Г. май. — Прошение крестьян д. Острова Лужского уезда Петербургской губернии Николаю II

Ваше императорское величество.

Казните нас, сошлите на каторгу, пошлите своих верных слуг разне­сти наши деревни за наше к вам обращение о своих маленьких мужицких нуждах, но выслушайте просьбу народа, любящего царя и отечество. Мы, как истинные рабы, приносим, упав на колени, вам, представителю — государю нашему, свою рабскую просьбу.

Мы понимаем, что вы теперь заняты важными государственными делами, ваши думы и заботы обращены к великим вопросам. Мы понима­ем, что вам теперь не до нас, не до нашей ничтожной просьбы, что наших дедов в 61-м году на полторы десятины с души обмерили, что нашими 104 1/2 десятинами до сих пор пользуется за давностью лет камергер вашего двора Андрей Васильевич Пантелеев; быть может ваше доброе царское сердце обратит свое милостивое внимание и на нашу просьбу.

Государь, трудно, тяжело нам живется, темный мы народ, мы не ви­дим, но мы чувствуем, что со всех сторон отрезают у нас по куску живого мяса, и все говорят, что это так надо, но мы чувствуем, что это не по за- Ц кону, что так не должно, мы исстрадались, измучились мы, у нас нет сил больше терпеть. Пуст ь вы заняты великими вопросами — войною, мы уверены, что вы, государь, обратите внимание на нас и протянете и нам руку помощи. Если мы, государь, к вам обращаемся в это время, то только потому, что нам трудно, невыносимо трудно живется. Нашей деревне Острову на 69 душ нарезано в 61-м году 275 десятин, по 4 де­сятины на душу, тогда как мы узнали, что по закону полагается нам по 5 1/2 десятин на душу и, значит, у общества нашего недополучено по нарезке 61-го года 104 1/2 десятины. Мы только теперь узнали о том, что нам полагается 5 1/2 десятин на душу, но за давностью лет по дей­ствующему ныне закону мы не имеем на них права; ими владеет помещик наш, камергер вашего двора А. В. Пантелеев. Но как могли в 61-м тощ-, наши, деды знать, что им полагается на душу 5 1/2 десятин, а и притом,

если принять во внимание, что их освобождали от крепостного права, то надо полагать, что если бы дедам нашим дал помещик 2 десятины на душу, то они ушли бы, лишь бы быть свободными от той пытки, в которой они находились. Теперь мы узнали и обращаемся к вам. Закон о давности к этому случаю неприменим. По-нашему, то, что по праву вчера принадлежало нам, должно принадлежать мне и сегодня, и завтра.

Государь, мы просим вас приказать нашему помещику вернуть наМ приходящиеся нам 104 1/2 десятины земли. Так это следует законом.

Государь, не откажи выслушать нас и дальше. Нас стеснили на­ши помещики. Старая барщина снова вернулась к нам. За один обрез в 100 десятин (пустое место), который мы берем в аренду у нашего помещика для подножного для скота корма, мы должны вспахать, посе­ять, убрать 11 десятин ярового поля, 11 десятин парового и 16 десятин выкосить и высушить сена. И все это должны мы делать тогда, когда он прикажет, т. е. в самое лучшее время. Прямые и косвенные налоги — все это вымотало из нас последние силы. Нас в селе 235 человек, а десятин земли в данное время мы имеем 275, как с них кормиться?

Государь, мы находимся в крепостничестве, наше сельское общество не имеет самостоятельности. Земский начальник распоряжается нами, как распоряжался помещик до 61-го года; земская управа служит для нас, а нас туда не пускают; для нас существуют особые законы, которые приравнивают нас к скотине.

Простите за дерзость, но все же выслушайте наши рабские мужицкие просьбы, слезы унижения падают с наших глаз, тоска захватывает грудь за свое положение, но все-таки мы просим, чтобы вы обратили на нас свое внимание.

К сему подписавшиеся...

Следует 34 подписи крестьян и печать сельского старосты". РГИА. Ф. 1412. On. 242. Д. 1557. ЛЛ. 1-2. Подлинник.

№10