Круговорот меня в природе

Татьяна Веденская

Искра для соломенной вдовы

Часть 2

Корпоративное счастье

Глава 3

Круговорот меня в природе

Мне порой хочется расхохотаться, когда я смотрю на себя со стороны. Неужели это я, Олька Петрова, красивая и бесполезная для общества папенькина доченька, бегаю с важным видом по отремонтированным залам САИНа и провожу какие-то переговоры. Люди у меня что-то спрашивают, а я, порой совершенно не шаря, отвечаю им, надеясь на удачу и на свою природную логику. А между тем я, оказывается, произвожу впечатление крепкого профессионала. Хотя бы потому, что в первый же день самостоятельно, без подсказок включила компьютер и нашла там базу данных квартир. А что, с ней я основательно ознакомилась, когда батрачила на Лукина. Теперь только и осталось, что выпендриваться полученными знаниями, набивая себе цену. Я никому тут не обмолвилась, ни словечка, ни полвздоха, но про себя решила – хочу расти. Карьеры хочу. Раз уж я теперь одинокая не слишком молодая женщина, хотя с этим можно поспорить. Это для Мотьки тридцать один год – уже повод собирать документы для оформления пенсии. Но по российскому законодательству я уйду на пенсию годам так к семидесяти, если ничего не путаю, значит сейчас я практически вступила в пору трудовой и половой зрелости. И вполне могу рассчитывать на неослабевающий к себе интерес по крайней мере некоторых особей мужеского полу. В любом случае, на вечера «кому за тридцать», на которых старые импотенты выбирают старых дев, чтобы еще раз испробовать многообещающую виагру, мне идти еще рано. Лучше я построю глазки начальнику своего отдела.

– Скажи мне Паша, – это я ему, так как уже к концу первой недели работы мы с ним были не разлей вода. Кажется, у меня судьба получать себе в руководители мужиков, ценящих упругую налитую грудь и шарообразно-притягательную задницу. Так вот…

– Скажи мне Паша, что это у нас в компьютере за ярлычок? – а тон у меня, как у лисы Алисы из знакового кино про деревянного Буратино.

– Какой ярлычок? – замурлыкал Сенокосов в ответ и нежно склонился надо мной. Очень эротично.

– А вот этот. САИН – база данных.

– А это наша глобальная база данных. Там можно получать данные из законов, какие-то новости фирмы. Там куча всякой информации. Черт ногу там сломит. Не забивай свою милую головку.

– Окей. Но, если я там поброжу, это не будет нарушением регламента?

– Нет. Только авторизовывайся под своим паролем.

– Без проблем, – кивнула я и уткнулась в компьютер.

– А может, пойдем, кофейку жахнем, – разочарованно протянул он. Сенокосов любил поговорить по душам. Он очень проникся мной как новой перспективной сотрудницей и стал очень любезен и разговорчив. К слову, моими талантами проникся только он один. Остальная масса нашего отдела воспринимала меня очень отрицательно, обливала холодом и презрением. Девять лиц разного пола сквозь зубы бросали мне:

– Здрасти… – и дальше старательно делали вид, что меня в отделе не существует. Такой летучий голландец от риэлтерства. И связано это было с одним единственным фактом. Я заключала договора. Наверное, сработал эффект казино, в смысле – новичкам везет. Но за первую неделю работы я заключила сразу два договора, а в последующие три недели еще четыре. Это если не считать тех, кто был на подходе. При этом я имела наглость проигнорировать традиционную процедуру утверждения себя в коллективе. То есть я не лебезила перед всеми подряд, пытаясь уверить, что я тут просто постоять пришла. Что они тут – стадо гениев, а я так – плебей – самоучка. Наоборот, еще не проставившись ни единой бутылкой (а с какой радости, если после Нового Года всех и так от спиртного до сих пор колбасит), я уже всем твердо дала понять, что пришла именно зарабатывать деньги. И если у меня получится их выдернуть из-под кого-то из-за их лени, нерадивости или просто так, просто получится, то я это непременно сделаю, не постесняюсь. В общем, меня приняли плохо, но теперь, особенно после сцены, устроенной мне Матильдой я уже относилась к этому гораздо спокойнее. Хорошо уже, что меня так мило принял Сенокосов. Но вот только спать я с ним не буду. Не вижу резонов. Теперь только по любви. Не обязательно по большой, можно и по маленькой. Или по средненькой, но только не из любви к служебному положению.

Мне, откровенно, совсем некогда заводить романы и заниматься глобальным позиционированием себя в среде конкурентов. Я учусь водить автомобиль. Вот уже месяц как я начала этот марафон на свою голову. Теперь бегаю между офисом, курсами, магазинами и клиентами. Дурдом. Но все-таки ничего хуже, чем автомобиль, человечество еще не придумало. Весь минувший месяц, вплоть до середины февраля я, как пионер-герой после работы и посещения рынка, увешавшись сумками, перлась на занятия по теории вождения. И только мечты о том счастливом дне, когда эти сумки и заодно меня потащит железный конь, гнали меня три раза в неделю на эти занятия. Хотя, в принципе, там было интересно. Преподаватель, обтрепанный мужик лет пятидесяти, из тех, кто с удовольствием посвящает выходные продуванию карбюратора (процедура, смысл и технология которой недоступны моему простому женскому разуму) и замене свечей. Поскольку свечи для меня – исключительно церковный атрибут, то к процедуре их замены я тоже отнеслась с трепетом. Наш первый урок этот профессиональный автолюбитель начал примерно так:

– Знаю, что все вы, здесь собравшиеся, надеетесь, что ваш путь водителей будет устлан розами. На это отвечу – ежегодно в российские тюрьмы сажают около тридцати тысяч водителей, ставших убийцами на дорогах. Так что ваши шансы еще пожить на свободе снижаются практически с каждым занятием.

– И еще, знание правил дорожного движения – это, конечно, полезный и необходимый навык. Но мы здесь будем заниматься исключительно подготовкой к сдаче экзамена в ГИБДД. Всем все понятно?

– Не очень, – забубнили мы.

– Не удивлен. Ваша сверхзадача на сегодняшний день – просто выучить экзаменационные билеты, их около пятидесяти и они не меняются.

– А понимать мы их не должны? – съязвил кто-то с галерки. Но препод не смутился ничуть.

– Нет. Понимает ли обезьяна, почему если нажать на красную кнопку, то появится банан, а если на синюю – то побьют палкой?

– То есть мы обезьяны? – решила обидеться я.

– Именно. И моя задача – натренировать вас так, чтобы около компьютера в ГАИ вы жали только на красные кнопки. Задача вполне реальная, если вы, как хорошие мальчики и девочки, будете меня слушаться. Если же особо настырные захотят что-либо понять – милости просим. Ответов найдется сколько угодно. Вопросы?

– Когда начнутся практические занятия?

– Ага, вам не терпится начать портить жизнь пешеходам. Но я вас разочарую. Только после сдачи внутреннего экзамена по теории вы приметесь давить на педаль сцепления, что обязательно доставит вам массу запоминающихся минут. Гарантирую.

– Зачем вы нас запугиваете?

– Я? Запугиваю? Я вас уверяю, что реальность еще хуже. – После этого мы раскрывали журналы с красивыми, но сложными и непонятными картинками и как профессиональные дешифровщики, разгадывали смысл хитрых дорожных знаков, типа реверсивного движения. А наш гений-мистификатор старательно ставил нам ловушки и как дитя радовался, когда мы в них попадали.

– Нус, мадам Петрова, как вы скажете, допустимо ли разворачиваться на трамвайных путях так, как изображено на тридцатой странице?

– Я полагаю… – я всматривалась в картинку. За и против было поровну, и я тянула наудачу, – я думаю, нельзя.

– Как интересно, обоснуйте.

– А что, можно? – сразу сдавала назад я.

– А что, вы так неуверенны в ответе?

– Почему, я очень уверена. Просто…

– Просто ваша уверенность зиждется на признаках, о которых мы можем только догадываться. Кто поправит мадам Петрову? Нет желающих? Гениально! В ГИБДД все придут в восторг от ваших ответов.

– Но ведь в ГИБДД нам не придется мотивировать ответ, – злорадно вставлял какой-то умник из толпы.

– Верно. Только нажать нужную кнопку. Действительно, что я с вами тут разговариваю, как с людьми. Все берем в руки картинку на тридцатой странице и запоминаем. Правильный вариант: да, разворот разрешен.

– Почему?

– А это неважно. Вам же не надо мотивировать ответ. Просто жмите кнопку – и банан (то есть права) ваш. – Вот в таком ключе я наслаждалась вплоть до середины февраля.

Конец февраля неожиданно разнообразил мою жизнь необычной профессиональной удачей. Надо сказать, что вообще работалось в САИНе довольно забавно. Особенно «приятно» было чувствовать некий единый корпоративный дух, определенную общность интересов, при котором все с вежливыми улыбками старались урвать друг у друга куски. Такое острое ежедневное чувство локтя, неизбежно приводящее к «гордости» за компанию, в которой ты работаешь.

– Господа, радостная новость! САИН опять занял первое место в рейтинге компаний по опросам Коммерсанта.

– Ура. Давайте вечером отметим. – У нас вообще как ни странно, все время что-то отмечали. Почему против этого не возражало начальство, я не понимала, но факт остается фактом. В отделах практически ежедневно кто-нибудь квасил. А уж наш отдел в этом вопросе был фаворитом. Сенокосов – большой любитель праздника и всеобщей радости, никогда не оставался глух к зову народа. Однако первый тост всегда был один, как дань возможным прослушивающим и подсматривающим устройствам.

– За САИН. Чтоб мы и вся корпорация процветали долгие годы.

– За успех нашей любимой фирмы. – Это только потом, примерно в конце марта я узнала, что наша любимая фирма при выплате процентов за выполненные договора вычитала прежде всего расходы, связанные с обслуживанием самой фирмы. Так, прежде чем начислять зарплату мне за первый квартал, сначала из моих комиссионных вычли:

1. Двести десять долларов за аренду рабочего места с компьютером за три месяца.

2. Пятнадцать долларов за использование информационных ресурсов.

3. Сто двадцать долларов за услуги курьеров за три месяца.

4. Сто долларов за услуги показчиков квартир (тоже за три месяца).

5. Десять долларов на канцелярские товары.

6. Пятьдесят долларов на групповые мероприятия.

7. Сорок пять долларов за проверочные справки по текущим договорам.

Оказалось, что за комфорт надо платить. Суммы меня впечатлили. Слава Богу, я неплохо поработала в квартале и даже после всех этих драконовских выплат денег хватило на выполнение пресловутого плана. Так что я как-то сразу получила максимальный процент – тридцать. При плане в пять тысяч мой доход за квартал составил полторы тысячи, то есть по пятьсот баксов в месяц, что меня однозначно устроило. Однако настораживало то, что из нашего Сенокосовского отдела план выполнило от силы человек пять. То есть все остальные получили вместо тридцати процентов пятнадцать и их общий доход еле перевалил за двести долларов в месяц. Они смотрели на нас, выполнивших план, а особенно на новенькую меня, как на предателей. Их вопли и стоны по поводу высокого плана оставляли нас холодными. Но внутри каждого жило опасение, что и мы можем оказаться в подобном положении.

Да, так вот о моей февральской удаче. Из-за нее я, собственно, так славненько выполнила план. В базе данных агентства я посредством долгого бессмысленного копания в папках нашла озадачивший меня раздел – вопросы по е-мейлу. Хорошо, что к тому времени я не путала интернетовский амперсант с живой гавкающей собачкой, так что смысл папки я поняла почти сразу. В ней были свалены в кучу все пришедшие по почте на официальный адрес агентства письма. Они явно никому не были нужны, так как в большинстве не было указано координат отправителя. В среднем, они выглядели так:

– Здравствуйте, уважаемые риэлтеры. Напишите мне, пожалуйста, по адресу vova@yandex.ru, сколько стоит взять ипотеку.

– Добрый день. Напишите, какой налог требуется уплатить при наследстве.

– Сколько стоит снять квартиру? – И прочий подобный мусор, который не вызывал, очевидно, оптимизма у алчных риэлтеров. Мы все участвовали в бесконечном забеге за длинной деньгой, но каждый искал свой путь. Обычно самый короткий. А тут из чистой любви к искусству я решила пойти длинной дорогой и принялась вдумчиво и с чувством отвечать на эти груды писем. Результат оказался фантастическим. На мой почтовый ящик начали приходить кучи повторных ответов с повторными вопросами. И к концу февраля я назаключала неправдоподобную кучу договоров, обнаружив необследованную и непочатую зону – Интернет. Перспективы радовали, тем более что САИН был как раз таким местом, где и следовало развивать такую великолепную зону. Короче, направление развития моего карьерного роста было мною вполне определено. Я посоветовалась с Сенокосовым и он пообещал прозондировать почву у высокого начальства. Надо было освоить золотое поле Интернета. Так почему бы это не сделать мне?

В конце марта я купила себе машину. Сказать – купила машину, значит, не сказать ничего. Во-первых, в таком невероятном процессе участвовали все от Шурика, не унимающейся по поводу требований к магнитолам и колонкам, до маман, настаивающей на хорошей грузоподъемности.

– Мама, зачем нам хорошая грузоподъемность? Что мы хотим поднимать?

– Не важно. Сейчас ты купишь какую-нибудь букашку, как там их называют?

– Ока, – подсказала Шурка.

– Спасибо. Так вот, а потом в нее не влезет и пара коробок. А вдруг мы заведем дачу?

– Отлично, мам. Еще недавно ты боялась, что мы погибнем от голодной смерти побираясь по вокзалам, а теперь планируешь стать латифундистом?

– Оля, я же просто так сказала.

– Ага, просто ты там втихаря мечтаешь, что я на свои заработки организую тебе фазенду с бесплатным санаторным климатом, а сама примусь возить тебе туда коробки с едой и вещами.

– Ну почему ты придираешься? Я что, не имею права мечтать?

– Только не обо мне в качестве мула и не о моих деньгах.

– Ну и покупай эту дурацкую Оку. Она больше похожа на прыщ, чем на автомобиль.

– Да я собираюсь купить восьмерку Жигулей.

– То есть модель у нас вполне определена, – подвела итог Шурка. – Кстати, интересно, а почему именно восьмерка.

– Да потому, что у нее нет задних дверей.

– И что?

– А то, что вы с Нютой там сможете хоть сожрать друг друга, но никто из машины не выпадет.

– А это аргумент, – признала мама. – Безопасность детей – прежде всего.

– Я думаю, мамочка, что грузоподъемность там тебя тоже устроит, – утешила ее я.

– Но все равно с Волгой не сравнить, – предалась она воспоминаниям о папином министерском великолепии. – Вот однажды мне надо было с казенной дачи перевезти три карниза для окон. Огромных, резных, из дорогого дерева. Так и те влезли. Только пришлось концы высунуть в окно.

– Отлично. Надеюсь, что теперь мы можем подумать наконец, где взять очень хороший и очень недорогой автомобиль. Красного цвета и с крутой магнитолой.

– Желательно с Сиди-ченджером, – вставила Шурка.

– Не выражайся, – отреагировала мать.

– А мне туда пусть положат медвежонка и подушку, – решила присоединиться к обществу Анька.

– Отлично. А поскольку у нас нет среди знакомых ни одного мужика, хорошо разбирающегося в автомобилях, то будем выбирать наугад.

– И да поможет нам Бог. – Торжественно закончила Шурка и хихикнула. Однако хихикай – не хихикай, в выходной мы отправились на авторынок, расположенный где-то за полярным кругом, судя по тому как долго мы туда добирались. В общем, где-то в Жулебино. Оно (Жулебино) потрясло нас количеством предлагаемого материала к выбору. К обеду мы имели в арсенале аж три красненькие восьмерки с магнитолой. И, поскольку в одной из них был пресловутый Сиди-ченджер, мы решили не мудрить и взять ее. Ну в самом деле, много ли толку от того, что я старательно потаращусь под открытый капот или, согнувшись в три погибели, стану разглядывать темнеющее днище. И все это под одобрительные комментарии профессиональных торговцев, набрасывающихся на меня как саранча с вьетнамского рынка.

– Девушка, красавица! Прекрасный выбор!

– И кто только вас научил так хорошо в машинах разбираться?

– Какой вкус, такую красавицу берете!

– Если будете брать – дам скидку. – Идея про скидку понравилась мне особенно. Мы завели мотор, послушали его сытое урчание. Понажимали на педали, побибикали. Последнее с особенным удовольствием. Я, честно говоря, уже так хотела стать хозяйкой этого технического великолепия, что была на все согласна. Откуда мне было знать, что у восьмерок бывают инжекторы, а бывают и карбюраторы, которые требуют особой проверки. Что машины могут продавать битые, крашеные, переваренные, ржавые. Что быть ни разу не битой у старой машины тоже шансов нет. Что у машин есть еще топливная система, которая вполне может уже дышать на ладан, особенно если ты покупаешь отечественную машинку с пробегом в сорок тысяч километров. И это с учетом того, что счетчик вполне может быть скручен. Как потом объяснили мне умные люди, машина, отходившая восемь-девять лет по нашим дорогам, по определению не может иметь такой пробег. Двести сорок – еще как-то тянет на правду. Но я и слово-то «пробег» на рынке услышала впервые.

– Ну что, берете?

– А за сколько? – заставила я себя поломаться.

– Полторы тысячи с оформлением и домой поедете как королева!

– Нет, – охнула я.

– Почему?

– Как королева я пока не умею, – честно призналась я. К концу марта я уже месяц отзанималась с похмельным трескучим инструктором на все повидавшей синей пятерке. Но пока мои способности сводились к позорному дерганию и молниеносной остановке на полосе «разгон-торможение». Однажды мой тренер – камикадзе решил позволить мне проехать по прямой дороге от Медведково до площадки на Полярной. Двигаясь со скоростью двадцать километров в час я окаменело вцепилась в руль, пытаясь, видимо, слиться с ним навсегда и инструктору приходилось поворачивать, раскручивая вместе с рулем меня. А что сказать о нашем поединке сцеплений. Я по нелепой своей логике предпочитала выжать педаль сцепления один раз, в момент начала движения. Дальше я предпочитала ее уже не отпускать. Машина почему-то ревела и отказывалась ехать. Тренер тоже ревел:

– Брось сцепление, дура. Или газ сбрось. Сожжешь сцепление. – В какой-то неопределенный момент я бросала все педали сразу и с удвоенной силой прижималась к рулю. Я подсчитала, что из моих попыток тронуться с места в среднем только одна из семнадцати реально приводила к какому-то движению. Это если не считать тех разов, когда я забывала завести машину или пыталась трогаться на нейтральной передаче. Газ ревет, страшно до жути, а эффект нулевой. Короче, доехать до дому королевой мне пока явно не светило. Я не унывала, конечно. Но…

– Я куплю машину, если мне кто-нибудь ее до дому докатит, – торговцы неумело попрятали ухмылки и согласились на этот подвиг за небольшую мзду в триста рублей. Вечером мы всем семейством наслаждались теплой и сияющей огнями машиной около дома. Слава Богу, моих знаний хватило, чтобы просто ее завести. А способная Шурка нашла способ активировать печку. Мы положили на заднее сидение медвежонка и подушку и принялись наслаждаться. Впрочем, если быть откровенной, то стоящей во дворе машиной мы наслаждались вплоть до лета. Только в самом конце мая, с третьего мучительного раза мне удалось таки исхитриться и сдать экзамен в ГИБДД. Как мне это удалось, не понимаю до сих пор. Вроде я как и прежде не умела делать ровно ничего, но, видимо, практические знания были записаны на подкорку. Так, в полубессознательном состоянии я что-то там такое наездила, после чего мне вручили вожделенную карточку с моей фоткой и сказали, что теперь меня можно выпускать на большую дорогу.

– И как это им в голову пришло дать тебе права? – удивился на прощание инструктор.

– Смотри, не езди днем. И вообще, потренируйся годик-другой на проселочных дорогах. Может, пронесет… – с непонятной грустью попрощался со мной руководитель курса. Интересно, насчет пронесет, он кого имел в виду? Меня или… или не меня?

– И правда, неужели я теперь сяду и поеду, – подумала я. – Сильно я сомневаюсь.

– Мам, ты пока поезди сама до магазина и обратно. А мы с Анюткой лучше еще пешком походим какое-то время, – подлила масла в огонь добрая дочь. И никакой магнитолой ее было не заманить в автомобиль, управляемый мной. Честно говоря, если бы я могла с собой не ездить, я бы ни за что не стала заниматься этим безрассудством. Но поскольку я без себя поехать не могла, пришлось ездить вместе с собой и это было ужасно. Действительно, как преподаватель и предупреждал, реальность оказалась во много раз хуже. В очень много раз.