сто, он берет своего «маленького зеленого дру­га» и набирает наугад первый попавшийся номер. Алла, Света, Таня, Лора, Ксения... И ему ни­когда не отказывают. Никогда. Девушки броса­ют все свои дела, занятия, оставляют свою ком­панию. Время и место не имеют значения. Они бегут к нему опрометью, переполненные востор­гом. Даже не бегут. Летят. Счастливые, доволь­ные и бесконечно глупые. Все женщины в при­сутствии Глеба магическим образом глупеют. Это еще одно его загадочное свойство.

Магия этого оглупления не действовала только на Еву. Не действовала никогда. И именно по­этому ее не было в этом списке. Она была - «Избранной».

- Все, я ухожу, - прошептала Ева, подни­маясь с кровати. - Это давно надо было сде­лать. Глеб, мы просто очень разные люди. Это была ошибка. Не звони мне больше. Никогда.

С каждым словом ее, до этого обреченный, еле слышный, бессильный голос становился все пронзительнее и тверже. Она начала быстро со­бираться.

- Не валяй дурака, - раздраженно кинул Глеб. Резким движением встал, взял пачку Win-ston, ударил тыльной стороной ладони по доныш­ку, достал губами сигарету, тут же чиркнул за­жигалкой и закурил.

- Прощай.

Душа не знает ни пространства, ни времени. А по­тому она не рождается и не умирает. Она лишь уходит из своего дома и возвращается в свой дом. И ее дом - не мир, который мы знаем, и не человеческое тело, в котором она оказывается, покинув свою обитель. Ее мир - Красота.

Это трудно объяснить и невозможно понять, этого даже нельзя себе представить... Как это выскажешь? Ду­ша - частица мира Красоты. Мира Ангелов - «боль­ших» душ, что приходили в наш мир уже тысячи раз. Приходили наравне со всеми и прошли те же испытания, что даются каждому, но не всем оказываются по силам. Ангелы - это не те, кто правят миром, Ангелы - это те, кто его знают.

Покидая мир Красоты, душа страдает. В нашем мире ей не хватает той прежней, истинной Красоты, что была ее счастьем. И она начинает поиск. Она ищет то, что потеряла. Она ищет в нашем мире Красоту. Но он обманчив: здесь ей даны органы чувств, а истинная Кра­сота внутри - ее не увидеть и не пощупать. Как узнать то, что стоит за фасадом, если тебя не пускают внутрь?..