Развёртывание борьбы Советского государства «с религиозными пережитками»

Положение Церкви в Советском государстве в это время казалось относительно устойчивым. Н.С. Хрущёву удалось устранить из власти почти всю руководящую верхушку, замешанную в массовом терроре 30-х годов. В обществе укреплялась уверенность в том, что в жизни утверждаются правовые начала. В церковной среде появилась надежда на то, что гонения против верующих более не возобновятся.

Между тем, рост авторитета Церкви, начавшийся в годы Великой Отечественной войны, вызывал у властей и лично Н.С. Хрущёва серьёзные опасения. В руководстве страны в очередной раз возникло намерение утвердить атеизм в качестве единого мировоззрения для всех советских людей. 4 октября 1958 года ЦК КПСС принял секретное постановление, обязавшее партийные, комсомольские и общественные организации развернуть наступление на «религиозные пережитки» советских людей.

Государственным учреждениям предписывалось осуществить мероприятия, направленные на ужесточение условий существования религиозных общин. Пример подобных мер был дан в постановлениях Совета министров СССР от 16 октября «О монастырях в СССР» и «О повышении налогов на доходы епархиальных предприятий и монастырей». В первом поручалось Советам министров союзных республик, Совету по делам Русской Православной Церкви и Совету по делам религиозных культов в шестимесячный срок изучить вопрос о сокращении количества монастырей и скитов и внести в Совет министров СССР предложения по этому вопросу. Предписывалось также сократить размеры земельных угодий, находившихся в пользовании монастырей.

Постановлением о налогах Церкви запрещалось продавать свечи по ценам более высоким, чем они приобретались в свечных мастерских. Это было серьёзным ударом по доходам и бюджету церковных приходов, потому что теперь приобретение свечей в мастерских стало убыточным для храмов, и оно, естественно, сократилось, что в свою очередь привело к закрытию свечных мастерских. Из-за снизившихся доходов храмов распускались платные церковные хоры. Вследствие этих постановлений финансовое положение некоторых епархий пришло в крайне тяжёлое состояние.

Исполняя постановление Совмина о монастырях, советские власти отнимали у обителей земельные угодья, оставляя им неудобные, малопригодные для обработки наделы. Но монастырям было крайне трудно использовать и эти земельные участки, потому что привлекать для обработки земли наёмную рабочую силу или добровольный безвозмездный труд паломников было запрещено и квалифицировалось как эксплуатация трудящихся. В монастырях же преобладали пожилые и нетрудоспособные насельники и насельницы, потому что принимать туда лиц моложе 30 лет также запрещалось.

Важная роль в антирелигиозной кампании отводилась ВЛКСМ. Комсомольские газеты и журналы наполнились антирелигиозными статьями с заголовками типа: «Святоши-убийцы», «Кровавые кресты», «Откровения семинариста после похмелья» и т.п. По площадям и улицам городов прокатилась волна антирелигиозных карнавалов и шествий. Стали правилом грубые оскорбления религиозных чувств верующих. Комсомольские активисты устраивали дебоши в храмах во время богослужения. Священнослужители именовались не иначе как «попы», «служители культа» и даже «мракобесы». Их изображали на рисунках и карикатурах толстыми, пьяными, с всклокоченными волосами. Утвердившийся после войны термин «религиозные убеждения» сменился на религиозные «пережитки» и «предрассудки».

Священноначалие Русской Православной Церкви пыталось противостоять агрессивной идеологической и административной войне, развязанной против верующих. В мае 1958 года Патриарх Алексий I добился встречи с Хрущёвым и выразил озабоченность выпадами против Церкви в средствах массовой информации. Патриарх также просил о содействии в передаче типографии, об ускорении в отселении жильцов из Троице-Сергиевой лавры и о разрешении на открытие нескольких храмов.

10 сентября этого же года Патриарх Алексий I встретился с Карповым в своей резиденции в Одессе. Карпов передал ему отказ на просьбу о типографии, пообещав, что церковные заказы будут без задержек выполняться государственными типографиями. Он также заявил, что отселение жильцов из лавры начнётся через полгода. Для передачи Церкви, как сказал Карпов, уже выбрано 10-12 храмов. Однако ни один из них так и не был передан Церкви.

Продолжая беседу с Патриархом, Карпов обвинил архиереев в сокрытии и занижении доходов от производства церковных мастерских и от продажи свечей. Особенно опасным было обвинение в том, что епископы «в погоне за количеством рукоположений ставят священниками... лиц, вернувшихся из ссылки и лагерей», тем более освобождённых по амнистии, без реабилитации. Карпов потребовал сократить число монастырей, сказав, что 63 - это слишком много (до 1917 г. Русская Церковь имела более 1000 обителей), а также не принимать в обители лиц моложе 40 лет.

Патриарх, возражая Карпову, настоял на том, чтобы возрастной ценз для поступающих в монастыри насельников и насельниц был определён в 30 лет. Он также высказал озабоченность распространявшимися слухами о закрытии величайшей святыни православной Руси - Киево-Печерской лавры. Атмосфера беседы внушала опасения за судьбу Церкви, и тогда Патриарх впервые заявил о желании уйти на покой, предложив на своё место митрополита Николая.

Энергичные усилия по защите Церкви от надвигающихся гонений предпринимали и другие авторитетные духовные лица - митрополит Николай, епископ Дмитровский Пимен (Извеков), протопресвитер Николай Колчицкий и многие другие. Тем не менее, давление на Патриархию становилось все более жёстким и неумолимым. Совет по делам Русской Православной Церкви потребовал прекратить всякую благотворительность, запрещённую законом, в том числе и доплату к пенсиям священнослужителей, прекратить перечисление средств Патриархии в монастыри и приходы на ремонтные работы.

Власти добивались сокращения числа епархий или, по крайней мере, правящих архиереев. Массовый характер приобрело закрытие церквей. Если в начале 1959 года Русская Православная Церковь имела 13 372 действующих храма, то через год на учёте состояло уже 13 008. Число служащих клириков за 1959 год сократилось с 12 099 до 11 407. Из-за закрытия храмов и сокращения приходских мест священнослужители увольнялись на покой или снимались с регистрации.

Упразднение монастырей приобрело характер катастрофы. В 1958 году Русская Православная Церковь насчитывала 63 обители - 20 мужских монастырей с 1 скитом и 36 женских с 6 скитами. К 1 января 1960 года осталось только 14 мужских обителей с 813 насельниками, 28 женских монастырей и 2 скита с 2911 насельницами.

Одним из приёмов антирелигиозной борьбы на рубеже 50-60-х гг. явилось вовлечение в атеистическую кампанию ренегатов из священнослужителей. На путь предательства Церкви в годы хрущёвских гонений удалось склонить около 200 священнослужителей. Наградой для более способных из них стали учёные степени по научному атеизму и должности в учреждениях атеистической пропаганды.

5 декабря 1959 года газета «Правда» опубликовала статью, обличающую Бога и Церковь, профессора Ленинградской Духовной Академии Александра Осипова, запрещённого в священнослужении за вступление во второй брак. Один из самых красноречивых и богословски образованных отступников, он разъезжал с лекциями по стране, а также выпускал одну за другой атеистические брошюры и книги. Наиболее известной из них стала неоднократна переиздававшаяся в СССР «Настольная книга атеиста». Игумен Никон (Воробьев), называя подобных людей нравственными ничтожествами, точно определил суть их поступков: они никогда не верили в Бога и отрекаются не от Него, не от христианства, а от того представления о религии и Боге, которое у них было.

21 февраля 1960 года постановлением Совета Министров СССР с поста председателя Совета по делам Русской Православной Церкви был уволен Г. Г. Карпов. Его преемник Владимир Алексеевич Куроедов (1906-1994) стал проводником комплекса мер, призванных не только подорвать влияние Церкви в обществе, но и подавить попытки сопротивления со стороны священноначалия и духовенства. Главным объектом для травли был выбран самый энергичный из постоянных членов Священного Синода митрополит Крутицкий и Коломенский Николай.

Большое раздражение вызывали проповеди владыки в храмах, в которые его приглашали служить. В одной из них владыка сказал: «Жалкие безбожники! Они подбрасывают вверх свои спутники, которые вспыхивают и, погаснув, падают на землю, как спички, и они бросают вызов Богу, зажёгшему солнце и звезды, которые вечно горят на горизонте».

Мировая известность митрополита Николая затрудняла открытую расправу с ним и давала ему возможность хоть как-то сопротивляться гонителям Церкви. 15 июня Куроедов встретился с Патриархом Алексием I и заявил, что после детального изучения внешней деятельности Патриархии нашёл её неудовлетворительной в сфере борьбы за мир. Он предложил уволить митрополита Николая с поста председателя ОВЦС, а вместо него назначить митрополита Ленинградского Питирима (Свиридова). Согласившись на отставку митрополита Николая, Патриарх предложил на его место архимандрита Никодима (Ротова), вскоре после этого хиротонисанного во епископа Подольского.

На заседании 21 июня 1960 года Священный Синод принял соответствующее постановление и выразил глубокую благодарность митрополиту Николаю за многолетние труды в сфере церковных сношений с заграницей. Однако Куроедов настаивал на удалении митрополита Николая из Москвы. Святейший Патриарх предлагал митрополиту Николаю перевод на Ленинградскую или Новосибирскую кафедру, но тот не согласился. Тогда Совет потребовал увольнения несговорчивого архипастыря на покой. 16 сентября архипастырь подал прошение об увольнении на покой, сославшись на болезнь сердца, и Священный Синод удовлетворил его просьбу.

13 декабря 1961 года митрополит Николай скончался. Обстоятельства его смерти до конца не выяснены и поныне. Во время пребывания в Боткинской больнице он находился в полной изоляции. Воспрещено было возносить в московских храмах гласные молитвы о его исцелении. После кончины тело его в течение 13 часов оставалось в морге. Погребли митрополита Николая 17 декабря в крипте храма Смоленской иконы Божией Матери в Троице-Сергиевой лавре.

Устранением митрополита Николая чистка епископата не ограничилась. В марте 1960 года от управления Казанской епархией был устранён и уволен на покой архиепископ Иов (Кресович), призывавший паству твёрдо стоять за храмы Божии и не допускать упразднения приходских общин. Он был арестован и обвинён в сокрытии доходов и неуплате налогов. Верховный суд Татарской АССР приговорил владыку к лишению свободы и конфискации имущества.

15 сентября 1960 года по требованию Совета по делам Русской Православной Церкви от управления Ташкентской и Среднеазиатской епархии был устранён архиепископ Ермоген (Голубев), препятствовавший закрытию приходов в своей епархии. В одной только Оренбургской епархии в этот год под следствием находилось 26 священников. Число арестованных и осуждённых священнослужителей составило тогда несколько сот, среди них были и «повторники» уже отсидевшие за то, что во время войны служили на оккупированных территориях.

Закрытие приходов в 1960 году осуществлялось с ещё более грандиозным размахом, сравнимым разве что с кампаниями эпохи великого перелома. Из 13 008 приходов на 1 января 1961 года остался 11 571, 1437 храмов были закрыты, многие разрушены или взорваны. Особенно страшный удар обрушился на монастыри. На 1 января 1961 года осталось только 13 мужских и 20 женских монастырей с 721 насельниками и 2327 насельниками.

В сентябре 1960 года в ЦК КПСС было проведено идеологическое совещание, на котором решено было резко ужесточить борьбу с «религиозными пережитками». Согласно постановлению Совета министров СССР от 16 марта 1961 года «Об усилении контроля за выполнением законодательства о храмах», решения о закрытии и снятии с регистрации религиозных объединений принимались теперь не на центральном, а на местном уровне по согласованию с Советом по делам Русской Православной Церкви или Советом по делам религиозных культов при Совмине СССР.

Постановление развязало руки местным властям, снимая при этом ответственность за произвол и нарушения закона с центральной союзной власти. В этом документе предусматривалось ужесточение налогов на религиозные общины. Отныне не только приходские священники, как это было прежде, но и все церковнослужители должны были облагаться повышенным налогом. Пунктом седьмым постановление разрешало вводить ограничение колокольного звона по усмотрению местных властей, «если это вызывается необходимостью и поддерживается населением». Этого было достаточно, чтобы колокольный звон был запрещён почти повсеместно.