Классическая школа: идеологические версии

□ Раскол либерализма □ Фритредеры

□ Истоки либерального реформизма: Иеремия Бентам

□ Джон Стюарт Мипяь □ Критики капитализма

□ Социалисты-рикардианцы □ Сен-симонисты против
частной собственности

Роль классической политической экономии в идеологических спорах XIX в. парадоксальна: на ее идеях выросли две конкурирую­щие, во многих отношениях взаимоисключающие идеологические до­ктрины — либерализм и социализм.

Первоначально классическая школа выдвинула идею обществен­ного прогресса, основанного на «невидимой руке» рынка, свободной конкуренции и невмешательстве государства в хозяйственную жизнь {iaissezfaire). Эта идея стала важнейшей составной частью либераль­ной яоктрнны.

Однако вопреки ожиданиям либералов экономический прогресс сопровождался острыми социальными конфликтами. Промышлен­ная революция и рост богатства наций вызвали быстрый рост нового класса обездоленных — наемных рабочих. Не имея иных средств су­ществования, эти люди были вынуждены соглашаться на любую ра­боту, трудиться от зари до зари, жить в трущобах. Усиливалась поля­ризация общества: богатые становились богаче, бедные — беднее. Это было совсем не то, на что рассчитывали многие последователи А. Сми-in, верившие его изначальной идее - что интересы частных лиц не противоречатобщественному благу, что «невидимая рука» рынка обес­печит социальную гармонию.

Перспективы общественного развития требовали нового переос­мысления. Этот идеологический вызов имел многообразные послед-епшя: во-первых, произошел раскол в самом либеральном лагере; во-вторых, возникла влиятельная альтернативная идеология — социализм* ориентированная, подобнолиберализму, на общественный прогресс, но предлагавшая альтернативный образ будущего; в-третьих, ожи-нились консервативные общественные настроения, искавшие опору it i радициях прошлого - их выразителем в экономической мысли ста­на историческая школа (см. гл. 8).

1. Раскол либерализма

В начале XIX в. даже в Англии, где либеральные идеи получили наибольшее распространение, в политическом строе сохранялись многие пережитки феодализма. В борьбе против сословных приви­легий (будь то неравенство избирательных прав или аграрный про­текционизм в виде знаменитых «хлебных законов») интересы фабри кантов и торговцев не отличались от интересов рабочих, что сплачи­вало ряды сторонников либеральных реформ. Главным оставалосг. политическое размежевание между либералами и консерваторами. Однако после того, как в ЗО-е годы в результате острой политической борьбы были достигнуты первые успехи влиберализации избиратель­ной системы, ситуация начала меняться. На первый план все чаще выходили новые проблемы, порожденные развитием капиталисти­ческих отношений.

Сторонники либерализма все чаще становились перед сложным для них выбором между верой а свободную конкуренцию и стремле­нием к общественному благу. Именно в этот период в рамках либера­лизма выявилось две тенденции. Для одной — радикальной, или фри-тредерской (от англ. free trade — свобода торговли), - главными ока­зались принципы свободного предпринимательства и невмешатель­ства государства в экономику; для другой - реформистской — курс на сочетание либеральных ценностей с активной ролью государства в решении социальных проблем.

Фритредеры

В Англии наиболее ярким проявлением первой тенденции стала Манчестерская школа, обязанная названием своим оппонентам, ко­торые стремились подчеркнуть противоположность интересов экс-портоориентированных промышленников Манчестера (как и других подобных регионов) национальным интересам страны. Это было ско­рее идейно-политическое течение, чем научная школа. «Манчестер-цы» решительно выступали за свободу торговли (много решительнее, чем такие ее приверженцы, как Смит и Рикардо), против права объединения в профсоюзы и мер по регулированию рабочего дня и трудовых отношений; требовали дальнейшей либерализации избира­тельных прав; в международной политике отстаивали принцип не­вмешательства во внутренние дела иностранных государств и за рас­ширение прав колоний. Если борьба против протекционистских хлебных законов еще могла вестись с позиции большинства, заинте­ресованного в снижении цен на продовольствие, то после отмены этих

ЭВ

законов в 1846 г, программа «манчестерцев» приобрела открыто анти­рабочий характер.

Во Франции ХГХ в. идейно-политическая ситуация была иной: сословные привилегии были устранены недавней революцией, и про­тиворечия между трудом и капиталом вышли на первый план раньше и проявились рельефнее. Активнее заявили о себе социалисты как иыразители интересов рабочего класса. Соответственно, французские жономисты-либералы с самого начала выступили как оппоненты социалистов, заняв более радикальные фритредерские позиции. На­иболее известным их представителем был Фредерик Бастиа (1801-1850), автор популярных памфлетов против протекционизма и нашу­мевшей книги «Экономические гармонии» (1850), в которой он проде­монстрировал чудеса риторики для убеждения читателей в том, что разрывающие общество пороки и противоречия — не более чем ви­димость, за которой скрывается мир экономических гармоний, пре­дустановленных божественным Провидением¹.

Истоки либерального реформизма: Иеремия Бентам

Наряду со «старым» либерализмом фритредеров тогда же, и сере­дине XIX в., получил развитие «новый» либерализм — реформистская версия доктрины, возникновение которой было подготовлено пред­шествующей историей этого течения в британском обществе.

В среде британских либералов начала XIX в. тон задавали так на­зываемые философские радикалы — кружок интеллектуалов, объеди­нившихся вокруг журнала «Вестминстерскоеревью». Радикалами они были лишь в том смысле, что их реформаторские установки шли не­сколько дальше, чем у либералов из парламентской партии вигов. Кружок объединял видных философов, историков, правоведов, эко­номистов, психологов, дипломатов, политических деятелей. Это был круг общения, где формировались мировоззренческие и политичес­кие идеи, оказавшие значительное влияние на британское общест­венное сознание и на развитие общественных наук на Западе в це­лом. Среди основателей кружка был известный экономист Джеймс

¹ Позиция Бастиа была спорной даже с теологической точки зрения: «Во вся/сом случае, — пишут Ш. Жид и Ш. Рист, французские экономисты начала XX в., — она нисколько не соответствовала христианской доктрине, ибо не следует забывать, что если христианство учит, что Бог создал чело­века и мир добрыми, то оно также учит, что тот и другой были совершенно извращены грехопадением человека и что нет такой естественной спаситель­ной добродетели, с помощью которой они сами снова сделались бы когда-ни­будь добрыми» (Жид Ш., РистШ. История экономических учений. М.¹ Эко-t номика, 1995 [1918]).

¹ А Историй экономических учений 97

Милль, среди его участником — Д. Рикардо. Идейным лидером «фи­лософских радикалов» был И. Бентам.

Иеремия Бентам (1748-1832) не был экономистом, но оказал зна­чительное влияние на развитие экономической науки². Основная сфера его интересов — моральная философия и юриспруденция, на­иболее влиятельное сочинение- «Введение к принципам морали а юри­спруденции» (1789).

Бентам приобрел известность в начале XIX в. прежде всего как активный сторонник либеральных реформ в области законодатель­ства. Он критиковал смертную казнь, отстаивал принцип, что неот­вратимость наказания важнее его жестокости, выступал за демокра­тизацию избирательного права, в частности за предоставление права голоса женщинам, допускал критические высказывания о наследст­венной аристократии, а в конце жизни — даже о монархии. Популяр­ность Бентама выходила далеко за границы Англии. Так, российский император Александр I требовал от своей комиссии по разработке нового законодательства, чтобы во всех сомнительных случаях она обращалась к Бентаму за советами.

Как философ-моралист Бентам следовал традицгош гедонизма (от¹ греч. hedone — наслаждение), связывающим моральное добро с удо вольствием, наслаждением. Эта традиция восходит к дреинегречсс. кому философу Эпикуру, а в Новое время имела немало продолжатс лей, среди которых были Дж. Локк, французский философ К. Гельвс- ций, а также учитель А. Смита философ Ф. Хатчесон.

Центральное понятие этики Бентама- польза, полезность (utility). Отсюда название его морально-философской доктрины - «утилита­ризм». Согласно Бентаму, польза — это «свойство предмета, благодари которому он способен приносить благодеяние, выгоду, удовольствие, до­бро или счастье (что в данном случае сводится к одному и тому же)», «Природа, — писал он, — поставила человека под управление двух вер­ховных властителей — страдания и удовольствия. Им одним предостав­лено определять, что мы можем делать, и указывать, что мы должны делать».

В принципе полезности Бентам не только искал объяснение фак­тического поведения людей — он придавал ему и нормативное значе­ние, в особенности для сферы законодательства. Согласно Бентаму,

"Среди немногихэкономическихсочинемий Бентама: «Защитаростов­щичества» (1787) — книга, написанная в России, где автор около двух лет гостил в белорусском имении Потемкина у своего младшего брата Сэмюэля, инженера и изобретателя, который в 1778—179! гг. в качестве гостя при дво­ре Екатерины И работал в российском Адмиралтействе.

«мораль в самом общем понимании — это учение об искусстве направ­лять действия людей таким образом, чтобы производить наибольшую сумму счастья-». Долг мыслителей он видел в том, чтобы доказывать, что «добродетельный поступок есть правильный расчет, а поступок, без­нравственный ~ расчет неправильный». При этом Бентам особенно настаивал на том, что добродетель — это не только расчет", в ней есть еще и некоторое усилие, борьба, что «человек жертвует немедленным удовольствием ввиду больших будущих».

Этика Бентама индивидуалистична. Общество, по его определе­нию, — это «фиктивное тело», и, соответственно, общественный ин­терес — это не что иное, как сумма интересов отдельных членов дан­ного общества. Однако в отличие от А. Смита, который исходил из естественной гармонии интересов и верил, что следование частным эгоистическим интересам само способно обеспечить общественное благо, Бентам полагал, что гармония интересов возможна лишь как результат разумного законодательства. Вслед за Гельвецием и италь­янским правоведом Беккариа основным принципом этики и законо­дательства Бентам считал принцип наибольшего счастья для наиболь­шего числа людей.

Чтобы положить этот принцип в основу законодательства, Бен-гам выдвинул идею «арифметики счастья» (felicific calculus). В ее ос­нове - своеобразная попытка ранжирования удовольствий и страда­ний. Так, удовольствия он оценивал по их: а) интенсивности; б) про­должительности; в) определенности/неопределенности; г) близости повремени; д) плодотворности (т.е. способности данного удовольст­вия производить новые); е) чистоте (несмешанности с попутными страданиями; ж) распространенности (способности доставлять удо-юльствие другим людям).

По мысли Бентама, подобные ранжиры могли бы прилагаться к любому законодательному проекту или решению, затрагивающему интересы членов общества. С этой целью он предлагал оценивать первичные, вторичные и производные удовольствия и страдания, доставляемые соответствующим законопроектом каждому члену об­щества, а затем суммировать эти оценки и подводить баланс. При невозможности непосредственно соизмерить различные характери­стики удовольствий к страданий Бентам предлагал обращаться к их денежным оценкам.

Сама идея суммирования удовольствий и страданий разных лю­дей изначально предполагала принципиальную сопоставимость та­ких оценок, т.е. возможность межличностного сравнения полезностей. Более того, с помощью «арифметики счастья» Бентам надеялся по­лучить объективные оценки субъективных переживаний людей.

В своих рассуждениях Бентам предвосхитил принцип, который позже стал называться принципом предельной полезности. Так, он рас­суждал, что если индивиду дать некоторую сумму денег, то это при­несет ему определен ное количество удовольствия. Если же затем дать ему точно такую же сумму денег, то дополнительное удовольствие от нее окажется меньшим, чем от первой суммы. Соответственно, Бен­там считал, что одна и та же сумма денег, будучи добавленной к дохо­ду бедняка, принесет больше счастья, чем такая же сумма, добавлен­ная к доходу богатого. Отсюда следовало, что определенное перерас­пределение доходов между богатыми и бедными способно увеличить суммарное количество счастья в обществе.

Утилитаризм Бентама был воспринят многими экономистами, прежде всего участниками кружка «философских радикалов» Дж. Мил-лем и — с определенными оговорками — Дж.Ст. Миллем. Позднее идеи утилитаризма сыграли важную роль в распространении идей маржи-налистскойреволюции (см, гл. 10).

В то же время у Бентама всегда было много оппонентов, его идеи вызывали ожесточенные споры. Так, русский писатель В.Ф, Одоев­ский посвятил этой теме специальный памфлет-утопию «Город без имени-» (1839), где изобразил страну Бентамию, с тем чтобы показать нежизнеспособность утилитаристской морали³.

Наиболее уязвимые стороны бентамовского утилитаризма связа­ны с упрощенностью принимаемой им модели человеческого пове­дения, размытостью основных понятий (полезность, счастье, удоволь­ствие и т.д.), отсутствием четкого разграничения позитивных и нор­мативных моментов. Еще одним характерным изъяном в системе Бен­тама был двойной стандарт в характеристике человеческого поведе­ния — вот как эту проблему сформулировал известный философ и ло­гик Б. Рассел: «Если каждый человек гонится за собственным удоволь­ствием, то как мы сможем гарантировать, что законодатель будет заботиться об удовольствии человечества в целом?.. Если бы ему [Бен-таму] поручили составить свод законов для некоторой страны, он ис­ходил бы при этом из того, что, как он был убежден, является интере­сами общества. Он не преследовал бы при этом свои собственные инте-

' Резко высказывался о Бентаме К. Маркс. «Если бы я обладал смелостью моего друга Г. Гейне, — заметил он в одном из примечаний к первому тому «Ка­питала», — я назвал бы г-на Иеремию гением буржуазной глупости» (Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд Т 23. С. 624) С иных позиций, но не менее резко оце­нивал Бентама немецкий мыслитель О. Шпенглер, называя представителем «ве­ликой моды полуобразованных слоев» второй половины XVIII в. (Шпенглер О Человек и техника // Культурология. XX в. М. Юристь, 1995. С. 455-456).

I

ресы или (сознательно) интересы своего класса. Но если бы он понял этот факт, он должен был бы изменить свое психологическое учение^.

В конкретных вопросах экономической политики Бентам был прагматиком. Если в своей ранней работе о ростовщичестве он с ли­беральных позиций требовал отмены ограничений на величину ссуд­ного процента, то позднее, в ходе дебатов вокруг хлебных законов, он высказывался за прямое административное ограничение цен на зерно. В ряду предлагавшихся им реформ были меры, предвосхищав­шие идею социального страхования.

В вопросах денежной теории и политики Бентам, в противовес правоверным рикардианиам, высказывался за активную денежную политику государства. Именно в этой области некоторые идеи Бен-гама заметно опередили свое время и даже предвосхитили некоторые мотивы кейнсианства. Это касается трактовки денежной экспансии в качестве средства обеспечения полной занятости и в особенности постановки вопроса о возможности вынужденных сбережений или, в его терминологии, «вынужденной бережливости» (forcedfrugality).

Обобщением социально-экономических взглядов Бентама стала его концепция общественной политики. Он выделил четыре главные цели такой политики, ралжировап их по значимости, — обеспечение: а) прожиточного минимума; б) безопасности; в) достатка; г) равенст­ва. Подобное понимание целей социальной политики в сочетании с убеждением, что разумное законодательство способно гармонизиро­вать интересы в обществе, на первых порах проявлялось лишь в об­щегуманитарных инициативах утилитаристов, касавшихся таких сфер, как образование или общественная гигиена.

Последовательное применение этих подходов а социально-эко­номической политике началось гораздо позже и знаменовало собой существенное переосмысление либеральной доктрины. Именно с тех пор слово «либерал» утратило однозначность: вплоть до сегодняшне­го дня так называют и противников любого государственного вме­шательства в экономику, и буржуазных реформистов, сторонников активной социальной политики государства.