Впечатлила не столько русская культура – впечатлил совершенно другой взгляд на жизнь

Джеймс Эванс: Знакомство с русской культурой началось для меня с Лермонтова. Помню, я, еще только год занимаясь русским языком, зная не более ста слов, начал читать по программе роман «Герой нашего времени». А что впечатлило, когда я приехал в Россию? Не столько культура, как, например, музеи, искусство, – впечатлил совершенно другой взгляд на жизнь.

По тому обмену еще в советское время к нам приехала группа из Советского Союза. Моя школа имеет пятивековую историю. Ее основал король Эдуард VI, сын Генриха VIII. Приехала группа советских детей – и они нарушили все правила. И они это делали как уважаемые гости. В моем кабинете мы пили советское шампанское, у нас был очень хороший гитарист – один из гостей, который пел русские песни, и «Битлз» тоже пел, и они даже, по-моему, курили. Это было настолько шокирующе. После этого мальчики в моей школе смотрели на меня другими глазами. Они поняли: это что-то за пределами их уразумения.

Быть в России для меня – это как будто дышать другим воздухом, здесь другие отношения. У меня были сложные отношения с детьми в Англии, не знаю почему. А вот с этими русскими друзьями я почему-то сразу почувствовал себя как родной человек. С ними было так легко. Совершенно другие отношения. И это было настолько приятно. Очень трудно объяснить. Какое-то другое самоощущение, какой-то другой образ жизни. Что-то изменилось внутри меня после первого приезда сюда. Но в это время я был еще далек от Православия.

Отец Георгий: А как произошло ваше знакомство с Православием?

митр. Антоний Сурожский

Джеймс Эванс: У меня был второй школьный обмен. Уже с другом Филиппом. И Филипп через некоторое время стал отцом Филиппом по благословению владыки Антония Сурожского. Мы были вместе в православном храме в Лондоне. Мы с Филиппом даже не заметили, что это владыка Антоний. Он так спокойно ходил в храме, подошел к нам и начал разговаривать. А потом через минуту Филипп понял, с кем он общается, и был потрясен. Я особо не знал, с кем я разговариваю. Потом я приехал в Россию, и каждый раз Филипп, который уже был чтецом в храме, приглашал меня на службы. И я стоял с прямой спиной, поскольку чувствовал себя неловко, не хотел кланяться. Здесь, в России, наверное, не понимают этого, но в Англии и вообще на Западе люди очень боятся показать, что они слишком благочестивые. Они не хотят перекреститься не потому, что они не почитают крест, а потому, что они не хотят привлекать внимание к своему внутреннему состоянию. Они стесняются этого. Имея такое воспитание, я чувствовал себя неловко в православном храме. Но поскольку меня Филипп приглашал, я не отказывался. Прихожу, стою два часа, спина уже окаменела или одеревенела, и очень больно. И служба впечатляет, красиво. Но мне трудно. Мне тяжело так стоять. И еще чувство, что это не мой мир, многое еще непонятно мне. Но это уже был первый шаг.

Однажды священник пригласил меня в алтарь. И это была большая честь. Я стоял в страхе, с большими глазами – чувствовал, что это очень важно. Наверное, он предчувствовал, что я в будущем приду к Православию, может быть, поэтому он меня и пригласил. Но это было что-то незабываемое.

Отец Георгий: А как, собственно, состоялось ваше обращение в Православие? Было ли это через сердце или через разум? Что здесь сыграло большую роль?