Утро наступило до ужаса быстро, не оставляя чувства полного насыщения друг другом. Хотелось больше, дольше, ближе... Жар тела Чонина согревал всю ночь, даря новые, но такие приятные ощущения, ни с чем не сравнимые. Большие ладони теснее прижимали к себе, а грудь высоко вздымалась, стараясь наполнить легкие сладким ароматом малины. Тот же тихо посапывал, нежась на чужом плече, утопая в неизведанных чувствах, улыбаясь.
Дверь в спальню скрипнула, послышался топот маленьких ножек и ручка, трясущая отца.
- Пап...
- Да, - прошептал тот, открывая глаза и выныривая из сладкой дремы.
- Пап, можно я с вами полежу? - попросил Мён, строя молящую моську.
- Конечно... - раздалось хриплое из-за смуглой спины. Малыш вскарабкался и переполз в центр, укладываясь между старшими. Темная растрепанная головка легла на подушку Се, под подбородком. Омега улыбнулся и загреб малыша ближе к себе, прижимая к груди, возвращаясь в дрему. Ким, наблюдающий эту удивительную картину, улыбнулся и лёг на место, сгребая обоих в своих объятиях, думая:" Это ли счастье?". Ребенок смеялся и сильнее жался, а Се прижимал его еще ближе и, опустив голову, целовал пухлую щечку. Кожа очень горячая и немного влажная - это действует как ведро ледяной воды, отгоняя прочь остатки сна, заставляя сесть на постели и посмотреть на ценный груз в руках. Лицо красное и покрылось маленькими капельками пота, глаза мутные, дыхание глубокое и тяжелое.
- Что такое? - спросил мужчина и принял вертикальное положение.
- Джонин, у него температура, -Се пощупал лоб. - Все-таки вчерашний дождь не прошел бесследно.
Сехун уложил Джунмёна на свое место и завернул в пушистое одеяло. Слез с постели, начиная бродить по квартире, шлепая босыми ногами. На кухне нашлась миска с водой и чистые полотенца, в комнате у телевизора аптечка, а в детской сменная одежда и носки. Собрав всё необходимое, Се вернулся к больному. Влажным полотенцем протёр тельце и переодел в чистую пижаму, натягивая теплые носки, поставил градусник и порылся в чемоданчике, доставая детское жаропонижающие.
- 37 и 8, - Оповестил отец, глядя на пискнувший термометр.
- Не страшно, Мён-а, открой ротик, - попросил врач. Тот послушно принял полную ложку горькой микстуры и получил поцелуй в щеку. - Мён-а, что ты хочешь покушать?
- Папа не умеет готовить, мы отравимся... - прохрипел омежка, морща красный носик.
- Готовить буду я, - уверил тот. - Что хочешь?
- Тыкву, - неуверенно ответил больной.
- И все? Может еще что-нибудь? -Се получил в ответ отрицательный бурк, - Хорошо. Тогда папа сейчас сходит в магазин и все купит.
- Я побежал! - выкрикнул отец, натягивая на себя первую попавшуюся футболку и хватая куртку, исчез из виду.
- А мы пока почитаем, да? - Сехун лёг рядом и начал вслух читать книжку со сказками.
Кима встретила тишина. Выяснив, что на кухне врач ищет кастрюльки и все необходимое, старший подкрался без звука.
- Пришел, - не поворачиваясь, произнёс омега, выбирая нож.
- Как ты...?
- Почувствовал. Купил?
- Да, продукты кончились, я много всего набрал.
- Правильно, - согласился младший, разбирая пакеты. - Мён спит, температура немного спала, уже просто 37.
Парень ходил по чужой кухне, как у себя дома, рыская в ящиках. Альфе неимоверно нравилось наблюдать за ним: уверенные движения, прикушенная губа, недовольное сопение и кряхтенье на тяжело режущийся продукт.
- Давай я, - старший забрал нож и быстро почистил тыкву, нарезая на маленькие кусочки. Оранжевая мякоть отправилась в кастрюльку, а потом на сильный огонь. Вскоре по кухне распространился приятный запах. Сехун продолжил хлопать дверцами шкафчиков и, найдя муку, довольно хмыкнул.
- Зачем? - удивился мужчина.
- Я сделаю тыквенный пирог.
- А ты можешь?
- Конечно, это легко. Папа научил меня еще в детстве, - хмыкнул парень, замешивая тесто.
- Расскажи мне о себе, - попросил Джонин.
- Что тебя интересует?
- Все... - ответил тот, вызывая смущенную улыбку.
- Ну, про работу ты знаешь... Семья можно сказать большая... Мой отец Ву Ифань - китаец канадского происхождения, бизнесмен, знает пять языков, строгий и непреклонный во всех вопросах, кроме моего папы. До Кенсу, ныне, все-таки, Ву...
- Почему все-таки?
- Ну, это долгая история... Как бы так сказать, отец вернулся к папе, когда он был на 6 месяце и началась у него сладкая жизнь... Папа хоть и маленький, миленький и хорошенький, но характер у него жесть. Он сейчас работает в фирме отца и является единственной омегой на все 7 этажей компании. Еще у меня есть старший брат - альфа Лухан, с которым живем вдвоем, мы двойняшки. Кстати, это благодаря ему, а точнее его недотраху и воспитательным мерам Сюмина, я и узнал тебя как...эм актера.
- Кто такой Сюмин?
- Сю - это омега брата, он младше нас на 9 месяцев и знаем друг друга, считай, с рождения. Мин - сын Пак Чанёля и Пак Бекхена, самые близкие друзья семьи и наши с Лу крестные. Я тебе сейчас покажу, - Се вытер руки о полотенце и помчался в комнату, возвращаясь с кошельком из которого достал несколько фотографий. На первой красовалась пара: высокий и очень красивый мужчина, по видимому альфа, обнимающий миниатюрного большеглазого паренька с улыбкой в виде сердца.
- Это отец и папа, а это мой брат и Сю, - Се указал на фото двух улыбающихся и строящих рожи парней. Один пухленький и рыжий, а второй копия Се, только немного милее. - А это родители Мина - Чанёль и Бекхен, - актёр обратил внимание на третье фото с очень высоким рыжим мужчиной и маленьким пареньком с подведенными глазами.
Сехун еще много всего рассказывал, громко смеясь и жестикулируя. Незаметно пронесся целый день. Тыква потушилась, пирог испекся, а парни все продолжали сидеть на кухне и болтать, вспоминая детство и веселые истории. Ближе часам к пяти проснулся Мён, появившийся на кухне, шлепая ножками в носочках. Заметив ребенка, омега встал со своего места и взял малыша на руки.
- Мён-а, ничего не болит? - он прикоснулся губами ко лбу.
- Нет, только кушать хочется...
- Сейчас, - пересадив пациента на высокий стул, Се принялся накрывать на стол, - Держи, - он поставил перед отцом и сыном тушеную тыкву, посыпанную сахаром, и по куску пирога. - Приятного аппетита.
- Как в детстве, - протянул мужчина, пробуя.
- Спасибо! - Усмехнулся Се, принимаясь за еду.
С ужином было покончено быстро, и хозяева ретировались в комнату, а врач остался убирать. Помыв посуду, протерев стол и спрятав оставшуюся еду в холодильник, он поплелся на поиски удалившихся. Нашлись те в гостиной на ковре, внимательно смотревшие телевизор, на экране которого бегали разноцветные человечки, что-то напевая. Се устроился на диване у них за спиной, подогнув под себя ноги, на которые сразу же опустилась лохматая голова альфы. Рука сама легла на макушку, запуская пальцы в запутанные черные пряди, разделяя их и наматывая, как кольца вокруг белых фаланг. Тот расслабился от приятной ласки, утопая в домашнем тепле, которое никогда так сильно не ощущалось.
- Ты дал ему микстуру? - шепотом спросил омега.
- Да, - так же тихо ответил Ким, поворачивая голову и сталкиваясь нос к носу с младшим.
- Молодец, - еле слышно произнес тот, опаляя подбородок и губы напротив жаром.
На часах было пол девятого, а Мён сладко посапывал на груди отца, морща носик от слишком громких реплик героев на экране. Выключив телевизор и подхватив сына на руки, тот пошел укладывать его в кровать в своей спальне. Джунмён всегда спал там, когда болел, так как от высокой температуры ему снились кошмары. Опустив тельце в центр постели, Джонин укрыл сына одеялом и приставил градусник к ушку. Прибор тихо пискнул и засветился "36,8". Включил ночник на стене, он вышел, прикрыв дверь. Омега стоял возле раковины, домывая противень, оставленный отмокать. Альфа подошел вплотную и обвил руками талию, смыкая ладони в замок на плоском животе. Тот мгновенно напрягся, но поспешно расслабился, опираясь спиной о твердую грудь, тепло которой чувствовалось даже через ткань футболок. По белой шее прошлись кончиком носа и остановились на позвоночнике, щекоча дыханием кожу и вызывая взрыв стайки мурашек. Тихий шепот "Спасибо" и легкое прикосновение влажных губ к впадинке на ключице, вызвали ядерный взрыв с ураганом чувств и разрядами тока, проходившими по телу. В этот момент единственное понятное из водоворота мыслей была только одно - "МОЙ".
- Хотел спросить, почему ты пошел в педиатрию, были же более заманчивые предложения? - спросил Ким, не меняя своего положения. Казалось бы простой вопрос полностью отрезвил парня, опрокидывая на голову ведро ледяной воды.
- Честно? - через несколько минут напряженного молчания уточнил младший и получив положительный угук, продолжил, - Я бесплоден, и узнал это только, когда прошел медицинский осмотр перед устройством на работу. После этого все другие вакансии потеряли свою значимость. "Своих не будет, хоть чужим помогу" - с этими мыслями начался мой путь врача-педиатра, и я еще ни разу не пожалел.
Ким молчал, только разомкнул руки и разорвал объятья, осмысливая услышанное.
- Я пойду спать... - сказал врач и быстро вышел из кухни, бросив напоследок, - Спокойной ночи...
Этой ночью Сехун засыпал, в первый раз глотая слезы и понимая свою никчемность в мире, где омеги созданы для продолжения рода и заботе о семьи, прижимая к своей груди ребенка, который обнимал в ответ и сам не зная того успокаивал...