Отношения государя с подданными

Царское, государственное начало было в Византии так же сильно, как и на Руси. Однако вряд ли государственная власть, пусть даже благословленная Богом, может иметь сильные позиции без поддержки подданных. Поэтому интересно сравнить, на каких принципах строились отношения византийского василевса с элитой и народом, с тем, как это происходило в России.

А.А.Чекалова и М.А.Поляковская указывают, что в Византии, подобно Риму, был свой сенат, однако, чтобы стать его членом, нужно было определенное время находиться на государственной службе или же служить при государевом дворе. На государственную службу шли все: от профессиональных чиновников до представителей свободных профессий. Таким образом, интеллектуальная элита была встроена в государственную систему, не становясь при этом ее рабом, но оставаясь справедливым критиком.

Господствовала идея, что каждый подданный империи должен что-то ей воздавать: те, кто занимается торговлей и ремеслами, должны платить монетой, те же, чьи богатства носят духовный характер, — мыслями и поучениями.

В приведенной статье высказывается еще одно важное замечание касательно принципов общественных отношений в Византии: "Положение в обществе определяла не земля, а должность", в отличие от большинства стран Западной Европы, где положение на общественной лестнице напрямую зависело от размера феода (частного земельного владения).

Интересно, что подобную же мысль встречаем у К.Н.Леонтьева. Он пишет уже о России: "У нас родовой наследственный царизм был так крепок, что и аристократическое начало у нас приняло под его влиянием … более государственный, чем лично феодальный характер. …Гордились бояре службой царской своих отцов и дедов, а не древностью самого рода, не своей личностью, не городом, наконец, или замком…".

Все проистекало из того, что земля как в Византии, так и в России считалась землей Божьей: ею можно было пользоваться, но нельзя владеть.

Из сильного царского начала, которое перешло к России от Византии, выросли и особенности взаимоотношений государей с элитой, которые у наших стран имеют много общего. Сходство видим мы и во взаимоотношениях царя с народом.

Ф.И.Успенский приходит к выводу, что в Византии с тех самых пор опорой царя и базой для дальнейшего развития государства стала крестьянская община, свободное мелкое землевладение. Интересы же служилого и поместного сословий были подчинены интересам самодержавия. Естественно, это не могло не способствовать формированию у земледельцев Византии мировоззрения, которое потом так четко видим в русской ментальной традиции: царь хороший, бояре (баре) плохие.

У Н.А.Бердяева также находим важные сведения о менталитете русского крестьянства, и выясняется, что абсолютно то же самое можно сказать и о византийском.

"Русским крестьянам всегда были чужды понятия римского права о собственности. …Присвоение земли помещиками-дворянами крестьяне всегда считали такой же неправдой, как и крепостное право. Общинное, коллективное владение землей было более свойственно русского народу, особенно великороссам, благодаря существованию общины. Крестьяне мечтали о “черном переделе”, то есть о переделе земли между крестьянами. Раньше верили даже, что это сделает царь".

Неудавшаяся аграрная реформа Столыпина показала, как естественно было для России общинное землевладение, что имеет корни в нашем византийском прошлом.

Разрушив ее, Столыпин уничтожил и самодержавие, а в последствии и традиционную русскую государственность.