Термин «падеж»

В греческом и латинском языках существительные (так же как местоимения и прилагательные) классифицировались авторами традиционных грамматик в соответствии с теми или иными парадигмами склонения по словоизменительным категориям падежа и числа. Употребленные нами термины — «словоизменение», «падеж» и «склонение» (слово «парадигма» означало просто «образец» или «модель»; ср. § 1.2.3) — лишний раз подтверждают то значение, которое всегда придавалось традиционной грамматикой категории падежа при определении и классификации существительных. Латинское слово casus (и то греческое слово, переводом которого является это латинское) означает падение или отклонение. Какова бы ни была точная история метафорического происхождения научного смысла этого термина в грамматической теории (по этому поводу ведутся еще некоторые споры), ясно, что варьирование форм лексемы в соответствии с синтаксисом языка рассматривалось как отклонение от ее нормальной «прямой» формы (ср. § 1.2.5; о понятии «лексемы» см. § 5.4.4). Термины «словоизменение» («флексия») и «склонение» объясняются с помощью той же самой метафоры. Слово «падеж» получило более конкретный смысл у стоиков; именно этот смысл оно и имеет с тех пор в грамматической терминологии (ср. § 1.2.5). Падеж считался самой важной из словоизменительных категорий существительного, подобно тому как время считалось самой важной словоизменительной категорией глагола. Примечательно, что смысл термина «падеж» (первоначально более или менее синонимичного тому, что позднее было названо «словоизменением» или «флексией») был сужен до одной конкретной словоизменительной категории. Причина этого, видимо, кроется в том, что большинство других категорий — род, число, время, лицо и т. д. — могли быть связаны с принципом семантической классификации. Хотя каждый падеж существительного получил ярлык, указывающий по крайней мере на одну из его главных семантических функций (например: «датив» — падеж, ассоциировавшийся с понятием «давать», «аблатив» — падеж, ассоциировавшийся с «удалением», и т. д.), самой категории падежа невозможно дать удовлетворительное общее определение в семантических терминах. Традиционные определения категории падежа для латинского, греческого (и других индоевропейских) языков фактически не содержат почти ничего, кроме следующей констатации: из двух словоизменительных категорий существительного одна есть число (определяемое в семантических терминах и связываемое с аристотелевской категорией количества), а другая — падеж. Категория падежа была как бы наиболее специфической грамматической категорией из всех традиционных категорий словоизменения, ибо она не имела соответствия в смежных науках: логике, эпистемологии и метафизике.