Чтение из Ветхого Завета. 13 страница

Имей столько веры и упования на Бога, чтобы тебя не возмущали никакие неприятности. Допуская в сердце разные неудовольствия, ты обнаруживаешь в себе скудость веры и упования. Помни, что любовь – долготерпит… все покрывает [1 Кор. 13,4–7].

Дай Господу Богу свободно и премудро распоряжаться в Его царстве. Не вмешивайся в дела Его мироправления.

Если во время литургии при совершении Святых Даров, или пред причащением их, или после восстают в тебе помыслы сомнения, требуя, так сказать, от тебя доказательств, не обращай внимания на эти помыслы и не делай им чести приведением доказательств, а скажи только: я верую слову моего Господа, сделавшегося по любви ко мне человеком и пролившего ради меня пречистую кровь Свою. То же наблюдай и при молитвах.

При помыслах неверия держись мысленно за Крест – и они оставят тебя. Также говори: я человек маленький, ничтожный, между тем как миллионы людей великих вседушевно верили в то, на что помыслы устремляются.

Также говори: у Господа моего все чудесно.

В Петров пост 1858 года пил я для здоровья козье молоко и иногда кушал яйца, но здоровья не достал: значит, не надобно в пост есть скоромное, а надобно держать постный стол – дело будет лучше.

Если бы Господь чего-либо не мог сделать, то Он был бы не всемогущ; но для Него решительно нет ничего невозможного, разумеется, кроме того, что противно Его существенным свойствам: например, Он не может делать никакого зла.

Развращение, испорченность человека так велики, что причащение животворящих Таин Тела и Крови Христовых совершенно необходимо для постепенного освобождения человека от внутреннего зла: зло это прорывается, так сказать, и тогда, когда животворящие Тайны приняты уже внутрь, и постоянно нужно бодрствовать над собою после причастия, чтобы не мыслить и не делать зла. Слава премудрости, благости и всемогуществу Твоему, Господи, спасаяй нас, грешных!

Вот я и не на радость сегодня причастился животворящих Таин, потому что причастился недостойно. Кажется, ел то же Тело и пил ту же Кровь, но не как прежде, не было радости в сердце моем после причастия, а скорбь и туга сердечная; и оттого, что сердце мое было не свободно от греха и стеснено им, я не мог спокойно проговорить царской фамилии на литургии и не докончил ее.

Больше всего хранимого храни сердце твое [Притч. 4,23], говорит Священное Писание. О! Как необходимо хранить свое сердце чистым, незазорным. Тошно, если оно зазирает.

Служи больным, как Самому Иисусу Христу, и ни в чем не отказывай им.

О! Не торопись никогда во время службы языком, несмотря ни на кого и ни на что.

В твоих смущениях и торопливости действует диавольское отчаяние. Гони его прочь всегда и имей живое упование на Бога Помощника.

Сердце скверное, сердце нечистое! Ныне я вижу, что всеблагой, праведный и премудрый Господь достойно допустил пострадать тебе значительное время. Если ты и теперь все-таки лукаво, нечисто, смрадно, то что было бы из тебя, если бы ты не испытало за свое лукавство, за свою неверность Богу жестоких страданий? О, я вижу, что тебя следует мучить, чтобы выжать из тебя зло!

Как усердно работает во мне диавол: то распаляет он во мне страсти, то расслабляет душу лукавством, то отчаянием и страхом. Он нападает на нее со всех сторон.

Внутренняя болезнь моя искушение мое – и о! какое сильное искушение, – когда она соединяется со скорбию о грехе! И приходится большею частию так, что болезненное состояние моих внутренностей бывает причиною греха! О! Боже мой! Не есть ли это пакостник плоти, мне данный для смирения. Как бы то ни было, терпи великодушно: Бог тебя не оставляет и в самой скорби. Не оставляй Его и ты. Послушай апостола, что он говорит: Кто отлучит нас от любви Божией: скорбь, или теснота [Рим. 8,35] и прочее, разумея тесноту внутреннюю?

Великая добродетель – терпение и упование на милосердие Господа, а отчаяние – тяжкий грех. Диавол всеми силами старается повергнуть грешника в отчаяние, но грешник должен крепиться упованием и никак не предаваться отчаянию: пал – и встань.

Молитва, приносимая от сердца, всегда может быть только полезна для души и тела и никогда не вредна, например для тела, хотя бы и слаб здоровьем был человек молящийся (разумею стоячее положение тела). Это – опыт. Молитва чудно успокаивает душу, а от душевного спокойствия и тело спокойно.

Ненормальное, болезненное состояние тела мы узнаем большею частию по боли в нем; точно так же и болезненное, неправильное состояние души мы узнаем по неприятному томлению души: она волнуется и не может почить от грехов; ей скорбно, тесно бывает.

Когда я занимаюсь проповедничеством, тогда я счастлив и у меня отрада на душе.

Чтоб не сбиваться, не торопиться в словах, нужно приложить к ним сердце. Если собьешься и заторопишься – остановись и опять приложи сердце.

На тебя нападают духовные враги – тебе нужны духовные помощники, совоинственники, заступники. Молись же. Сам Бог, Матерь Божия, Ангелы и святые готовы.

Сердца не жалей для молитвы: сердце достань из-под привязанностей и страстей, да подними его к Богу, да освяти его разумом светлым – а то оно темно, и в нем гнездится всякая гадина. В молитве бей прямо в грешное сердце, в его особенные недостатки, выжимай их из него, не щади; пролей о них слезы: со слезами выйдут. А коли пощадишь сердце, не тронешь его, вся дрянь так и останется – и нет тебе пользы от молитвы.

Нет у меня этакой светлой деятельности мысли, чтобы всегда радоваться и благодарить Господа о своем состоянии.

Благоговею пред церковными словами: Слава Отцу и Сыну и Святому Духу всегда, ныне и присно и во веки веков, и пред другими в этом роде: тут и слава Богу, и всегдашнее пророчество. Велики эти слова.

Пусть сердце говорит в молитве – уста заговорят.

Какое отрадное уверение в том, что есть Существо, Которое любит меня искреннейше, горячайше, больше всех на свете, до того, что дает мне ежедневно есть Плоть Свою и пить Кровь Свою! Боже мой! И это действительность: дивный мир и восторженная радость уверяют меня, что это так; истина слов Твоих – тоже.

Отныне ублажат Мя вси роди [Лк. 1,48]. Да, доныне Ты была неизвестною, простою Девою, а отныне – о, величие! Ты – Приснодевственная Матерь Бога Слова; отныне Тебя ублажат, воспоют, прославят все племена земные во все времена до скончания века. О, блаженнейшая Матерь Света! Сотвори, да и нас назовут некогда блаженными!

Сердце сокрушенно, говорится, Бог не уничижит [Пс. 50,19]. Почему? Потому что оно сокрушенно, [размягчено] и, значит, нечистота вся из него вытекла, как из разбитого, наполненного разною грязью сосуда. То и беда, если сердце наше, нечистое, скверное от природы, от своего нерадения и от своей испорченности остается таким: в таком случае прибывают постоянно в нем нечистоты к нечистотам, и горе тому человеку, который не сокрушает своего сердца самовхождением, самосозерцанием, саморазмышлением. Какой признак сокрушенного сердца? А какой знак того, что сосуд, наполненный жидкостию, разбился? Тот, когда течет из него, просачивается жидкость. Так и признак сокрушенного сердца тот, когда из глаз текут слезы. С этими слезами выходит нечистота сердечная. Вот почему слезы в деле нашего спасения ценятся очень дорого, как знак выздоровления души. Вот почему в молитвах своих к Богу Церковь просит чадам своим слез, скверну сердца очищающих.

Грех неизбежно влечет за собою мучение; чтоб избавиться от мучения, нужно очистить грех слезами чистосердечного раскаяния. Бог велик и праведен. Мы – ничтожны; рука Его всегда над нами.

Подвизайся в молитве и очищении сердца. Бог призирает на труды твои и увенчает их по достоянию в свое время. Ты мал, ничтожен, и тебе кажется – не стоишь Божьего о тебе промышления? Но не такими ли малыми и ничтожными поначалу были все почти святые, и однако ж потом за их усердие к Богу, за их подвиги в очищении себя Бог прославил их. (Например, Зосима и Савватий Соловецкие; Антоний Сийский и многие другие.) И они также считали себя ничтожными. Ах! Как несомненно, что для Бога мы – все равны; за всеми Он одинаково назирает и всех оценивает единым взором Своим!

Думают, что грех – ничего; но грех – ужаснейшее, мучительнейшее, действительно существующее зло, от которого избави Бог всякого человека.

Я согрешил, но упование мое – Отец, прибежище мое – Сын, покров мой – Дух Святый.

Во время всякой службы зри умными очами к Богу и отнюдь не думай о людях. Что они для тебя? Овцы, следующие на глас твой. О, робость! О, малодушие непонятное!

Главное дело – не отчаивайся, всегда надейся на милосердие Божие. Говори: велики немощи человеческие!

Не оскорбляй Господа неверием и холодностию при совершении Таинств и каких бы то ни было треб, и всевозможно старайся поселить в сердце веру. Когда идешь совершать какую бы то ни было требу, ты неси непременно с собою и веру. Без веры не совершай ни одной требы. Ты дело имеешь с Господом, но ты Его не видишь, поэтому легко природе нашей, привыкшей к чувственному, забыться и вместо невидимого, но присущего Господа, иметь дело с тенью, с ничем. Вот отчего бывают иногда так тяжелы молитвы, произносимые без веры. Кроме веры в Господа, имей искренность сердца во время молитв: в них Церковь от всего искреннего, святого, любящего сердца желает приемлющим Таинство или какую-либо требу духовных или телесных благ. И ты вседушевно, искренно желай вместе с Церковию этих благ. Господи! Ты Сам даруй мне эту веру и эту искренность в молитве! Господи! Даруй мне не произносить без веры в Тебя, без искренности сердца ни одной молитвы.

Свобода, самодеятельность ума и сердца в молитве необходимы, как и при чтении книг.

Молитва, с верою произносимая, выгоняет из души смущение и боязнь сатанинскую. При молитвах нужно исчерпывать умом и сердцем всю силу молитв, всю силу слов их.

Во мне действует порою ложный стыд, тщеславие, гордость, самолюбие. Поэтому гнев твой глуп и грешен: он – плод ложного стыда или тщеславия.

Молитва тогда хороша, когда молящийся вместе с молитвою предается спокойному созерцанию.

От смущения и боязни, яже от диавола нам пребывающих во время молитв общенародных, легко избавиться сосредоточением сердца на предмете молитвы и чувством смирения пред Богом. Домашнею молитвою ты удобно прогоняешь из сердца смущение. Почему же и не общественною?

Углубляйся сердцем в истины веры, переживай их сердцем – и сердце твое утвердится на камне веры. Бойся поверхности в чтении и в молитве: беда от нее. Тогда, как ты ни заботишься глубоко проникать сознанием спасительным, очищающим в сердце свое, диавол сеет в нем свои плевелы и растлевает его.

Когда душа выйдет из тела, оно становится безжизненно, холодно, безобразно; кругообращение и водотворение разных жидкостей прекращается: остается мертвая, безжизненная глыба земли. Точно так же будет и с землею, если отнять у нее животворящего Духа Божия: вся жизнь в ней и на ней исчезнет; она будет холодна, безжизненна, не будет в ней этого животворного движения жидкостей в разных телах природы […].

Утешай себя мыслию об исправном совершении всех прочих треб, по милости Господней, – и возуповай, не отчаивайся. Соверши [рус.: утверди ], Господи, стопы моя во стезях Твоих, да не подвижутся стопы моя [Пс. 16,5].

(Причина смущения во время молитвы есть недостаточная сосредоточенность в молитве.) Молитва есть духовная пища. Как телесная пища оказывается почти безвкусною, когда мы употребляем ее очень спешно, с жадностию, так и духовная пища теряет свой вкус для нашей души, когда мы произносим слова ее очень спешно, с намерением скорее кончить. В обыкновенном вкусе язык разлагает пищу на составные ее начала и в этом разложении находит для себя вкус; так и в душевном вкусе душа разлагает молитву на ее начала, то есть на слова или понятия, и находит для себя в этом вкус. Без разложения молитвы, без усвоения ее себе нельзя находить сладость в молитве.

Из бесконечного множества сущего останавливайся чаще всего на Трех во едином Существе – от Коих всякая сущность, и всем существом благоговей пред Ними. В Отце, Сыне и Духе Святом средоточие всякого бытия.

Просвети меня, вразуми меня, наставь меня, Господи мой, Господи, да не согрешу Тебе…

Довольно… но если бы и нет… мир лучше довольства.

Страсти выгоняют из сердца Христа и Духа Святого. О! Как же нужно не пускать их в сердце!

Как клопы, педикули и блохи, также внутренние пресмыкающиеся – глисты и черви, распределяются природою людям для того, чтобы они высасывали у них лишнюю кровь и лишние соки, – так и тунеядцы у некоторых, не бедных людей имеют по отношению к этим подобное же назначение: высасывать у них лишнее достояние, чтоб оно не послужило к порче человека, им обладающего. Вот польза от тунеядцев!

В природе вода наполняет землю и растения, а солнечная теплота усвояет влажность и ток земной частицы растениям. Так благодать Иисуса Христа напояет сердца христиан, как вода (из чрева потекут реки воды живой [Ин. 7,38]), а Дух Святой, как животворящая теплота, усвояет ее сердцам их.

Для человека немного нужно, лишь бы он не был жаден. Жадность – вот беда наша! Скупость – вот слепота наша!

Часто человек под личиною доброхотного подаяния скрывает, сам того не замечая, скупость и любостяжание. Испытайте его, и вы увидите. Потребуйте от него вдруг и сряду нескольких больших жертв – и вы заметите, как неглубока, поверхностна его добродетель доброхотного подаяния. Он откажется от этих пожертвований или, если неизбежно нужно принести их, будет делать это с ропотом.

Видно, Богу угодно, чтоб три шурина за известную цену жили у меня, и не за большую.

О благотворнейший ток слез! После тебя прекращается самая мучительнейшая, отчаянная болезнь сердца, причиненная грехом, выходит из сердца лукавый и убегает далеко. Даруй же мне, Господи, всегда горькие слезы после каждого греха!

Бог, сказано, искушал Авраама [Быт. 22,1]. Слышишь? Так Он искушает и всякого, старающегося жить добродетельно, чтобы поставить его в надлежащем виде пред лицем Его Самого и чрез то очистить его, как золото, от всякой удобосгораемой, нечистой примеси.

Как важна, многознаменательна в порядке нравственном жизнь нашего сердца, чистота или нечистота его, его страстное или спокойное, бесстрастное состояние! Когда оно нечисто, подвержено страсти, тогда – увы! не ждите от человека, у которого такое сердце, никаких хороших поступков: он сам не свой; а если бесстрастно, спокойно – тогда все у него идет плавно. Сердце обыкновенно и ум увлекает за собою: этот, обыкновенно, большею частию вторит сердцу. Потому часто бывает, что, если на сердце у человека тяжело, если оно совсем не расположено к какому-либо делу, хоть бы очень нужно было делать его, – в это время отказывается служить и ум: он затмевается, а оттого иногда и самые уста невольно заграждаются. И потому необходимо всячески хранить свое сердце в мире, в бесстрастии.

Заглядывай чаще в свое сердце, спускайся в глубь его: приведи в ясность сознания все, что в нем есть худого, и [измечи] во вздохах сожаления или в горьких слезах раскаяния всякое зло, скрывающееся в глубине сердечной.

Ах! Как многие остаются беспечными в отношении к своему сердцу: не хотят заглядывать в него и рассматривать тщательно, что в нем накопилось худого. Очень много теряют такие люди для своего спасения!

Братия! Был я на могиле, только что вырытой для покойника, и видел на поверхности вырытого могильного песка много голов человеческих, совершенно обнаженных от мяса, – с одними костями и отверстиями бывших чувств. Тут торчали челюсти с зубами; видна была темная глубина глазная, отверстия от ноздрей и ушей; черепы эти были попираемы людьми. Я повернул ногою один череп и подумал: ведь это наши черепы; ведь и мой череп будет, может быть скоро, таким же, и моя гордость, мое величание скоро будут, как говорит Иов, подобны пепелу. Ах! Люди суетные! Придите, посмотрите на эти черепы и подумайте, что с вами будет, – и отбросьте в своей жизни то, что составляет только пищу тления.

При находе страстей обыкновенно идет сначала, или по крайней мере большею частию бывает (у людей, которые не первому натиску неприятеля уступают победу), борьба помыслов страстных, возмутительных, мнимо справедливых с помыслами добрыми, противоположными, христианскими. Надобно стоять в этой борьбе твердо, мужественно и не уступать врагу победы. Помыслы добрые должны восторжествовать над противоположными им, хотя бы это стоило человеку и пожертвований, по-видимому таких, коих, по его расчету плотскому, не следовало делать. Пожертвования эти обыкновенно бывают больше плотские, чувственные: в гневе – уступка каких-нибудь своих прав; в распутстве – отказ чувственности; в скупости – отказ себе в деньгах, которого бы не следовало делать по расчету плотскому, и проч. Но та беда, что обыкновенно мало или вовсе не противятся приступам страстей, и оттого они, взявши силу над людьми, тиранят их.

Довольство всем и всеми и спокойствие душевное – вот что должно быть постоянно предметом твоих забот и стараний, вот что делает человека счастливым в жизни; вот состояние, в котором ты должен быть всегда, постоянно.

Отчего Спаситель удивился вере сотника? Оттого, что эта вера была достоянием чистого, доброго, простого сердца сотника и была редкостию между тогдашними людьми. Хотя вера есть дар Божий, но этот дар дается только людям с сердцем, способным вместить такой дар.

У тебя нет христианского смирения – всеми мерами старайся приобрести его. Без него никогда не будет у тебя живой, плодотворной веры в сердце.

Обращу праздники ваши в сетование [Ам. 8,10], говорит Господь. И мне это Господь сделал во гневе Своем на меня.

О вера! О упование! Не оставляйте меня! Боже мой! Не удаляйся от меня!

Сомнение, малодушие, смущение – от неверия, от безнадежности: я – в постоянной, душевной борьбе: почти минуты нет мне покоя. То страсти, то помыслы разные борют меня.

Вы молитесь, но не знаете, доходит ли молитва ваша до Бога. Доходит, братия, непременно, если вы молитесь не телом только, но и душою, сердцем, и чем больше молитва ваша искренна, усердна, тем скорее услышит вас Бог. Смотрите, Иисус Христос молился Отцу Своему – и как скоро получал ответы на Свою молитву. Так и ваши молитвы слышит Бог непременно, хотя вы и не знаете, как это бывает. Бог, братия, недалеко от каждого из нас [Деян. 17,27]: Он одесную нас. Только молитесь духом, только кладите на сердце слова молитвы – и Он услышит вас. Сладость на сердце, свет в уме скажут вам об этом.

Сначала очисти сердце, а потом старайся прививать к нему веру, надежду и любовь. Говори себе чаще: я – странник и пришлец на земле.

Спаситель мой с учениками Своими не имел где главы подклонить и жил с ними добровольными приношениями. А я имею и кров надежный и постоянный, верный кусок хлеба. Что же мне остается пожелать? Ничего. Нужно только благодарить Бога и делать дела служения своего. Спаситель мой – образец мой. Он всем учением, всею жизнию, всеми делами Своими показал, что к настоящей жизни и ее благам привязываться не нужно, что прежде всего нужно искать Царствия Божия и правды его. Так и ты докажи делами свою веру в будущую жизнь, покажи свое пренебрежение к настоящей, к благам ее. Ты священник: ты пример должен показывать другим своею жизнию. А как мы далеко заходим в привязанности к настоящей жизни с ее благами, как гнетем, мучаем свое сердце этой привязанностию! О, сети диавольские! Добродетель бескорыстия, нелюбостяжания! Поселись в сердцах наших! Сколько привязанностей страстных – столько и сетей диавольских.

Употребляй для своего удовольствия или на свои нужды блага Господни: для того и дал их тебе Бог. Говори это помыслу скупости.

Из двух зол избирать нужно меньшее. Если сердце отчего-нибудь скорбит, предается унынию или сильной тоске, то можно развеселить себя чем-нибудь, например какою-либо песнью, или даже каким-нибудь чувственным удовольствием, например вином или другим чем. Дайте, сказано, вино огорченному душею [Притч. 31,6].

Если в сердце твоем есть остатки какой-нибудь страсти, Христос не может быть в нем. Вот почему иногда после причастия ты не ощущаешь в сердце мира и радости, а томление.

Замечаешь ли ты, что диавол старается поселить в тебе страх и отчаяние во всяком почти добром деле? А ты старайся приложить упование на упование.

Господи! Исповедую пред Тобою грех мой: Аз же рех во обилии [рус.: в благоденствии ] моем: не подвижуся во веки [Пс. 29,7], что я утвердился на добром пути и мне трудно сбиться с него. Я забыл сказать Тебе: Господи! Волею Твоею подаждь доброте моей (добрым расположениям, добрым делам моим) силу, потому что ничего не значит всякая доброта наша, если Ты Сам не направишь ее, не дашь ей силы и чистоты Своей. И что же? Отвратил же еси лице Твое, и бых смущен [Пс. 29,8]. И как смущен? Смущением сильным, долговременным. Господи! Утверди же меня опять в прежней доброте и волею Твоею подаждь доброте моей силу!

Господи! Исцели смущение души моея и восстави в ней тишину спасительную.

Господи! Ты пришел разрушить дела диавола – разруши и во мне эти дела диавольские. Верую, что разрушишь: диавол не только мой злейший враг – но и Твой. Ты и за Себя, не только за меня, отмстишь ему в свое время. Но и ныне, Господи, отмсти ему за меня, скоропреходящего, не дай ему ругаться надо мною.

Твердо знай и всегда помни, что ты 1) не положил никакого доброго начала своей жизни и 2) что ты безо всякого преувеличения хуже всех людей. И потому 1) моли всегда Бога, чтобы Он помог тебе положить начало добродетельного жития и 2) старайся, при помощи Божией, нести покаяние во грехах.

Когда найдет на тебя омрачение страстей, тогда взгляни ты на прекрасный мир Божий, на это торжество жизни, повсюду видимое в природе; взгляни и на небо, усеянное звездами, представь, какие сокровища уготовил там Бог любящим Его, – и не ослепляйся жития страстьми, не сковывай ими бессмертного своего духа.

Во имя Господа Иисуса Христа буду терпеть и лукавые, хитрые взгляды (око лукавое), и словесные оскорбления, и насмешки, и колкости и, если бы даже нужно было, заушения и заплевания, и расхищение моих имений, ведуще себе имение пребывающее и лучшее, непреходящее на небеси. Иисус Христос все это претерпел ради меня и мне велел терпеть. Если буду терпеть Христа ради, мне терпеть будет легко, меня подкрепит Христос, и на сердце у меня не будет тяжело, я не буду мучиться внутренно; а если не буду терпеть ради Христа, а буду всем раздражаться – тогда потребуется от меня другое, адское, мучительнейшее терпение: внутренно я буду разрываться от гнева и досады, диавол увеличит мой гнев в десять раз; прощай тогда спокойствие душевное, прощай любовь к окружающим и к прочим людям, мирное, дружественное собеседование с ними; прощай светлость головы или мысли: адская темнота покроет душу, и как бы исчезнет тогда светозарный мир Божий для человека, а будет только как бы он один с своими внутренними мучениями, с своим домашним адом.

Кто питает в душе своей зависть, ненависть, скупость или другие страсти, того сердце исполняет сатана: не ищите в том сердце Христа или Духа Божия; в этом состоянии человек – сын погибели.

У кого терпения нет, у того любви нет: потому что любовь долготерпит [1 Кор. 13,4].

Лукавый обманывает тебя: он тесно связывает твое имущество с тобою самим. Но ты замечай его козни, и когда он станет тебя смущать помыслами об этом предмете, скажи ему: это – не я, а я – будь покоен.

Надобно, чтобы в молитве от нашей души к Богу непременно проходил прямой луч, соединяющий душу с Богом; ум и сердце должны быть непременно всегда направлены к Нему.

Не думай о славе людской и не ищи ее, а думай единственно о славе Божией и ищи ее одной. Ты поистине смешон в своей страсти, и потому извини, если другие смеются над тобою и не совсем уважают тебя. Ты сам себя унизил.

Итак, кто хочет быть другом миру, тот становится врагом Богу [Иак. 4,4]. А ты хочешь быть другом миру. Это видно из твоих поступков. Берегись!

Бегай тщеславия домашним убранством: старайся угодить Богу делами добрыми. Возносись бессмертным духом выше тления.

У меня всего довольно, и все у меня хорошо. Не значит ли гневить только Бога, когда я смею предаваться тоске и печали?

Помни заповедь Спасителя: возлюби ближнего твоего, как самого себя [Мк. 12,31], и старайся соблюдать ее во всей ее силе: люби, как себя, каждого ближнего: чего себе желаешь, того и ему желай, что себе делаешь, то и ему делай, и чего себе не желаешь и не делаешь, того и ему не желай и не делай.

Присутствие в человеке духа тьмы обнаруживается тьмою, мраком в голове, смущением, боязнию, унынием, тяжелым томлением в сердце. Но больше его присутствие приметно в сердце: он спирает, стягивает его адскими заклепами. От сердца начинает он свои действия и оттуда простирает их на ум, воображение и память, чрезвычайно стесняя круг их действий чрез омрачение их. Человек, подверженный его действию, обыкновенно слеп среди белого дня, как нетопырь: открытыми глазами ничего не видит, кроме предмета своей страсти; для него как будто ничто не существует. О помрачении помыслов и мятеже мысли, наводимых на человека от диавола, упоминается в молитве водоосвятительной при Таинстве Крещения. О смущении и боязни, яже от диавола пребывающих, упоминается в молитве Василия Великого на Великом повечерии. Он прогоняется из души усердною молитвою и знамением креста, с верою полагаемым на персях и на чреве. В этом случае легко заметить мгновение его выхода.

Человек, который допускает в сердце своем жить страстям, порождению диавола, мало-помалу заражается сатанинскою гордостию, которая делает трудным обращение человека к добродетели, потому что такой человек нелегко сознается, что он – великий грешник, но что будто бы он ничего особенно предосудительного не делает, что будто бы он прав и в самых так называемых страстях.

Посмотрите, братия, кто вы, призванные: не много из вас мудрых по плоти, не много сильных, не много благородных… для того, чтобы никакая плоть не хвалилась пред Богом… хвалящийся хвались Господом [1 Кор. 1,26–31]. Прекрасно идет это место ко мне: меня призвал Бог тоже, как и этих коринфян, не из премудрых, сильных и благородных века сего, а из немощных, худородных и уничиженных, чтоб я не мог похвалиться чем-нибудь будто бы своим, но чтобы хвалился единственно Богом. Помни же свое звание!

Как различна жизнь твоя от жизни апостолов: как она покойна, даже не чужда изнеженности, не исполнена забот искренних, непрестающих! Они буии45 о Христе – ты представляешь себя мудра; они немощны, а ты представляешь себя крепким; они бесчестны, а ты славен и ищешь славы людской. Они и алчут, и жаждут, и наготуют, и страждут, и скитаются, и труждаются, делая своими руками: злословят нас, мы благословляем; гонят нас, мы терпим; хулят нас [1 Кор. 4,12–13] – молятся за хулителей; они как отребие мира, для всех попрание. А ты и сыт, и одет, и ни от кого не страдаешь, и покойно живешь на одном месте, проводя едва не большую часть времени в праздности. Тебя не укоряют, не гонят, не хулят, а, напротив, хвалят, ты в почете; пред тобою многие преклоняют свои головы; отребием мира ты и не думаешь быть – и что же?.. При всем том ты часто желаешь лучшего, большего. Какого ты достоин за это наказания? Каких мучений? О, слепота! О, неблагодарность! О, испорченность человеческая!

Ты часто оскорбляешь Меня неверием, а Я, по бесчисленным опытам твоим, – мир твой, радость твоя. Без Меня ты – пленник диавола, раб страстей; ни мира, ни радости нет в твоем сердце, а смущение и тяжесть мучительнейшие.

Когда ты во время литургии или в другое время возбуждаешь свою веру, а она не возбуждается, зовешь ее, а она не отзывается на голос – тогда знай, что диавол в твоем сердце, и он выгнал твою веру. Плачь и молись, чтобы он вышел, тогда и вера придет.

Целую неделю демон [avaritia44] терзал меня и в отчаяние повергал. Но воскресная литургия, то есть принятие Святых Даров, исцелила мою душу.

Ты оскорбил Христа: подал нищему небольшую двухкопеечную монету и сказал: твое счастие. Насмешка это что ли? Много что ли ты подал? Какою мерою мерите, такою и вам будут мерить [Мф. 7,2].

Благодатию пречистых Таин я стою прямо и не совращаюсь ко злу, если буду бодрствовать над собою: так хорошо причащаться. Но не принимая значительное время животворящих Таин, я удобопреклонен ко злу, и диавол легко овладевает мною.

Что за обман! Что за тиранство! Грешу, и то невольно, минуту, а мучаюсь часы и дни! Господи! Когда будет победа на моей стороне?

Несмотря на тяжесть, производимую во время молитвы бесовским наваждением, не должно ослабевать во время ее, но терпеливо и с возможным спокойствием продолжать ее.

Твоя слабость, малодушие, робость – следствие […] твоей молодости.

В молитве представляй пред глазами Бога Судию и себя как грешника.

Не было требы, на которой бы не преткнулся, и – увы! против моей собственной воли; во время преткновений я был пленником. Для того, чтобы не претыкаться, нужна смелость и неторопливость.

Если ты ропщешь на Бога в неудачах, которые суть следствие твоих же, кроющихся внутри слабостей, то ты горд, самолюбив. Смиряйся пред Богом при всякой неудаче.

Если ты в чем-нибудь сильно согрешишь, не отчаивайся и не скорби неутешно: Бог, по милосердию Своему, даст тебе случай заслужить опять и милость Его (как это и случалось с тобою часто, и сегодня случилось).

Если ты пред литургией уязвишь совесть свою каким грехом, то не медли выплакать его, иначе причастишься недостойно. Вот отчего бывает у тебя иногда тяжело на сердце после самого причастия.