— А что ты можешь? — спросил человек.
— Все, — ответил джинн.
— Вот гуляет собака. Разогни собачий хвост!
Джинн легко разогнул хвост, но тот сновав загнулся крючком. Он снова разогнул его, и тот снова загнулся. И джинн понял, что он может не все.
Тогда мы и понимаем, что мы, собственно, можем, когда понимаем, чего мы именно не можем. Собачий хвост имеет скромный путь и знает, каким ему следует быть. Поэтому он оказался сильнее джинна. Хотя джинн сильнее человека. А человек сильнее собаки.
Мы знаем, что легче просить за другого, чем за себя. Легче заснуть спокойно, если кто-то обещал разбудить вовремя. Легче настаивать на выполнении приказа другого, более авторитетного. Легче отказать ссылаясь на какого другого. Много легче, если за нашей спиной кто-то другой, более сильный и авторитетный.
Этот кто-то — наш путь. Мы исполняем его волю и действуем от его имени. Мы сильны, потому что он сильнее нас. Мы умны, потому что он умнее нас. Мы добры, потому что он щедрее нас. Мы спокойны и решительны, потому что он всегда знает, что нам следует делать. Наши слова полны правды и убедительности, потому что он дает нам свои слова. Мы любимы другими, потому что он любит нас, осеняя своим теплом и силой. Он— наш путь. Для каждого — свой, единственный. Нужны ли еще слова?
Глава вторая.
ВЕЛИКИЙ МЕНЕДЖЕР.
О великом менеджере известно
только одно: что он есть.
Он придет и скажет.
Предложение всем показалось заманчивым. Но он пришел и сказал:
— Ничего не получится.
И всем сразу стало ясно, что, конечно же, ничего не получится. Что и не могло получиться ни при каких обстоятельствах. И почему именно не получится. И что именно произойдет, если попытаться это все же осуществить.
Идея всем показалась нереальной. Но он пришел и сказал:
— А почему нет?!
И всем сразу стало ясно, что, конечно же, все может прекрасно получиться. И посыпались предложения, что и когда конкретно нужно сделать. Дело пошло.
Потом и эти немногие слова он стал экономить. Только посмотрит иронически или в согласии полуприкроет глаза, и всем все становилось ясно: и в целом и в подробностях.
Его спросили:
— Почему так получается? Ведь в конце концов оказывается, что мы и так все знали сами. Почему же мы так беспомощны?
— Не вы беспомощны, а я не совсем еще бесполезен. Вам нужна монархия, а не монарх.
Потом он тяжело заболел. И только изредка мог в течение нескольких лет что-то показывать глазами.
Когда он умер, дела разладились.
***