2017-11-30
336
При изучении песнотворческого достояния святителя Германа становится очевидным, о чем болела душа святого патриарха и как он отзывался на скорби Святой Церкви своего времени. Слово святого песнописца было всегда ясным, отчетливым, доходчивым. Святитель больше всего заботился о том, чтобы оглашаемые им истины могли быть отчетливо усвоены молящимися, чтобы святая вера, православно исповедуемая им в его творениях, была достоянием каждого из его пасомых. Отсюда – цельность, отсутствие украшательства в построении его песнопений, их предельно отчетливая структура, краткость большинства его стихир и канонов.
Вместе с тем, всматриваясь в строки церковных произведений святителя Германа, можно различить целый ряд таких основных положений, которые не поднимались и не освещались другими песнописцами. Здесь опять следует вспомнить сказанное выше о личности святого патриарха: это был прежде всего первосвященник великой Церкви Константинополя, второго Рима, и одновременно – исповедник и страдалец за Святую Церковь и веру. Поэтому первостепенной в его песнотворческих трудах была проповедь ЦЕРКВИ, причем Святитель много и пространно говорит о догматах и ересях, в отдельных случаях упоминая даже имена еретиков, с которыми вела борьбу Святая Церковь. Подобной проповеди ЦЕРКВИ мы не встречаем в трудах прочих церковных гимнографов.
|
|
|
В каноне святым отцам шести Вселенских Соборов (положенном на 16 июля) Вселенский первосвятитель Герман свидетельствует, что трудами мудрых отцов Церковь онебесися, стала небом, а заключая канон песни, воспевает: Радостию сердца ecи взыграим, священным соборы отец совокупльше: тех бо ради свет видехом Православия, светильницы бо явишася, вся наставляюще к правым учения обретением [326]. Вот что рад проповедовать святитель Герман: чтобы люди возлюбили свет Православия, чтобы, прославляя отцов, обретали правое учение, так необходимое для спасения их бессмертной души. В том же каноне, призывая проводить благочестно житие, святитель Герман восклицает: Яко да причастницы будем святым отцем, иже скрыта правых учений богатство нам, чадом их [327]. Богатство правых учений – основная забота сердца святого патриарха, потому что тогда возможно и очищение души, и благочестное житие всех его пасомых, чад святых отцов, труды которых он пламенно воспевал.
Ту же идею развивает святитель Герман в своем каноне святому патриарху Иоанну Постнику (2 сентября). Здесь опять на первом месте – слава Святой Церкви Христовой. Церковную славу украсил ecи, Иоанне блаженне, божественными твоими догматы и мудрыми наказании, ереси же исчезновены сотворил ecи. Ниже святитель Герман восхваляет святого патриарха Иоанна как светильника благочестия, который лживыя отсекл ecи учения вся и догматов... добротою облистал ecи[328]. В других песнях этого канона святитель Герман многократно повторяет изложенное выше, восхваляя святителя Иоанна Постника как благочестных догматов насадителя (песнь 4-я), как догматов наставник а, свидетельствуя, что святитель Иоанн венцем увязлся ecи на ереси (песнь 3-я), что он ересеначальники посрамил (песнь 5-я). И ниже святитель Герман опять возвращается к идее Святой Церкви, о чистоте которой он все время печется. Жезлом Духа Святаго люди яко упасша честныя Церкве и отгнавша богоборныя ереси, ecи иерарха восхваляем тя [329].
|
|
|
Идеей Церкви, проповедью о спасительных догматах и о необходимости борьбы с ересями полны замечательные стихиры святителя Германа на дни памяти святителя Афанасия Александрийского (18 января и 2 мая). Называя его безсмертным (что и означает имя АФАНАСИЙ), святитель Герман восхваляет его труды во славу Церкви как безсмертия лияния и свидетельствует, что бессмертный Афанасий верных напаяет помышления. В другой стихире песнописец так воспевает святителя Афанасия: Велика истины труба, многострадальный Афанасий, на трапезу днесь созывает Церковь светло вернии ecи к торжеству усрящем, добраго пастыря песньми почитающе священныя его труды [330]. В стихире на Господи, воззвах святитель Герман еще более подробно раскрывает значение трудов святителя Афанасия: Христова иерарха воспоим ecи Афанасиа, – воспевает он и уточняет, – яко Ариева мнения вся упраздни и Святыя Троицы державу во всем мире ясно возвещает [331].
Те же идеи дороги и близки святому патриарху-песнописцу, когда он прославляет труды святого исповедника Павла (6 ноября). Архиерейскою одеждею одеявся, преподобие отче, тезоименитому Павлу поревновал ecи, – пишет святитель Герман в стихире на Господи, воззвах, переходя далее к основной, близкой ему идее, – гонения претерпев и обстояния в своих присных болезнех, вредословная мнения Ариева посрамил ecи и пострадав бо за Безначальную и Единосущную Троицу, злочестиваго и духоборца низложил ecи Македонии, и православную всем уяснив веру, с невещественными водворяешися Ангелы [332]. Так, болея об истинах святой веры и Церкви, святитель Герман подробно излагает борьбу святителя Павла с ересями, не боясь называть самые имена ересеначальников. Несомненно, он думает здесь о пользе своих пасомых, о том, чтобы люди церковные, отрицаясь ересей и ересеначальников, тем более стремились к спасению в лоне Христовой Церкви.
Даже воспевая труды святых Апостолов, святитель Герман прежде всего спешит сказать, как велики, как значительны были труды учеников Христовых для созидания Церкви. Так, он пишет в первой литийной стихире на день памяти святого апостола и евангелиста Иоанна Богослова (8 мая и 26 сентября), ублажая его высокое дарование: Реки богословия из честных твоих устен истекоша, Апостоле, из нихже Церковь Божия... напаяема, покланяется православно Троице Единосущней [333].
В литийной стихире на день святых первоверховных апостолов Петра и Павла (29 июня) святитель Герман, восхваляя апостола Павла, обращается к нему, называя его витией и светильником Святых Церквей: Павле чудне, Святых Церквей витиа и светильниче [334]. В день памяти святого апостола Андрея Первозванного (30 ноября) в стихире на стиховне (на утрени) святитель Герман находит нужным говорить о спасительных догматах. Скровника Петрова и Христова ученика, – пишет он, – рыб ловителя и ловца человеков, в песнех почтим Андреа апостола, Иисусовым бо учением вся наказав догматы [335].
Так предстоятель Церкви, Вселенский патриарх, первосвятитель Герман везде, где находил возможным, возвещал о Церкви Христовой, свидетельствовал о ее святых догматах, оберегал от ересей, воспевал святых, особенно потрудившихся в борьбе с неправыми учениями. В этом наряду с проповедью церковной, с толкованием Божественной литургии, с написанием посланий современным ему епископам видел Святой патриарх свое служение, исполнение своего долга.
|
|
|
Близко к воспеванию Святой Церкви и ее истин в песно-творческих трудах святителя Германа находится славословие Святой Троицы. На примере приведенных выше стихир, в которых восхвалялись подвиги святых отцов, мы могли видеть, как прославление столпов веры всегда сочетается у святого песнописца с воспеванием таинства Святой Троицы. В стихире святителю Афанасию на Господи, воззвах святой патриарх, указав на его борьбу с Арием, свидетельствует, что святитель Афанасий Святыя Троицы державу во всем мире ясно возвещает, единаго Бога в Триех Лицех нераздельна. В стихире на стиховне святитель Герман пишет, что святитель Афанасий пищу сладкую плододая, высоким боговещанием Троицы Нераздельней державе учит покланятися [336]. То же видим мы и в стихире святителя Германа святому Павлу, патриарху Константинопольскому: святой исповедник Павел, посрамив мнения Ария и Македония, уяснил православную веру, пострадав... за Безначальную и Единосущную Троицу [337]. Даже и в стихире святому апостолу и евангелисту Иоанну Богослову святитель Герман находит уместным лишний раз – в слух людям – возвысить догмат о Святой Троице, сказав, что реками богословия святого Апостола напаяется Святая Церковь и потому покланяется православно Троице Единосущней [338]. В каноне святым отцам шести Вселенских Соборов славословие Святой Троицы достигает своей вершины. Солнца солнцы сугубо озариша, – восклицает святой песнопевец в 4-й песни канона, – Сын и Дух от Отца, несозданни, собезначальни: обоим Отец един виновен веруется; О Троице! – опять в восторге духа вопиет святитель Герман в 5-й песни.– Церковь онебесися, Трисвятую песнь присно Тебе поющи собирает Тройческое Твое Едино Божество. Здесь высота исповедания святого патриарха-исповедника: Церковь, которую он так воспевает и превозносит, онебесилась, стала небесною через воспевание тайны Святой Троицы. Это постигает сердце Святителя, но он хочет сказать это всем людям, так как жаждет их спасения во Христе и Единосущней Троице!
|
|
|
Дальше в каноне святитель Герман прославляет святых отцов Вселенских Соборов за то, что они, будучи просвещены Божественным Трисиянным сиянием; Единаго пропо-ведаша Честныя Троицы Христа Господа. Таинство Троицы и таинство пришествия в мир Христа Господа наиболее вожделенны для сердца Святителя. В 8-й песни канона святым отцам, как бы завершая свое воспевание, святитель Герман опять раздельно прославляет Лица Святой Троицы, чтобы тем отчетливее говорить о Их едином корне, Их единой славе. Якоже единаго корене отрасли богосадны, – возвещает он, – Сын и Дух возсиявше, ибо Отец единовиновен есть, безлетный, безлетным Лицам единочестен. Так догмат Святой Троицы полагается блаженным патриархом как основной, начальный, краеугольный, необходимый для спасения человеков.
С не меньшей заботой и любовью святитель Герман касается другого догмата - о ДВУХ ЕСТЕСТВАХ ХРИСТОВЫХ. В том же каноне святым отцам шести Вселенских Соборов мы можем найти свидетельства постоянных дум святого песнописца о том, чтобы сказать своей пастве о спасительном для нее таинстве двух естеств Господа нашего Иисуса Христа. Несозданныя Троицы Единаго Христа, – пишет святитель Герман уже в 1-й песни этого канона, – во двою естеству и хотению, Чистая, раждаеши.
Святому патриарху было необходимо свидетельствовать не только о двух естествах Христовых, но и о двух хотениях, о двух волях, так как он жил в период, когда монофе-литская ересь пустила глубокие корни и обсуждалась (и была осуждена) на VI Вселенском Соборе. Поэтому в 4-й песни канона святитель Герман опять говорит о том же положении Святой Церкви: Егоже сугуба естеством, во Ипостаси же единей, отцы проповедаша. А в следующей, 5-й песни, упоминая о трисиянном сиянии, просветившем ум отцов, святитель Герман опять повторяет заботившую его мысль: Честнии отцы единаго проповедаша... Христа Господа, сугуба естествы и хотении. Ниже, в песни 6-й того же канона святитель Герман считает необходимым уже поименно запечатлеть имена еретиков, что важно было для переживаемого им смутного периода в жизни Святой Церкви и осталось важным и значимым и для наших дней. Стыд лица да покрыет Евтиха и Диоскора, – вещает святитель Герман, – слияние буесловивших естества Христова, не в привидении бо, но во обожении естество земнородных прият [339].
В каноне святителя Германа на Перенесение Нерукотворенного образа Спаса нашего (16 августа) мы также находим много глубоких мыслей о спасительном догмате двух естеств Христовых[p]. В 3-й песни святитель Герман излагает самую сущность догмата. Из корени всякаго отсещи праотца хотяй, –пишет он, – Твой Сын, Дево, прозябшее преслушание, из чрева Твоего, Чистая, приемлет все человеческое. Только прияв плоть человеческую, волю человеческую, Сын Божий мог коренным образом отсечь преслушание праотца, ибо Христос, Великого Совета Ангел, пишет святитель Герман в 8-й песни, произволил носить плоть: Плоть произволивый носити Великаго Совета Отча Ангел, во утробе Твоей, Пречистая, совершенно действовася... и истлевшее обнови человеческое естество [340].
Вот постоянная забота Святителя первопрестольного града – довести в песнях спасительные истины до слуха и понимания всех людей церковных, всех пасомых, всей великой Церкви Христовой, утвердить их в этой непоколебимой истине и ею, как и истиною Триединого Божества, привести ко спасению. Святитель Герман и в других своих песнотворческих трудах касается того же спасительного догмата, иногда даже неожиданно, будто бы не по ходу основного песнопения. Так, прославляя страдания святого великомученика Димитрия Солунского (26 октября), святитель Герман пишет в литийной стихире: Прободен... быв в ребра... твоя, всечестне, подобяся на древе Прободенному на спасение всего мира [341].
Отдавая много сил на борьбу с монофелитской ересью, святитель Герман отзывался всем своим существом и на возникновение иконоборчества. Его заботы о необходимости правильно поклоняться святым иконам проявились и в его каноне в честь Нерукотворенного образа Христа Спасителя (16 августа). Почти в каждой песни этого канона мы находим образное изложение православного взгляда на иконопочитание. Может быть, никакой иной труд святого патриарха не оправдывает так именование его ласточкой, как этот канон. Здесь ясность языка, его простота едины с выразительностью и силой изображаемого.
Плотски изобразитися по нам, – пишет святитель Герман в 1-й песни канона, – Иже прежде безплотный, благоволением Отчим не отвергийся зрака, дарова нам Божественное изображение. В 3-й песни святитель Герман богословствует об образе и подобии Божием и говорит: Тебе, создавшему человека по образу первее, во еже вообразился ecи абие за милосердие, тем приемша Тя воистинну подобие неизменное, со Ангелы, Христе, славим. В 6-й песни святой песнопевец касается изображения Лика Христова на убрусе. Известно, что в беседе с императором Львом, убеждая его в истине иконопочитания, святитель Герман приводил именно этот факт. Святитель повествует, что во время страдания Христос не имел ни видения... ниже доброты, однако сущим вся просвещаше и являше... зрака видение, Егоже подобия на обетшавшем рубе изображение, якоже сокровище нам даровася. Подобие это, как свидетельствует святитель Герман в 4-й песни, сладчайше зрения солнца: Сладкое убо солнце, озаряющее очеса, сладчайшее же зрение Твоего, Христе, подобия.
Развивая и углубляя далее истину иконопочитания, внедряя ее в сознание людей церковных, святитель Герман свидетельствует, что образ Христов, его видение есть залог спасения. К боговидению очи уготовим, и достойно потщимся видети образ Христов всечестный во спасение наше [342]. А отсюда утверждается истина почитания и изображений Богоматери и всех святых и в слух всей Церкви определяется православное поклонение святым иконам, восходящее к прославлению самого первообразного Существа Божия. Плотскаго Твоего зрака образ, Владыко, честно облобызаем и Матере Твоея и святых всех, почесть ведяще правым помыслом, преходити добре к Первообразному [343].
Мышление наше стремится даже отвлеченные понятия свести к образу. Поэтому неописуемое существо Божие определяется как Первообразное, не изобразимое по существу. Тем более насущно и необходимо для человека поклоняться зримому образу Божию – Его иконе. Посему святые отцы и преподобные не жалели жизни и полагали ее ради догмата иконопочитания. Святитель Герман, патриарх Константинопольский, знал это лучше и глубже многих, почему с радостью и соделался исповедником за святые иконы. В 9-й песни разбираемого канона, заканчивая свои песнопения в честь Нерукотворенного образа Спасова, он восклицает: Образе неизменный Отечь, Сияние славы присносущнаго Света. Печать Вышняго, Слове, Сило и Мудросте, Тя богословящим благопременитель буди [344]. Это сказано святым пес-нописцем в слух всех и на все века. Из приведенного тропаря канона нельзя убавить ни одного выражения, ни одного знака. Поэтому неслучайно отцы VII Вселенского Собора так почитали имя тогда уже почившего в Боге святого патриарха Германа; недаром Собор этот свидетельствовал: «Писания его славятся по всей Вселенной». Это совершилось в Никее в 787 году: через 47 лет после кончины святого старца-патриарха VII Вселенский Собор утвердил иконопочитание.
***
Необходимо остановиться несколько более подробно на внешней стороне гимнографического наследия святителя Германа. Как уже упоминалось, стихиры и каноны святителя Германа имеют ясную, отчетливую структуру при ясности же и простоте слога. Однако необходимо отметить также и изящество его мысли, тонкость выражения, а отсюда и утешительность его песнопений, которые наполняют душу молящегося в храме, печатлеют и удовлетворяют его ищущую мысль.
В самом деле, как нам хорошо вопрошать вслед за святым песнописцем на радостном пении стихир на Господи, воззвах в день праздника Сретения Господня: Глаголи, Симеоне, Кого, нося на руку в Церкви радуешися, Кому зовеши и вопивши? И слышать в той же стихире ответ старца Симеона: Ныне свободихся, видех бо Спаса моего; Сей есть от Девы рождейся; Сей есть от Бога Бог Слово, воплотивыйся нас ради, и спасый человека, Тому поклонимся. Утешительны слова и следующей стихиры на тот же праздник, в которой встречаем образ, идущий из глубокой истории еврейского народа. Приими Симеоне, Егоже под мраком Моисей законополагающа провиде в Синаи. Радостно воспринимается душой молящегося и окончание этой стихиры, закрепляющее конец уже пропетой первой: Воплотивыйся нас ради, и спасый человека, Тому поклонимся.
В третьей торжественной стихире принять Младенца Христа приглашаются уже люди Нового Завета: Приидем и мы, песньми божественными Христа усрящем, и приимем Его, Егоже спасение Симеон виде. Окончание этой стихиры несколько разнится от двух первых, так как здесь подчеркивается связь явления Христа с пророчествами Ветхого Завета: Воплотивыйся нас ради и законом вещавый, Тому поклонимся [345]. Отрадно, легко и радостно сердцу современного человека, отягощенного сложностью и неудержимым темпом существования, следовать за зовом святого патриарха-песнописца в область света и мира, в область явления Младенца Христа, так ясно и лучезарно изображенного в стихирах праздника!
Мысль святителя Германа несколько видоизменяется и расширяется, обретает новый образ, когда в хвалитных стихирах праздника Сретения Господня он уподобляет объятия старца Симеона херувимской колеснице. На руках старческих во днешний день яко на колеснице херувимстей восклонитися благоизволивый, Христе Боже [346]. На великий праздник Рождества Христова – «малую Пасху» – святой песнописец находит в своем сердце другие образы, когда говорит в хвалитной стихире о том, что Христу в этот день приносится православнаго богатства богословие, яко Богу и Спасу душ наших [347]. Таково разнообразие формы, ритма, построения каждого из песнотворческих произведений святителя Германа в зависимости от той основной идеи, которая излагается, и того места в богослужении, на котором поставляется это произведение.
Светлое чувство сообщает молящимся стихира на стиховне святителя Германа в день праздника Рождества Пресвятыя Богородицы. Всемирная радость от праведных возсия нам, от Иоакима и Анны Всепетая Дева: Яже премногия ради чистоты храм Божий одушевленный бывает [348]. В меру тишины праздника и его внутренней радости звучит эта стихира. Но подлинную высокую похвалу Богоматери мы обретаем в заключительной литийной стихире святителя Германа на день памяти великомученика Димитрия Солунского (26 октября). Стихира эта особо обозначена в Минее как творение Германа патриарха.
Вот эта знаменательная стихира.
Вострубим трубою песней, – в слух всей Вселенной восклицает Вселенский патриарх, – преклоншися бо свыше Всецарица Мати Дева, благословеньми венчавает воспевающия Ю. Призывая весь мир, все сословия прославить Владычицу, Святитель приглашает пастырей и учителей восхвалить Божию Матерь как свещник златозарный, светоносный облак, небес пространнейшую, одушевленный кивот, огнезрачный Владычень Престол, манноприемную златую стамну, заключенную Слова Дверь, всех христиан прибежище, – и кончает эту пространную стихиру словами: Палато Слова, сподоби смиренным ны Небеснаго Царствия, ничтоже бо невозможно ходатайству Твоему [349]. Многие выражения этой стихиры напоминают славословия из знаменитого акафиста Божией Матери, составленного в Византии диаконом великой Константинопольской церкви Георгием Писидийским в 626 году. Но как высоко и безусловно искусство блаженного Георгия в творчестве акафиста, так же высоко и слово святителя Германа в приведенной стихире.
Хочется, наконец, особо отметить стихиру святителя Германа на церковное новолетие (1 сентября), которая высоко оценена преосвященным Филаретом и названа «превосходной по содержанию»[350]. Неизреченною мудростию составивый всяческая, Слове Христе Боже, времена и лета нам предложивый, дела рук Твоих благослови и верным люди Твоя силою Твоею возвесели [351]. Все в жизни христиан, по слову святителя Германа, есть дело рук Божиих; это – великое утешение для верующих душ!
Нам представляется уместным закончить этот анализ песнотворческой деятельности святого патриарха Германа указанием на то, как высоко святитель чтил Константинопольскую кафедру, какая была у него глубокая любовь к делу его жизни, – а вместе с тем он должен был оставить свой омофор и уйти в заточение, чтобы не участвовать в богоборном собрании против святых икон. Святитель говорит в хвалитной стихире на возвращение мощей святителя Иоанна Златоуста (27 января): Тем возвращение твоих божественных мощей, нам яве градски написав, ныне моли спастися душам нашим [352]. Более отчетливо отношение святого песнописца к Константинопольской кафедре выявляется в его литийной стихире в день памяти святителя Иоанна Златоуста (13 ноября). Подобаше царствующему градов, Иоанна имети архиереа, якоже некую утварь Царскую и златокованную трубу, вся оглашающу концы спасительными догматы [353]. В этом отрывке можно узнать постоянную заботу Вселенского патриарха Германа о спасительных догматах Церкви. Здесь же отчетливо звучит определение града Константинополя как царствующего, а отсюда и личности святителя Иоанна Златоуста как утвари Царской. В этих же словах – и несомненная любовь Святителя к архиерейской кафедре царствующего града Константинополя, его радостному, но и горькому уделу.
