Заключение и оценка

Заключение. Трансактный анализ разделяет личность на три Я-состояния: Родитель, Взрослый и Ребенок. Ребенок происходит из актуальных детских переживаний, Родитель представляет настоящих родителей - их поведение и влияние, как в плане запретов, так и поощрений. Взрослый представляет исследование реальности, регулирует и опосредует взаимодействия между Родителем и Ребенком. Любое поведение может быть связано с одним из этих Я-состояний. В раннем возрасте ребенок разрешает определенные проблемные ситуации некоторыми способами, приводящими к формированию отношения к себе и жизни, жизненной позиции. Жизнь ребенка становится процессом утверждения или оправдания этой позиции с устранением нависших над ней угроз. Существуют четыре основные жизненные позиции, затрагивающие самого индивида и его окружение.

1. Я о'кей; вы о'кей.

2. Я о'кей; вы не о'кей.

3. Я не о'кей; вы о'кей.

4. Я не о'кей; вы не о'кей.

Индивид, если только он не уклоняется от социальных контактов, использует социальное взаимодействие для удовлетворения стимульного голода, включающего потребность в контакте, признании и структуре для организации своего времени. Эти контакты включают деятельность, ритуалы, простые трансакции, времяпрепровождения и игры. Все они испытывают влияние жизненной позиции индивида, его жизненного сценария, или плана, которые вытекают из решения, принятого Ребенком под воздействием родителей. Самостоятельный индивид способен возвыситься над игрой и жить в естественной близости с окружающими.

Психопатология включает расстройства в Я-состояниях и их взаимодействии, проистекающие из трагического жизненного сценария. Психотерапия, или трансактный анализ, пытается преодолеть эти расстройства, освободить индивида от этого трагического сценария с помощью структурного анализа (анализа Я-состояний), трансактного анализа, анализа игры и анализа сценария.

Трансактный анализ считается довольно простым. Сам Берн указывал на его простоту и обязательность всего только пяти терминов - Родитель, Взрослый, Ребенок, игры и сценарии - которым можно обучить пациентов за две-три сессии.

Оценка. Эта кажущаяся простота вместе с тем является величайшей проблемой и основным недостатком трансактного анализа, мешающей его признанию серьезным профессиональным методом психотерапии. Эта "простота" стала причиной широкой популярности подхода. Буквально сотни его последователей прошли подготовку на краткосрочных курсах и семинарах, где преподают сильно упрощенные терминологию и концепции, поэтому понимание ими теории и практики трансактного анализа сильно ограничено. Простейшая форма трансактного анализа стала массовой терапией для тех, кто легко осваивает его терминологию.

Хотя многих эта ситуация устраивает, она имеет, как минимум, два недостатка. Во-первых, некоторые терапевты, плохо понимающие подход Берна, могут быть директивными и манипулятивными в своих действиях. В результате трансактный анализ может стать массовой игрой, выгода которой состоит в гонораре клинициста или консультанта. Перлз (Perls, 1969) писал: "Действительная игра, в которую они играют, навязчиво приписывая каждое предложение Родителю или Ребенку, остается без названия". Во-вторых, в широкой практике некоторые терапевты могут обучать своих клиентов игре "психиатрия - трансактный анализ", которая заключается в описании собственного поведения и поступков других людей с позиции Родителя, Взрослого или Ребенка, а также с учетом игры, которая в данном случае имеет место. Этот процесс навешивания ярлыков мешает или даже препятствует действительному пониманию или терапевтическому результату.

Такая популяризация трансактного анализа привела к его отвержению многими специалистами. Карсон (Carson, 1977), например, в кратком обзоре статей, представленных на международной конференции по трансактному анализу писал:

"Любопытная смесь популярной психологии, оригинального жаргона, поверхностного мышления, графических излишеств и духа веселья, характеризующая это "движение" с первых его дней вновь проявилась здесь... Остается лишь удивляться успеху организации, насчитывающей 12 000 членов и раздающей различные звания и сертификаты, которая зиждется на столь хрупкой, любительской основе" (р. 531).

Такая критика разработанного Берном трансактного анализа совершенно несправедлива. Это достаточно сложная система, она являет собой пример изящного изложения одной из наиболее трудных теорий. Теорией и практикой этого подхода овладеть непросто. Терапия эта не из легких, хотя на первый взгляд представляется довольно простой. Берн (Berne, 1966) предостерегал от чрезмерного упрощения.

"Трансактная теория проще и экономичнее по сравнению со многими другими психотерапевтическими теориями, однако ее клиническое использование требует добросовестного изучения; особое искусство необходимо на продвинутых этапах, где трансактный анализ смыкается с психоаналитической и экзистенциальной терапией" (pp. 216-217).

Недостаточное внимание Берна к техническим вопросам отчасти объясняет то многообразие техник, которое используют люди, называющие себя трансактными терапевтами, особенно те из них, кому недостает подробного знакомства с теорией Берна. Кроме того, некоторые соратники и последователи Берна впоследствии отошли от его методов или привнесли в них нечто новое, поэтому в настоящее время в рамках трансактного анализа используется большое количество разнообразных техник, от психоаналитических до психодрамы и гештальт-техник.

Берн имел преимущество психоаналитической подготовки и практики в качестве основы для работы со своими пациентами. Он чрезвычайно осторожно подходил к лечению (хотя его клиническая интуиция позволяла проводить такие вмешательства, которые в исполнении других показались бы безрассудными). Он был искренен со своими пациентами, проявлял очевидную заботу и внимание. Он наблюдал, слушал, следил за самовыражением своих пациентов, чаще просто реагируя, не давая рекомендаций и не приступая к лечению; по мере приобретения опыта он становился все более активным.

Вместе с тем склонность Берна к понятной терминологии наряду с призывами к простоте, использование мифов и метафор послужило причиной неверного истолкования его подхода, чрезмерного его упрощения, употребления терминологии в качестве жаргона. В действительности в трансактном анализе далеко не пять вышеперечисленных терминов. В своей книге о групповом лечении Берн приводит глоссарий, включающий 127 терминов (почти 100 терминов перечислены в книге "What Do You Say After You Say Hello?"), многие из которых являются общеупотребительными словами с измененным значением. Кроме того, имеются многочисленные термины или фразы, часто метафоры, которые называются "разговорными выражениями" (colloquialisms). Все это в сочетании с броскими названиями игр ведет к развитию особого языка, понятного только тем, кто им владеет. Таким образом, можно утверждать, что в системе нет технической терминологии, налицо развитой жаргон, который употребляется с целью замены технических (часто психоаналитических), а иногда и общепринятых терминов.

По этой причине оценить вклад самого Берна довольно трудно. Не представляет ли собой трансактный анализ психоанализ, обогащенный новой терминологией? Помогает ли новая терминология лучше понять происходящее? Способствует ли эта терминология практике психотерапии? Обсудим каждый из этих вопросов.

1. Берн признает, что его теория согласуется с базовыми концепциями психоанализа. Его система вместе с тем не является просто переводом психоанализа на новую терминологию. Несомненно, имеется связь между Я-состояниями Родителя, Взрослого, Ребенка с фрейдовскими Суперэго, Эго и Ид, однако это не то же самое. Хотя Фрейд признает влияние ранних переживаний в младенчестве и детстве на последующую жизнь, он не детализирует механизмы влияния. Это делает Берн. Его концепция жизненного сценария идет дальше психоанализа. Кроме того, дополнением к психоанализу служит внимание Берна к межличностному поведению, а не озабоченность только внутриличностными факторами.

2. Использование нового словаря и терминологии для обозначения старых понятий имеет как преимущества, так и недостатки. Сочинения Берна гораздо более легки для восприятия, чем работы Фрейда и других психоаналитиков, и гораздо более интересны, если судить по их популярности. Использование мифов, метафор и аналогий часто позволяет проникнуть в суть вещей. Анализ социального поведения в терминах ритуалов, времяпрепровождений, игр способствует пониманию происходящего при социальном взаимодействии. Не менее полезным оказывается сравнение жизненного плана со сценарием. Драматичный и театральный язык часто проливает свет на виды поведения, о которых идет речь.

Вместе с тем аналогии и метафоры иногда могут быть поняты буквально, а ярлыки и категории поведения имеют свойство подменять истинное понимание специфических и уникальных аспектов индивидуального поведения и формирования стереотипов. В большинстве случаев современная практика трансактного анализа заключается в использовании терминологии в качестве жаргона. Трудно возразить против выражения сложных значимых идей простыми словами, однако когда эти слова созданы недавно да еще подхвачены массами, они могут подменить собой идеи и концепции. Индивиды с их поведением укладываются в специально подготовленное прокрустово ложе. Берну повезло с терминологией отчасти потому, что его метафоры и аналогии были хороши; он отмечает, насколько выражены параллели между "реальными" и социальными играми. Вместе с тем всегда имеются различия между картой, какой бы хорошей она ни была, и той территорией, которую она отображает.

Берн был убежден в том, что внес в развитие психотерапии собственный вклад. Он придавал особое значение концепции жизненного сценария человека и сценарной матрицы, которая схематично изображает происхождение сценария из его невзгод.

"Даже если происхождение... сценарных директив в каждом отдельном случае различно, сценарная матрица тем не менее остается одной из наиболее полезных диаграмм в истории науки, вмещая в себя весь план человеческой жизни и неизбежную судьбу в простом, понятном и доступном рисунке, который легко проверить и который к тому же содержит указания на то, как изменить жизнь" (Berne, 1966, р. 302).

И далее: "Сценарный анализ - вот решение проблемы человеческой судьбы, он говорит нам (наконец-то!), что наши судьбы по большей части предопределены, а свободная воля большинства людей - не более чем иллюзия" (Berne, 1972, р. 295). (Он отмечает, однако, что сценарий более гибок по сравнению с генетическим аппаратом, подвержен влиянию внешних факторов и жизненных переживаний, и может быть изменен с помощью психотерапии.) Вместе с тем Берн указывает, что "психиатрическому анализу сценария всего несколько лет, поэтому в настоящее время нет ни одного случая клинического наблюдения за полным жизненным сценарием" (Berne, 1972, р. 296).

3. Берн зарекомендовал себя как эффективный психотерапевт, однако невозможно доказать, что это связано с разработанной им теорией. Он опирался на свою теорию как на основу для краткосрочной диагностической оценки и, используя свои теоретические концепции, мог предсказать будущие поступки пациентов. "Какое-либо явно тривиальное событие, - писал он, - длящееся всего лишь несколько секунд, может рассказать восприимчивому психотерапевту всю историю жизни пациента" (1972, р. 301). Наверное, так оно и есть. Берн сам был восприимчивым психотерапевтом с хорошо развитой интуицией. Тем не менее слишком часто предсказания сбывались или "подтверждались" пациентами, поскольку они не могли не сбыться в силу восприятия и интерпретации психотерапевтами увиденного и услышанного, а также в силу внушения.

Трансактный анализ учит пациентов называть, анализировать и интерпретировать свое поведение и поведение других людей с помощью терминологии и концепций системы. Поэтому неудивительно, что пациенты оправдывают ожидания психотерапевта. Спорным остается вопрос о том, идет ли здесь речь о доказательствах в пользу самой теории или же мы имеем тот результат, который следовало ожидать. Пациенты психотерапевтов, обладающих даром убеждения, обычно готовы поддержать теории своих психотерапевтов. Берн обращает внимание на обыденный язык своей системы, однако для людей, которые с ней сталкиваются, этот язык не является языком повседневного общения.

Что можно сказать о научной стороне предложенного Берном подхода? Исследования, посвященные Я-состояниям и их значению для функционирования личности, в большом количестве встречаются в литературе, посвященной трансактному анализу (e. g., Heyer, 1987). Как отмечают некоторые авторы (Dusay & Dusay, 1984), "значителен интерес к оценке базовых концепций трансактного анализа" (р. 431). "Я-состояния и эгограммы (профили функционирования Я-состояний) привлекают особое внимание исследователей" (Dusay & Dusay, 1989, p. 439).

С другой стороны, исследовательских работ, посвященных трансактному анализу как форме терапии, сравнительно немного. Сам Берн (Berne, 1961) привел первые результаты таких исследований. По его сообщению, в период с сентября 1954 г. по сентябрь 1956 г. проведена работа с 75 пациентами, 23 из которых находились в предпсихотическом, психотическом или постпсихотическом состоянии. Из этих 23 пациентов состояние двоих (9%) продолжало ухудшаться, и они добровольно поступили в больницу; у троих (13%) зарегистрировано отсутствие изменений или минимальные изменения; состояние 18 (78%) пациентов улучшилось. С 1956 по 1960 г. около 100 человек прошли полный курс лечения (минимум 7 недель подряд с проспективным наблюдением продолжительностью 2-3 года), из них 20 человек находились в предпсихотическом, психотическом или постпсихотическом состоянии. "В большинстве случаев лечение завершалось тем, что пациенты, их семьи и психотерапевт отмечали улучшение. В трех неудачных случаях пациенты добровольно поступили в больницу. Все пациенты ранее госпитализировались" (Berne, 1961, р. 337). Берн расценивал эти результаты как благоприятные по сравнению с результатами других подходов.

Со времени первого сообщения Берна проведено множество исследований, посвященных трансактному анализу. Получены некоторые положительные результаты (см. краткий обзор важнейших исследований, Dusay & Dusay, 1989). Вместе с тем как уже говорилось, исследований, посвященных терапевтическим аспектам вмешательства, ограниченное количество, главное внимание исследователей обычно привлекают другие аспекты трансактного анализа, поэтому действенность этого подхода требует дальнейшего практического изучения и проверки.

Несмотря на нехватку эмпирических исследований, интерес к трансактному анализу не ослабевает. Международная ассоциация трансактного анализа продолжает пополняться новыми членами. Европейская ассоциация трансактного анализа занимается пропагандой этого подхода в Европе. Журнал "Transactional Analysis Journal", издающийся свыше двух десятилетий, продолжает оставаться основным периодическим источником сведений о трансактном анализе, его теории и практике. В современной литературе можно обнаружить ряд интересных работ об эго-граммах (Dusay, 1986), интеграции трансактного анализа с гештальт-терапией (Goulding, 1987, 1992; Goulding & Goulding, 1978) и другими подходами (например, психодрамой). Все это делается с большим энтузиазмом, причем трансактный анализ сохраняет свое место и роль в современной психотерапии.

Что касается будущего трансактного анализа, вот что предположили Дж. и К. Дюсей (Dusay & Dusay, 1984) более десяти лет назад.

"Будущее трансактного анализа видится в переключении внимания на действенные, эмотивные и энергетические модели с целью коррекции чрезмерной концентрации на "понимании", что приведет к равновесию между аффектом и когнициями. История трансактного анализа - это история быстрой эволюции к новым, более эффективным техникам, а не приверженность старым моделям. Структурные концепции Я-состояний, трансакция (единица социального взаимодействия), сценарий или теория игр не будут отброшены; вместе с тем техники, нацеленные на стимулирование изменений, могут и должны быть перестроены с главного акцента на понимании и инсайте (которые тоже важны) к более эмпирическому и эмотивному подходу" (р. 443).

Это утверждение точно отражает события в трансактном анализе за прошедшее десятилетие и, кроме того, позволяет заглянуть в его будущее на годы вперед.

В заключение хочется еще раз сказать, что трансактный анализ сильно отличается от большинства теорий и имеет перед ними ряд преимуществ, поскольку в нем открыто говорится об используемых концепциях и терминах. В своей простейшей форме он также гораздо понятнее и, следовательно, привлекательнее и полезнее, во всяком случае судя по временным результатам. Серьезные исследователи, а также практические психотерапевты найдут сочинения Берна весьма ценными. Берн обладал исследовательским складом ума и высокой продуктивностью. Он с интересом наблюдал за людьми и их поведением, обладал развитой клинической интуицией. Целый ряд его наблюдений можно легко описать обычным языком, не прибегая к специальной терминологии созданной им системы. Независимо от используемой терминологии, сделанные Берном наблюдения заслуживают самого пристального внимания.