2015-10-16
318
И все же, складывалось впечатление, что бразильским футболистам с таким тренером, как Сколари, который вполне может служить примером решительного «отца-командира», который скор на расправу, гневлив, но в итоге — быстро отходчив и справедлив, будет намного проще иметь дело, чем с слишком уж скандальным и злопамятным Леао, с рефлектирующим, вечно сомневающимся Загало, с нервным, но рафинированным Вандерлеем Лушембурго или спокойным, но «слишком интеллигентным» Паррейрой. Потому что несмотря на свой крутой нрав, Сколари любим и почитаем игроками, как «атаман», как «свой в доску», как «отец родной», который не даст в обиду, хотя может и врезать по шее. Однажды он потребовал выгнать с послематчевой пресс-конференции девушку-репортера, которая задала ему непонравившийся чем-то вопрос. И когда ее-таки удалили, «Фелипао» обрушился с гневной тирадой на оставшихся журналистов. Разумеется, такие номера вызывают бурное одобрение не слишком жалующих прессу футболистов.
В 1995 году, командуя «Гремио», он в одном из матчей на Кубок Бразилии, разругавшись с тогдашним тренером «Фламенго» Вандерлеем Лушембурго, ударил его по лицу. А в июне 2000 года накануне второго матча против «Коринтианса» в полуфинале «Либертадорес да Америка» командовавший тогда «Палмейрасом» «Фелипао», вляпался в одну из самых неприятных историй в своей биографии. Выступая на предматчевой установке в присутствии репортеров, которые записали, а потом разнесли этот всплеск эмоций на всю страну, Сколари обратился к своим питомцам с поразительным призывом: «Просто невозможно поверить, что в моей команде не найдется никого, кто мог бы вырубить Эдилсона! Неужели никто не сумеет врезать ему по ногам, неужели никто не сломает его!? Неужели мы не способны хотя бы вывести его из себя!? Так просто невозможно играть!».
Естественно, этот призыв к футбольному бандитизму, к откровенной «ломке» лучшего игрока соперников вызвал возмущение специалистов, радеющих о возрождении техничного и красивого футбола, поток насмешек и протестов в прессе, вялые опровержения футбольных чиновников и восторги торсиды «Палмейраса», которая его боготворила и беспредельно ему доверяла. Что поразительно: после проигрышей этой команды трибуны со страшной силой освистывали игроков, но никогда (!) не трогали своего любимца «Фелипао». Это — единственный случай в бразильском футболе!
После прихода (за год до назначения в сборную) в «Крузейро» Сколари не добился там слишком уж впечатляющих побед, но пользовался неограниченным кредитом доверия руководства клуба, торсиды и футболистов. Это уважение выражалось еще и в том, что «Фелипао» получал тогда самую высокую зарплату среди всех тренеров Бразилии: 320 тысяч реалов (около 200 тысяч долларов) в год: в два раза больше, чем в то же время получал в сборной Вандерлей Лушембурго, в три с половиной раза больше, чем Загало в команде «Португеза» и в четыре раза больше заработка Карлоса Альберто Паррейры в команде «Атлетико».
Впрочем, не будем считать деньги в чужих карманах. Обратимся к профессиональным способностям, достоинствам и недостаткам Сколари.
Тот же Тостао, анализируя год назад работу только что пришедшего в «Крузейро» Сколари, пришел к выводу: «Луис Фелипе груб, зачастую пользуется методами далеко не цивилизованными и даже не спортивными, но он хорошо разбирается в футболе. В отличие от других тренеров он весьма понятен и эмоционален. Умеет создать эмоциональные узы с игроками, но при этом не теряет бразды правления в команде. Игроки его не столько боятся, сколько уважают. Повинуются и восхищаются им». Этот тренер, считает Тостао, способен принимать неожиданные и нестандартные решения, поворачивая игру в новое русло. И приводит пример: играя однажды против парагвайской «Олимпии» на турнире Кубка Либертадорес, он по ходу поединка решил кардинально сменить тактику: начав игру с одним форвардом, потом вдруг перешел к атакам с тремя нападающими и разнес вдребезги защиту парагвайцев, выиграв 3:1. Хотя его команда, по мнению Тостао, могла бы забить до шести мячей. Некоторые специалисты считают его приверженцем сугубо оборонительного футбола. Но это не так. Надежную игру его команды в защите и плотную опеку нападающих соперника путают с пристрастием к «катеначчио»*. На самом же деле, Сколари требует от своих игроков очень плотно играть против соперников в те минуты, когда они завладевают мячом. Прессинг на половине поля противника и в средней зоне, по мнению Сколари, позволяет быстрее отобрать мяч и тут же атаковать чужие ворота. (Забегая вперед, могу заметить, что именно эти идеи он пытался внедрить в игру сборной накануне первых матчей чемпионата в Корее).
## * Футбольный термин, обозначающий глухую защиту.
Один из самых общепризнанных футбольных авторитетов Бразилии Зико сказал: «О Фелипао много болтают. Но я предпочитаю принимать во внимание то, что думают о своем тренере футболисты, которые с ним работают. До сих пор его все только хвалят». Полузащитник Алекс, три года игравший под началом Сколари в «Палмейрасе», категоричен: «Фелипао — великий тренер. Он, как никто другой, умеет мотивировать команду. И самое главное, он — друг и товарищ футболистов. Многое, что говорится о нем — преувеличено…».
Тостао, естественно, не остался в стороне и выдал свою, не слишком лестную характеристику этой странной и противоречивой фигуре, которой отныне и впредь была доверена судьба первой команды страны:
«Он обожает игроков средненьких, послушных исполнителей его тактических схем, умеющих остановить соперника любой ценой, включая грубость».
Прочитав эти строки, помнится, я приуныл. Решил, что вряд ли придется в ближайшем будущем ожидать возрождения «футбола-арте», о котором со вздохом сожаления вспоминали ветераны, наслаждавшиеся игрой команд Салданьи, Загало и Теле Сантаны в конце шестидесятых и начале восьмидесятых годов. И который так нравится любителям бразильского футбола на всех широтах и меридианах: от Канады до Японии, от ЮАР до Норвегии, не говоря уже о России, где сборная Бразилии всегда была и остается одной из самых любимых команд.
Но, с другой стороны, пытался убедить себя я, футбол — это не художественная гимнастика. И оценивают его не по красоте телодвижений атлетов, а по количеству голов, забитых в ворота соперников. И если команда становится чемпионом, то ей и ее тренеру прощаются все грехи. Ведь победителей не судят. Судят — побежденных, как это и происходило в те дни со Львом-неудачником по имени Эмерсон.
