Пункт 2. На пути к глобальному кризису (70-е — первая пол. 80-х гг.)

Октябрьский Пленум ЦК (1964г.) знаменовал собой начало нового витка советской истории. После Сталина и Хрущева правящая бюрократия не жаждала ни репрессий, ни реорганизаций, но не стремилась и к демократизации социализма. Это и обусловило политический консерватизм долгого, застойного периода правления Л. Брежнева, ставшего новым партийным и государственным лидером.

Все хрущевские новшества были ликвидированы: территориальное управление свернуто, совнархозы снова заменены министерствами, промышленные и сельские райкомы объединены. Однако новое руководство страны вынуждено было искать пути повышения темпов экономического развития. А эта задача не могла быть решена без проведения экономических реформ. В 1965 г. началась экономическая («косыгинская») реформа, предполагавшая расширение материального стимулирования и самостоятельности государственных предприятий и колхозов, но представлявшая собой набор разрозненных и противоречивых мер, реформа в конце 60-х гг. была «успешно» сведена на нет.

С тяжелым грузом нерешенных проблем страна вступила в 70-е годы, с начала которых стали ухудшаться все главные показатели, характеризующие экономическую эффективность.

От пятилетки к пятилетке шло падение объемов производства, национального дохода, производительности труда, валового общественного продукта, реальных доходов и покупательной способности населения.

Сужение экстенсивных источников развития общества властно требовало перехода к новому типу экономического развития. Однако провозглашенный курс на интенсификацию производства остался лишь благим пожеланием. Стремление же испытанными, традиционными, экстенсивными методами сдерживать падение темпов роста вело к непомерным затратам, к новому витку падения фондоотдачи.

Пытаясь затормозить ухудшение экономического положения, руководство страны широко использовало экспортную продажу сырьевых ресурсов — нефти и газа. На вырученные «нефтедоллары» закупали на Западе оборудование, изделия и предметы легкой промышленности, продовольствие. В стране усиливалось влияние «теневой экономики» — нелегального частного сектора, появлялись дельцы подпольного бизнеса.

С каждым годом увеличивалось отставание советской экономики от экономики развитых стран, вступивших в стадию постиндустриального развития. В СССР производительность труда в промышленности была в два раза, а в сельском хозяйстве — в пять раз ниже, чем в США. Однако была одна приоритетная отрасль — военно-промышленный комплекс (ВПК), так называемая «оборонка», позволившая достичь военно-стратегического равенства (паритета) с США по ракетно-ядерным вооружениям (начало 70-х гг.). В дальнейшем поддержание этого паритета все более обескровливало, милитаризировало экономику СССР, не давало возможности решать назревшие социальные проблемы.

Огромные средства вкладывались в сельское хозяйство, но эффективность их отдачи приближалась к нулю. Из постоянного донора деревня постепенно превращалась в непосильное бремя для государства. Повседневным явлением, яркими приметами эпохи были острый дефицит и длинные очереди. Единственным городом, где можно было что-то купить, была Москва, превратившаяся во всесоюзный рынок и громадный магазин. Не изменили положения ни введение агропромышленной интеграции, ни широко разрекламированная Продовольственная программа (1982 г.), ни массовая ликвидация «неперспективных деревень».

Потеря страной динамизма, погружение в состояние застоя происходили под аккомпанемент выдвинутого еще в 1971 г. тезиса об уже построенном в СССР «развитом социалистическом обществе». Однако принимаемые руководством страны меры по совершенствованию такого «социализма» не могли остановить надвигавшегося краха административно-командной системы. Брежневское руководство апологетикой социализма, дутыми цифрами, гигантскими прожектами, пропагандистскими кампаниями и юбилеями стремилось отвлечь внимание общества от нараставших негативных процессов, остановить которые путем принятия директивных партийных решений не удавалось.

Не менее острыми были противоречия политического развития. Отказавшись от шагов периода «оттепели» по ликвидации чрезмерной централизации управления, активизации общественных организаций, ротации кадров, брежневское руководство способствовало усилению процесса бюрократизации политической системы, укреплению однопартийности (Конституция 1977г. закрепила руководящую роль КПСС в обществе), сосредоточению бесконтрольной власти в руках партийного аппарата. Внешне эти процессы прикрывались парадными фразами о развитии демократии. По существу же происходила полная реставрация политической системы 30-х годов, однако с резким ослаблением «подсистемы страха», которая в сталинский период мешала закостенению системы. О застое позже говорили: «Годы были подлые, но тихие».

* * *

Консерватизм брежневского режима обусловил прекращение критики культа личности Сталина — возникла угроза реанимации сталинизма и реабилитации Сталина.

В ответ на это возникает феномен инакомыслия, «неучастия во лжи» — диссидентство — движение, означавшее увеличение пропасти между властью и обществом, становившееся все более массовым и открытым. Это было правовое и нравственное противостояние режиму.

Первыми жертвами борьбы властей с инакомыслием стали писатели А. Синявский и Ю. Даниэль, опубликовавшие за рубежом свои произведения, в которых критиковались советские порядки. Оба были осуждены (судебный процесс над ними стал первым послесталинским политическим процессом). Однако это не остановило диссиденское движение.

Состоялись несанкционированные демонстрации на Красной площади групп интеллигентов, протестовавших против советской оккупации Чехословакии (1968 г.), вторжения в Афганистан (1979 г.). Виднейшими фигурами диссидентского движения были Нобелевские лауреаты: участник войны писатель А. Солженицын и физик, академик А. Сахаров. Они настаивали на выполнении демократических положений Конституции, на соблюдении «прав человека», зафиксированных в подписанных СССР международных документах, разоблачали сталинский тоталитаризм, протестовали против советского военного вмешательства во внутренние дела других государств, гонки вооружений.

КГБ организовал против духовной оппозиции широкую систему репрессий: увольнения с работы, отправка в тюрьму, вынужденная эмиграция, ссылка, «карательная психиатрия». Диссидентское движение было подавлено, однако это не сняло напряжения в обществе, для которого характерно было полнейшее отчуждение народа от власти. Да и на Западе теперь уже никто не верил в светлый образ СССР, как оплот прогрессивного человечества, защитника всех угнетенных.

На этом фоне процветала лишь самодовольная партийная элита — номенклатура, партократия, сплотившаяся вокруг своего дряхлеющего Генсека. Своему окружению Брежнев был очень удобен: оно видело в его персоне залог стабильности своего безбедного (истинно «коммунистического») существования. Партноменклатуру очень устраивал не грозный «хозяин», а безобидный и безликий «лидер». Главным делом и страстью Л. Брежнева стало не управление государством, а «коллекционирование» наград и титулов, их было у него около 220 — советских и иностранных, в том числе звание Маршала, семь орденов Ленина, пять звезд Героя. С принятием в 1977 г. новой, брежневской Конституции «развитого социализма», он занял и пост Председателя Президиума Верховного Совета СССР. «Сочинения» Брежнева «Ленинским курсом», мемуары, написанные за него литераторами-невидимками, издавались миллионными тиражами и были обязательны для всеобщего повсеместного изучения, удостоились Ленинской премии.

Невооруженным глазом стало видно, что появляется и расцветает культ нового вождя. Но современники острили: «культ-то есть, а вот личности — нет».

* * *

Во внешней политике Брежнев продолжил линию своего предшественника, но более «целеустремленно». На международной арене предстояло решать три приоритетные задачи:

· устранить угрозу распада социалистического содружества, обеспечить еще более тесное сплочение его в политическом, военном и экономическом отношениях;

· нормализовать отношения между Востоком и Западом;

· последовательно поддерживать революционные и национально-освободительные движения во всем мире.

Стратегическая же цель советского руководства — установление мировой гегемонии — не изменилась. СССР помог победить коммунистам Вьетнама в их многолетней войне за объединение и независимость (1966-1972); силами ОВД в августе 1968 г. задушена была «пражская весна» — процесс демократизации в Чехословакии; с помощью СССР руководство Польши ввело в стране военное положение (1981 г.) и подавило оппозиционное движение «Солидарность».

Но шел также и процесс «официального» охлаждения отношений, отдаления от гегемонистских устремлений СССР ряда стран социалистической системы (Румыния, Китай, Албания).

Для удержания своих позиций в мировом сообществе СССР провозглашает Программу мира — политику разрядки международной напряженности, диалога с Западом, которая привела к заключению ряда соглашений: о признании нерушимости границ в Восточной Европе, об урегулировании статуса Западного Берлина, двусторонней договоренности СССР и США по разоружению.

В 1975 г. в Хельсинки состоялось совещание 33-х европейских стран, США и Канады по безопасности и сотрудничеству в Европе, в заключительном Акте признавшее нерушимость существующих границ на континенте и недопустимость применения силы в отношениях между государствами, подтвердившее необходимость соблюдения прав человека.

Параллельно курсу на разрядку СССР всячески старался расширять свое присутствие в «третьем мире», подрывая там влияние Запада.

Смертельный удар по им же провозглашенной политике «разрядки» СССР наносит в декабре 1979, введя свои войска в Афганистан для защиты там просоветского режима. Мировое общественное мнение резко осудило эту акцию, в том числе и чрезвычайная сессия Генеральной Ассамблеи ООН. Обострилась, усилилась военная конфронтация между СССР и Западом. Новый президент США Р. Рейган назвал СССР «империей зла», и в качестве защитной меры против потенциального советского экспансионизма выдвинул программу «стратегической оборонной инициативы» (СОИ). В результате наша страна была выведена на такую дистанцию забега в гонке вооружений, которую ее экономика выдержать не смогла.

Многолетняя иллюзорная стабильность, благополучие 70-х — начала 80-х годов имели по существу тупиковый, стагнационный характер, «брежневщина» оказала на развитие советского общества негативное влияние: в экономике — развал и застой, в политике — ложь, двуличие, коррупция, монополизм КПСС, в душах — цинизм, отчаяние, социальная апатия. Все эти накопившиеся противоречия и нерешаемые проблемы создавали предпосылки для углубления всестороннего системного кризиса.

* * *

После смерти Л. Брежнева в ноябре 1982 г. на пост Генерального секретаря ЦК КПСС был избран Ю. Андропов, ранее возглавлявший КГБ, а затем — Секретариат ЦК по идеологии. Он признавал наличие многих нерешенных проблем и необходимость перемен, но видел пути их осуществления с помощью жестких административных мер, и вряд ли смог бы провести радикальные шаги по демократизации общества. «Ставка была сделана на преодоление некоторых деформаций социализма», укрепление дисциплины и порядка. Эти мероприятия дали определенный, но временный эффект, хотя и зародили в народе надежды на перемены к лучшему. Звездный час Ю. Андропова был коротким. Он скончался в феврале 1984 г.

Приход к власти старого и больного К. Черненко вызвал всеобщее уныние — трудно было представить на высшем посту более неподходящую фигуру. Это означало возврат к брежневской партократической системе, дальнейшей пропаганде идей «развитого социализма».

Однако в этот период происходит «дозревание» общественного сознания, укрепление в нем понимания необходимости радикальных перемен.