Закон причинно-следственных отношений (закон ПСО)

Полученный вывод о том, что и как можно познавать, исполь­зуем для того, чтобы понять действительные причины всяких из­менений, происходящих в природе и обществе. Ведь если мы отка­зываем времени, законам, диалектическим противоречиям в объективно-реальном бытии, а значит, и в таком же действии, то тем самым мы отказываемся признавать их объективно-реальной при­чиной изменения природных и общественных процессов. Что же тогда остается действительной причиной? Ясно, что только материаль­ные процессы и объекты. А более конкретно?

Если рассматривать взаимодействие двух равнозначных по си­ле действия объектов, например камень и воду, то трудно ска­зать, какой из этих объектов производит больше изменений в другом, т.е. трудно сказать, какой из этих объектов более обус­ловливает существование другого таким, каким тот есть. И труд­но сказать сразу, что для каждого объекта в данный момент существеннее: его внутренняя структура или же - внешнее воз­действие.

Но если воды будет много (например, камень омывается водами реки), то вода сгладит камень, а затем и вовсе растворит в себе, т.е. в результате внутренние связи частиц камня будут разрушены. На качественное состояние реки это взаимодействие почти никак не повлияет, будет несущественным.

Но если мы на пути реки, ручейка поставим плотину из многих камней, скалы, то из воды получим пруд; вода из проточной станет стоячей, т.е. внутренние взаимодействия частиц воды изменятся под воздействием внешнего взаимодействия с камнем. Здесь внешнее воздействие камня на воду из-за изменения соотношения их количества окажется определяющим.

Как видим из этих примеров, в одном случае определяющим взаимодействием для качественного состояния камня, для его ма­териальной определенности есть его внешнее взаимодействие с водой, а в другом - внутренние взаимодействия его собственных частей благодаря их количеству по сравнению с водой.

И, как видно из примеров, внешнее взаимодействие объекта с чем-то другим является тогда определяющим, когда внешний объект, с которым взаимодействует изучаемый, значительно больше, массивнее, интенсивнее по действию и т.п. И наоборот, если большим, более массивным, прочным и т.п. оказывается сам изучаемый объект, то внутренние взаимодействия его частей бу­дут определять внешние взаимодействия с окружающими объ­ектами.

Но надо заметить, что во втором случае интересующий нас объект (камень) сам не претерпевает почти никаких изменений. И предельным случаем такого состояния является экстраполяция - прекращение взаимодействия объекта (камня) с чем бы то ни было внешним, а потому вечное его бытие в неизменном состоянии (ча­стным случаем этой истины является закон Галилея о равномер­ном прямолинейном движении).

И наоборот, внутренние изменения взаимодействий частей объекта, а значит, изменение его качественного состояния как це­лого* возможно только во

_____________________________________________________________________________

*В философской литературе встречаются разговоры о надуманных отно­шениях целого со своими частями. В действительности таких отношений не существует. Это 33

легко понять на конкретных примерах. Возьмем молекулу во­ды. Она состоит из атома кислорода и двух атомов водорода, взаимодействие которых и образует молекулу воды, а более общо - взаимодействие частей образует целое. А говорить о взаимодействии всей молекулы (целого) со сво­ими частями (атомами водорода и кислорода) нелепо, т.к. это означает, что каждый из этих атомов, кроме взаимодействия с другими частями, взаимодей­ствует и сам с собой. Нет, каждая часть взаимодействует с другими частями, в результате чего и образуется целое - молекула в данном случае. А взаимо­действия целого с частью естествознание не знает. С целым, т.е. с молекулой, может взаимодействовать только посторонний атом, т.е. то, что не является ча­стью целого. Этот вывод имеет силу и по отношению к такому целому, которое состоит из огромного множества частей, в том числе по отношению к обще­ству. Хотя здесь можно говорить о взаимодействии общества (целого) с от­дельным индивидуумом (частью), но лишь потому, что качественное состоя­ние целого без этого индивидуума почти неизменно, почти такое же, как и с индивидуумом. Поэтому ошибка в данном случае несущественна. Но, строго говоря, надо всегда помнить, что общество (целое), взаимодействующее со своей частью (индивидуумом), есть целое без одного человека, т.е. не что иное, как другая часть целого, хотя и огромная, почти равная целому. Вот по­чему качественное состояние отдельных частей, их функционирование игра­ет огромную роль для бытия целого таким, каким оно есть. Особенно хорошо это видно на сложноорганизованных объектах, например на человеке или об­ществе. При повреждении либо сердца, либо печени, либо мозга человек ча­сто превращается в труп, части которого взаимодействуют совершенно по-другому; нарушения в одной отрасли экономики страны лихорадят всю эко­номику. Это еще раз подтверждает, что источником развития, бытия целого таким, каким оно есть, есть внешнее взаимодействие, хотя и оказывающее свое воздействие на целое через части: если бы сердце не было повреждено извне, то человек не стал бы трупом. Но не будем забегать наперед.

_____________________________________________________________________________

 

взаимодействии с внешними объ­ектами. Или более конкретно - изменение скорости или направ­ления равномерно движущегося тела возможно только под воз­действием другого (внешнего) тела.

Это значит, что не существует в природе материальных объек­тов, которые имели бы внутренний источник развития, движения. Источником изменений любого материального объекта, в том чис­ле и внутренних его изменений, есть взаимодействие этого объек­та с внешними материальными объектами.

Это есть основной закон природы (о природе), закон диалектического ма­териализма.

Сформировать его можно и подобно закону Галилея: если на материальный объект ничего не действует, то он не подвергается никаким изменениям.

К такому выводу (закону) мы могли бы прийти, рассмотрев лю­бые два или более взаимодействующих объекта, из которых один подвергался бы со стороны остальных все менее и менее интен­сивному влиянию. И экстраполяция результатов этих опытов дает нам выше сформулированный закон. Но мне кажется, здесь доста­точно и одного первого попавшегося примера.

В физике таким ярким примером является закон переменного движения тела под воздействием других тел:

Ут = Ус + Г/М*Т, где Ут — скорость тела в момент времени Т₁;

Ус - его начальная скорость; Г - сила, с которой постороннее те­ло действует на изучаемое; М - масса тела, а Т - время воздействия (отрезок времени) на изучаемое тело этой силы.

Как видим, чем больше Г и меньше М, тем быстрее изменяется скорость движения изучаемого тела, легче изменяется и его дви­жение. И наоборот, чем меньше Г и больше

М, тем меньше изме­няется скорость изучаемого тела. И при значениях Г=0 или М= бесконечность, скорость изучаемого тела будет неизменна, что означает в более широком смысле, что если на материальный объект ничего не дей­ствует, то с ним не происходит никаких изменений.

А если бы движение изменялось за счет внутренних противоре­чий или даже взаимодействий, то предвидеть величину скорости в будущем не представлялось бы возможным.

Поэтому мнение, что источником развития, самодвижения и т.п. являются какие-то внутренние противоречия, есть заблужде­ние, причем бездоказательное. Неосущес- твимость веч­ного двигателя - тому порукой.

Принцип самодвижения, саморазвития как результат реализа­ции неких внутренних противоречий есть принцип осуществления вечного двигателя.

Мало того, что материальные объекты не содержат в себе ни­каких внутренних противоречий, а состоят из своих частей, кото­рые взаимодействуют друг с другом, образуя целое таким, каким оно есть, свидетелями чего есть наши органы ощущений; так и са­ми эти части без внешнего воздействия не перестанут взаимодей­ствовать друг с другом по-другому, следовательно, не приведут к изменению целого.

Чтобы сталь стала твердой, надо добиться определенной струк­туры организо- ванности ее атомов и молекул, а этого можно достичь лишь определенным режимом внешнего нагрева и охлаждения.

Чтобы ребенок родился и «саморазвивался» дальше, нужны па­па и мама, их забота, пища и многое другое внешнее.

Дерево развивается не из внутренних противоречий, а за счет взаимодействия с окружающей средой - почвой, Солнцем…

Разве причина существования религии и идеализма находится в них самих, а не в материальных условиях жизни людей?

Как мы знаем, в изолированной системе тел сумма их внут­ренней энергии постоянна, сумма сил тоже неизменна. А что означает эта изоляция? Не что иное, как отсутствие взаимо­действия с окружающей средой. И хотя в действительности никто не в состоянии абсолютно изолировать систему или тело, т.к. это означает сделать их нематериальными, тем не менее та­кая формулировка позволяет лучше понять (ярче подчерк­нуть), что источником изменения любого материального объекта или системы есть его внешние взаимодействия с другими объективными реальностями.

Вот почему «наука не знает изолированных явлений, существо­вание которых было бы положено в них самих. Каждое явление находит свое основание в некоторых других явлениях и определя­ется ими как своими причинами. Эта закономерность носит всеоб­щий характер»³⁰.

Все это означает, что мнение о существовании неких диалекти­ческих противоречий как внутренних источников движения и развития объектов природы и общества противоречит принципу со­хранения энергии и вещества в природе.

Правда, мне могут возразить, что бывают и исключения, мол, если человека изолировать от природы, чтобы на него ничего не действовало, например, оставить в космосе, то он умрет, качест­венно изменится.

Но это не возражение, во-первых, потому что прекращение взаимодействия с природой есть резкое изменение прежнего вза­имодействия с ней, а во-вторых, перемещение человека в космос без ничего, кроме своего собственного тела, не есть изолирование от природы, а всего-навсего - перемещение тела в другие условия существования, в другие условия взаимодействия с природой, дей­ствующие на организм человека разрушительно.

Этот пример аналогичен следующему. На подставке лежит какой-то предмет. Если вы уберете подставку, т.е. изолируете тело от действия подставки, то тело не сохранит своего положения, а упадет на Землю, потому что вы, устранив действие на тело под­ставки, уравновешивающее действие Земли, не устранили дейст­вия Земли; устранив

положительное действие подставки, не устра­нили отрицательного действия Земли.

Если человека изолировать от природы, то он не будет претер­певать никаких изменений, не постареет, но и не помолодеет, бу­дет вечно таким же. Но это возможно только в мыслях.

Нет, что там ни говорите, а из внутренних диалектических про­тиворечий, этого мнимого источника движения и развития, вечно­го двигателя не сконструируешь, потому

что их просто нет в при­роде. Вот почему «диалектическое противоречие не поддается не­посредственному усмотрению в фундаменте бытия - путем по­строения онтологии. Оно не охватывается и созерцательным описанием эмпирии»³¹, а лишь чистым умозрением и фантазией, которые принимаются пока за подлинно научное постижение сути диалектического противоречия.

Поскольку всякий материальный объект, каков он есть, обязан своим существованием взаимодействию с внешними материальными объектами, то это значит, что каждый материальный объект есть продукт природы. И наоборот, если он своим существовани­ем, таким, как он есть, обязан реализации неких внутренних про­тиворечий, то это значит, что материальный объект есть продукт самого себя. Практика убеждает нас, что истинно первое сужде­ние*. Поэтому никаких саморазвивающихся материальных объек­тов нет и быть не может. Всякое изменение может происходить только в результате взаимодействия с внешними объектами. Даже что-то изучать человек может только через общение с людьми, книгами и другими внешними объектами.

Но это еще не вся истина о причинно-следственном положении материального объекта в мире. Будучи продуктом материального мира, материальный объект не одинаковым образом взаимодейст­вует с различными объектами. Непосредственно он взаимодейст­вует лишь с определенным множеством материальных объектов. С остальными его связь опосредована непосредственно с ним взаи­модействующими материальными объектами.

Если материальный объект №1 (изучаемый) взаимодействует непосредственно с объектами от 2-го по 10-й включительно, то именно в этих связях и происходят его наиболее существенные изменения. Каждый из указанного десятка непосредственно взаи­модействует и со многими другими, которые непосредственно с объектом №1 не взаимодействуют. Но так как они (многие дру­гие) непосредственно взаимодействуют с объектами от 2-го по 10-й, то, оказывая свое влияние на качественное состояние этих последних, определяют их взаимодействие с 1-м, а значит, опо­средованно формируют качественное состояние 1-го.

Поэтому 1-й материальный объект взаимодействует с другими если не непосредственно, то опосредованно, через непосредст­венно взаимодействующие с ним материальные объекты.

И таких опосредующих звеньев, передающих действие более далеких объектов на изучаемый, можно рассматривать какое угодно множество, если они поддаются учету. Ведь материальный мир бесконечен.

Количество каждого из последующих звеньев (материальных объектов, опосредованно влияющих на материальный объект № 1) с каждым последующим звеном растет более, чем в геометриче­ской прогрессии, более, чем снежный ком. Поэтому хотя каждый последующий материальный объект, стоящий все дальше в цепи причин, оказывающий влияние на изучаемый объект, все меньше оказывает влияние на изменение объекта № 1, в сумме эти каждые последующие определяют изменения объекта №1 все более, чем сумма предыдущих.

*О классовой борьбе как источнике преобразования общественных от­ношений я буду писать далее, при изложении основ теории общественного развития, в другой книге.

Для пояснения сказанного рассмотрим схему:

Рис. 3.

где О - изучаемый объект; 1-я окружность - сумма тел, непосредственно

взаимодействующих с объектом №1; 2-я окружность - сумма тел, взаимодействие которых с изучаемым объ­ектом опосредовано телами 1 -й окружности; 3-я окружность означает сумму тел, взаимодействие которых с изучаемым объектом №1 опосредова­но телами 1-й и 2-й окружностями.

Так вот, хотя каждый объект 1-й окружности изменяет объект №1 в большей мере, чем каждый объект 2-й окружности, тем не менее, в сумме объекты 2-й окружности имеют более определяю­щее значение для качественной определенности объекта №1, чем объекты 1-й окружности. Аналогично соотношение влияния и ок­ружностей 2-й и 3-й.

Итак, положение всякого материального объекта в природе та­ково, что его качества объясняются его положением в материаль­ном мире в качестве следствия взаимодействия (непосредственно­го и опосредованного) со множеством объектов материального мира. Но поскольку он оказывает и обратное влияние на все окру­жающие его объекты, то он совместно с другими материальными объектами является и причиной существования всякой другой объективной реальности такой, какой она есть.

Если под изучаемым объектом № 1 мы подразумеваем челове­ка, то получается вот что. На его увлечения, жизнь, здоровье и т.д. влияют круг знакомых, предметы домашнего обихода и другие не­посредственно с ним взаимодействующие объекты. И ему кажет­ся, что эти предметы наиболее существенны, для его жизнедея­тельности. Но на самом деле весь населенный пункт, где он живет, имеет более определяющее значение, область еще более, страна еще более определяет его основные качества, Земля со своими природными особенностями - еще больше, Солнечная система и далее Галактика - еще больше. Почему так? Да потому, что Солнеч­ная система обязана своим существованием Галактике, Земля - Солнечной системе, человеческое общество - Земле, наша страна - человечеству, а предметы, окружающие человека, - стране, области, пункту проживания человека.

Вот почему человек есть продукт всего материального мира, но развившийся в конкретных земных условиях..., в условиях такой- то местности и семьи.

Каждая все более отдаленная совокупность предметов (на схе­ме каждая все более отдаленная окружность) значительно превос­ходит по своей массе, по силе воздействия предыдущую сумму менее отдаленных от объекта № 1 материальных объектов. Поэто­му более отдаленная сумма объектов для менее отдаленной явля­ется основанием, а менее отдаленная - следствием. В своем взаимодействии основание (более отдаленная группа предметов) ме­нее изменяется во взаимодействии со следствием, чем само след­ствие. Последнее изменяется всегда в большей степени: так, что­бы соответствовать воздействию этой более определяющей сово­купности материальных объектов*.

___________________________________________________________________________

*В свете такого понимания отношения человека или любого продукта при­роды к самой природе, как следствия к основанию, легко опровергнуть подозре­ния Канта о существовании Бога (т.1, с. 121, 122, 228), да и древних филосо­фов, которые не могли объяснить ту гармонию в природе, которая видна во вза­имодействии растительности с Солнцем, воздухом, морем. Если Солнце начи­нает жечь, то с моря на возвышенные растительные места начинает дуть прохладный воздух, благотворно влияющий на растительность. И хотя Кант по­нимает, как объяснить эти процессы физически, он не понимает главного - по­чему они так хорошо служат растительному миру. И для объяснения он привле­кает Бога и его мудрость. Но дело совсем не в Боге. Дело в том, что эта расти­тельность есть следствие природных процессов в порядке их протекания. Расти­тельность в своем развитии

приспосабливалась и приспособилась к природным процессам так, что последние для нее есть благо. Все то, что в качестве следствия не гармонировало, не соответствовало природным процессам как своему осно­ванию, просто не могло возникнуть. А если и возникло, то тут же уничтожалось своим основанием еще в зародыше. Поэтому если ставить вопрос: «Почему природа так мудро служит растительности?», то, не понимая сказанного, мы мо­жем лишь удивляться. Но если ставить вопрос: «Как растительность приспосо­билась к природным процессам»?, то

ничего удивительного нет в этой гармо­нии. Сам вопрос дает ответ: «Потому что ничего негармоничного возникнуть не могло». Поэтому вполне логично предположить, что на других планетах жизнь, если она там есть, во многом отличается от земной, т.к. там другие конкретные условия (ос­нование) ее возникновения и развития. И неизвестно еще, как та незнакомая нам гармония будет воспринята человеческим глазом и умом. Кроме того, дума­ется, что жизнь встречается во Вселенной чаще, чем принято думать, т.к. обыч­но понятие о жизни связывают с земными условиями ее существования. Допу­стим, на одной из планет существуют значительные суточные перепады темпе­ратур (50 или 100⁰), нет кислорода в атмосфере, нет магнитного поля..., а есть что-то свое, чего нет на Земле. Кто может доказать, что в таких условиях не может возникнуть живое? Мы еще не так хорошо знаем свойства материального ми­ра, чтобы утверждать невозможность жизни там. Мы можем утверждать толь­ко, что там не может быть земных форм жизни, но лишь потому, что наша жизнь есть следствие земных условий существования, а значит, другие условия ей не подходят, уничтожат ее.

____________________________________________________________________________

 

Так, вода при перекрытии реки перестает течь, хотя это мало отражается на плотине; металл в печи плавится, хотя печи от этого «ни холодно, ни жарко».

Но если человек является продуктомприроды и общества, то должен ли он отвечать за свои поступки, ведь он не виноват, что таким вот получился?

Только метафизическое понимание отношения основания и следствия может привести к выводу о бессмысленности ответст­венности человека за свои поступки. Дело в том, что любоеслед­ствие взаимодействует со своим основанием в силу своей матери­альности. Поэтому следствие, воздействуя на основание, является в то же время и причинойсуществования основания таким, каким оно есть. А вспомнив еще и то, что следствие всегда является и определенной материальной системой, мы поймем, что следствие в своем существовании частично независимо от основания, а основа­ние частично зависит от своего следствия.

А человек в качестве следствия (понимаемого диалектически) еще может и предвидеть последствия своих действий, т.к. он есть существо сознательное, а потому и обязан отвечать за свои по­ступки.

Итак, как свидетельствуют человеческая практика, любой практический опыт, многие истины естествознания: причиной из­менения любого материального объекта может быть лишь то, что на него действительно действует, следовательно, такой причи­ной могут быть только внешние взаимодействия с объективной ре­альностью. Если бы на объект ничто материальное не действовало, то он не был бы подвержен никакому изменению.

Поэтому основным материалистическим принципом или спосо­бом познания объективной реальности есть изучение ее качеств, особенностей и т.п. во взаимодействии с окружающими предмета­ми. А если надо изучить формирование объекта со всеми его каче­ствами «во времени», т.е. исторически, надо понять и проследить, с чем он и как на протяжении своего развития взаимодействовал (изучить его внешние взаимодействия исторически).

 

 

КРИТИКА СОВРЕМЕННЫХ ЗАБЛУЖДЕНИЙ МАТЕРИАЛИЗМА

О конкретном, общем и единичном

 

Как мы видели, причиной чего бы то ни было может быть толь­ко нечто материальное (= объективная реальность), т.к. ничто дру­гое во взаимодействие вступать не может. Своей способностью ко взаимодействию и отличается материальное от идеального, почему мы и можем отличать одно от другого принципиальной ощущаемо- стью. Но для чего это делать, какую услугу может оказать этот критерий?

В качестве первого испытания для него проанализируем ленин­ское определение материи². Здесь говорится о той объективной реальности, обозначаемой категорией «материя», которая дана нам в ощущении.

Так что же, если мы ни атомы, ни другую сторону Луны не ощущаем, имея в виду непосредственно, то и нельзя их считать су­ществующими объективно-реально? Нет, конечно, мы знаем, что атомы, электроны, другая сторона Луны существуют объективно- реально. Но мы можем их ощущать только опосредованно.

Если в ленинском определении материи ощущение понимать только в смысле непосредственного ощущения предметов, то та­ким пониманием слишком сужается круг предметов, называемых объективной реальностью. А мы знаем, что В.И. Ленин тоже счи­тал атомы, электроны, другие опосредованно ощущаемые объекты объективной реальностью. Поэтому ясно, что его выражение «ко­торая дана человеку в ощущениях его» означает принципиальную ощущаемость объективной реальности. Просто тогда у В,И. Лени­на не было другого теоретического материала для более точного выражения своей мысли.

Сейчас мы можем дать материи более точное определение:

Материя есть философская категория для обозначения объек­тивной реальности, принципиально ощущаемой людьми.

Надо сказать, что уже Г.В. Плеханов употребляет ПО для опре­деления материи: «...Материей должно быть признано то (в «себе» сущее), что посредственно, или непосредственно, действует, или, при известных обстоятельствах, может действовать на наши внеш­ние чувства»³².

Да и В.И. Ленин не мог в споре с идеалистами обойтись без это­го понятия не только в таком несовершенном виде, как это мы ви­дим в определении материи², но и под названием «чувственного мира»³³.

Даже А.Н. Радищев вполне осознанно делит существующие ре­альности на объективно существующие и на субъективно сущест­вующие с помощью ПО под названием «вещественности»:

«Вещественностью называют то существо, которое есть пред­мет наших чувств, разумея, есть или может быть пред­метом наших чувств. Ибо если оно им не подлежит теперь, то про­исходит оно от малости или тонкости своей, а не вследствие своего естества»³⁴ (курсив мой. - В.В.).

Но пока еще смысл ПО никем раскрыт не был и правомерность ее применения никем не защищена, не говоря уже о теоретиче­ском ее применении (не только для определения материи). Просто никто не чувствовал такой необходимости.

Как определение материи, так и смысл ПО говорят нам, что объективной реальностью может быть только то, что принципи­ально ощущаемо. Если мы обратим внимание на то, что мы можем ощущать, то мы увидим, что речь идет о конкретных материальных объектах и процессах их взаимодействия, чем-то похожих на дру­гие материальные объекты и процессы, а чем-то от них и отличаю­щиеся,

Но есть мнение, что объективно-реально существует и нечто общее, правда, посредством конкретного.

А можем ли мы ощущать общее, существующее само по себе? Если можем, то это значит, что оно должно иметь и пространст­венную форму и отличаться от другого хотя

бы пространственным положением. Следовательно, общее не существует само по себе, как считали наши классики и Гегель независимо от различий во взглядах, что подтверждают уже приведенные цитаты классиков о материи и известное всем мнение Гегеля о полагании себя понятий во внешний мир в виде конкретных материальных объектов.

Но, может быть, общее присуще самим конкретным предме­там? Да, такое мнение пока еще господствует в современном ма­териализме. И считается, что общее-идеальное (как субъективный образ) образуется в результате отражения общего, существующе­го объективно-реально.

Но разве не также думал и Гегель, несмотря на различия во взглядах? И разве К.Маркс в свое время не критиковал эту точку зрения?

Конечно, разница во взглядах по этому вопросу у современных материалистов и Гегеля есть: Гегель считал объективно-реальное общее идеальным, но сущностью конкретного, его субстанцией, а современные материалисты считают общее материальным, потому что оно объективно присуще самим конкретным телам, неотделимо от них. Но здесь важна не кажущаяся разница во взглядах, а что из того и другого вытекает и согласуются ли они на самом де­ле, а не по видимости. И получается, что на самом деле здесь раз­ницы во мнениях нет, т.к, общее принципиально неощущаемо.

Всякий материалист в борьбе с идеализмом применял в свое время ощущения и ощущаемость (причем часто в смысле ПО) в ка­честве практического аргумента, хотя сам того и не осознавал, что пользуется критерием отличия материального и идеального.

То же делал и К. Маркс. Вот он говорит о чувственных разли­чиях конкретных плодов³⁵, а вот об осязательном разнообразии тех же плодов³⁶. И как бы редко он ни называл этот практический критерий, чаще всего между строк видно, что в основе критики им гегелевского идеализма лежит именно ПО. Поэтому он и приходит к выводу, что общее есть абстракция, полученная путем обобще­ния конкретных предметов и процессов: и «когда я иду дальше и воображаю, что мое, выведенное из действительных плодов, абст­рактное представление «п л о д» есть вне меня существующая сущность, мало того - истинная сущность груши, яблока и т.д., то этим я, выражаясь спекулятивным языком, объявляю «п л о д» «субстанцией» груши, яблока, миндаля и т.д.»³⁶,

И такую связь конкретных плодов (через «субстанцию» «п л о д») К Маркс называет мистической³⁷.

Точно так же не вполне осознанно применяют этот критерий В.И. Ленин в определении материи², и Ф. Энгельс при разъяснении сущности материи^3,8, когда он говорит, что «никто не видел и не испытал каким-нибудь чувственным образом» материю. И мнение Ф. Энгельса в этом вопросе, что материи как таковой нет, а есть конкретные плоды, более обобщённо означает, что общее не сущест­вует объективно-реально, так существуют лишь конкретные мате­риальные объекты.

А разве не по-гегелевски рассуждают современные материали­сты, когда они считают, что общее существует в самом конкрет­ном, объективно ему присуще, в чем и состоит внутреннее един­ство (мистическая связь, по К. Марксу) конкретных предметов? И если современные материалисты не отваживаются назвать плод субстанцией груши, яблока и т.д., то зато они субстанцией матери­альных объектов называют материю, правда, беря иногда слово «субстанция» в кавычки, что меня радует.

Это значит, что современные материалисты недалеко ушли в этом вопросе от Гегеля, вернее даже, стоят там же, хотя им ка­жется, что это не так.

А ведь Ф. Энгельсом давно уже сказано, что единство матери­ального мира состоит в материальности объектов⁴, т.е. в их все­стороннем взаимодействии, в том, что они существуют объектив­но-реально в одном и том же материальном мире.

Но, может быть, общее все-таки как-то присуще конкретным материальным объектам и процессам? Иначе откуда общее может взяться в мышлении? Другими

 

словами, чтобы поставить все точки над «i», надо понять причины образования общего-идеального и процесс его образования в мышлении.

Для этого рассмотрим две капли воды. Назовем их «близнеца­ми». Когда мы смотрим на эти капли, то видим ли мы (ощущаем ли) здесь общее? И да, и нет. Да - в том смысле, что мы получаем от этих двух объектов одинаковые, похожие ощущения. Нет - в том смысле, что обе капли воды - не одно и то же, хотя бы потому, что это две капли воды, не единое целое, а два разных объекта, каждый из которых имеет свою пространственную форму, хотя и похожую на форму другого объекта. Обе эти капли воды взаимо­действуют друг с другом и различаются самое меньшее простран­ственно (имеют различные пространственные координаты). А если мы рассмотрим эти две капли воды под микроскопом, то обяза­тельно найдем и другие различия.

Итак, общим у них остается только то, что они производят в ор­ганах ощущений человека одинаковые (похожие) ощущения.

А почему они производят и могут производить одинаковые ощущения?

Очевидно, потому, что они одинаковым, похожим образом структурно организованы. То есть их похожесть обусловлена не субъективностью ощущения, а одинаковым, подобным воздействием материальных объектов на одни и те же органы ощу­щений человека, что (воздействие) есть следствие похожей, оди­наковой структурной определенности объективных реальностей.

А откуда взялась эта похожесть материальных структур?

Мы знаем, что каждый материальный объект есть продукт ус­ловий его существования. И в качестве следствия объекты могут быть похожи тогда, когда они есть следствия одинаковых, похожих условий, их породивших. То есть когда они порождены похожими условиями существования, возникновения, похожими условиями взаимодействия с окружающими объективными реальностями. И эти похожие условия существования и возникновения материаль­ных объектов мы находим в природе в виде других материальных объектов и процессов.

Для одних похожих материальных объектов (следствий) это могут быть одни и те же материальные условия их возникновения и существования (как братья и сестры имеют одних и тех же ро­дителей), а для других - другие, более похожие, но все-таки по­хожие материальные условия (люди рожают все-таки людей; ме­таллургические печи дают все-таки металл, а не хлеб).

Но если мы говорим, что похожесть следствий обусловлена од­ним и тем же основанием или причиной, то это не точно сказано. Всегда одно и то же следствие может быть порождено только одной и той же причиной. Другое следствие, как бы оно ни было похоже на первое, не может быть порождено совершенно одной и той же причиной, даже если таковой является одна и та же совокупность материальных объектов.

Дело в том, что формирование и развитие следствий обусловле­ны взаимодействием «близнецов» не только с внешней совокупно­стью материальных объектов, но и друг с другом. И так как второе следствие взаимодействует не только с другими предметами, но и с первым следствием, то это взаимодействие, поскольку оно есть взаимодействие второго следствия с первым, а не наоборот, не есть взаимодействие первого следствия со вторым и с другими ок­ружающими его предметами, не одно и то же.

Одно и то же основание может «родить» двух «близнецов» ли­бо последовательно, либо одновременно. Из анализа одновремен­ного «рождения» мы видим, что следствия, т.е. «близнецы», не мо­гут быть одним и тем же. А если следствия «рождены» последова­тельно, то эта истина справедлива к ним еще более, потому что к моменту «рождения» второго следствия основание из-за взаимо­действия с окружающей средой и из-за взаимодействия с первым следствием качественно частично изменится по сравнению с мо­ментом «рождения» первого следствия, а, значит, второе следствие не только не может быть одним и тем же с первым, но и не может быть абсолютно похожим на него.

Более того, и в том, и в другом случае и условия, «породившие» «близнецов», не

могут быть одними и теми же. В случае последо­вательного «рождения» - потому, что основание к моменту второ­го «рождения» качественно частично изменяется. А в случае одно­временного - из-за участия в формировании каждого «близнеца» его «собрата»: первое следствие есть продукт взаимодействия его с основанием, со вторым «близнецом» и основания со вторым «близнецом». А второе следствие - с основанием и с первым «близнецом» и основания с первым «близнецом». И хотя совокуп­ность взаимодействия первого следствия есть зеркальное отраже­ние совокупности взаимодействий второго следствия, тем не ме­нее это не одно и то же, как не одним и тем же являются и усло­вия, их «породившие».

То есть на этих конкретных примерах мы видим, что для каж­дого конкретного следствия существуют только свои строго опре­деленные конкретные основания, причины. И наоборот, опреде­ленные конкретные причины порождают только одно вот такое (вот это) следствие; другого того же самого следствия быть не мо­жет, а лишь похожее.

Так как «близнецы» могут «родиться» либо одновременно, либо последовательно, от «одних и тех же» материальных оснований, то этим и исчерпывается минимальное различие (= максимальное сходство) объектов материального мира. И, как мы видим, эта похожесть обусловлена внешними условиями их возникновения и существования, а не чем-то общим, существующим в них самих.

Из сказанного вытекает, что одно и то же (достаточно сказать «одно») следствие не может иметь двух хоть в какой-то степени различных оснований, а только одно. И наоборот, одно и то же ос­нование не может произвести два абсолютно похожих следствия (не говоря уже о двух, но одном и том же следствии). Это значит, что каждому следствию предшествует только одно конкретное основание, и наоборот.

Назовем этот вывод законом однозначности в причинно-следственных зависимостях природных и общественных процессов. Он всегда подтверждался всеми науками и человеческой практи­кой и никогда ими не опровергался.

Как мы видели, даже максимально похожие материальные объ­екты («близнецы») не имеют одних и тех же оснований и возник­новения, и существования, а лишь максимально похожие (но у каждого свое). А если мы возьмем менее похожие между собой основания, то получим от них и менее похожие между собой след­ствия. Так, например, сталь, выплавленная в одной печи, больше отличается от стали из другой печи, чем куски металла одной плав­ки; а хлебная печь (еще менее похожие условия образования ма­териального объекта) дает даже не металл, а хлеб, т.е. дает еще менее похожее на металл следствие.

А если пойти дальше в различии условий образования следст­вий, то мы будем получать все более разнообразные следствия. Но тем не менее следствия будут хоть чем-то, да похожи между со­бой, и самое меньшее - материальностью, своей способностью ко взаимодействию.

Из изложенного следует вывод, что в материальном мире не су­ществует ничего абсолютно похожего или абсолютно непохожего друг на друга.

Абсолютно непохожих нет потому, что, самое меньшее, они по­хожи материальностью, объективно-реальным своим существова­нием. И если они в этом смысле перестанут быть похожими, то это означает прекращение объективно-реального существования од­ного из них, исчезновение его материальности. А чтобы это случи­лось, необходимо вмешательство Бога.

Абсолютно похожих нет потому, что минимальное различие всегда существует и состоит в пространственных отношениях (на­личии различных пространственных координат). Исчезновение этих последних различий означает превращение двух объектов в один, абсолютно одинаковый с одним из них, что опять-таки озна­чает исчезновение одного из двух, что под силу только Богу.

Вот какие выводы получены из более подробного исследова­ния. Причем в основе

 

этого исследования неявно лежат ощущения, получаемые нами от исследуемых объектов, в том числе и от «близнецов».

Итак, объективно-реально могут существовать только конкрет­ные материальные объекты, не имеющие друг с другом ничего об­щего в смысле чего-то единого, одного, имеющие общие свойства, качества и т.п. только в смысле «похожие, одинаковые, идентич­ные».

Общее можно считать существующим лишь тогда, когда имеет­ся в виду взаимодействие двух каких-то конкретных объектов. Ес­ли это взаимодействие назвать связью, то последняя общая для двух объектов, т.к. присуща обоим, иначе бы они не взаимодейст­вовали. Причем эта связь, являющаяся общей для двоих, не прису­ща чему-либо третьему, т.к. это есть взаимодействие первых двух объектов. И только в этом смысле взаимодействие и является об­щим для двух взаимодействующих объектов; что оно не может быть обусловлено одним из них, а только обоими. Во всех других смыслах оно не может быть общим. Но это «общее» несет как по­нятие другую смысловую нагрузку по сравнению с тем, что мы рассматривали до сих пор. Причем общее как связь нельзя назы­вать материальным, поскольку взаимодействие не взаимодейству­ет, а взаимодействуют лишь материальные объекты (с.31).

Предыдущее же общее есть абстракция, понятие, отражаю­щее похожие черты, свойства, наличие которых объясняется усло­виями образования объектов и дальнейшего их развития.

Росло, например, когда-то конкретное растение. Его потомки, поскольку это есть потомки одного растения, были очень похожи друг на друга. Их похожесть обусловлена также и одинаковыми условиями обитания, взаимодействия с природой. Но т.к. для каж­дого потомка этого растения условия обитания чем-то отличаются от условий обитания других потомков, то у каждого последующе­го поколения накапливаются индивидуальные отличия. В конце концов мы видим перед собой дуб, березу, сосну, «тождество» ко­торых состоит в их похожести, в том, что каждое из этих расте­ний производит в органах ощущений одинаковые ощущения. И обобщив эти ощущения, человек получает понятие «дерево».

Именно такой исторический подход в изучении похожих мате­риальных объектов и процессов объясняет наличие в природе по­хожих и очень похожих объектов, устраняя всякие недоразуме­ния по поводу существования там (в природе) объективно-реального общего. А то, что такое существование общего не более, чем недоразумение, вполне очевидно, ведь то общее, которое присуще березе (дерево), не может быть присуще как одно и то же дубу хотя бы потому, что береза и дуб находятся в разных местах (име­ют различные пространственные координаты), не говоря уже о том случае, когда березы может уже не быть, а дуб живет.

Идеалисты, не понимая, откуда взялась похожесть материаль­ных объектов, приписывают им существование чего-то общего как их сущности; что береза, например, является такой благодаря своей идеальной (но объективно-реальной!) сущности дерева. Но идеалисты здесь близки к истине, т.к. бытие березы деревом дей­ствительно есть ее сущность, но понимая материалистически это: как определенное структурное строение, рожденное самым суще­ственным для березы и дуба отношением с природой - таким вза­имодействием, которое в наибольшей мере определило направле­ние развития предка березы и дуба. Менее существенные взаимо­действия этих конкретных объектов с природой сформировали в них и конкретные отличия друг от друга, и потому они стали ду­бом, березой, сосной...

Поэтому самодвижение абсолютной идеи в виде самополагания во внешнюю природу, в конкретное, самополагание плода в ябло­ко или грушу есть превратное отражение взаимодействия объек­тов природы и следствий их развития (похожести) в голове у чело­века-идеалиста.

 

А общего там (в природе) нет. Общее понятие (абстракции), а потому и общие названия, возникают у человека при многократ­ном воздействии на его органы ощущений похожих материальных объектов, которые дают человеку похожие или даже абсолютно похожие ощущения. А происхождение этих похожих объектов мы видели.

Чем больше человек способен отвлекаться от различий воздей­ствующих на него объективных реальностей или не замечать их, тем более широкий круг этих реальностей будет формировать в нем одно и то же понятие, которому человек дает одно название. И наоборот, чем больше человек ощущает различий в объектах и процессах и осознает их, тем больше он будет иметь конкретных образов и давать им больше конкретных названий. Все эти субъ­ективно-реальные процессы (ощущения и осознание различий в объективных реальностях, неспособность заметить различия или осознанное абстрагирование от них, обобщение) детерминирова­ны целями и потребностями людей через практику.

Поэтому материальный мир не имеет никакой единой для всех объективно-реальной субстанции ни в виде материи, ни в каком другом виде. И к понятию субстанции люди пришли в результате не­правильного понимания причин существования похожих объектив­ных реальностей, от которых они получают похожие ощущения.

Объективно-реальной субстанцией каждого материального объекта являются его части, составляющие его структуру, т.е. суб­страт.

Поскольку общее - это только субъективная реальность, то говорить, что конкретное есть единство общего и единичного, зна­чит продолжать повторять мнение Гегеля по этому вопросу.

Мы видели, что конкретное ни с чем другим не имеет никакой общей субстанции. Дети имеют общих родителей, но не в смысле субстанции; они похожи, но это не значит, что в них есть нечто об­щее как что-то единое. Не конкретное получается путем соедине­ния единичного и общего, а наоборот, единичное и общее получа­ется путем абстрагирования (= путем мыслительного процесса) от конкретного отличительных или похожих свойств.

Конкретное - первично, единичное и общее - вторичны. И особенное, как нечто среднее между общим и единичным, тоже вторично. Общее, особенное и единичное - это абстракции, яв­ляющиеся идеальными ступеньками познания конкретного²⁷.

Плод не может быть субстанцией яблока, груши..., т.к. это абс­тракция. Поэтому говорить, что конкретное есть противоречие, единство общего и единичного, означает надуманность этого про­тиворечия; означает, что яблоко есть единство плода как такового и тех отличий, которые отличают его от других конкретных пло­дов; означает все ставить с ног на голову.

Поэтому говорить, что «человек... есть единство всеобщего... и особенного..., бесконечного и конечного»³⁸, значит на идеалистиче­ском языке сообщить читателю, что человек чем-то похож на дру­гие материальные объекты, в том числе и на неживые, например тем, что он состоит из атомов, молекул, а чем-то отличается от них, например сознанием. Но зато эта банальность выглядит доста­точно высоконаучно и мудро, да еще и по-современному, диалек­тически, раз сквозь призму противоречия.

Совершенно неверно, что человек (конкретный материальный объект) является единством общего, особенного и единичного, единством трех этих абстракций. Не звезды с Солнцем вращаются вокруг Земли, а наоборот. Весь материальный мир тоже не являет­ся такой выдумкой, т.к. его единство состоит в материальности⁴, т.е. во взаимодействии материальных объектов как его частей. И единство человека, т.е. его объективно-реальное бытие, обязано взаимодействию его частей между собой и с внешними материаль­ными объектами.

Подобных изречений в нашей общественной литературе - хоть пруд пруди, особенно когда речь идет об историческом раз­витии разных народов, о политико-экономических

 

формациях. Это и есть не что иное, как заблуждение, доставшееся нам в наслед­ство от Гегеля.

Если бы общее существовало объективно-реально, то человек мог бы, во-первых, ощущать его именно как общее, а не конкрет­ное, а во-вторых, тогда не было бы нужды напрягать свой мозг для обобщения или абстрагирования конкретных ощущений, а можно было бы получать эти знания в готовом виде, непосредственно; необ­ходимость в науке отпала бы.

Только субъективные реальности могут быть частично или пол­ностью тождественны, т.е. содержать общее, т.к. общим здесь яв­ляется то смысловое содержание, которое присуще тому или ино­му понятию, суждению и т.п.

Вышесказанное относится и к законам. Говорят, что закон есть то общее, что существует во взаимодействии множества конкрет­ных объектов; т.е. то общее, что присуще множеству конкретных процессов, гипостазируя тем самым закон как общее. Причем в связи с этим часто путают существенную связь в конкретном (вза­имодействие, см. о нем на с.31) с общим, с законом. А это не од­но и то же.

Вот потому-то закон и идеален, что он есть общее, то общее, что отражает то похожее, что есть во многих различных про­цессах природы.

Чтобы закон или другое общее было присуще хотя бы двум объектам или процессам (вспомним «близнецов»), оно (это одно) должно находиться минимум в двух местах сразу, т.е. одновремен­но иметь несколько пространственных координат.

Еще более бессмысленно говорить, что общее присуще не­скольким телам или процессам, существующим в разное время, как бы они ни были похожи. Ведь когда одна из этих объективных реальностей существует, то другая уже прекратила свое существо­вание, а третья - еще даже не возникла.

Поэтому понятие «общее», как и «единичное», применительно к объективной реальности можно употреблять только в смысле «похожее», «аналогичное», «такое же».

Что может быть общего у Пифагора и современного филосо­фа? Да ничего! Просто они похожи тем, что они люди, похожи ро­дом своих занятий и т.д.

Что может быть общего между процессами притяжения объек­тов 1-2 и 3-4? Ничего. Объекты 1 и 2 притягиваются между собой, не имея ничего общего с притяжением, существующим между объектами 3 и 4, даже если эти два процесса протекают одновременно, потому что пространственное положение (коорди­наты) их различно. Но эти два процесса похожи между собой тем, что оба они есть процессы взаимного притяжения тел. Обобщение этих и других процессов притяжения дает нам умозаключение о всеобщем притяжении тел (см. с.30-31). А эксперименты дают возможность уточнить это умозаключение матемитически.

Поэтому этот закон не действует, а существует лишь как зна­ние; действуют здесь, т.е. взаимно притягиваются, тела. Закон нам лишь говорит, как они притягиваются, говорит, что притяжение есть всеобщее свойство тел, но всеобщее не в смысле чего-то еди­ного, а - таким же (но не тем же) свойством обладает каждый конкретный объект.

Вот что говорит М.А. Киссель:

«Законы диалектики в материалистическом понимании - ре­зультат предельно широкого обобщения процессов развития в природе, обществе и мышлении. Поэтому естественно, что после того, как они сформулированы, их можно обнаружить в любом яв­лении. Но такое обнаружение с научной точки зрения имеет толь­ко силу примера, иллюстрации, образа, облегчающего усвоение абстрактного содержания закона. Видеть в этом нечто большее, т.е. уяснение примеров, значит не отдавать себе отчета в том, что мы лишь поясняем содержание уже известного, а не «развиваем диалектику»» ^{3 9}.

И хотя М.А. Киссель говорит здесь лишь о законах диалектики, нетрудно понять, что то же самое мы можем сказать и о всяких других законах, что всякий закон есть результат обобщения бо­лее или менее широкого круга процессов.

Когда к характеристике закона добавляют признак устойчиво­сти, что закон есть

 

устойчивое в материальных процессах, то не замечают, как не к месту эта характеристика. Ведь потому-то рас­сматриваемые процессы и взаимодействуют каждый раз одинако­вым образом (устойчиво), что мы рассматриваем похожие матери­альные процессы. Следовательно, неустойчивость закона означала бы лишь то, что мы наблюдаем уже другой процесс, другой вид взаимодействия, взаимодействие других, а не прежних материаль­ных объектов; либо взаимодействие прежних материальных объ­ектов, но в других условиях.

Если бы похожие материальные процессы в похожих условиях давали бы непохожие следствия, т.е. протекали бы неустойчиво, тогда бы не было возможности предвидеть течение этих процес­сов, да и объяснение этих процессов было бы невозможным - на­ука не состоялась бы.

Поэтому если говорят, что какие-то процессы управляются раз­личными законами, то это значит, что указанные процессы не по­хожи друг на друга, а потому и не поддаются обобщению: напри­мер, возьмем классовую борьбу, прохождение тока по проводни­ку и взаимное притяжение двух тел.

Вот почему проявление закона и его действия в виде конкрет­ных процессов есть проявление общего в конкретном, есть самополагание логической идеи, плода в форме яблока.

Но почему общее может существовать и существует, хотя и субъективно-реально?

Мозг человека (как материальная система, как материальная модель материального мира) не может состоять из бесконечной со­вокупности взаимодействующих материальных частиц (молекул, нервов...). Количество их ограничено. И поэтому при воздействии на органы ощущений человека многих похожих материальных объ­ектов в движение приходят одни и те же частицы мозга, следстви­ем чего есть одни и те же идеальные образы, т.е. общее.

В силу материальной ограниченности мозга и органов ощуще­ний (= благодаря ограниченному количеству составляющих мозг частиц) человек не может отражать все качественное разнооб­разие, все отличия, включая и самые тонкие, материальных объ­ектов. Поэтому человек характеризуется порогом различимости, границей в своих способностях, дальше которой человек не мо­жет находить различия в материальных объектах, настолько они тонки для него. Если различия ощущаются, то человек может их осознавать, а если нет, то - нет; тогда объективные реаль­ности воспринимаются как абсолютно похожие, как две капли воды.

Но две капли воды не могут быть похожими абсолютно, про­сто человек не может их различить, что можно сделать с по­мощью приборов (пространственные координаты я здесь не имею в виду). Поэтому объективные реальности не бывают абсолютно похожими. Абсолютная похожесть - такая же категория, как и математическая точка, материальная точка в теоретической ме­ханике.

Но если две и более объективные реальности воспринимаются не как абсолютно похожие, но о них говорят, что они суть одно и то же, то это не значит, что они абсолютно похожи, тем более не значит, что они нечто единое. Просто для субъекта безразлично, какой из этих реальностей пользоваться, т.к. их различия не суще­ственны для субъекта, и они служат основанием для одинаковых или даже абсолютно одинаковых (по мнению субъекта) следствий.

Итак, суть диалектического материализма в понимании соотно­шения конкретного, общего и единичного состоит в том, что объ­ективно-реально может существовать лишь конкретное, т.к. оно принципиально ощущаемо (сенсибельно), почему оно и первично. Общее и единичное есть не более чем абстракции, отражающие похожие и отличительные свойства конкретных объективных ре­альностей, а потому они вторичны.

Суть диалектического материализма состоит здесь в том, что надо понимать, откуда берется это общее и единичное: как через материальную ограниченность мозга, через порог различимости ощущений в результате взаимодействия людей со многими похо­-

жими и непохожими конкретными объектами в процессе отраже­ния образуются эти образы; и, конечно, в понимании причин нали­чия похожих черт или свойств в объектах.

Поэтому концептуалисты были правы, утверждая, что объек­тивно-реально существуют лишь конкретные объекты, что общее - лишь идеи, абстракции. Поэтому они - материалисты.

Но они (концептуалисты) были далеки от диалектического ма­териализма, поскольку не понимали причин существования обще­го, т.к. не клали в основу онтологической картины мира взаимодей­ствие, не знали о развитии, в результате чего в их представлении

существовали два ничем не связанных между собой мира - мир материальный и мир идеальный. Поэтому им приходилось общее объявлять фикцией человеческого мышления, а его существова­ние объяснять произволом мышления.

Но современные материалисты тоже не без «греха». Они хо­рошо выучили, что идеальное есть отражение объективной ре­альности, и, не вполне понимая или вообще не понимая, как образовались идеальные образы (не поняли причинно-следствен­ную связь процессов образования идеальных образов), считают, что такие понятия, как «общее», «время», «законы», образовались как отражение объективных реальностей с такими же названи­ями. Они думают, что поскольку время как понятие отражает объективную реальность, то этой объективной реальностью дол­жно быть не что иное, как объективно-реальное время; а законы науки - объективно-реальные законы природы и общества и т.п.

Человечество отражает природные и общественные процессы такими идеальными образами, которые чаще всего далеко не всег­да являются зеркальным отражением объективной реальности. И Бог - ярчайший пример тому. Таковыми являются лишь конкрет­ные названия материальных объектов и процессов (этот камень, тече­ние реки, город Москва…). Все остальные идеальные образы каж­дый по-своему, но не зеркально отражают особенности, стороны, соотношения и т.п. материальных объектов и процессов их взаимодействия, причем процессов часто сложных.

Уважаемые оппоненты! Далеко не всякая субъективная реаль­ность и не всегда имеет одноименный оригинал в действительно­сти! Доверяйте же больше своим органам ощущений! Не верьте, что разум настолько умен, что может познать и нечто принципи­ально неощущаемое в природе (интеллигибельное), ведь ум питается ощущениями!

Чтобы материализм избавился от этих заблуждений, стал по­длинно диалектическим, он должен в основу онтологической картины мира положить взаимодействие материальных объектов; видеть мир не как форму существования материи, а как взаимодействия материальных объектов и следствия этого взаимодействия.

В настоящий же момент философы взаимодействием мало что объясняют, в противоположность конкретным, особенно естест­венным наукам. И эта категория в общественных науках не несет никакой теоретической нагрузки. Ее подменяют такими надуман­ными детерминантами, как законы, диалектические противоречия, что только скрывает в тумане словесных искр и брызг от мышле­ния действительные проблемы общественных наук, создавая лишь видимость научного исследования. А ведь если Ф. Энгельс говорит, что позади взаимодействия ничего нет⁴⁰, то это значит, что именно взаимодействием надо объяснять всё.

В свете правильного понимания общего, причин существования похожих материальных объектов должно быть понято «совпаде­ние» логического синтеза уже исследованного материального объ­екта (синтеза всех абстракций, полученных в анализе объекта) с историческим его развитием⁴¹.

Основу структуры (исторический срез) материального объекта составляет то, с чего началось развитие этого объекта и без чего не могли образоваться в развитом объекте более поздние состав­ляющие его структуры. Конечно, те объекты и процессы, которые составляют основу структуры развитого целого и с которых нача­лось развитие этого целого, в процессе развития в какой-то мере качественно изменились. Но основа эта не

 

могла измениться на­столько, чтобы по историческому срезу изучаемого объекта, рас­смотрев его структуру, не понять его развития.

Ярким примером такой основы структуры в обществе есть то­варный обмен при капитализме, клеточка буржуазного общества, как назвал ее К. Маркс: исторически капитализм вырос из просто­го товарного обмена, поэтому товарный обмен является основой всех более поздних образований - цен, прибыли, кредита…, т.е. основой структуры буржуазного общества.

Уберите в уме из капиталистического общества кредит, и вы получите товарное производство без банкнот и вообще без цен­ных бумаг (Англия XV—XVI веков). Уберите в качестве денег зо­лото и серебро, и вы получите натуральный обмен производите­лей, с соответствующими примитивными условиями их жизни. А устранение товарного обмена совсем - дает нам первобытное чело­веческое общество⁴².

Вот почему анатомия человека - ключ к анатомии обезьяны, вот почему структура современного общества - ключ к его исто­рическому развитию: по следствию мы познаем причину.

Хотя части развивающегося объекта и взаимосвязаны, тем не менее, в силу относительной самостоятельности некоторые части объекта могут в своем относительно самостоятельном развитии отставать или опережать развитие остальных частей. В результате некоторые образования на протяжении длительного процесса мо­гут быть очень похожи на «самих себя» в далекие прошлые време­на (акула например, как часть животного мира). А какие-то потом­ки развиваются быстро, в результате получается существо значи­тельно более развитое, чем его предок. Вот почему человек, раз­вивавшийся из животного мира и являющийся его частью, может наблюдать рядом с собой существование обезьяны, собаки, рыбы..., т.е. менее развитых живых существ.

В результате таких неравномерностей в развитии мы можем сейчас наблюдать на Земле (сегодняшний исторический срез) разнообразнейших представителей живого царства - от амеб до че­ловека, составляющих вместе в своем взаимодействии определен­ную структуру земной фауны и флоры.

Основными элементами этой структуры являются простейшие организмы и растения как исторически более ранние живые обра­зования (подобно клеточке товарного производства), на которых держится все остальное живое царство.

Поэтому исчезновение человека из жизни планеты не означает исчезновения остального живого; исчезновение животных не оз­начает исчезновения насекомых и растений, а исчезновение расти­тельности и простых клеточных организмов означает исчезнове­ние всего живого на планете Земля. То есть исчезновение основа­ния приводит к исчезновению и следствия. Истину эту эмпириче­ски нам сегодня доказывают биологи, зоологи и другие ученые.

Поэтому то, что исторически возникло раньше в развивающем­ся объекте, является и более важным, более основным (осевым, стержнем, что ли) звеном его структуры, чем более поздние обра­зования. Поэтому наличие более примитивных и основных звеньев структуры объекта рассказывает нам историю более поздних и более сложных образований его структуры.

Так, переход в изучении современных живых организмов пла­неты от простейших к более сложным в основном совпадает с историческим развитием человека, начиная с самого примитив­ного его предка. Но это надо понимать не буквально, не так, что человек в своем развитии на разных его этапах (от растений до современ­ного человека) последовательно имел вид всех современных рас­тений и животных. Нет. На разных этапах своего развития (начиная с растения) человек имел общий (одинаковый) вид с предками современных животных и растений. Предки же эти общие, похожи на современные растения лишь в основном, но не в частностях. Наличие общих предков у разных живых обра­зований есть узловые пункты в развитии, дальше которых живые образования в своем развитии значительно дифференцируются. И дальнейшее развитие бывших «братьев» человека привело к таким изменениям, что назвать такой новый вид

живого этапом человеческого развития нельзя.

Поэтому не особенности, не отличия современных живых су­ществ являются этапами (от простого к сложному) исторического развития человека, а то похожее с другими видами живого, что ос­талось от узловых пунктов прежних этапов развития.

Но не все виды живого в прошлом дожили до наших дней. Не­которые, очень похожие на «тогдашнего человека», к настоящему времени вымерли, и мы не можем получить о них общие представ­ления, необходимые для восстановления исторической линии раз­вития человека. Поэтому мы можем лишь ограничиться заполнением этого выпавшего отрезка из исторической линии логически обоснованными гипотезами, догадками*.

Вот почему биологическое развитие человека представляет со­бой логически исправленную линию перехода от похожих (общих) свойств простейших современных организмов к более сложным. Вот почему общее направление развития общества представляет собой логически исправленную его картину.

Я представляю себе эту картину образно, аналогично росту де­рева: (см. рис. 4), где Т - время; О - соответствует времени об­разования на Земле первых живых существ. (.) обозначает слово «точка», а (..) - «точки»; (..) А, Б, В, Г, Ж соответствуют настояще­му (сегодняшнему) времени Т₂ и теперешнему виду людей со все­ми их особенностями (А), а также и других живых существ (Б, Ж, В) и растительности (Г). Какой-то вид животных (Д, динозавры на­пример) не дожили до наших дней, какой-то вид растительности (Е) - тоже.

Поскольку Г - растительность, то отрезок Ог означает, что этот этап развития человека имел вид растительности. Далее, по­сле (.)г начали образовываться нерастительные живые существа, бывшие предками человека, хотя раньше, где-то после (.)б, напри­мер в (.)б₁, на отрезке бБ уже начали образовываться живые не­растительные существа, принявшие современный животный вид Б. Поэтому те нерастительные живые существа, которые развивались на участке б₁ Б, имеющие современный вид Б, не могли быть предками человека.

Живые образования, соответствующие участку Об, были пред­ками всего живого (А, Б, В, Г, Д, Е, Ж).

От (.)б до (.)е - предками всех животных и растительности, кроме животных Б.

От (.)е до (.)г - кроме Б и Е.

От (.)г до (.)ж - кроме Б, Е и Г.

От (.)ж до (.)д - кроме Б, Е, Г, Ж, т.е. только А, В, Д.

От (.)д до (.)в - были очень похожи только А и В.

Чем больше похожи современные виды живого, тем меньше времени назад в их историческом развитии их предки были очень похожими или даже общими. Так, согласно этому «дереву», наи­более похожи А и В. Ж уже менее похож на А, чем В, т.к. их ис­торические линии развития (Жж и Аж) разошлись раньше, чем ли­нии Вв и Ав, а потому Ж

*Сравните эту мысль со словами Левкиппа о развитии истории и коммен­тариями В.И. Ленина (т. 29, с. 237).

 

 

успел приобрести больше отличий от А, чем В.

Линия времени T₁, пересекая «дерево» в любое, интересующее нас время, дает нам исторический срез, дает возможность наблю­дать совокупность живых представителей фауны и флоры Земли в соответствующее время.

Естественно, каждая «ветвь» «дерева» имеет и свои «ответвле­ния» и узловые пункты развития, не показанные на рисунке.

И, конечно, рядом с нашим «деревом» растут и другие подобные «деревья», «кустарники», «трава». И все это растет на одной «по­чве» земных условий жизни.

Те «деревья», «кустарники» и «трава», которые своей верши­ной достигают линии Т₂, обозначают ныне здравствующих пред­ставителей живого царства. А те, которые не достигли этой линии, обозначают вымерших живых существ. Одни из них начали разви­ваться раньше времени О, другие - позже.

Те представители современных живых сущ