О том, что учреждение Правительства отнюдь не есть договор

Когда установлена как следует законодательная власть, требуется

установить таким же образом власть исполнительную, ибо эта последняя,

действующая лишь посредством актов частного характера, по самой своей

сущности отличаясь от первой, естественно от нее отделена. Если бы возможно

было, чтобы суверен, рассматриваемый как таковой, обладал исполнительной

властью, то право и действия так смешались бы, что уже неизвестно было бы,

что Закон, а что - не он, и Политический организм, так извращенный, стал бы

вскоре добычею того насилия, противостоять которому он был создан.

Поскольку по Общественному договору все граждане равны, то все могут

предписывать то, что все должны делать, но никто не имеет права требовать,

чтобы другой сделал то, чего он не делает сам. Именно это право,

необходимое, чтобы сообщить жизнь и движение Политическому организму, и дает

суверен государю, учреждая Правительство.

Многие утверждали (155), что этот акт является договором между народом

и теми правителями, которых он себе находит: договором, в котором

оговариваются условия, на которых одна из сторон обязуется повелевать, а

другая - повиноваться. Со мной согласятся, я надеюсь, что это странный

способ заключать договоры. Но посмотрим, можно ли защищать такое мнение.

Во-первых, верховная власть не может видоизменяться, как не может и

отчуждаться; ограничивать ее - значит ее уничтожить. Нелепо и противоречиво,

чтобы суверен ставил над собою старшего; обязываться подчиняться господину

значило бы вернуться к состоянию полной свободы.

Кроме того, очевидно, что такой договор народа с теми или иными лицами

являлся бы актом частного характера, откуда следует, что этот акт не мог бы

являть собою ни закон, ни акт суверенитета, и что, следовательно, он был бы

незаконен.

Понятно также, что договаривающиеся стороны подчинялись бы в своих

взаимоотношениях единственно естественному закону, без какого бы то ни было

поручителя в их взаимных обязательствах, что во всех отношениях противоречит

гражданскому состоянию. Тот, у кого в руках сила, всегда управляет и

исполнением; стало быть, с равным успехом можно было бы дать имя договора

такому действию одного человека, который сказал бы другому: "Я отдаю вам все

мое достояние при условии, что вы вернете мне из него то, что вам будет

угодно".

Существует только один договор в Государстве, это - договор ассоциации,

и он один исключает здесь любой другой (156). Нельзя представить себе

никакого публичного договора, который не был бы нарушением первого.

Глава XVII