2017-12-14
363
Мазать она старалась как можно аккуратнее, чтобы не причинить Коннану боли ещё большей, чем он чувствовал. Коннан не жаловался на неприятные ощущения, ему становилось лучше. А Зена с грустным видом бормотала:
— Ой, Коннан, Коннан, как же мне жалко тебя. Самое трудное – заживить твои раны.
— Мне, я помню, кто-то сказал, что это украшение для мужчин.
— Не обращай внимания на это дурное высказывание. Кто-то может сказать тебе ещё что-нибудь, притом, оскорбительное, это он просто завидует.
Вечером они вышли во двор, потом Зена спросила Коннана:
— Коннан, ты видишь?
— Что?
— Вон та самая яркая звезда даёт силу моей волшебной палочке, без неё у меня ничего не получается. — Это верно, одной волшебной палочки тебе вполне хватит. Я хочу сказать, что звёздочка дала твоей волшебной палочке силу по чьей-то просьбе. Звёзды, они всегда слышат нас, у них другие души – не такие, как у нас. Они живут подобно земным тварям – когда кто-то рождается, на небе загорается одна звёздочка, а когда умирает, то она падает. Но есть на небе две очень старые звезды, никто кроме богов не знает, чьи они. – Потом Коннан указал на самую яркую звезду в небе. – Та звезда, которая светит ярче всех и к тому же тебе в глаза, твоя. Её зажгли боги. Она любит тебя. И когда тебе будет очень страшно, скажи ей: «Звёздочка, помоги мне побороть страх», только говори всегда в мыслях, и она донесёт твою мольбу к всемогущим богам…
|
|
|
Как только Зена услышала фразу «она любит тебя…», на её душе стало вдруг легко. Потом она спросила Коннана:
— Коннан, а у Повелителя клыков есть своя звёздочка?
Коннан пожал плечами:
— Ну, не знаю; но знаю только одно, что если бы ему не носили звериных клыков, он бы умер. Клыков от разных животных у него уже восемь; ой, что это я? Не восемь, а девять. Не хватает только моего, что висит у меня на шее. Именно поэтому он всё время зовёт меня – я владелец огненного клыка, я всё время прячусь, чтоб мой клык никто не нашёл! Он сделал меня знаменитым, весь мир уже узнаёт меня по нему. Один клык изменил мою жизнь. Кто-нибудь ещё пробовал искать его?
— Слуги из моего дворца. Хорошо, что не все: одни искали твой «амулет», а другие ухаживали за папиной одеждой, чтобы ему было, в чём пойти в храм. Так что, им до тебя не было абсолютно никакого дела. Впрочем, как и моему папе до меня; то он забывает обо мне, то даже не узнаёт в лицо. Я для него совсем чужая.
Когда я была ещё совсем маленькой, мама умерла, то есть папа убил её за то, что она не могла поделить с ним сокровищницу с оружием. Моими единственными игрушками были бронзовые гладиаторы, каждый день я расставляла их у себя на стульчике и начинала игру в войну. Местами, которые я посещала каждый день, были стрельбища и воинские казармы, где никто не знает про повелителей воинов. Полдня я не ела, не пила, а только размахивала оружием. Никакого тебе отдыха. Просто Ад. Папе хотелось, чтобы я выросла такой же злой и жестокой, как и он. Он запрещал мне играть с соседскими детьми, купил мне книгу ужасов под названием «КАК СТАТЬ ЗЛЫМ КОЛДУНОМ». Каждый день он заставлял меня учить злые заклинания, даже заставлял босиком ходить по горящим углям. Но вот как-то раз ко мне прилетел амур, надел на меня сапфировую диадему и сказал:
|
|
|
— Не верь Тулса Думу даже, если он твой папа. Твори только добро…
Потом я отправилась путешествовать: закрыла свою комнату на замок, забрала ключ с собой, собрала сумку, надела воинский наряд. Пошла я в соседнее королевство, бездумно дав волю своим ногам. Мне повстречались три добрых гнома, подарили мне волшебные палочку и книгу. Жила я у гномов три недели. А когда вернулась домой, то увидела, что папа делает из серого камня клык, который ты носишь. Потом горгона приняла его. Я испугалась. Потом он отдал этот клык горгоне. Вскоре выяснилось и что я творю только добро. Никто не поверил, тогда одна наша служанка сказала мне:
— Ты не должна ни в коем случае ослушаться отцовского слова. Ослушаться его, значит, предать его. Это больший грех, чем не дать милостыни просящему у тебя. Он король, ему следует повиноваться.
Вскоре и он узнал о том, что я отреклась от зла и это ему не понравилось. Он стал ещё злее. Вот так я и жила, а потом меня решили выдать замуж за предводителя змеиной армии Сета, жестокого Ратамона, у которого нет жалости и сострадания:
— Я отучу тебя быть доброй, я все твои добрые дела превращу в пыль.
А потом я нашла тебя.
— А куда смотрят Геракл и его спутник Иолай? Они могут победить Дума, или нет?
— Конечно же, нет. Он может сделать с ними всё, что угодно. С ним не сразишься. Его боятся все, его нельзя даже упрекнуть в чём-либо.
— А боевые волшебные звери могут нам помочь?
— Боевые звери? Точно. В зверинце у Иолая продают и меняют разных сильных боевых зверей. Можем купить хоть двух, хоть трёх.
— А кто там есть?
— Много кого.
— Выберем, пожалуй, самого страшного.
Глава 23
ó ГОЛОС ИЗ РЕКИ ó
Для тебя мой меч
Не раз ещё послужит,
Он сокрушит скалы и лёд.
Словно дикий смерч
Тьмы оплот разрушит,
Только скажи слово «Вперёд»!
(Эпидемия «Рождённый для битвы»)
| Н |
очью Коннан проснулся от крика своей совы, которая потом разбудила и кошку, и они и они, как ни странно, заговорили по-человечески (в темноте были видны только их глаза, помогающие определить место нахождения этих зверей):
— Между прочим, я давно знаю нашего Коннана. (Тайра).
— Где ты его видела? (Чазетта).
— Он зашёл на чердак и своим чиханием испугал меня. А ещё я спасла его от Ратамона.
— И я его знаю, он любит кошек.
Кошка и сова говорили всё тише и тише, пока совсем не стихли, то есть они говорили так тихо, что Коннан ничего не услышал. Он подумал: «Не оскорбляют ли они меня на этот раз, если уж совсем стихли. Откуда я знаю, что приходит в голову этим волшебным животным…» Единственные друзья ни за что бросили бы того, кто завёл их. Коннан подумал, что если сова и кошка «наговаривают на него», то ему остаётся только завести себе друзей в мыслях, короче – невидимых друзей. Но парень отлично знал, что его сова и кошка ничего такого против него не замышляют, они любят его, как говорил он когда-то Зене. Иногда животные могут быть даже лучше, чем люди. И кто вообще дал Тайре и Чазетте такие удивительные суперспособности? Сова и кошка думали, что это у них от природы. Ну, да, так оно и было, звери-то были волшебными. Сначала они жили у Мохомби, он каждый день читал им волшебную книгу и потом дал им имена. Потом он объяснил Коннану, как их зовут, как они выглядят, если он их встретит. Самое удивительное то, что Коннан умел свободно общаться со всеми животными мира. Ещё когда он познакомился с Мохомби и прошёлся по его зоопарку, то понял, что животные хотели сказать; они при виде юноши кричали: «У Коннана на шее огненный клык! Посмотрите, что Коннан повесил себе на шею!..»
|
|
|
Сова и кошка кричали, зовя за собой Коннана, тот вышел на улицу и увидел, что кто-то идёт ему навстречу. При ночном свете луны трудно было разглядеть, кто это был. Коннан спрятался за угол и притих – а вдруг это враг. Но это был не враг, к Коннану пришёл его друг Казрагор. Он крикнул:
— Коннан!
Юноша вышел, одноглазый подошёл уже совсем близко. В ночной темноте его изумруд вместо глаза страшно уродовал его. А вставлен этот изумруд был не просто так – Казрагору не хотелось, чтобы его лицо портила пустая глазница, глаз этот ему когда-то выбили стрелой. Несмотря на отсутствующий глаз, заменённый драгоценным самоцветом, Казрагор не предавался унынию, и даже не комплексовал.Он сказал:
— Коннан, ты не представляешь, что сейчас происходит. Дум снова пришёл в наш лес, с ним его колдовское братство. Мы должны срочно бежать в лес и узнать, что они задумали.
— А ты видел их?
— Видел. Их на этот раз больше, чем в прошлый раз.
И они вместе направились в лес. Ночная дорога лежала через ромашковое поле, в темноте шумел топор дровосека, в кустах кричали цапли и вальдшнепы. Квакали лягушки, стрекотали кузнечики и сверчки. Над полем кружили ночные бабочки. Казрагор, несясь вперёд, крикнул:
— Не отставай!
Коннан бежал, стараясь успеть за одноглазым. Он с каждой секундой набирал скорость, и мчался без передышки. Каким же быстроногим был этот Казрагор, не угнаться за ним Коннану. Потом он напомнил:
— Казрагор, я не угонюсь за тобой. Не заставляй меня мчаться. Я же варвар, варваров ценят не за скорость, а за выносливость.
Вскоре они добежали до самого леса. Сова и кошка ринулись вперёд. Но к несчастью река отрезала им путь к лесу. Как перебраться, если нет ни моста, ни брода? У берега была привязана лодочка с двумя вёслами. Коннан отвязал её и столкнул в воду:
|
|
|
— Сюда, Казрагор, только так мы сможем переправиться на тот берег. Вон, я слышу Дума. Он там!
И они вместе сели. За вёсла никто из них не брался, река сама несла лодочку, куда попало. На берегу в темноте шевелилосьчто-то большое и чёрное. Существо шевельнулось в сторону и бесшумно сползло в воду. Из воды доносился голос:
— Коннан варвар!
Коннан обернулся к одноглазому, потом прошептал:
— Казрагор, Казрагор, это не ты звал меня?
— Нет. Я молчал.
— Так кто же это был?
— Не знаю. Наверное, тебе послышалось?
Снова раздался голос:
— Коннан! Коннан, иди ко мне.
Одноглазыйнасторожился, сова села на дно лодки, а кошка угрожающе зашипела.В глазах Коннана засветилось чем-то белым. А Казрагор отвечал:
— Странное тут место. Кто в воде может разговаривать? наверное, здесь живут болотники или водяные?
— Наверное, я даже представить себе не могу. Эта река какая-то подозрительная.
Они подплыли к пещерке около реки и стали вглядываться вглубь неё. В темноте пещеры загорелись два жутких огонька – глаза. Кто же это может быть? Обычно, когда Коннан плавал по ночам на лодках, ему попадалось такое зрелище. Это было крокодилье логово. Но в этой пещерке находился отнюдь не крокодил. В воде шумелтолько хвост. А из пещеры доносился всё тот же голос:
— Коннан! Коннан! я вижу тебя!
Потом Казрагор зажёг факел, и они увидели, как под водой движется огромное тело, покрытое красивой чешуёй. Это был большущий питон, выглядел он подозрительно. Коннан и Казрагор высадились на берегу, сова села на ветку, а кошка рядом с ней.Они все спрятались в кустах, чтобы никто не видел. А в это время в лес пришёл Тулса Дум со своими помощниками.Коннан, сидя рядом содноглазым в кустах, видел, как Дум остановился около них в шести шагах. А потом наши разведчики отдалились, чтобы их не было видно. Дум начал свой разговор:
— Значит так, для чего мы собрались здесь?
— Чтобы построить гадкому варвару ловушку. – Отвечал один маг.
— Верно. Если он попадётся, то мне выпадет удача – я заполучу его клык всевластия, а его самого… но, не буду говорить сейчас, я потом решу, что с ним делать. Ну, скажите мне, неужели я поверю вам, что варвар – самое дерьмовое существо во всей Греции, может уничтожить огненный клык?Так, давайте ближе к делу. Мой единодушник здесь, я предложил ему искупаться, заодно он и в поисках поучаствует с нами. Только вот где он? Наверное, обратно в башню уполз?
— Ты про кого?
— Да, про змея своего. Мы уже весь лес обошли, а никаких варваровдо сих пор не нашли. Он – единственный, кто может помочь нам в лесу.
Коннан слышал всё, что говорили колдуны, он прошептал:
— Зря ты, Дум, пришёл сюда, здесь очень опасная река. Не будет тебе здесь ни варваров, никого.
Тут на ветку над головой Казрагора уселась необыкновенно красивая птица, её перья были окрашены в разные яркие цвета. Феникс. Коннан пригляделся, птица уселась поближе к нему. В ночи она выглядела чудесно. Юноша спросил:
— Так, ты хочешь помочь мне? Не думаю, что здéсь ты справишься.
Но феникс ничего не отвечал. Он продолжал смотреть Коннану в глаза. Коннан и Казрагор повернули головы назад, и увидели, как из воды поднимается чья-то огромная голова на толстой шее. Принадлежать она могла только какому-то водяному монстру. Глаза горели в темноте, напоминая фары современных автомобилей. Определить в темноте, ктó это, было трудно, остальное тело было в воде, а у этого существа наружу выглядывали только хвост, голова и шея. Наблюдая за диковинным животным издали, Коннан удивился:
— Впервые вижу, чтобы здесь поселился водяной дракон. Раньше его здесь не было.
— А может, это речное пугало, – предложил Казрагор, – и оно что-то здесь сторожит?
— Не думаю, но ведёт себя эта тварь как-то подозрительно. Вон, гляди, она хочет выбраться на берег. Всё, уже не хочет.
Тут за спиной Казрагора послышалось монотонное дыхание, он спросил:
— Коннан, ты слышал?
— Что?
— У меня за спиной кто-то дышит. Интересно, кто.
— Бизон. Я даже вижу его.
Казрагор достал из мешка рыбу и протянул зверю:
— Ешь, бычара!
— Зачем ты кормишь бизона рыбой?
— Чтобы он не трогал нас.
— Разве бизоны едят рыбу?
— Другие не едят, а этот ест.
Бизон схватил рыбную тушку зубами и умчался прочь. А из воды снова раздался неистовый голос:
— Коннан! Коннан, ко мне! Я так долго ждал тебя!
Но Коннан не обращал ни малейшего внимания. Он спокойно слушал разговоры колдунов. Те продолжали общаться:
— Братство колдунов приняло решение, что молодой варвар по имени Коннан будет убит в камере пыток за неисполнение своей обязанности – он не отдал мне клык.
— Дум, тебе стóит применить такую пытку, чтобы мы могли смотреть, как умирает дерзкий парнишка. Его надо скормить зверям. Посмотрим тогда, как выглядит разорванный человек. Твои чудовища давно не ели человечины. Один из нас переоденется в его союзника, и схватит его спящим.
— А может, бросить его в пустой колодец без еды и воды?
— Вот это именно то, о чём я сейчас и думал. Молодец, Арий.
Арий потёр свои сухие руки и уселся на пенёк. А Коннан повернулся к фениксу, желая узнать ещё кое-что. Птица сидела, распушив свои разноцветные перья. На её языке юноша понял, что рядом очень опасные враги. А о том, кто говорил с ним из реки, так и не узнал. Существо из реки только показало из воды глаза, а потом снова погрузилось на дно. Домой Коннан шёл берегом, а Казрагор взял лодку. Одноглазый не сразу заметил, что за ним что-то плывёт, он грёб вперёд, глядя в звёздное небо. Существо из воды вдруг сказало:
— Нет, это не Коннан!
А Коннан уже крепко спал, он был доволен, что не попал в лапы врага и знает, как спастись от колдунов. На улице всю ночь дул ветер, теребя лепестки цветов и колосья пшеницы; он разносил паутинки по деревьям так, что паучки на лету забивались в щели; потом он начинал кататься по крышам домов и прятаться под шерстью и перьями ночных животных. Сквозь сон Зена и Коннан слышали, как росший на улице куст барабанит ветками по стене, словно просится войти и переночевать; пошёл дождь, и ветви куста застучали сильнее, отчего сочувствие рыцаря к нему усилилось. Когда дождь прошёл, луна и звёзды снова выглянули из-за мохнатых как медведи туч; посмотрев на луну, Коннан побледнел, его сердце сжалось, а в голове кололо иголочками, в глазах его мелькали разные хвостатые точки и ажуры. Луна так и глядела на него, никуда не исчезая, а при вое волков в овраге выглядела просто угрожающе; Коннану она казалась оком Сета, от которого некуда было деваться. Змей своим третьим глазом мог осмотреть весь мир сразу, чего следовало опасаться более всего. Иногда Коннан, прячась в любых укромных местах, радовался, думая, что и Сет туда не заглянет. Напрасно, от глаза Сета невозможно было скрываться! При вое волков казалось, что воют и неодушевлённые предметы. Небо тихо качалось в звёздной ладье; луна ни новая, ни полная ослепительно блестела, звёзды, словно тянулись к ней поближе.Небо было до того прозрачным, что во всей этой ночной природе можно было чётко разглядеть и те предметы, которые находились вдали. Вдалеке виднелся освещённый город, а точнее белое здание, освещённое множеством факелов. Лёжа на своей подстилке и прикрытый ярким покрывалом, Коннан думал, о многом думал; мысли в его голове то сливались, то разбегались, то перепрыгивали друг через друга, словно играли в чехарду. Он ласково посмотрел на Зену и прошептал усталым голосом:
— Спи, красавица моя! на тебя с небесного купола смотрит месяц, звёзды поют тебе песни, а моя душа оберегает тебя!..
А та, ничего не слушая, крепко «спала», ей было не до Коннана, она молилась:
— Милые боги, сделайте меня птицей, чтобы я могла улететь куда подальше. Мне очень страшно. Подскажите мне, светила небесные, кому я могу доверить свою душу…
Луна собрала вокруг себя звёзды, и их лучи упали на Коннана. Зена тогда решила, что её молитва услышана. Как же всё-таки хотелось ей удрать куда подальше из Греции, иногда присутствие Коннана не придавало её смелости.
Глава 24
óВИЗИТ РАТАМОНА ó
Уже нас больше, уже сотни рук
Я возвращаюсь, замыкая круг
И каждый раз ударом на удар
Ты отвечать привык,
Ты выбираешь сам
([AMATORY] «Меня больше нет»)
| З |
амышляя дерзкий заговор против Коннана, Ратамон решил всё доложить Сету. Он, собираясь к великому змею, стоял у окна и бурчал себе под нос:
— Варвары причиняют мне столько забот. А этот Коннан скоро всех нас погубит. Я уничтожу его ко всем чертям. Надо торопиться, пока он не собрал свою армию. Но сначала надо всё сказать Повелителю клыков.
Собрался Ратамон быстро как на пожар. Управился за полторы минуты. Прыгнул в свою колесницу, запряжённую двумя драконами, и прибыл к башне Сета.
А в это время Сет плескался у себя в плавательном бассейне немыслимых размеров – змей-то был большой. Вокруг летали маленькие, размером с крысу, крокодильчики с крыльями как у летучей мыши. Лежал Сет под светом факела. По стенам бегали тараканы, на полу стояли большие лужи. Окна были застеклены надёжно – в них была не слюда или бычьи пузыри, а самое настоящее стекло. Под самой стеной поодаль от двери на верхние этажи стоял трон змея. Тут вдруг кто-то постучал в дверь башни. Сет спросил:
— Кто там?
— Ратамон
— Кто? не слышу.
— Я говорю Ратамон.
— Заходи!
Ратамон вбежал, запыхавшись, он был весь бледный как мертвец. Взгляд был неистовым и колючим; казалось, что Ратамон мог съесть кого-нибудь глазами; а выражение лица напоминало звериный оскал, словно его кто-то разозлил, хотя это было не так. Ратамон был в нормальном настроении.
— Ну, что случилось? – спросил у Ратамона Сет, – за тобой кто-нибудь гнался, или как?
— Нет, за мной никто не гнался, я просто примчался, чтобы пройти незамеченным.
—Так что ты хотел сказать?
— Тулса Дум…
— Что Тулса Дум?
— Тулса Дум нашёл подкрепление, это злые ведьмы и колдуны, они приедут сюда на кабанах и волках. Есть у него ещё и тролли и гоблины с топорами. Я создам им оружия.
— Зачем? тролли и гоблины для битвы слишком ленивы. То, что ведьмы и колдуны есть – это отлично, а где Коннан? Ты же знаешь, что я не могу его проспать.
— Какой спать! Ты же никогда не отдыхаешь, а только высматриваешь этого глупыша. У него на шее клык, на котором держится наша власть. Где Коннан, мне интересно знать. Это хорошо, если ты знаешь, где он. Я искал его и не нашёл, он слишком хитёр.
— Но зато я нашёл его. Он был на реке. С ним был одноглазый воин Казрагор. У этого Казрагора был протез глаза – изумруд. То есть вместо глаза был вставлен изумруд.
— Меня не интересует, что ему было вставлено. Я разве спрашивал про Казрагора? Коннан – вот, кто мне нужен.
— Ну, Коннана я заметил. Потом доложил в тот же день колдовскому братству. А ты нигде не видел моего единодушника?
— О чём ты говоришь, змейка?
— Я спрашиваю, где Тулса Дум?
— Ах, Тулса Дум! с Гордием вино пьёт, а всё не просто так, а за нашу будущую победу. Мы будем считать, что уже на полпути к ней. Осталось лишь поймать этого пролазу, которого зовут Коннан, снять с его шеи клык, и дело в шляпе.
— А Зена?
— Точно! чуть не забыл. Раз её с этим варваром обручил, как она говорит, непонятный источник, то я этого варвара убью. Потом на ней женюсь. Но жалко только, что она не полузмея как я.
— Будь спокоен. Поживёт с тобой, станет как ты.
— Так она же не хочет замуж за такого могучего полководца вроде меня.
— Увидит тебя, захочет.
— Мы с Думом уже всё обсудили, не забыли и про самых опасных чудищ. Они будут нашими самыми верными друзьями: когда этот тупой и гнусный варвар отправится к кому-нибудь за помощью, они должны будут перегородить ему путь. Их он в одиночку не одолеет, клянусь! Ему не хватит на все полученные раны зелья исцеления. Так что считай, что мы выиграем. А потом я принесу тебе тот самый клык, как обещал.
— С чего ты взял, что Коннан не справится с чудовищами? Он же может победить кого угодно.
— Вот, Дума точно, не сумеет. Он слишком слаб для таких чудовищ, с ними даже Геракл не может справиться.
— А помнишь, как он убил Ракироса?
— Кого? А, Ракироса. Но ведь Ракирос был один, и притом у него было перебито крыло. А тех будет много. Твой Коннан и глазом своим синим моргнуть не успеет, как будет лежать лицом вверх. Он слишком слаб для нашей магии. Не думай, что он великий воин. У него это на лбу не написано.
Глава 25
ó ТОРГОВЕЦ ВОЛШЕБНЫМИ ЖИВОТНЫМИ ó
Так-то так!
Да, так-то так!
Оно так-то так!
Да, так-то оно так!
Теперь ты не один,
Теперь ты непобедим!
В последний раз скажу тебе
Ты сам все знаешь о себе!
(Дискотека Авария «Суровый рэп»)
| Т |
ёмное облако надвинулось на Киммерию и, казалось бы, подёрнуло всё небо; с каждым разом Коннану приходилось всё труднее и труднее. Он не знал, как помочь своим друзьям. Каждую ночь его мучили кошмарные сны, но вот его посетила радость. Они с Зеной, разодетые в свою воинскую одежду, двинулись в путь. Уезжая от своего заветного сарайчика с маленькой фермой надолго, Коннан не унывал, его всё ближе и ближе, по его мнению, приближало к тому дню, когда он отправится в далёкое долгожданное путешествие. Дорога была долгой и интересной, никто, наверное, не отказался бы от неё. Хотя Коннан и Зена ехали не для прогулки и не просто для хождения, а на базар, где можно приобрести волшебных животных. Коннан уже заранее представлял, как он их купит. В голову ему по пути почему-то лез Повелитель клыков, из-за которого невозможно было спокойно спать. Парень тогда замотал головой в разные стороны, чтобы забыть противного змея. Ему оставалось только смотреть по сторонам и любоваться по пути окружающей природой. По другую сторону от дороги бросалось в глаза «лоскутное» поле; на нём легко было различить коричневые, чёрные, оранжевые, зелёные, жёлтые и бирюзовые клеточки. Казалось, что это было лоскутное одеяло, увеличенное во множество раз. Над полем летали птицы, то и дело покушавшиеся на посевы, их было немало, это были вороны и галки. Они чёрным облаком взвивались над полем, тем самым изображая жуткое чёрное облако. Их крик издали очень напоминал треск сучков. Прямо на глазах Коннана три вороны подлетели к обочине и стали выдёргивать из земли цветы вместе с корнем. Он показал это Зене:
— Смотри, что делают! Гадкие птицы!
— А зачем они это делают?
— Не знаю, но, наверное, ищут материалы для строительства гнезда.
Вороны, схватив каждая по несколько цветов, улетели и скрылись в синеве неба. Сова и кошка не думали тревожить ворон, они спокойно сидели со своими хозяевами. Кошка села к Коннану, а сова – к Зене. У принцессы и рыцаря, которые, как вы уже знаете, были обручены в водах Гвалура, даже сова и кошка стали общими. Подъехали наши друзья к лугу, кони их очень обрадовались, что вокруг было много травы. Пощипав немного травы, кони отправились дальше. В небекружили ласточки и щеглы, над лугом жужжали шмели и залезали в цветки, чтобы украсть как можно больше нектара и пыльцы.Пауки-хамелеоны «окрасились» под цвет листьев, поджидая добычу. Весь луг кипел жизнью разных существ от муравья до газели, крики животных образовывали природный «оркестр». За один день всех жителей луга сосчитать было практически невозможно. Одни прятались в траве, другие – под землёй, а третьи взлетали в небо так, что исчезали из поля зрения. Только живые голоса напоминали о существовании своих хозяев, они звучали то громко, то совсем замолкали. По календарю был ещё март, но здесь, в Греции, уже наступила самая весна, когда на деревьях появились зелёные листья, распустились цветы, на луг прилетели шмели, а лес поднял свои ветви, словно пытаясь дотянуться до неба. Весенняя греческая природа без вмешательства в неё человека ожила и преобразилась почти за одну недельку. Вокруг цвели настурции, над цветками которых кружили шмели, важно разгуливали голуби, а вороны вырывали из земли жирных червей. Навстречу нашим всадникам рванулись ватаги мошек и комаров; потом откуда ни возьмись, на придорожных камнях появились стаи дюймовых голубых красавиц – бабочек, их тельца были серыми, а крылья украшала чёрно-белая каёмка. Сидели эти бабочки везде: на земле, камнях, траве, деревьях и кустах. Было их видимо-невидимо, издалека они напоминали летучие анютины глазки без стебельков. Трепещущие крылышки не останавливались на лету. На первый взгляд казалось, что бабочки эти совсем не боятся людей, они летали низко, а потом и вовсе скрывались в самой глубине кроны деревьев. Почуяв всадников, бабочки бросились врассыпную.
Вот луг закончился, началась дорога, деревьев вдруг стало меньше. Коннан спросил:
— Зена, а ты сама-то знаешь, куда ехать?
— Знаю. Мы вот-вот уже будем там, куда ехали. Я хорошо знаю эти дороги. Много раз здесь проезжала.
— А сколько нам ещё осталось?
— Не так уж и много. Ты уж не беспокойся, твоё зверьё никуда не денется.
Встретила наших героев высоченная ограда, на её воротах были нарисованы крокодилы. Наверное, их изображения намекали на то, что за этой оградой был волшебный зверинец. Клетки со зверями были видны издалека, волшебные животные подходили вплотную к оградам своих вольер, ожидая корма. Некоторые животные даже налезали при этом друг на друга. Вопрос состоял в том, кого выбрать. Коннана беспокоило, как бы их всех не разобрали ещё до его прихода. Но вот они с Зеной спешились и, привязав коней у ограды, вошли в зверинец. На пороге их встретил парень с квадратной челюстью и курчавыми волосами, напоминающими шкуру барана.
— Зена! Коннан! – сказал он.
— Это нас. Идём, Коннан.
При виде незнакомца, пропустившего их, Коннан поздоровался:
— Здравствуй.
— Ну, здравствуйте, Коннан и Зена. Если ты, Коннан, видишь меня впервые, будем знакомы. Я Иолай. Я на сегодняшний день ваш проводник в мир волшебных существ.
Не терпелось Коннану увидеть боевых животных вживую, а ещё интереснее было, наверное, поговорить с ними и рассказать им о предстоящей битве. Клеток было очень много, и во всех мощные животные; при виде Коннана они присмирели, возможно, испугались клыка всевластия.Самое удивительное, что когда юноша проходил мимо, они кланялись ему. На каждой клетке было написано, какой зверь для чего предназначен. Сами по себе боевые звери в размере превышали реальных; например, реальные львы по сравнению с волшебными – просто котята.
— А много ли здесь боевых животных? – удивился Коннан.
— Сколько угодно, – ответил Иолай.
Но вот кто-то помахал издали рукой:
— Коннан, Иолай, я здесь!
Коннан присмотрелся и увидел Геракла. Он стоял у львиного вольера, на его руке сидела игуана и качала головой. Её сухая шкурка была чем-то исцарапана, а глаза наполовину прикрыты непрозрачными веками. Коннан подошёл к львиной клетке и, дождавшись появления льва, сказал ему:
— Мы с тобой одной крови – ты и я!
А потом покосился на игуану и сказал Гераклу:
— Игуана не подойдёт для сражений, скорее, её победят.
— А зачем, чтобы она сражалась? – отвечал Геракл,– я её просто так держу. Я несу её в другой зверинец – менять на варана.
— А в том зоопарке тоже есть боевые животные?
— Нет, там все животные обыкновенные – не волшебные. Игуану свою я взял там. Отнесу её вылечить, и мне дадут, как я говорил, варана.
Иолай взглянул на игуану, а потом спросил у Геракла:
— А Коннан сам переправит своих зверей к Зене в зверинец или ему помочь?
— Сам, ему помощь не нужна. Он такой, что ему многое под силу.
Коннан осмотрел свой мешочек монет, чтобы убедиться, что на всех животных денег хватает. Для битвы годились только такие животные, как лев, тигр, гепард, гиена, крокодил, медведь, носорог, буйвол, слон, кабан, бегемот и горилла. На вывеске было написано, кто для чего нужен:
лев – нападает на пехоту,
тигр – прорывает ряды воинов,
гепард – обгоняет лошадей,
гиена – нападает на одиночных воинов,
крокодил – топит лодки,
медведь – ломает осадные лестницы и деревянные башни,
носорог – уничтожает кавалерию,
буйвол – ломает осадные орудия,
слон – таранит вражеские ворота,
кабан – роет окопы,
бегемот – делает пробоины во вражеских кораблях,
горилла – штурмует вражеские крепости.
Довольно большими преимуществами пользовались хищники – они умели превосходно наносить рваные раны и владели искусством внезапного нападения. Боевые звери были неуязвимы для оружия и магических заклинаний, ловки и могучи. Стрелы, копья и прочие снаряды отскакивали от них, а всё благодаря волшебной энергии, дарованной им природой; друг с другом они никогда и нигде не дрались, прекрасно понимали человеческий язык, в огне не горели, в воде не тонули, видели в темноте, отлично ручнились, их невозможно было перехитрить, вожака они себе не выбирали. От таких союзников разве откажешься?
В тот же день Коннан отдал за каждого зверя по монете и выдрессировал буйвола, получив малочисленные раны. Облачённое на этот раз в звериные шкуры могучее тело рыцаря, казалось бы, вот-вот утеряет сначала кровь, а потом ещё и душу. Но сам он [Коннан] гордился тем, что укрощение прошло успешно. Встал он с большим трудом, каждый шаг для него стал пыткой.Потом рыцаря уложили спать, а принцесса села около него и заживила ему раны, как делала это всегда. Всю ночь бедному парню снился ужасный сон – демонический лодочник усадил их с Зеной в судно из рёбер и жил убитого Ракироса и повёз между скал по реке из… крови. А какой-то вампир сковал их в цепи и бросил в жерло действующего вулкана кормить духов огня.
Всю ночь раны вызывали невыносимую боль, Коннан стонал, и ему тяжело было дышать, он извивался змеёй и во сне издавал бессмысленные звуки, дышал он ртом, на глаза наворачивались слёзы; ему казалось, что он пронзён тысячей обоюдоострых мечей и таких же кинжалов… Увидев Зену, он спросил:
— Зена, Зена, неужели я проспал весь день?
— Нет, одну ночь. И ещё, наших животных я уже переправила в мой зверинец при помощи своей волшебной палочки. Если ты сумел укротить буйвола, то все остальные звери тоже укрощены, волшебство одинаково напитало всех их. Они всегда знают, кто их истинный хозяин.
Коннан встал, надел свой воинский наряд, а поверх лат свой огненный клык, и они с Зеной отправились в обратный путь. А дома она сказала:
— Тебе сегодня вечером следует пойти в порт, там тебя ждёт твой новый союзник, а я пока отправлю туда зверей в клетках.
— А как я узнаю нового союзника?
— Сова высмотрит с воздуха, а кошка найдёт по запаху, потом они подадут тебе сигнал своими криками. А дальше ты вместе со своими союзниками сядешь на корабль.
Глава 26
óНА КОРАБЛЕ ВИКИНГОВó
Есть такие дороги – назад не ведут.
На чужом берегу я прилив стерегу.
Паруса обманув, ветер стих навсегда,
Плоским зеркалом стала морская вода.
(Мельница «Лента в волосах»)
| В |
ечером Коннан оделся, возглавил на свою голову с чёрными волосами рогатый шлем, подпоясал меч и кинжал, взял кошку и сову, и хотел было выходить, но тут вошёл Фандагар:
— Коннан, я пришёл к тебе.
— Ну, говори, что ты там хотел.
— Я проходил мимо тебя, мне было по пути. Никто не пожелал тебе перед поездкой удачи. Вот я и подумал, что сам сделаю это.
— Спасибо, но я должен торопиться, мне надо срочно сесть на корабль.
— Ну, пока!
— Всего тебе, пока!
Попрощавшись с Фандагаром, Коннан помчался в порт. Клык на его шее выглядел довольно дико. Люди вокруг, как маленькие рыбки в большом океане, сновали в разные стороны, и у всех были свои дела. Неразбериха мешала ходить и бегать, людей было до того много, что их невозможно было сосчитать. Они ходили туда-сюда и словно не замечали друг друга. Из-за такого сборища людей Коннан с трудом продвинулся вперёд. И лишь его сове и кошке было нипочём, они легко промелькнули сквозь толпу. А Коннан еле-еле продвигался к причалу.
— Поберегись, варвар! – раздалось над его головой. Это рослый толстяк пронёс над парнем громадную корзину рыбы.
Без коня пришлось, конечно, трудно. Зато юношу сопровождали сова и кошка, положиться можно было только на них. На пути Коннана на огромной улице выросла группа пьяных бездельников, сидящих за столом и распивавших пиво с вяленой воблой и варёными раками. Увидев Коннана, они заорали дурными голосами:
— Эй! с клыком! Нашёл, куда бежать!
Коннан не стал собачиться с незнакомыми людьми, тем более с пьяными. От пьянчуг чего угодно можно было ожидать. Наконец толчея и неразбериха исчезли, и двигаться к порту стало гораздо проще. Парень увидел, как люди в доспехах грузят клетки с его зверями на колоссальный корабль, а у причала стоит викинг – атлет; дядька такой здоровый как борец в цирке, на его длинной рыжей бороде заплетены косы. А рядом с ним другой викинг ростом чуть ниже, бороды не было – только рыжие усы. Коннан удивился, когда кошка и сова остановились около этих викингов. «Так вот, кого имела в виду Зена…» – решил он. Старший викинг подошёл к Коннану и обрадовался:
— Коннан! где ж ты был? я уж думал, что не найду тебя.
— Ты спрашиваешь, где я был, Снегг? У себя в Греции. Зена направила меня к тебе из-за этого(на этом месте Коннан указал на свой «амулет» - клык). Из-за него все мои неприятности. Ты сам-то знаешь, что это?
— Разрази меня гром! Это же клык всевластия. Смотри, Тефаора, что висит на шее у нашего Коннана.
Тефаора через плечо своего брата Снегга посмотрел на клык Коннана и спросил:
— Коннан, а Коннан, зачем тебе этот клык? Ты тоже хочешь быть викингом? Хотя мы редко себе такое позволяем. Ой, мамочки! да он ещё и огненный, ну вообще.
Коннан обиделся:
— Тефаора, ты ничего не понял. Это не просто огненный клык, это клык всевластия.
Дальше ему вдруг на душе стало тяжело. Он скрыл своё плохое чувство и сделал вид, что успокоился. И когда они все трое сели на корабль, куда погрузили боевых животных, Коннан начал рассказывать братьям – викингам проСета, Зену, Геракла, Тулса Дума и всех остальных, не забыл и про мраморный кинжал.
Путь по морю к берегам Норвегии был запланирован без остановки. Корабль викингов, качаясь на волнах, издали был похож на морское чудовище, но корабль этот был не один, их было шесть. И создавалось впечатление о том, что это чудовище ведёт за собой своё войско. Он плыл вперёд, ударяя одновременно двенадцатью вёслами о тёмную воду. Галерные гребцы долго не отдыхали, а шкиперы ни на минуту не отходили от дверей кают. Волны то и дело задевали друг друга, их гребни, словно чьи-то тяжёлые мощные лапы, хватались за вёсла галер. Морская пена после каждого подъёма волны рассыпалась по зелёной ткани воды. В темноте море казалось чёрным как зола. Светящиеся морские животные не боялись подплыватьк группе кораблей, они играли на волнах, и казалось, что вода загорелась. Когда морские «огни» погасли, корабли снова «превратились» в пугающее зрелище. Появились другие морские животные. Киты показывали из воды свои чёрные спины и пускали перья фонтанов. По небу летали чайки и казарки. Медузы сверху походили на хрустальные колпачки со снежинками посередине. Море переливалось всеми оттенками синего цвета, и среди этой монохромности легко было различить серые туловища дельфинов или других животных. В море отражались огромные чёрные облака, они поражали своей объёмностью и невероятной на первый взгляд тяжестью. Вечернее небо было покрыто звёздами, а молодой месяц походил на серп… Поглядев на звёзды, Снегг спросил:
— Коннан, а ты говорил, что у каждого из нас есть своя звёздочка?
— Да, у всех жителей нашей планеты. А когда мы умираем, то наши звёзды гаснут навсегда. Они после этого светят только для всемогущих богов. А мы, смертные уходим в мир иной.
— Я это и до тебя слышал. Только вот не помню, от кого. А ещё мне говорили, что звёздочка, твоя или другая, может донести твои мольбы и моления к богам.
Тефаора усмехнулся. От смеха он еле-еле выговорил:
—Ну… ты… Коннан… придумал!
— Это не я придумал, это мне в своё время рассказывал мой покойный дедушка, – отвечал Коннан, – и ничего удивительного в этом нет.
Снегг обернулся к брату:
— Когда мне рассказали о звёздах, где ты был?
— Искал волшебную книгу, – было ему ответом.
Коннан грустно смотрел на усыпанное звёздами небо, вскоре он не заметил, как заснул. Сова и кошка уселись у его изголовья. Спал юноша на сухой палубе. Снегг удивился, когда увидел, что над головой спящего Коннана сверкнул венец необычайной красоты; и этот самый венец делал Коннана ещё красивее, чем обычно. А клык время от времени приобретал огненный цвет – наверное, дело шло к беде. Серебристый цвет луны ударил юношу прямо в лицо, и тот повернулся со спины на бок; из-за своего плаща из шкуры волка он со спины напоминал дикого неведомого зверя, а рогатый шлем дополнял страх в глазах зрителя. Со всех сторон корабль окружало море, берегов нигде не было видно. Серой стеной над водой навис густой туман; к кораблю начали подплывать русалки, их было немало, они даже не боялись рассмотреть его вблизи. Во сне Коннану начало страшно жечь глаза, он проснулся и потёр их, стало немного лучше. Туман сковывал дыхание, и казалось, что смерть совсем рядом, вскоре туман рассеялся, и стало легче дышать. Коннан поднялся и начал нараспев читать молитву:
— Звёзды небесные зажгли для меня вы, всемогущие боги; и вы поможете мне добыть мраморный кинжал, чтобы уничтожить огненный клык, который я несу. Защитите мою возлюбленную, которая в Греции сейчас без меня. Прошу и вас четырёх сестёр – богинь уберечь её одну: тебя, Хуга – богиня воздуха; тебя, Думба – богиня земли; тебя, Кенза – богиня огня и тебя, Джанга – богиня воды. Ты, Хуга, развей её печали утри ей слёзы; ты, Думба, отведи её в безопасное место; ты, Кенза, осторожно согрей её; ты, Джанга, умой её от крови и ран. Почто вы все четыре воюете между собой? без вас не было бы жизни на земле… Да склонятся ко мне и моей возлюбленной драгие ветви дерева жизни, да исчезнет страх! Славься, славься, всё кругом…
В голосе Коннана звучала любовь, придававшая его молитве лаконичность. Он вспомнил о своём прошлом, свои плохие сны; юноше снилось, что над морем парит жуткий красный дьявол, светит жёлтыми глазищами и кричит:
— Коннан варвар, иди ко мне!
Коннан тогда зажмурил свои синие глаза, а потом резко открыл их – никакого дьявола нет, только ночь, море и звёздное небо. Всю ночь ему снилась родная Греция, что подходит он к спящей Зене, целует её в висок; она просыпается и радостно смотрит ему в глаза. И тут вспоминает Коннан приятную фразу «У тебя… золотое сердце». Пока рыцарьпребывал в блаженном сне, Тефаора, стоя около его ног, обратился к Снеггу:
— Я бы рассказал нашему красавцу Коннану о необычных существах, которые живут в Междумирье, но пусть пока спит.
Снегг улыбнулся:
— Миры, предстающие перед тобой во сне, прекрасны. Если можно было бы, мы бы перенеслись туда на драконе – он один умеет летать. Никто из нас не ведает ими, только один Кантр.
Ночь была довольно долгой, и казалось, что она длилась бы целую вечность. На корабле как будто возникло сонное царство. Не спали только капитан у руля и гребцы на галерах. Чайки и альбатросы садились на борта корабля, чтобы почистить перья. В воде и над ней кипела жизнь. Крики китов не давали спать, а их сочетание с плывущими по небу облаками создавали ощущение транса.
Утром Коннан проснулся и умылся. После еды они со Снеггом и Тефаорой прочли молитву (а викинги тоже молились варварским богам.Тем же, каким молился Коннан).
— Каким богам ты поклоняешься, Коннан? – спросил Снегг.
- Я? Четырём сёстрам – богиням, Крашнаку и Нараяну. Правда, я не очень в них верю, – отвечал Коннан, – но само существование богов я не отрицаю. Нашим варварским богам в отличие от богов других народов жертв не приносят, а только возжигают свечи.
— Про свечи я помню, но хочу сказать тебе другое. Если веришь, то это хорошо, без веры нет спасения.
— Боги, они совсем не такие, как мы. У них больше огня любви. Они умеют любить и добрых, и злых.
— Как так и злых? – спросили Тефаора и Снегг в один голос.
— Любят. Но то, что они делают, богам не нравится. Что богов раздражает, то они на суде и возьмут. Сами они добрее, чем кажутся. Но есть и злые боги. Ночью, когда весь наш мир безгрешен, Нараян встаёт с трона, отворяет окно своей небесной горницы, ищет глазами свою любимицу Киммерию и благословляет, а сам плачет.
Тут вдруг один из викингов пробежал глазами по всему кораблю и уставился на Коннана:
— Эй, чёрненький, да с клыком на шее, сколько тебе лет?
— Двадцать два.
— А как звать тебя, богатырь?
— Коннан.
— Коннан, а ты викинг?
— Нет, я киммериец.
— Оно и видно, что не викинг. У тебя ведь нет бороды и усов. Да и вообще, у нас редко встретишь такое имя Коннан.
Коннан вынул из поясной котомки дощечку в форме сердца с изображением на ней красивой черноглазой брюнетки. Глядя на её изображение, юноша тяжело дышал, его сердце билось очень больно.
— Кто она? – спросил Снегг.
Киммериец быстро спрятал портрет в котомочку и сказал:
— Это Зена, моя возлюбленная, я хочу на ней жениться.
Снеггу стало не по себе:
— Ты, я вижу, ничем не интересуешься, кроме этой красотки. Лучше бы о приключениях думал. Да и о битвах, на которые тебя пошлют. Там тебя никто любить не будет, на первом месте всегда должны быть сражения. Если ты хороший воин, то должен любить оружие больше, чем что-то иное. Побойся Гагура, этот бог отвечает за оружия, и повелел воинам всегда с любовью принимать меч.
В разговор вмешался Тефаора:
—Ну, ты только посмотри на него. Вместо талисмана он носит портрет какой-то прекрасной принцессы. У!
— Но, я же люблю её,– обиделся Коннан, – она мне всегда говорила, что воину в бою должна покровительствовать жалость его возлюбленной.
—Шут ты гороховый. У тебя в голове должны быть подвиги, так что отдай мне это, пожалуйста.
Пришлось отдать, но и без этого изображения Коннан понимал, что Зена навеки верна ему.
— Учти, киммериец! чтобы это было в последний раз. За такую вольность будешь без отдыха мыть корабль или пойдёшь гребцом на галеры. Некоторые из наших воинов уже получили такое наказание! – и Снегг погрозил пальцем.
— Довольно ругать меня.
— Коннан, я не шучу.
Но Коннан продолжал отпираться, правда, делал он это в мыслях. Ему казалось, что Снегг шутит; тем более что может сделать тебе твой друг или просто знакомый. Снегг с хитринкой в глазах проговорил:
— Вот что, варвар, тебе просто повезло, что я такой добрый. Другой бы на моём месте так отделал бы тебя, что ты забыл бы, как тебя зовут. У нас никто не должен своевольничать. Здесь нет родителей, которые баловали бы тебя. Твоя задача – подчиняться. Дисциплина очень строгая. Коннан, я говорю это лично тебе, ради твоего же блага. Запомни это, пока ты здесь!
Юноше было до слёз жалко расставаться с портретом Зены, его возлюбленной. «Интересно, что с ней, – подумал он, – наверное, она сражается одна, моя красавица Зена. А может, она заболела, или Ратамон уже женился на ней? Ой, Ратамон, нет, не позволю». Коннан опечалился, ему было очень жаль Зену. Он коснулся ладонью своего лба, на котором выступили крупные капельки пота. Голова его наполнилась болью.
Глава 27
óПУСТЫННЫЙ ДРАКОН ó
Цвета ночи гранитные склоны,
Цвета крови сухая земля,
И янтарные очи дракона
Отражает кусок хрусталя -
Я сторожу этот клад.
(Мельница «Дракон»)
| А |
что же в это время происходило в старой доброй Греции в отсутствие Коннана?
Зена сидела у окна во дворце у Тулса Дума и от скуки считала пролетавших за окном птиц. Тулса Дум устроил сборище ведьм и колдунов, которое должно было проходить всю ночь напролёт. Под звуки барабана и флейты колдовская сила бесилась не переставая. Мужчины и женщины разодетые во всё чёрное, взяв в руки по факелу, танцевали босиком на раскалённых докрасна углях и горланили непристойные песни. А потом они начинали ругаться и набрасываться друга со злостью. Некоторые из них даже танцевали у костра, разожжённого прямо под куполом дворца. Тулса Дум как всегда был в центре внимания, на нём был наряд чёрного цвета с красными «брызгами». После танцев начался пир, но давали на нём не наши обычные человеческие кушанья, а самые что ни на есть мерзостные: жареную человечину, рагу из ворон, отварных кротов и лягушек, а вместо питья… ужас… кровь.
А что касается Зены, то про неё словно совсем забыли, она подошла к двери и вышла в коридор, а затем к себе в комнату. Около своего злобного папаши – людоеда Зена чувствовала себя брошенной и никому не нужной. Ею овладели страхи; девушка надела своё синее платье и босиком спустилась в отцовское святилище. Там она подошла в Белой купели, которая всегда была наполнена водой. На поверхности воды вдруг появилось изображение Коннана. Он со слезами на глазах целовал портрет Зены, рогатый шлем на его голове придавал ему ещё более печальный вид, а клык на шее стал красным как огонь. Зена в ужасе закрыла глаза, а затем резко открыла их, глазам стало больно. Но на этот раз она была не в святилище, а в степи.Степь была очень велика, у неё будто не было ни конца, ни края. Вокруг шумели насекомые, шуршали листья. На деревьях каркали вороны, в воздухе кружили шмели. Крупных животных нигде не было, словно какой-то злой колдун уничтожил их, оставив только мелких. Кроны деревьев были не зелёными, а фиолетовыми. Среди листьев прятались ящерки и хамелеоны.
— Где я? – испугалась принцесса, всё это разнообразие непривычной для Греции природы страшно пугало её. Оставалось только бежать, но куда?
По голой земле было больно ступать. Терновник цеплялся Зене за одежду, царапал голые ступни, руки и лицо, злая крапива жгла ей руки, а чертополох колол пятки. Среди терновника летали комары, над головой парили летучие мыши, которые норовили вцепиться ей в волосы. На холмах работали гномы с лопатами, топорами и вилами. Они перешёптывались между собой на непонятном с первого раза языке. На камне сидел попугай, он закричал на Зену:
— Дурро-чка! Дурра! Прочь! прочь!
Воительница брызнула на попугая волшебным эликсиром защиты, а сама отбежала в сторону. А попугай снова начал кричать, потом тараторить, мямлить и заикаться, пока совсем не умолк. Потом впереди появился чей-то силуэт. Это был воин прекраснее которого Зена, пожалуй, никого не видела.
— Это он! – воскликнула Зена. – Коннан, я иду к тебе!
Она побежала вперёд, но фигура Коннана вскоре исчезла, это был всего лишь мираж. Зена отлично знала, что Коннан в то время был в дальних странствиях, и ищет мраморный кинжал, без которого нельзя уничтожить огненный клык вообще. Вся надежда была только на него. На него одного. ТОЛЬКО КОННАН МОЖЕТ СПАСТИ ГРЕЦИЮ!!! Имя этого юноши не сходило ни у кого с уст. Зена тряхнула головой, чтобы на время забыть своего возлюбленного, и направилась дальше. Но вот на её пути появился дракон, он сидел и оглядывался вокруг. Страшным он не был, наоборот, он был очень красивым, как положено любому дракону. Дракон этот спокойно лежал и ни о чём не думал. Издалека он был похож на статую, он даже не дышал огнём. Воительницу этот дракон не тронул, а принял очень радушно. В жизни Зена не видела столь добрых драконов, она была рада, что он не захотел есть её. Как известно, драконы могут специально прикинуться добрыми, чтобы привлечь к себе будущую жертву. Но не все об этом знают. Зена решила, что бояться ей нечего. Она легла на его свёрнутый хвост и уснула. Сквозь сон она слышала, как кто-то пел её голосом, шум листвы на кустах, голоса животных и звуки ветра. Проплывавшие по небу облака принимали настолько причудливые формы, что невозможно было не испугаться. Луна была кроваво-красного цвета на фоне чёрного неба. Казалось, что небо вот-вот упадёт на землю. Крики ночных животных звучали со всех сторон, цокот кузнечиков и сверчков на слух воспринималось вполне безобидно; Зене казалось, своим цокотом они убаюкивают. В кромешной тьме неведомая ночная птица напевала:
— Не бойся, Зена! ты не одинока, Коннан любит тебя!
Белые облака казались абсолютно чужими на чёрном небе. Вокруг ни души, одна только звёздная ночь, да крики разных ночных животных. Козодои летали то высоко, то низко, и словно не думали спускаться на землю, они ловили насекомых прямо на лету. Бабочки, комары, шмели, не могли улететь от этих птиц. Затем в степи начали хозяйничать рептилии: змеи, ящерицы и черепахи, они никого не трогали, а спокойно ползали, как хотели. С каждым разом их выползало всё больше и больше, пока они совсем не заняли территорию. Ящерицы взбирались на деревья, а змеи заползали в норы под камнями. Ящерицы бегали за насекомыми, паучками и даже мышами. Где-то вдалеке выл варан, его крик напоминал крик жуткого монстра. Пугающие звуки ночи то и дело навевали мысли о чём-то плохом и страшном, например, о войне. Опочила Киммерия воинская, кондовая, кареглазая. С таким необычным другом, как дракон – добряк, знающим почти всех воинов мира, Зена почувствовала вдруг радость и свободу. Свободу от многого, что усложняло ей жизнь. Ещё бы; представьте себе, если бы дракон был злым, то Зена сложила бы голову, а Коннан, странствующий в то время, узнав о мучительной смерти её, своей возлюбленной, плакал бы без конца. Зена казалась ему дороже всего того, что он имел; но рыцарь отчасти жалел не только её, он жалел и себя самого. Ведь если Коннан умрёт, то Тулса Дум или Ратамон найдут огненный клык и отнесут его Сету, а если клык попадёт к этому колдуну змею, то весь мир обречён. Клык приходилось беречь как зеницу ока.
Глава 28
ó У КОСТРАó
Древние рощи полны голосов
Шепота трав и камней
К северу тянется дым от костров
Враг рыщет в той стороне
Духи грозы бьют в барабан
Из молний куют нам мечи
Мы принесем жертву богам
Кровью своей напоим
(АРИЯ «Крещение огнём»)
| К |
оннан уже прибыл в Норвегию вместе со своими боевыми животными, которых потом отправили в загоны – для каждого вида животных свой загон. Все эти вольеры напоминали Коннану о ферме Мохомби. «Эх, Мохомби, видел бы ты всё это…» – подумал юноша, немного пробежавшись глазами по загонам. Все животные сидели смирно, а потом и вовсе уснули. Загоны были достаточно прочными, чтобы звери их сломали.
— Что это? – спросил вдруг тощий незнакомец. – Смотрите, Снегг и Тефаора со своим другом – варваром построили зоопарк!
Снегг усмехнулся:
— Ой, Турвон, ты ничего не понял, это не зоопарк. Это боевые животные. Они в размере больше, чем другие, кто похож на них. Они не настоящие, а волшебные. Они будут нам нужны. Их невозможно убить, их боятся даже драконы.
— Драконы? – раздалось в толпе, – не убивайте моих драконов!
— Кантр, успокойся, никто не будет обижать твоих драконов.
Голос Кантра звучал в толпе, а самогó его разглядеть было трудно. Тут снова появился Турвон. Ему очень понравились боевые звери. Коннан осмотрел Турвона со всех сторон: это был тощий высокий викинг с коротко стриженными русыми волосами и очень короткими бородкой и усиками, глаза серые. Турвон спросил у Коннана:
— Ты откуда, прекрасный рыцарь?
— Из Греции.
— А как тебя зовут?
— Коннан.
—Очень приятно было познакомиться. А меня – Турвон. Рад видеть здесь, в Норвегии гостей из других стран. Особенно храбрых воинов. Скажи мне, Коннан – киммериец, что привело тебя в наши северные края, по своей воле, небось,пришёл? Или, может, просто так?
—Нет, я ищу мраморный кинжал, я хочу при помощи него уничтожить огненный клык всевластия, он висит у меня на шее.Этот клык создан злым чародеем, который ищет меня из-за него. Если я не найду мраморный кинжал, то последствия будут ужасными. Именно мраморный кинжал может уничтожить этот клык раз и навсегда.
— Тебе предстоит долгое путешествие.И притом очень опасное, о красивейший из воинов мира.
— Я на всё пойду, лишь бы только найти этот мраморный кинжал.
— Ты славный богатырь, Коннан. В твоих жилах течёт молодая кровь – это значит, что ты всё можешь. А ещё мне бы хотелось взглянуть на твоих боевых животных в деле.
— Не беспокойся, Турвон, ты всё увидишь. Битва впереди.
Турвон взглянул на кошку и сову, сопровождавших Коннана и спросил:
— А они зачем?
— Кто? – спросил Коннан.
— Кошка и сова.
— Они участвуют в поисковых разведках, ищут скрывшихся врагов. Кошка высматривает их днём, а сова – ночью. Если они кого-нибудь найдут, то подают мне сигнал. Сову зовут Тайра, а кошку – Чазетта. Я нашёл их в лесу. Но кто же будет смотреть за моими зверями?
— За твоим зоопарком присмотрит Тимати.
Коннан начал озираться по сторонам, не понимая, кто такой Тимати и как он выглядит. Но вскоре он увидел негра – атлета довольно смешной внешности, это был светлый негр, лысый и с бритым лицом, его тело украшали роскошные татуировки; золотые серьги, висящие в его ушах, были маленькими, штаны и сапоги были зелёными, наручи золотые, а обнажённое по пояс тело украшал парчовый нагрудник, богато расшитый драгоценными камнями. Стройное тело Тимати говорило об энергичности своего владельца, а роскошные шмотки – об его привычке выпендриваться. Смуглый оттенок его кожи сразу бросался в глаза.
— Эй, слышишь, Тимати, сюда прибыл Коннан варвар. Иди сюда – познакомлю! – позвал Турвон.
Тимати подошёл к Коннану, посмотрел ему в глаза и удивился:
— Варвар? Странно, но разве варвары могут быть такими красивыми? Ну, здравствуй, Коннан.
— Здравствуй, Тимати, – радостно поприветствовал киммериец.
— Я рад твоему прибытию и хочу знать, откуда взялись все эти звери, о которых мне сказал Турвон.
— Они все мои, они волшебные. Я приобрёл их для битв с нечистой силой. У меня на шее висит клык всевластия, они помогут мне добыть мраморный кинжал, чтобы уничтожить этот огненный клык. Он очень опасный, его можно уничтожить только при помощи мраморного кинжала.
— А чей этот клык?
— Мой.
— Я имею в виду, кому он принадлежит.
— Это клык горгоны.
— Горгоны? А, я с ней встречался. Чуть в камень меня не превратила, но я очень легко отделался.
В опасном путешествии без волшебных животных нельзя было обойтись. Самое удивительное, что холода и жары они не боялись, использовать их в долгих боях можно было в любую погоду. Викинги собирались в Междумирье, путь к которому был очень непрост и полон множества препятствий. Вечером вся компания собралась у костра. Викинги начали хвастаться своими подвигами: один пустив одну-единственную стрелу с горящим наконечником, сжёг целый корабль, другой убил горного тролля, а третий разорил королевскую сокровищницу. Каждый из них считал свой подвиг интереснее других. Всем было, что рассказать. Наконец, закончив свои необычные, необычные каждая по-своему, истории, все викинги принялись за шашлык. Во время вечерней трапезы викинги то и дело переговаривались между собой:
— Слушайте, а Коннан-то наш ничего вояка! Циклопа победил, какую-то суккуб – подземную незрячую девушку, а дальше существ пострашнее. Его хлебом не корми, только дай с кем-нибудь сразиться.
— Точно, без такого воина ничего бы, я думаю, не получилось бы.
— Способностей у него хоть отбавляй. А главное, что у него в сердце. Влюбился в принцессу – воительницу и плачет без неё ночами.
— Варвар, а любить умеет. Я-то думал, варвары все злые. Варваров, я слышал, казнили. Распнут на кресте и всё! Помню ещё про змею историю.
— Так что он там про змею говорил?
— Какую такую змею? А, Сета. Сет не просто змей, он злой змей – колдун. Ну, типа этот самый змей и злой волшебник Тулса Дум имеют общую душу. Одна душа сразу на два туловища.
— Ух ты! Не может быть – одна душа на двоих… Это что, иллюзия?
— Нет, не иллюзия. Так вот, кормить можно только одного из них, и у обоих чувство насыщения возникает одновременно. А если клык с шеи Коннана разбить, то умрёт или только колдун, или только змей. Это объясняется тем, что общая аура не может защитить сразу двоих. Змей Сет – Повелитель клыков, у него в коллекции их девять, а для её полного завершения не хватает только одного – того, который висит на шее у Коннана. И этот самый клык сделал сам Тулса Дум и спрятал его во рту у горгоны. Горгона прежде, чем превратить Коннана в камень, укусила его за шею, вот так клык и сломался, а Коннан сделал из него фальшивый амулет. Но что я сказал? горгона же не превратила его в камень. Юноша не подумал, какую силу таит в себе эта безделушка. На первый взгляд кажется, что это самый обыкновенный зуб хищника, и выглядит вполне красиво и безобидно. Уменя был такой же клык.
— Тоже клык всевластия?
— Нет, он был от кабарги. Мне его из России прислали, но я поменял его на перстень.
— И у меня тоже от кабарги. Помнишь, Снегг, он у моего папы под золотой шкатулочкой лежал?
— Нет. Я не знаю, что у вас с папой где лежало.
— Так вот, мне его Брунгильда, моя подруга, принесла. Я, говорит, без него не викинг. У нас такие обереги даже валькирии носят.
— Но у Коннана не оберег, а довольно таки опасная вещица. За этим рыцарем наблюдает крылатое око Сета. Глаз змеи с крыльями и без век. Это ж испугаться можно. И притом парит над башней, в которой этот Сет живёт.
— Я думаю, что бояться не стоит, глаз ведь никуда не улетает. Потому, как не может он улететь.
— Ну и что, что не улетает, но он-то может видеть весь мир сразу. От него почти невозможно скрываться.
— А в Междумирье он может заглянуть?
— В Междумирье? Думаю, нет. Змей, не выползая из башни, будет осматривать только этот мир. Этот третий глаз создал Сету человекозмей по имени Ратамон, который со слов Тулса Дума должен был жениться на возлюбленной нашего Коннана. Не помню, как её зовут, то ли Зена, то ли Дэна. Тулса Думу она приходится родной дочерью. Она в беде, никто не знает, как её спасти.
— Коннан знает, ибо он ради неё готов на всё. Варвары, как вы все уже знаете, тоже умеют любить. Не думайте, что все они вредные. Этот хороший, да и лицо у него доброе. У нашего Коннана железная воля, а в груди сердце героя. Он спасёт наш мир от Сета и других сил зла.
— В Междумирье Коннан пригодится нам, без него мы все пропадём.
— А что мы ещё хотели сказать о его клыке, можно ли Коннану держать этот клык при себе?
— Нельзя!
— Можно.
— На самом деле и можно, и нельзя!
А Коннан в это время, доев мясо, сел в сторонке, понурив голову, и от скуки палочкой что-то чертил на песке. Сова и кошка смотрели ему в глаза. К их удивлению глаза юноши горели так же, как и клык на его шее. Печально слушал Коннан, как потрескивают дрова в костре. С грустью смотрел он в небо, гладил огромные камни. Сколько же силы надо, думал юноша, чтобы огромный угловатый камень стал круглым. Потом Коннан положил голову на камень и тяжело вздохнул. Сердце пронзала боль, глаза слезились, а кожа его при свете вечерней луны словно становилась ещё смуглее и отливала красивым светло-коричневым цветом, тяжелеющие веки начинали смыкаться. «Ветерок ласкает меня, солнышко целует и обещает заживить мои раны, а луна и звёздочки поют мне песни…» - думал Коннан, но тут сова встрепенулась.
— Что, Тайра, хочешь полетать? – спросил юноша, – ну ладно, лети.И постарайся, чтобы с тобой ничего не случилось.
Сова расправила свои огромные крылья и вспорхнула на ветку находящегося рядом дерева. На дереве около совы примостилась кошка. Они сидели вместе, и не хотели разбегаться. Глаза их были почти одинаковыми, что у кошки, что у совы. Сов в простонародье иногда ласково называли «крылатыми кошками». А о кошках даже говорить нечего, они ведь известны всякому. Животные снова вдруг заговорили человеческими голосами:
КОШКА: Существа, живущие в Междумирье, они знают о нашем мире всё.
СОВА: Не знаю, как они воспримут Коннана, но ему следует быть осторожным. Некоторые из них так и хотят отведать на десерт чью-то требуху. Но там Коннан найдёт себе подобных.
КОШКА: Варваров?
СОВА: Да. А ещё в Междумирье гномы изготовят ему…
КОШКА: Что?
СОВА: Ему пока рано знать об этом.
КОШКА: А когда он вернётся в Грецию, то будет уже не тем, кем был прежде. Варвары, которых он возьмёт в свою армию, повергнут колдовское братство.
СОВА: А он справится со своими войсками?
КОШКА: Да, он же повелитель воинов.
СОВА: У него будет много верных соратников.
Коннан слушал своих питомцев и не понимал, что в их понимании хотели изготовить для него гномы. Юноша хорошо понимал язык всех животных мира, но издавать точь в точь такие же звуки, как и они, у него не получалось. Он даже не догадывался о том, почему животные слышат и видят лучше людей, почему людям не под силу издавать те звуки, которые издают животные, умеют ли животные мыслить подобно людям… Конечно, животные во многом отличаются от нас, людей, это тёмные необразованные создания. Но Тайра и Чазетта были волшебными, они умели любить, переживать, говорить и мыслить как люди. Природа наделила их особым даром. Можно сказать, дала им эти способности для того, чтобы они могли помочь Коннану.
Глава 29
ó НА ПОРОГЕ МЕЖДУМИРЬЯ ó
Двери миров
Откроет заклинание,
Свитки таят
Огненный знак.
(Эпидемия «Звёздный портал»)
| С |
пали все в дощатой казарме, в верхней одежде, на нарах, кому где нравилось. Казарма эта была совсем такой, какими обычно бывают казармы в военных лагерях. Входные двери казармы на ночь были всегда заперты, а окна открыты. Коннан спал на верхней полке, на спине. Казарма вдруг осветилась светом от клыка всевластия, Коннану даже пришлось прикрыть его ладонью, чтобы свет злодеяния, заточённого в его клыке, не разбудил остальных. Огонь зла немного обжигал юноше руку, но он вместо боли чувствовал лишь горячее покалывание, от которого делалось довольно смешно и щекотно. Болью это назвать было нельзя. Амулеты зла боли не причиняли, впрочем, как и любой другой амулет. Огненный клык только пугал своей неожиданной сменой цвета, что вызывало у всех удивление. Через некоторое время Коннан проснулся от того, что на его ногу кто-то сел. Он приоткрыл глаза и увидел большущую бабочку с изображением черепа на спинке, бабочка села ему на сапог (и она показалась юноше
