2018-01-08
397
Недавно я перечитывала Плеханова – его оценку беллетристов-народников (Г. Успенского, Каренина, Наумова). Плеханов там пишет, что наших беллетристов-народников надо изучать не менее внимательно, чем статистические сборники. И вспомнилось, как пристально читал Маркс французского писателя Бальзака...
В связи с этим стало думаться о постановке преподавания литературы у нас в школе.
Увлечение изучением современности оттеснило на задний план и изучение истории и изучение литературы. Современность была ярка и красочна. Хотелось, чтобы дети охватили ее, впитали в себя. Экскурсии, обследования, организация участия детей в преобразовании окружающей жизни вытеснили из школьного обихода почти совершенно книжку (к тому же и трудно было ее достать, старые учебники жизнь сделала неприемлемыми, а новые не были написаны). Историю и литературу прошлого брали лишь как иллюстрацию для пояснения современности. Собственно говоря, история как таковая исчезла. Надо было основательно переработать ее, нужна была переоценка прежнего материала – на это нужно было время, а пока что современность поедала историю. Получилась настоящая беда.
Правильно поставленное преподавание истории дает понимание двух чрезвычайно важных вещей.
С одной стороны, оно дает понимание взаимозависимости разных сторон общественной жизни, понимание того, как экономика определяет собой известный политический уклад и известный уровень и тип культуры. Понимание этой взаимозависимости дает представление о строе, об укладе страны в данный промежуток времени как о чем-то целом. Без понимания того, что такое общественный строй, общественный уклад, нельзя по-марксистски подойти и к изучению современного строя, понять его в целом.
Другое, что необходимо в преподавании истории, – это понимание того, как один строй перерастает в другой, понимание динамики общественного развития. История дает возможность показать это на конкретных примерах. И опять-таки нельзя понять современности, если не знать ничего о законах общественного развития.
Задача в том, чтобы, не употребляя больших слов и громких терминов, наглядно показать, как это все бывает.
Когда изучается какая-нибудь историческая точка, то, кроме знания экономики того времени, кроме знания политических форм, господствовавших в то время, надо узнать, как жили, что думали, что переживали люди того времени. Без знания этого нельзя понять строй в целом. И тут литература того времени может оказать несомненную услугу. Она даст «вчувствование» в изучаемую эпоху.
Само собой, что важна только литература, писанная современниками данной эпохи.
Литература – кусок живой жизни, прошлого или настоящего. Она органически связана с общественным укладом своей эпохи и не может быть изучаема вне его, без связи с ним. Меня спрашивали, должна ли литература преподаваться как самостоятельный предмет. Мне кажется, что это вопрос второстепенный, но историк не может не знать литературы изучаемой им эпохи, а преподаватель литературы должен прекрасно понимать общественный уклад того времени, к которому данное литературное произведение относится. Исторический фон должен быть в преподавании литературы дан.
У нас практика преподавания пооктябрьского периода, как было уже сказано выше, довольно прочно вытеснила преподавание истории; вместе с преподаванием истории завяло и преподавание литературы. Надо восстановить и то и другое.
Но как история не может преподаваться в том виде, в каком она преподавалась раньше, так должно измениться и преподавание литературы.
В прежнее время образ прошлого искажался цензурным намордником, теперь этого намордника нет, ничто не мешает поставить преподавание литературы на совсем иные рельсы. Дело это, конечно, не одного дня, но пора взяться за эту работу. Это необходимо.
Нужен прежде всего иной подбор литературных произведений. Не в том отношении, что талантливые, яркие произведения должны быть заменены бесталанными, бесцветными, но должно быть вытащено на свет то, что было раньше загнано в подполье или полуподполье, признано недопустимым для преподавания.
Надо вытащить на свет Радищева, Герцена, Чернышевского, Белинского, Добролюбова, Писарева, надо вытащить запрещенные цензурой произведения Л. Толстого и т. д. Далее надо подойти к оценке произведений наших писателей с точки зрения масс, и тогда, может быть, окажется, что надо обращать внимание совсем не на те произведения, на которые раньше обращали внимание.
Помню, как в 90-х годах я дала одному рабочему читать «Войну и мир». Этот рабочий очень много читал, тургеневского «Бирюка» он ухитрился даже изложить в стихах; весьма большое значение придавал форме. «Войну и мир» он категорически забраковал: «Это барам, развалясь на диване, читать». Очень я тогда огорчилась. Но разве отсюда следует, что не надо давать читать Л. Толстого вообще? Дать бы тому же рабочему «После бала» или «Николая Палкина», разве так отнесся бы он к Л. Толстому? Часто считается, что раз рабочий отказывается читать «Анну Каренину», ему надо давать только «Бог правду видит, да не скоро скажет» и т. п. А между тем у Л. Толстого можно найти целый ряд потрясающих картин, рисующих эпоху, когда страна далеко уже ушла от эпохи крепостного права. Л. Толстого больше знают, как «толстовца», непротивленца существующему злу, но мало знают Л. Толстого как страстного ненавистника буржуазного строя, его лицемерия, как человека, глубоко возмущавшегося классовым засильем помещиков и капиталистов. Разве мы не должны подрастающему поколению дать этого Л. Толстого? Мы даем «Поликушку», стали давать «Утро помещика», социальное значение которого, пожалуй, непонятно молодежи без наличия сопутствующего критического анализа, но разве даем мы картины усмирения крестьян, обследование домов на Хитровом рынке, страстное сопоставление жизни помещика и крестьянина, барина и городской бедноты? Мы еще Л. Толстого толком не знаем. Наши рабфаковцы гибнут над «Войной и миром». Но они же могут помочь нам взять из Л. Толстого самое ценное, если мы не будем преподавание литературы втискивать в прокрустово ложе старых рамок преподавания литературы.
Мы ухитряемся выпускать, выбрасывать вовсе из преподавания литературы Глеба Успенского, «Что делать?» Чернышевского и морим молодежь на «Евгении Онегине» и на «Герое нашего времени».
Что берут преподаватели из Короленко? Часто берется «Слепой музыкант», «Дети подземелья», «Без языка», а где же у нас Короленко-публицист? Даем ли мы его «Павловские очерки», «В облачный день», «В голодный год», даем ли мы Короленко как борца с антисемитизмом, как участника разбора «мультанского дела»?
Что берется из Некрасова? Трудно поверить, что мы ухитряемся забывать ознакомить молодежь с «Филантропом», «На Волге», «У парадного подъезда», «Вором»; из поэмы «Кому на Руси жить хорошо» забываем взять главы «Про холопа примерного – Якова верного», «Русь»; не даем «Рыцаря на час».
Как дается молодежи Щедрин? Чего-чего мы не даем читать нашей молодежи! Кормим ее всякими «опилками», по выражению тов. Луначарского, а «Пошехонская старина», дающая именно весь старопомещичий строй, показывающая организаторскую роль помещика и всю дикость, бессмысленность помещичьей жизни того времени, кажется нам- страшно трудной для молодежи. Разве можно не дать ничего из «Господ ташкентцев», из «Господ Головлевых»?
Мы выбрасываем «Обломова». Мы можем забыть о неистовом Виссарионе, о Добролюбове, о Писареве.
Подойдем к курсу литературы, вооружившись опытом пережитого, подойдем к пей с точки зрения трудящихся масс, и мы увидим, как жизнь изменила все наши критерии.
Надо пересмотреть наших классиков с этой точки зрения, и мы сами удивимся, как непохож окажется курс русской литературы, который мы создадим, на старый, традиционный курс. Кое-что в этом направлении сделано уже, но только кое-что. Большая работа еще впереди.
1926 г.
ВАЖНАЯ ПРОБЛЕМА
В области педагогики, как и во всех других областях общественной мысли, Октябрьская революция произвела громадный сдвиг. Началась переоценка прежних ценностей, возникла масса очень важных новых идей, новых подходов к делу. Старая педагогика в прежнем своем виде стала невозможна. Возник ряд опытных школ, пытавшихся осуществить новые идеи в педагогике. Работали над созданием новой единой трудовой школы, достигли немалого, но массовая школа переживала тяжелейшую материальную нужду, разрушалась.
Программы ГУСа втянули вначале в творческую работу весь учительский актив. Однако в этой своей работе учительство натолкнулось на ряд больших трудностей. Программы требовали ориентации на местные условия, умения вставить эти местные условия в общую рамку. Чтобы сделать это, учителю надо было быть марксистски образованным человеком, надо было также стать исследователем своего края. Марксистской подготовки ему получить было еще негде, нужно было много поработать над своим самообразованием, чтобы добиться ее; исследователем учитель сделаться не мог – не было времени, не было подготовки. А без марксистской подготовки, без знания края работать по программам ГУСа было нельзя. А помощи не было. И часть учительства махнула на все рукой, стала ворчать; другая, лучшая часть потянулась к знанию. Напор учительства в деле требования помощи ему в его самообразовательной работе сейчас чрезвычайно велик.
А как же обстоит дело с познанием своего края? Это познание необходимо учителю. Как тут быть? Недавно на одной из библиотечных конференций библиотекарша Ардатовского уезда Ульяновской губернии рассказывала: «Пошла я за данными в статбюро. Там меня встретили не очень-то любезно и отказались наотрез дать нужные мне данные. «Что такое за мода пошла? – сказали мне там. – Каждый день приходят то учителя, то библиотекари за данными. Этак нам надо семь лишних работников завести». Губпланы также отмахиваются от приходящего за справками учительства: «На что вам эти данные, учите детей грамоте». И не могут понять губпланщики того, что понял просвещенец: никуда не будет годна школа, которая будет оторвана от жизни, которая не будет помогать ребятам изучать окружающую их жизнь. Весь уклад советский требует того, чтобы школа учила подрастающее поколение изучать жизнь и преобразовывать ее.
По учителя надо избавить от этого обивания порогов у статбюро и губпланов. Необходимо прийти ему на помощь. Необходимо, чтобы губоно издали необходимые для учителя краеведные сборники. Они местами издаются, но часто они очень обширны, часто заполнены не тем материалом, какой необходим учителю.
Учителю необходимо всестороннее знание своего госплановского района, своей губернии. Это даст ему тот фон, без которого ему до чрезвычайности трудно хорошо изучить и жизнь своей деревни. Знание госплановского района и губернии – это осознание отличительных черт своего края, которые отличают его от всех других местностей СССР.
Возьмем пример. Дело идет о какой-нибудь волости Тверской губернии. Одно дело, если учитель подходит к ее изучению без всяких мерок, другое – если он знает, на что обращать внимание. Тверская губерния входит в состав Центрально-промышленного района. Какие отличительные черты этого района? Большая плотность населения, в полтора раза выше средней плотности для Европейской России в целом, значительное развитие железнодорожной сети, много городского населения.
В районе развита крупная промышленность, рабочих в три раза больше среднего для Европейской России, много и кустарей – в два раза больше среднего, земледелие развито слабо„,урожайность низкая, много лесов. Что из этого следует? Население не может пропитаться от земли, на которую и внимания особого не обращает, поэтому земледелие служит в этом районе лишь подсобным занятием. Есть заработок и на местах, кроме земледелия – кустарные промыслы, – но заработок нелегкий, дающий гораздо меньше, чем работа на фабрике, поэтому молодежь стремится в город. Развитая железнодорожная сеть помогает осуществлению этого стремления. Если человек всеми мыслями прикован к своему крестьянскому хозяйству, он менее стремится к знанию, чем тот, кто думает, что ему надо будет жить где-то в другом месте, как-то в другом месте искать работы, устраиваться. Можно наперед сказать, что население Центрально-промышленного района грамотнее населения чисто земледельческих районов. Земледелие служит подсобным занятием, и это указывает на то, что у рабочих сохраняется связь с землей, что сильно влияние рабочих на деревню, что деревня менее консервативна, чем в других местах, более склонна к новшествам.
Тверская губерния – типичная губерния Центрально-промышленного района. Особенностью ее является то, что она лежит между Москвой и Питером, что в ней сильно развито животноводство, что для продуктов молочного хозяйства имеется легкий сбыт, что из растений лучше всего родятся лен да овес, а хлеб приходится покупать. Отсюда товарность крестьянского хозяйства.
Зная все это, учителю уже много легче подходить к изучению своей волости, ему остается только ставить точки над «i». Он знает уже, на что обращать внимание, а главное – он ясно видит, как увязываются между собой все стороны жизни края. У него уже есть мерка для того, чтобы видеть, что типично, что нет; в том, что ему приходится каждодневно наблюдать, он видит, чем его волость отличается- от всех других волостей губернии.
В сущности, в каждой губернии имеется достаточно богатый краеведный материал: это отчеты губисполкомов, земотделов, отделов народного хозяйства, это материал, печатаемый в экономических журналах и местных газетах, это материалы различных краеведных журналов, это архивы и истпарты. Но материал этот надо собрать, выбрать из него самое существенное, сделать из собранного материала выводы, в этих выводах найти директивы для просвещенцев.
Явно – это работа, которая не под силу отдельному учителю. Эту работу должен проделать губоно, конечно, при содействии всех советских организаций.
Когда у губоно будет этот материал, когда он сумеет снабдить им учительство, тогда и местные программы примут иной вид, заполнятся местным материалом, тогда местный учебник для школ I ступени будет облегчать учителю его дело, будет ближе и интереснее детям.
Все это дело не одного дня. Работа эта началась. Но она ведется недостаточно планомерно, не везде ведется она с достаточной интенсивностью.
А между тем эта работа важна не только с точки зрения программ. Она важна с точки зрения плановой помощи органов народного образования делу народного образования. Это должна быть не помощь вообще, равномерно оказываемая центром всем районам и губерниям, равномерно оказываемая губернией всем уездам, равномерно оказываемая уездом всем волостям. Это должна быть помощь, оказываемая на основе знания местных особенностей, помощь индивидуализированная.
Мероприятия по народному образованию должны быть как можно больше мотивированы, обоснованы. Тогда они будут скорее достигать цели, давать лучшие результаты. Конечно, должны быть установлены принципы, которые кладутся в основу помощи. Возьмем школы крестьянской молодежи. Сейчас проводится уравнительный принцип: по одной школе крестьянской молодежи на уезд.
Школы крестьянской молодежи – дело хорошее, и везде они приносят пользу. Но возьмем два района. В одном сельское хозяйство не имеет будущего – молодежь стремится в город, на школу крестьянской молодежи она смотрит, как на школу-семилетку с сельскохозяйственным уклоном, через которую она может приобрести знания, необходимые ей для поступления в какой-нибудь техникум. В другом уезде сельское хозяйство имеет громадное значение; там проведено землеустройство, сельское хозяйство переходит на многополье, нужны в этом районе особенно культурные крестьяне, ведущие пропаганду новых форм земледелия среди населения делом. Что целесообразнее: устраивать ли школы крестьянской молодежи в обоих уездах, или сосредоточить обе школы в одном уезде, во втором?
Или возьмем другой пример. Город – центр металлообрабатывающей промышленности. Другой город – центр текстильной промышленности. И тут и там устраиваются детские сады. Но где они нужнее? Там ли, где жены хорошо зарабатывающих рабочих сидят дома и могут присмотреть за ребятами, или там, где матери работают целыми днями на фабрике? Где нужно прийти на помощь в первую очередь?
Настоящая плановость – это та плановость, которая покоится на учете всех местных особенностей. Без этого плановость приобретает неизбежно бюрократический характер.
В настоящее время места все больше и больше осознают необходимость глубокого изучения края. В педагогических журналах краеведению уделяется все больше и больше места. В пензенском журнале «Просвещение» вы найдете, например, и обзор основной литературы о местном крае, и указатель статей краеведческого характера, помещенных в газете «Трудовая правда» за истекший месяц. Статьи разбиты по отдельным рубрикам: сельское хозяйство и жизнь деревни, промышленность, советское и партийное строительство, торговля и кооперация, финансы, бюджет и налоги, народное образование, жизнь города, прошлое губернии. Как видите, краеведение понимается журналом «Просвещение» достаточно широко. Жаль, что нет еще рубрики «нацменьшинства», хотя в самом журнале этому вопросу уделяется достаточно большое внимание.
Мы говорим в шутку: «У каждой губернии должен быть свой паспорт». Такие «паспорта», вернее характеристики каждого района или губернии, должны быть в центре и не только обязаны быть – каждый работник центра должен их знать назубок. В каждой губернии должен быть не только «паспорт» своей губернии, но и «паспорт» уезда; в уезде должен быть не только «паспорт» уезда, но и «паспорт» каждой волости.
Надо изучать свой край; с каждым годом это изучение должно становиться все глубже и глубже. В Главполитпросвете намечен такой проект содержания «паспорта».
Описание госплановского района
(то же применимо и к губернии)
I. Географическое положение:
1) расстояние от Москвы (в каком направлении);
2) перечисление губерний и областей, входящих в данный район;
3) особенности географическою положения (близость к морю, к границе и пр.).
II. Природные особенности:
1) недра: наличие руды, угля, нефти, торфяников, соли и пр.;
2) почва: чернозем, глина, песок и пр.;
3) поверхность: горы, склоны, овраги, низины и пр.;
4) орошение: болота, озера, реки, их мощность, направление;
5) растительность: леса, луга, культурные растения;
6) животный мир: олени, верблюды, рыба и пр.
III Экономика района:
1. Сельское хозяйство:
а) количество распаханной земли (в процентах);
б) количество земли, приходящееся на одно хозяйство;
в) преобладающие виды разводимых растений (пшеница, рожь, овес, лен, картофель, свекла и пр.);
г) преобладающий тип обработки земли;
д) урожайность;
е) развитие садоводства и огородничества;
ж) степень развития и характер животноводства;
з) подсобные промыслы (рыболовство, охота и пр.); и) перспективы развития сельского хозяйства;
к) товарность сельского хозяйства; л) степень расслоения крестьянства;
м) развитие сельскохозяйственной кооперации (различные формы ее).
2. Кустарные промыслы:
а) степень развития кустарных промыслов;
б) виды кустарных промыслов;
в) на каком сырье работают: местном или привозном;
г) на какой рынок работают: местный, широкий внутренний, на экспорт;
д) существует ли кустарный промысел наряду с крупной промышленностью или независимо от нее;
е) связь кустарной промышленности с фабрикой;
ж) развитие промысловой кооперации;
з) перспективы развития кустарной промышленности.
3. Отхожие промыслы:
а) степень их развития и характер (нанимаются ли на квалифицированную или неквалифицированную работу);
б) куда идут работать – в город, совхозы, на торфоразработки;
в) нанимаются ли на работу в одиночку, или артелью;
г) величина заработков;
д) какие слои крестьянства уходят в отход.
4. Крупная промышленность:
а) число рабочих, занятых в крупной промышленности в данном районе;
б) преобладающий вид промышленности (текстильная, металлообрабатывающая и т. д.);
в) занятость в производстве женщин;
г) на каком сырье и топливе работает;
д) перспективы развития.
5. Развитие путей сообщения:
а) степень развития водных, железнодорожных и шоссейных дорог.
6. Развитие частной и кооперативной торговли.
IV. Население:
1) численность населения района;
2) плотность населения;
3) национальный состав населения;
4) национальные особенности его;
5) распределение населения по занятиям.
V. Степень -организованности населения:
1) степень вовлечения трудового населения в Советы;
2) развитие ККОВ (крестьянских комитетов взаимопомощи. – Ред.) в данном районе;
3) развитие различных видов кооперации;
4) профсоюзные объединения;
5) партийные организации;
6) добровольные общества.
VI. Историческое прошлое:
1) характер реформы 1861 г. в данном районе;
2) развитие земской работы;
3) величина помещичьего землевладения;
4) участие в революционном движении до империалистической войны;
5) как отразилась на населении империалистическая война;
6) степень участия населения в гражданской войне; характер ее в данном районе;
7) события, влиявшие на район за последние пять лет.
VII. Культурный уровень населения:
1) степень грамотности;
2) количество выписываемых газет;
3) состояние дошкольной, школьной, профобрской и политпросветской сети учреждений;
4) культурная работа других организаций.
Конечно, такой «паспорт» должен быть возможно более сжатым, отмечать только самое существенное, характерное.
Надо иметь сначала лишь общий облик района или губернии, а затем этот облик должен все более и более уточняться.
Только на основе характеристик губернии можно определить и культурное лицо губернии.
Несомненно влияние на культурное лицо губернии ее экономики. «Паспорта» являются блестящей иллюстрацией такого влияния.
Когда работа с «паспортами» продвинется, она даст возможность выявить в каждой местности движущие силы культурного развития, те слои населения, на которые можно опереться в первую голову, те местные особенности, которые могут открыть новые перспективы в работе.
Тут стоит поработать.
1927 г.
